26 июня 2019 г. - 130 лет со дня основания Уссурийского казачьего войска.
Егору Филиппову минуло двадцать лет. Через год на действительную службу, а он до сей поры не обзавелся своею семьей. Казачья-то служба какая – пошел на четыре года, а попал насколько, одному Богу известно. Решил отец оженить сына, тот и не супротив был, но на выборе невесты они не сошлись. Родитель рассуждал как: «Семья наша в Ростовской округе войска Донского не последняя, еще прадед в баталии с турками отличился, да и у самого грудь в крестах, генерал-губернатору лично известен, опять же достаток имеется, дом каменный, лошади верховые, каких поискать надо. Грех взять за сына девушку из захудалого дома».
А у Егора уже была любимая девушка, Гулиттой звали, и всем хороша, да из семьи небогатой. Понял он, что не получит согласия родителей на брак с нею и предложил бежать в Сибирь. Слышал он от знакомцев, что там отстроились казачьи города. Только сначала решил он отправиться сам, разузнать что да как. «Жди меня ровно год, - сказал Егор ей. - Жив буду, за тобою вертаюсь». Раздобыл он карту, запасся провиантом, денег прихватил, оставил записку родителям, сел на коня и ускакал в неизвестную даль.
Он знал, что путь, который отважился пройти в одиночку, будет тяжел, оттого и не согласился зараз взять свою ненаглядную. Однако не догадывался - настолько тяжел. Сбился он с пути, вокруг стеной стояла тайга, на десятки верст ни одного селения! Продукты давно закончились, в сентябре пошел снег. В старинной казачьей песне поется: «У меня, у молодца, было три товарища. Первый товарищ мой – это я молодой. А второй товарищ мой – мой конь вороной. Третий товарищ мой – сабля вострая в ножнах».
Больного, едва державшегося в седле Егора, верный товарищ привез в бурятское стойбище, по запаху учуяв то. Буряты нечаянного гостя вылечили, но оставить у себя до весны согласились с уговором, что будет Егор выполнять самую тяжелую работу. Поначалу, точно вол, тягал он по узким горным тропкам груженую тележку, а после обучал джигитовке молодежь. Буряты и сами – не промах, да казачьи приемы им неведомы. Вторая осень наступила, а Егор все не отваживался продолжить свой путь.
Однажды возвратились откуда-то буряты, улыбаются, изображая на себе саблю и папаху, говорят, что знают, где казаки живут. На прощание старейшина подвел Егора к входу в горе, куда прежде ему дорога была заказана. Там, как и догадывался он, оказалось молельное помещение, которое освещалось огнем разведенных на низеньких поддонах костров, а на высоком каменном постаменте стояла фигурка Будды высотою примерно около полуметра из металла, похожего на латунь. Перед нею на круглом серебряном подносе лежали мелкие золотые слитки. Егору предложили взять золота в горсть.
С драгоценным подарком отправился казак в путь. Через несколько дней с высоты сопки он увидел казачье селение. Несколько улиц с небольшими домиками сходились к церкви. Дымились трубы печей, коровы возвращались с пастбища, казачата резвились посреди площади. Что могло быть ближе и роднее взору?!
Скоро выяснилось, что вместо Сибирского попал Егор в Забайкальское казачье войско. Поселок располагался вдали от станичного округа, телеграф до него не добрался, в случае чего посылали гонца. Связь с войском Донским не держивали вовсе.
Новое место жительства Егору не понравилось. Забайкальское казачество владело огромной территорией, а доброй пахотной земли было мало. Суровый климат, где из плодов поспевают, почитай, одни орехи. Селения выглядели значительно беднее, чем на Дону. Да и вообще слишком много за Байкалом было серого цвету. Тусклее и проще одеяния казачек - юбки и блузки привычных фасонов шились из невзрачной ткани, называемой «китайкой», вместо красивых цветастых платков покрывали женщин узоры мазней. Форма казаков отличалась разве что цветом лампас, да и она была пошита все из той же «китайки».
Огорчало Егора, что не может он найти применение своему капиталу. Задумал поставить мельницу, а ему в ответ: «Не, паря, обиды не держи, но пришел ты на все готовое. Поставишь лишнюю мельницу – нашему мельнику дело перебьешь». И чтобы не задумал, в маленьком поселке все уже было. Потому, когда начальство приказало идти на Амур, Егор вызвался в числе немногих добровольцев, остальные тянули жребий.
Откуда есть пошло казачество? Что это: историческая общность, сословие или, может быть, народность? На эти вопросы нет однозначных ответов сегодня. Во времена единственно правильных точек зрения сущность казачества выражалась формулировкой: «Самоуправляющиеся общины так называемых вольных людей (главным образом из беглых крепостных), в 15-16 веках расселившихся за границами России и Польско-Литовского государств: на Днепре, Дону, Волге, Урале, Тереке».
Несостоятельность формулировки очевидна. Первые упоминания о казаках в летописях появились задолго до закабаления крестьян крепостным уложением. В частности, среди участников Куликовской битвы упоминаются казаки из городов Сиротина и Гребки. Путь гребенцов лежал на Кавказ, перед сиротинцами стояла историческая миссия - объединить казаков Дона, Азова и Севера, стать легендарной станицей будущего самого крупного и именитого казачьего войска России.
Достаточно убедительно выглядит версия (её придерживаются выдающиеся историки казачества Евграф Савельев и Лев Гумилев), что предками казаков были бродники. Те самые бродники, что ввязывались в княжеские междоусобицы, воевали с половцами, многочисленными кочевыми племенами, стали героями Ипатьевской летописи времен монголо-татарского ига. Бродники, сформировавшие уникальную культуру, вобравшую черты традиций славянских народов, кочевников, горцев. Вполне очевидно, что потомки и приемники народа, возведшего в культ боевой дух и искусство, громко заявили о себе ратными делами, тем самым отметившись на скрижалях истории.
До наших дней дошло письмо турецкого султана Солимана ногайскому мурзе Измаилу: «Казаки с Азова оброк берут и не дают воды пить из Дона. Крымскому хану казаки большую обиду делают – пришли Перекоп воевали. Еще казаки грубость сделали – Астрахань взяли и у вас оба берега Волги отняли, и ваши улусы воюют». Датировано письмо за девятнадцать лет до официального образования войска Донского, которое ведет свое начало с момента получения жалованной царской грамоты на службу России от 3 января 1570 года. Донское казачье войско стало истоком и примером для других казачьих войск.
История похода Ермака с Дона в Сибирь - былинная, песенная, из поколения в поколение передаваемая в казачьих семьях. От немилости грозного царя Ивана бежал донской атаман Ермак Тимофеевич со товарищами. Подрядились они сопровождать обоз купцов Строгановых в земли сибирские, а по приходу согласились стеречь владения купеческие от набегов хана Кучума. Казаков полтыщи, а нехристей супротив них тьма тьмущая. Но казаки не только воины, они и мореплаватели, и мастеровые хорошие; выдолбили они струги и поплыли по рекам сибирским. Вышли из воды в том месте, где их помина быть не должно, с ходу вступили в неравный бой с недругами и победили!
Завоевали они крепости сибирские, а что дальше делать? Собрали казаки круг и решили: все народы, что живут в местах сибирских, подвести под высокую царскую руку. Послали гонцов к царю с грамотой и на Дон с грамотой, но самому Ермаку Тимофеевичу не довелось ответа дождаться - из-за предательства татар погиб атаман. Попросили те защиты от Кучума, потом лазутчиков ханских испугались и ночью темной накинулись на казаков. Раненый Ермак бросился в воду и утонул.
Царь грозный Иван, как узнал про великий подарок, заповедовал казакам земли Сибирские стеречь. Пришли с Дона триста казаков, пришли стрельцы с царским ответом - захотели казаками стать, и многие из крестьян, что жили на землях этих, тоже захотели казаками стать. «Можете вступить в общину нашу, - сказали им казаки, - Надо только веровать в Бога и делу служить с честью казацкому, а дело это – биться с басурманами».
Но было и другое дело, где нет казакам равных – землепроходство. «Отряды казаков далее и далее продвигались на восток, - писал П.П. Семенов, - и достигнув в 1652 году берегов Великого океана, подчинили в течение 70 лет русскому царю обширную северную часть Азии». Поставили казаки посты, основали поселения до самых склонов Даурских гор, что находятся за озером Байкалом.
Забайкальское казачье войско ведет свою историю с 1655 года. С казачьих отрядов Ивана Галкина, заложившего Баргузинский острог, Василия Колесникова, организовавшего разведку озер и рек Даурии, и Петра Бекетова, основавшего Иргенский, Нерчинский и Теленбинский остроги, начиналось освоение земель будущего казачьего войска. На казачьи остроги и посты не раз нападали дауры, буряты, тунгусы, убивали людей, выжигали посевы, но, невзирая ни на что, казаки на этих рубежах взяли под свою защиту одну из самых протяженных российских границ - с Китаем и Монголией. Вот как звучат строки документа, именуемого «Допросы, сделанные Хабаровым Даурцам, взятым в плен в 1651 г.»: «Государским счастием тою новою Даурскою землею обовладеть будет можно, и та новая Даурская земля будет Государю второе Сибирское царство, и вперед будет та Даурская земля прочна и постоянственна».
На протяжении целого столетия принимаются попытки увеличить военные силы в Забайкалье, с 1761 года на пограничную службу стали привлекаться тунгусы и буряты. Самостоятельное Забайкальское казачье войско было образовано по инициативе генерал-губернатора Восточной Сибири Н.Н. Муравьева 17 марта 1851 года. Первоначально оно состояло из Забайкальского городового полка, двух станичных и двух пограничных отделений, Тунгусского и Бурятского казачьих полков и пешего порядка с небольшим численным перевесом последнего. В дальнейшем численность войска возросла за счет местных крестьян, крестьян нерчинских горных заводов, бывших ссыльно-каторжных казаков-бунтарей и мятежных поляков (многие фамилии потомственных забайкальских казаков несут печать польского происхождения). К 1857 году треть всего населения Забайкальской области имела статус войскового сословия, а во владении войска находилось более трех миллионов десятин земли.
Побережье Амура (Черной реки) – неведомая страна, где «виноградная лоза обвивает ель, где ореховое и пробковое дерево растут рядом с березой и сосной, где соболь и тигр занимают одни и те же местности, где зачастую сохатый и северный олень встречаются с пятнистым оленем и антилопой, а белая полярная сова уступает место японскому ибису».
История освоения Амурского края начинается с казачьих походов Ивана Москвитина, Василия Пояркова, Ерофея Хабарова, Афанасия Пашкова, Петра Бекетова. Первым в 1644 году удалось достичь побережий и устья Амура Пояркову со ста тридцати двумя казаками, последовавший за ними Хабаров покорил жившие там народы и основал в 1651 году крепость Албазин. Однако казакам не доставало сил, чтобы «стеречь новую землицу», заповедный край был захвачен Китаем.
Обратному водворению в пределы Амурского края предшествовало заключение между Россией и Китаем договора о разграничении территорий, получившего название Айгуньского - по месту подписания на правом берегу Амура 28 мая 1858 года. Два года спустя Пекинским трактатом завершилось уточнение границ по рекам Амуру, Уссури и Туманге. Этого требовала историческая обстановка – дальневосточные рубежи нуждались в освоении, охране и воспрепятствовании заселения чужеземцами.
Как и Забайкальское, Амурское казачье войско было образовано по инициативе Н.Н. Муравьева, получившего в знак признания заслуг в урегулировании российско-китайских территориальных проблем и колонизации пустынной реки, титул графа Амурского. Ему же принадлежала идея переселения на Амур забайкальских казаков. Первый транспорт из Забайкалья отплыл 20 мая 1857 года. Была переселена 451 казачья семья в составе 1850 душ обоего пола, занявших пространство свыше 980 верстъ от Усть-Стрелки до Хингана.
Год спустя число переселенцев составило четырнадцать с половиной тысяч казаков и около двух тысяч штрафованных. Указ об образовании Амурского казачьего войска Александр Второй подписал 29 декабря 1858 года: «Государь-император, согласно представления генерал-губернатора Восточной Сибири, признавая необходимость обеспечить возвращённый России Приамурский край военным населением, Высочайше повелеть соизволил: Для охранения юго-восточной границы нашей и содержания сообщений по рекам Амуру и Уссури, образовать во вновь учреждённых именным указом Правительствующему Сенату Амурской и Приморской областях казачье войско под названием Амурского казачьего войска. Народонаселение это разделить на четыре округа: два полковых от слияния Шилки и Аргуни, вниз по левому берегу Амура до селения Хинганского, и два батальонных - один под именем «Амурского», от селения Хинганского по левому берегу Амура до устья Уссури, а другой под названием «Уссурийского» по правому берегу Уссури до ее верховьев и оттуда по сухопутной границе до морского побережья».
Как все начиналось, рассказал в «Кратком историческом очерке … » А. Суров: «Сплавом казаков заведовал командир Забайкальской бригады Хилковский. К сожалению, не все указания Муравьева были выполнены, вследствие чего переселенцы-казаки попали в крайне тяжелыя условия. По недостатку помещений зимой в некоторых поселках развилась сильная смертность среди детей. Цены на жизненные припасы поднялись до чрезвычайных размеров, и провизию доставали с большим трудом. Вследствие усиленных работ и бескормицы, значительная часть скота пала, а другая была съедена в течение зимы».
Стоит отметить, что далеко не все животные, отправленные из Забайкалья, вообще добрались до пункта назначения. Незнание форватера и характера реки стали причиной страшных потерь - плоты переворачивались или разбивались. Из отправленных семьями Третьей сотни Первого конного полка 126 лошадей на новое место прибыли лишь 88, из 215 коров и быков – 175. Не менее опасный подвох таил в себе местный природный ландшафт - многие переселенцы построились на заливных долинах, и будущим летом в период паводков десять(!) поселков затопило, множество домов снесло водой. Хотя были приняты некоторые меры для облегчения обустройства переселенцев: на служилого казака выдавалось пособие в размере 15 рублей, продовольственный паек (на неслужилого и женщину - половинный паек), безлошадные обеспечивались лошадьми из войскового табуна, природные катаклизмы и неподъемный груз давлевших повинностей сделали свое черное дело. Едва зарождавшиеся личные хозяйства переселенцев пришли к полному упадку. «Станицы по Амуру стоят грустно-унылого вида. Станица Амазар – вот где настоящая бедность! В домах пусто, сиротливо, в амбарах шаром покати. Семян для посева нет, да и пахать негде, низменность песчана и мокра», - это строки из путевых заметок по итогам поездки 1860-61 годов С. Максимова.
Безысходность заставила казаков в первый же год взять в долг от правительства хлеб, скот, сельскохозяйственный инвентарь с условием возврата урожаем, что стало началом долгового тупика. А впереди ждали годы беспросветной нищеты. В малопригодных для земледелия местах казаков насильно заставляли поднимать целину. В то время как Амур серебрился рыбьими спинами, и коренные народности занимались обеспечением рыбою впрок, казаки падали с ног, выполняя нормы по разработке земли. Поднятую с огромным трудом землю не удалось полностью засеять ни будущей весной, ни через весну: не хватало семян для посева, от чрезмерной работы пали лошади. Казаки по приказу начальства ухайдокали свою животину на гоньбе с почтами да курьерами, и остались при своих интересах. Население станиц выглядело оборванцами. «Одежонка на ребятишках худая, вся латаная, - читаем там же у Максимова. - На бабах не многим лучше. На казаках платье попригляднее, и то, вероятно, оттого, что солдатская шинель скоро не изнашивается и всегда в одной красе».
Одним из первых об удручающем положении амурских казаков заявил Н.М. Пржевальский. Изложив в 1870 году факты, «как за долги брали у казака продавать последнюю корову, как наказывали старика-отца за неисправность детей, или как местный доктор, вскрывая трупы умерших, находил в желудке куски глины», исследователь запустил маховик либерализации в отношении переселенческой политики казаков. До этого момента и на всем протяжении процесса переселения на Амур имело место общественное суждение о необходимости свести к минимуму государственную поддержку с тем, чтобы не прививать иждивенческих настроений. Отсутствие сочувствия первопоселенцам во многом объяснялось слухами о несметных богатствах края и обычной человеческой завистью.
В бытность генерал-губернатора Сибири Корсакова была на Амур снаряжена комиссия, чтобы воочию убедиться в катастрофическом положении населения, но бумаги с отчетами легли под сукно, и лишь в 1875 году новый генерал-губернатор П.А. Фредерикс всерьез озаботился решением проблемы. В результате, спустя еще четыре года появилось высочайше утвержденное мнение Госсовета, согласно которому: были списаны числившиеся на войске и казаках долги, исключены из войска штрафованные и получено разрешение селиться на более удобных землях Южно-Уссурийского края.
26 июня 1889 года высочайше был утвержден исторический документ, который гласил: «Казачье население Уссурийского полубатальона Амурского казачьего войска выделить из состава последнего и образовать из сего населения отдельное казачье войско, которое наименовать «Уссурийским». Спустя годы за верную службу Уссурийскому казачеству Государем-императором было присвоено старшинство - с именной грамоты, давшей отсчет Забайкальскому и сыновним войскам, датированной 20 августа 1655 года.
Историк и писатель Е.П. Савельев, предрекая судьбу казачества дальневосточной окраины, написал такие строки: «Уссурийское и Амурское войска еще молодые казачьи общины, но, судя по началу исторического их существования, можно предсказать им в будущем блестящую и полную подвигов казачьей неумирающей удали деятельность на славу Отечества и Трона».
Список литературы:
Жернаков А. О казаках уссурийцах, в связи с краткой историей Уссурийского казачьего войска. - Крепость Владивосток: Электро-типография Уссурийского казачьего войска. - 1915 г.
Максимов С. В. На Восток. Поездки на Амур в 1860-61 годах. - СПБ.- 1871 г.
Памятка Амурского казака. - Благовещенск: Типография войскового правления АКВ. - 1909 г.
Савельев Е. П. Древняя история казачества. Ч. 2. Репр. Изд-ние. - Ростов-на-Дону. - 1990 г.
Савельев Е. Племенной и общественный состав казачества. - Донские областные ведомости № 208 — 1913 г.
Семенов П.П. Живописная Россия. Отечество наше в его земельном, историческом, племенном, экономическом и бытовом значении. - СПБ. - 1875 г.
Советский энциклопедический словарь. - М: Сов. Энциклопедия — 1983 г.
Суров А. Краткий исторический очерк образования Амурского казачьего войска и настоящее его состояние. - СПБ. - 1892 г.
Хисамутдинов А. Terra incognita или … - Владивосток: Изд-во ДВ университета. - 1989 г.