Ванька сильно нервничал. Лили он не видел несколько недель. Сердце в груди колотилось словно у воробья.
Он знал, что все это время она была сильно занята – готовилась к очень важной выставке. Но свое обещание – не ходить на «ее меловые горы» он сдержал… частично. Вечерами он все равно ходил на подвесной мост и долго вглядывался вверх, где виднелась ее огненная голова. Но Ванька не мешал ей, боялся нарушить ее вдохновенный покой. И Лили сама того не зная, стала его музой. Возвращаясь домой, он как ненормальный бросался то к саксофону, то к гитаре. Новая музыка рождалась сама собой.
А вчера вечером она, наконец-то, дала о себе знать и согласилась с ним погулять. И теперь он ждал этой встречи, как волшебства. Боялся, что она вновь от него улетит, как мелодия, которую он не успел записать. Никогда еще он не чувствовал себя так – странно-необычно, паряще-вдохновенно.
Он проснулся еще до восхода солнца, а может быть он и вовсе не спал в эту ночь. Вспышка света в его голове подстегивала к действиям, и он шагнул навстречу своему озарению.
- Привет.
Лили появилась словно из ниоткуда, когда толпа рассеялась перед светофором у кулинарии, где они обычно встречались этим летом. У Ваньки даже дыхание сбилось от ее сказочного вида.
- Привет, - он нервно дернул ручку сумки, в которой сегодня была часть его души.
- Ты сегодня без рюкзака, - удивилась Лили.
- А ты сегодня без мольберта, - округлил глаза Ванька, и оба рассмеялись.
Они неторопливо пошли по утопающей в зелени и цветах улице, негромко болтая обо всякой ерунде. Ванька аккуратно выбирал дорогу, ведь ему хотелось показать ей удивительное место, которое он открыл в одну из прогулок к подвесному мосту и железнодорожной чугунке.
Тропинка вилась вдоль реки, где над пышной растительностью порхали бабочки и трещали крыльями стрекозы. Август был нежен и тих, мир словно тянул бег колеса времени в обратную сторону, чтобы замедлить его ход.
- Готовых картин только восемь, - Лили поделилась с ним своими переживаниями. – Все остальное – наброски. Но они говорят, чтобы и их я выставила. Сегодня отнесла все альбомы. Будет что-то вроде «прогулки по волнам вдохновения». Как бы эту фразу не вставили в официальное название.
- А чем плохи твои альбомы с набросками? – удивился Ванька.
- Там такая каша, что ее как-то не хотелось бы представлять, - вздохнула Лили. – Руководитель настоял на своем. Представь – например, на одном листе лицо, нос, глаза, пальцы, и это все вместе, словно у меня бумаги больше не было.
Ванька рассмеялся. Видела бы она его комнату и то, что с ней стало с того момента, как он ее встретил.
Они дошли до железнодорожной насыпи.
- Твои горы останутся неприкосновенными, - улыбнулся Ванька, когда Лили хотела было повернуть на мост. – Не сегодня.
Она пожала плечами и последовала за ним через пути.
Плавучий домик уже оброс тенью, что отбрасывали горы, за которыми собиралось на ночлег солнце. Доносившаяся из радиоприемника музыка сливалась с общими звуками мира вокруг. Сторож приветливо помахал им рукой. Ванька широко улыбнулся и махнул в ответ, после чего остановился и повернулся к Лили.
- Лиль, ты доверяешь мне? – спросил он вдруг.
Она подозрительно и с удивлением посмотрела на него.
Ванька достал из кармана шарф.
- Дальше начинается секретная база ЦРУ и вход только с повязками на глазах, - серьезно пошутил он. – Если ты мне доверяешь…
- Ладно, - Лили улыбнулась. – Так и быть. Сегодня ты будешь светофором.
Ванька рассмеялся, вспомнив тот день, когда они встретились.
Он завязал ей глаза шарфом, после чего вновь махнул сторожу, и, взяв Лилю за руку, повел вперед.
А впереди начинался яблоневый сад. Ветви склонялись к земле и на них спели ароматные яблоки, наполняя воздух пьянящей сладостью.
Лили сначала неуверенно шла, спотыкаясь на неровностях дороги, но после привыкла к своему неудобному положению и доверилась ведущей ее руке.
- Почти пришли, - сообщил Ванька.
Сухая трава щекотала ноги, а стук изредка падающих яблок заставлял вздрагивать.
- Постой, пожалуйста, вот здесь.
Они остановились. Ванька отпустил ее руку, и Лили почувствовала себя неуверенно.
Чиркнула спичка… Где-то тяжело колыхнулись ветки… Звук расстегиваемой молнии на Ванькиной сумке… Какое-то шуршание… И заиграла красивая мелодия.
Ванька снял с ее глаз шарф.
- Пришли, - тихо сказал он и улыбнулся.
Лили с удивлением огляделась.
На яблонях вокруг них были развешены керосиновые лампы, которые в наползающих сумерках становились светящимися маяками для мотыльков. На деревянном столике стоял виниловый проигрыватель, на котором вертелась пластинка.
- Потанцуй со мной, - и Ванька протянул ей руку.
Лили чувствовала, как внутри нее нарастает чувство восторга вместе со слезами – это было так красиво, словно во сне, так волшебно…
Они танцевали среди яблонь под удивительно красивую музыку в удивительно красивый августовский вечер.
- Ты так прекрасна, словно фея, - сказал Ванька. – Мне до сих пор кажется, что ты мне снишься. И я никогда не хочу просыпаться.
Лили даже зажмурилась от этих слов.
- Если это сон, то я тоже не хочу просыпаться, - прошептала она. – Если это правда – пусть этот вечер никогда не кончается.
Когда ночь накрыла мир своим звездным одеялом, а в лампах закончился керосин, они, взявшись за руки, неторопливо пошли к подвесному мосту. Ванька по пути прихватил гитару у сторожа, заодно поблагодарив за электричество для винилового проигрывателя, который он оставил у него.
- Без него бы не было этого маленького волшебства, - улыбнулся Иван.
Ночь была теплой, и ласковый речной бриз освежал и тихо убаюкивал.
- Я выучил новую песню, - сказал Ванька, когда они сидели на мосту, свесив ноги вниз. – Знаешь, я ведь слышал, как ты ее поешь.
Лили с удивлением отпрянула от него.
- Я не был на горах, - нежно улыбнулся он. – Но я был рядом. Ты была моей музой, и я написал новую музыку, которую ты сегодня слышала. И твоя песня долетала до меня.
Лили покраснела от смущения. Все последние дни она напевала «Колыбельную тишины» Жени Любич. Под эту песню она нарисовала несколько Ванькиных портретов. Они были дороги ей. На выставке он должен увидеть их.
- Тогда я спою ее тебе, - смело выдохнула Лили и поднялась на ноги, крепко держась за перила, чтобы немного раскачать мост.
И он заиграл, а она запела. И нежный голос рыжеволосой красавицы поплыл над рекой, убаюкивая дивный мир. Ванька даже не дышал, слушая ее и глядя на ее тонкий сияющий от света звезд силуэт. Она была феей, эльфийской девой, которая не снилась ему – она была настоящая. Лили.
Баю-баю-бай,
Ветер, ветер улетай,
И до самого утра
Я останусь ждать тебя.
Баю-баю-бай.
А ветер развевал ее волосы, уносил ее песню и его музыку в мир снов, чтобы утром сбыться. Ваньке казалось, что он никогда не сможет ею надышаться, насмотреться на нее. А она больше всего на свете хотела, чтобы он был рядом и чтобы волшебство никогда не кончалось.
И, увидев падающую с неба звезду, оба загадали одинаковое желание.
- Говорят, что августовские звезды всегда исполняют любые желания, - прошептала Лили, положив голову на Ванькино плечо.
- И я в это верю. А еще я точно знаю, что встретить звездную фею – это значит отдать ей свое сердце навсегда, - счастливо произнес Ванька, уткнувшись носом в ее цветочно-пахнущие волосы. – Я смело тебе его отдаю.
- Ванька, - Лили счастливо улыбнулась и закрыла глаза, почувствовав на своем лице его теплое дыхание.