Андрей не нашёл, на кого ему оставить Павлика, и, прихватив малыша, поехал к Тамаре в больницу. Он, конечно, позвонил в пару агентств (завтра же на работу выходить!), предлагавших услуги домашних хозяек, сиделок, гувернанток и бебиситтеров – нянек то есть, но там озвучили такие цены, которые ему были не по карману. До него наконец дошло, сколько всего по дому и для Павлика делала Тамара, причём бесплатно, а он всё только о себе любимом.
В общем, Андрей вошёл в палату женщины, которую сам же и довёл до больничной койки, и удивился, увидев, что Тома спит… Конечно, теперь он понимал, что незачем было лезть на рожон со своими откровениями, кому они нужны, спрашивается… И чего он добился? Только того, что глубоко ранил Тамару – ту, что в лепёшку расшибалась, только бы им с малышом было комфортно, только бы они были сыты, чисто одеты, выспались и ни в чём не нуждались, - именно ей он раздражённо бросил, что не любит её, не желает с ней близких отношений и жалеет о той вспышке страсти два месяца назад, которая их неожиданно накрыла. Вот молодец! И что дальше? Он смотрел на неё и понятия не имел, что ей сказать, когда она откроет глаза и увидит визитёров, но нужно же было как-то исправлять ситуацию, оправдаться типа: сам не знал, что вчера нёс и почему… Прекрасно понимая, что слово не воробей и уже ничего не исправить. Ясно, что он был в своём уме и твёрдой памяти, если уж называть вещи своими именами. Да и сколько можно жить двойной жизнью: говорить одно, а чувствовать другое?
Павлик заплакал. Тамара вздрогнула и, ещё не видя гостей, попыталась встать, чтобы, как дома, услышав плач ребёнка, подойти и успокоить, но тут же рухнула на подушку и, открыв глаза, увидела Андрея.
- Ты как тут, Томочка?
- Как видишь… Твоими стараниями. Ты зачем ребёнка сюда притащил?
- А на кого я его оставлю?
- Найми няньку, я теперь тебе не помощник. Самой бы кто-нибудь помог…
- А что с тобой? Что врач говорит?
- Криз на фоне жуткой усталости… Ну а я, как видишь, даже встать не могу…
- Ну, криз снимут, и всё образуется. Полежишь денька три и выпишут, у нас теперь долго не держат…
- Андрей, я беременна…
- Как? От кого?
- Наверно, от Духа Святого, раз спрашиваешь…
- Но это невозможно, мы же два месяца ни-ни…
- Так и срок уже 10 недель, посчитай сам, когда ты приходил за костюмом… Хотя это дела не меняет. Ты завтра же съедешь из нашей квартиры…
- Но я в ней прописан!
- И Наташа прописана, но из-за тебя скитается по углам. Она должна жить у себя дома, разве не так?
- Так она же сама возвращаться не хочет… А Павлика куда я дену?
- Ты, кажется, забыл, что Павлик – твой сын, мне же ты не разрешил его усыновить.
- Я был круглый идиот, нёс всякую чушь… Тома, делай так, как считаешь нужным. Хочешь – усыновляй…
- Всё, Андрей. Я думала, мы сможем наладить отношения, но в одну и ту же реку дважды не войдёшь. Всё изменилось. И ты сам это прекрасно понимаешь. Дай Павлику водички. Ты захватил? Может, он голодный? Почему он надрывается? Ты когда его кормил?
- Не помню. У меня и так от всего голова кругом. Мне на работу завтра, а его не с кем оставить… Тома, не режь меня, пожалуйста.
- Андрей, ты ослеп, что ли? Я вообще не в состоянии встать, до туалета дойти…
- Вижу, не слепой. Но что же делать?
- Думай. Тебе голова тоже зачем-то дана… А нас оставь в покое.
- Но мне не на что купить квартиру… Не на что взять няньку… Ты хочешь, чтобы я Павлика отдал в дом малютки?…
- Ну, это твой сын, тебе и решать, отдавать его или не отдавать и куда. А с меня хватит. Уходи и с квартиры съезжай. Наташа должна вернуться домой и мне помочь выжить, если ты ещё не понял, до какого состояния меня довёл…
- Прости меня, Тома!
- Я тебя давно простила. Но обиды не забыла и поняла, что с тобой у меня жизни не будет, не стоит и пытаться. Вот завтра и переезжай к своей Юте или кто там у тебя ещё нарисовался.
- Что ты несёшь, Тома?! Кто у меня нарисовался и когда бы я успел? Я работал как проклятый, а ты «нарисовался»…
- Как проклятый, говоришь? Прямо как в сказке: «битый небитого везёт»…
- Тома, повинную голову не секут…
- Ещё как секут! Не то эта голова, как гидра многоголовая, тут же отрастит новые и все на мою голову… Уходи, Андрей!
- Но ведь ты беременна…
- Это уже тебя не касается.
- Но ведь это, кажется, и мой ребёнок?
- Да? А пять минут назад ты что говорил? Что твоим и быть не может… Вот и считай, что не твой…
- Тома… но куда же мне идти? Куда нам с Павликом деваться?
- Думай сам, это теперь только твои проблемы… Иди в опеку, может, там подскажут, а я – пас, мне ещё самой нужно выкарабкиваться да дочери помочь, а то при живой матери, я уже молчу об отце, Наташа живёт у друзей. Если тебе всё равно, где она спит и чем питается, то у меня за неё сердце изболелось. Всё, хватит, а то мне снова плохо будет…
Андрей перехватил плачущего Павлика и вышел из палаты. Тамара расплакалась, ей было жаль ребёнка, но должен же бывший муж когда-нибудь взять на себя ответственность за судьбу своих детей и свою собственную, нельзя же всё спихивать на неё. Ему ведь уже, слава богу, не восемнадцать! У него дочь студентка, а ему всё невдомёк. Младенец на руках, а он рассуждает, как инфантильный подросток…
Продолжение http://www.proza.ru/2019/06/17/295