(Повесть "Шаг до трибунала")
Это обвинение командира полка, Москалев принял как пощечину. Другой бы человек, получив ее, промолчал, чтобы не лезть на рожон, как говорится, и не подливать масла в огонь, который его жжет, но Федор не сдержался:
- А вы, товарищ полковник, как бы вы оценили эту ситуацию там на месте?
- Борзеет! - кто-то воскликнул в зале.
- Да какое вы имеете право так говорить? – закричал, вскочивший из-за стола, начальник штаба.
- Присядьте, товарищ майор, прав он, - остановил Ивана Сергеевича Скворцова Ялыгин. – Их гибель, по этой причине, которую назвали вы, старший лейтенант, это только одно из предположений. А на заданный вами вопрос отвечу так, не делайте преждевременных выводов и не ставьте на людях клеймо.
Внимание! – подняв руку и обернувшись к зашумевшему залу, повысил голос полковник Ялыгин. - Теперь ответьте на следующий вопрос, почему старшему лейтенанту Свиридову, командиру взвода, приданному вам в помощь на правом фланге, удалось захватить следующий рубеж, а вы остались на старом?
- Товарищ полковник, мы были остановлены огнем противника из двух точек, в том числе, чтобы продолжить наступление, нам нужно было преодолеть узкий проход. А
для этого необходимо было отвлечь внимание противника.
- Дальше.
- Группа сержанта Иванько была в такой же ситуации, как и мы: кругом пологий и хорошо просматриваемый склон скалы. Негде спрятаться. Судя по обстрелу нас с высотки, у душман был хорошо подготовленный оборонительный рубеж, и мы у них были как мишени в тире, очень хорошо просматривались. Два вертолета, вызванные нами для оказания нам огневой поддержки, были обстреляны пулеметным огнем, один из них от попадания задымился и ушел. Этот момент мною и был использован для преодоления узкого прохода.
Я понимал свою ошибку в выборе атаки именно на этом участке.
- Как это понять? – спросил у Москалева полковник.
- Мы были сильно привязаны к этому укрытию, и душманы, в принципе, если бы на этом участке мы еще задержались на некоторое время, могли перенести свой пулемет метров на пятьдесят левее того места, где находились, и уничтожить нас. Спасло бы нас одно: пришлось бы снова спуститься в расщелину и находиться в этом капкане до тех пор, пока они нас не обстреляли бы из миномета. Одного снаряда вполне бы хватило для того, чтобы нас уничтожить.
- И что же вы предприняли, товарищ старший лейтенант, чтобы выйти из этого положения?
- Ну, - набрав воздуха в легкие, и потихоньку выдыхая его из себя, Москалев продолжил, - я запретил солдатам открываться. Ну, в смысле, не только показываться душманам на глаза, но и открывать огонь, то есть, указывать душманам наше новое местоположение. И еще, направил назад бойца, солдата Шершнева, чтобы он спустился вниз, к месту засады, где находились наши снайпера, прикрывающие нас с тылу, и, вышел с ним на более удобный рубеж, чтобы уничтожить этот огневой расчет.
- Продолжайте, продолжайте, - начал поторапливать замолчавшего старшего лейтенанта полковник.
- Где-то через полчаса, может чуть больше, ими этот расчет был уничтожен. Он состоял из двух душманов.
Начался бой на правом фланге от нас. Мы, не задерживаясь, начали подниматься выше. Не встречая огня, было понятно, что противник вел бой с атакующими группами Иванько и приданного нам в помощь взвода.
И когда до высотки оставалось совсем чуть-чуть, по гулу стрельбы я понял, что наши начали отступать вниз. Мы ускорили свой подъем, чтобы ударить по душманам с их тылу.
Площадка, на которой закрепился Иванько, была ровной, у самого края лежало несколько огромных скальных валунов, за которыми и закрепилась его группа.
Душманы, спускающиеся со скалы, пытались их окружить. Их пулеметчик расположился в метрах пятидесяти от нас. Я это определил по звуку огня, длинных очередей, но самого пулеметчика не мог рассмотреть. Что сдерживало меня приблизиться к нему для уничтожения, это открытая часть скалы. Душманы нас бы заметили сразу, и поэтому пришлось ждать.
И когда мы увидели по своей стороне спускающихся троих душманов, я сказал своему солдату, хорошо знавшему таджикский язык, чтобы он позвал их к себе на помощь, что он, якобы, знает, как лучше подобраться к группе шурави. И они поверили. Это позволило нам их тихо уничтожить и сделать рывок, через хорошо просматриваемый участок в тыл наступающих душманов.
- 2 –
Короткие перебежки по почти отвесной скале, позволили закрепиться группе Москалева на выступе, с которого и вел пулеметный огонь по шурави душман. Он даже не успел и узнать, что к нему приближается его смерть: Тохир Мансуров, вонзивший ему в спину штык-нож.
Скинуть убитого душмана со скалы Москалев не разрешил. Сдвинувшись правее от пулеметчика, стал внимательно изучать местность, ища наступающих душманов на группу Иванько. И увидел их. Слева, по самому краю медленно спускаются со скалы трое душманов. У одного гранатомет, у двух – винтовки. Справа, еще двое, с автоматами.
Щелкнув большим пальцем, привлек к себе внимание Скобелева и Сиволапова, указывая им на автоматчиков, а Тохиру на гранатометчика. И выждав еще несколько секунд, махнул поднятой рукой, давая команду уничтожить противника. И, как положено, через три секунды прозвучал залп. Все пятеро душманов были уничтожены.
Но в этот момент по нам сзади был открыт огонь из двух точек, находившихся выше них.
Рикошет пули, сыпанул мелкими осколками по лицу Федора. Спиной он прижался к скале, вытирая кровь со щек, и только сейчас отметил, что Тохира, находившегося левее от него нет. А на плоскости камня красные капли, скатывающиеся вниз.
И только сейчас он услышал звук падающего тела. Забыв об опасности, двинулся вперед, и, как можно больше, удерживаясь руками за камни под собою, высунул голову, ища тело Мансурова. Оно, распластавшись на животе, лежало на небольшом скальном выступе. Вся его голова была в крови.
Федор, хватаясь за камни, хотел сползти к нему, но его за плечо удержала сильная рука Скобелева:
- Да вы, что, очумели, товарищ старший лейтенант?
Москалев вывернулся от захвата сапера и, прячась от рикошетящих рядом от камней пуль, снова прижался спиной к камню, и, ухватив рукой за грудь Леонида, прижал его к стене.
- Сво-лочи! – сквозь сжатые зубы, прошептал он. – Эдик, - найдя глазами Сиволапова, продолжил, - сообщи по рации Коле Иванько, что мы над ним и нас прижали духи. Пусть не лезет на рожон. И дождавшись, когда радист выполнит его приказ, продолжил. – Теперь выйди на приданный нам взвод, как его там, их командира зовут?
- Свиридов, - подсказал Сиволапов.
- Правильно, молодец. Если он видит этих стрелков, то пусть поможет. Если нет возможности, то пусть сообщит.
- Есть, - и через несколько десятков секунд он начал передавать команду своего командира. – Сапсан три, сапсан три. Слышите, хорошо. Сапсан один над вами слева. Вы на уровне нас? Кто ведет по нам огонь, видите? Да, да, ждем…
- 3 –
- Группа Свиридова дала нам возможность выйти из-под обстрела душманов и подняться на предпоследний рубеж, - продолжал докладывать Москалев. - Группа Иванько заняла свое место слева от нас, Свиридов – справа. Но между нами и группой Свиридова оказалась еще одна огневая точка противника, и нам ничего не оставалось, как вести по ним огонь. Располагались мы на отвесной скале, в очень неудобном для себя положении. То есть, мы могли отстреливаться, держа автомат только в одной руке и, при этом, продолжали подниматься вверх. Все солдаты понимали, что задерживаться на месте нельзя, это будет стоить им жизни.
Мы поднялись до самой высотки и закрепились по ее краю. Да, еще, и наши снайпера во время подъема, это Грибов и, как его, э-э, Воскобойников Андрей, ну, короче, присоединились к нам. По начавшейся стрельбе справа, трудно было понять, что там происходит. В этот момент, я не знал, в каком положении находятся группы Иванько и Свиридова, или они поднялись на высотку и вели по душманам огонь или душманы вели огонь по ним.
Я вылез наверх, осмотрелся. Рядом лежало несколько трупов душманов и разбитый ДШК. Скорее всего, снаряд, при недавнем артобстреле этой высотки, попал в их наблюдательный пост. Камни, большие валуны, были разбросаны. Прикрываясь за ними, я попытался разобраться, откуда ведется огонь и кем.
Всю вершину высотки было осмотреть невозможно, эту мешало скальное ребро, находившееся в метрах тридцати – сорока от нас. Открытая местность перед ним в длину составляла те же тридцать – сорок метров, дальше лежали камни, огромные валуны. Лежали они или это были скальные ребра, так и не знаю, но, чтобы разобраться в ситуации на данной местности, нужно было двигаться именно к ним. И при этом оставалась опасность, что по нам могут душманы открыть огонь и с этих валунов, как и со скального ребра. Поэтому я поставил задачу перед снайперами, чтобы они нас прикрыли огнем, если возникнет в этом необходимость.
Сапера Скобелева с Ниязовым я отправил осмотреть обход скалы. А с Шершневым, Каплиным и Сиволаповым я изучал местность продвижения к тем камням, за которыми перестрелка уже закончилась.
- Так перестрелка была или бой? – кто-то спросил из зала.
Москалев на этот вопрос не ответил, а замолчав на некоторое время, собираясь с мыслями, продолжил:
- Скобелев, вернувшийся с Ниязовым, доложили мне, что скальное ребро узкое, в ширине не больше тридцати метров. А за ним вся местность испещрена такими же камнями, которые перекрывали нам обзор юго-западной части высотки, где продвигались группы Иванько и Свиридова. На проходе они оставили сигнальную натяжку.
- А почему не гранату? – по голосу раздался вопрос того же человека, который перед этим спрашивал о перестрелке.
- Боеприпасы нужно было беречь, - ответил Москалев и полуобернулся к карте, конец указки упер в ватман. – Мы перебежали к камням, и после того, как сапер осмотрел один из проходов между ними, мы двинулись дальше. Но, к сожалению, за ними не было открытой местности, поэтому пришлось двигаться дальше медленно и тихо. Двух душманов, стоявших к нам спиной, и наблюдавших в щели между камнями, мы убрали. Еще один из них находился правее у самого края скалы. Бесшумно убрать его не удалось, он с криком упал в пропасть. Все! – выдохнул воздух из себя Москалев и обернулся к командиру части, стоявшему у стола.
- Что все? Я не понял вас, старший лейтенант? – спросил Ялыгин.
- Ну, рядом была группа Иванько. А группе Свиридова душманы так и не дали выйти на высоту. Сам сержант Иванько был сильно контужен, кровь с ушей шла, его трясло. Я с ним оставил одного его бойца.
Две огневые точки душманов, не дававших высунуться группе Свиридова, уничтожить с того места было невозможно, так как они находились высоко, в пещере, того самого ребра, перекрывшего напополам эту высотку. Поэтому мною было принято решение по рации передать Свиридову, чтобы они не высовывались, а сам с обеими группами я должен был вернуться назад, обойти это ребро скалы и уничтожить две огневые точки противника.
- А они не могли при подъеме на высоту обойти этот участок справа или слева? – спросил начальник штаба.
- Нет, там стены скалы были вертикальными, без скалолазной подготовки их не преодолеть, товарищ майор. Поэтому они могли только подняться или спуститься. Душманы очень профессионально здесь организовали оборону.
- В смысле, как это понять, профессионально? – спросил сидевший в первом ряду майор Глазунов, командир второго батальона.
- Если бы не сработала сигнальная мина, установленная Скобелевым на краю той скалы, то мы бы просто были бы не только окружены душманами, но и расстреляны ими со скалы.
Когда серия сигнальных ракет взметнулась вверх, я их не видел, но хорошо расслышал, мы тут же рассредоточились между камнями. По нам был открыт огонь со скалы. И если бы не эти валуны, я потерял бы всех солдат. Но, - Москалев, попытался глотнуть слюну, чтобы смочить глотку, но не получалось, и поэтому закашлялся.
Предложенный начальником штаба стакан воды, помог старшему лейтенанту не только утолить жажду, но и заново собраться с мыслями.
- Мы попали в западню, и какой выход выбрать из этого положения я не знал. По одиночной стрельбе, я понял, что наши снайпера работают, а душманы, не видя их, ведут беспорядочную стрельбу. Найти, откуда они стреляют, трудно. И я ничего лучшего не нашел, как отдал снайперам приказ спуститься вниз.
- Как, крикнули им, что ли? – спросил незнакомый лейтенант со второго ряда.
- Я подал им специальный сигнал, похожий на птичий крик.
В зале зашушукались.
- Продолжайте, - попросил старшего лейтенанта начальник штаба.
- Я приказал своим солдатам в бой не вступать, а тихо уйти к краю скалы и занять там оборону. Я посчитал это лучшим выходом из положения. Раненого сержанта Иванько тоже перенесли к краю скалы и двинулись по ней назад, к тому месту, где оставили снайперов.
Грибов доложил мне, что группа душман состояла из двадцати человек. Они скрылись в камнях. Со скалы вели огонь пять стволов. Три из них находились на краю скалы. Наши снайпера их видели. Между нами было около пятидесяти метров, поэтому я предложил их убрать аккуратно, не снимая глушителей. Они так и сделали.
- И вас не услышали?
- Нет. Мы, воспользовавшись этим моментом, и по краю скалы обошли это ребро и двинулись дальше. Не встречая противника, взобрались с той, восточной стороны на это скальное ребро, вычислили, где находятся душманы и тихо убрали их. Осмотр сверху дал нам возможность разобраться, что представляет из себя эта высотка, и предположить, где может располагаться база душман.
Те моджахеды, искавшие нас в камнях, были хорошо видны. Но открывать по ним огонь я запретил, так как нам нужно было выполнить основную задачу. Единственное, чего боялся, это того, что душманы найдут то место, где расположена группа Свиридова. Но они туда не пошли, а стали возвращаться назад. Это и позволило нам продолжить за ними наблюдение.
Группу Свиридова я вызвал по рации. Она поднялась к нам, и заняла оборону с юго-западной стороны этого ребра, а группа Иванько – с восточной, наша в центре. У Свиридова во время первой атаки погиб солдат, один был ранен в ногу, пуля прошла вскользь бедра, кровь ему удалось остановить, и он мог передвигаться.
Я готовился передать вам по рации, что данная высота занята, но ждал, когда моджахеды вернутся в свое расположение, чтобы указать его точные данные.
Но они вместо того, чтобы идти к себе, окружили нас с той стороны и спрятались за камнями. Выходит, что кто-то сообщил им, где мы находимся. Начался обстрел нашей высотки из миномета.
Стало жарко, - опустил вниз глаза Москалев. – Я по рации попытался передать вам наше местонахождение, но она оказалась разбитой, радист получил тяжелое ранение в живот и скончался на моих глазах.
В зале было тихо. Слышны были только покашливание.
- Но вы же нам в семнадцать двадцать четыре передали, что просите воздушной поддержки, но не артиллерийской. Почему? – подошел к старшему лейтенанту Ялыгин.
- Я воспользовался рацией Иванько, но в этот момент группа Свиридова, - резко махнул по воздуху указкой Москалев, - пошла в атаку, и была прижата рядом с нашей скалой, в метрах пятидесяти, может чуть дальше, огнем душманов. Вот такая история, товарищ полковник. Поэтому я уже передавал нашим крылышкам уточненные данные, куда нужно стрелять.
Пришли три вертолета, их залпы позволили группе Свиридова вернуться назад. Ну, а с той стороны завязался бой с душманами, других наших атакующих групп. Я со своими двумя группами, оставив прикрывать нас с тылу группу Свиридова, пошел вперед, чтобы помочь нашим. И – помог, уничтожив минометное звено душман, и пулеметное. Все.
- Вы не упомянули еще двух погибших, - поднял глаза на Москалева полковник.
- Виноват. Это два солдата в группе Свиридова, когда они атаковали душманов.
Полковник забрал из рук Москалева указку, и показал ему, чтобы он занял свое место в зале.
- Вот такая ситуация, товарищи командиры, - провожая глазами старшего лейтенанта, обратился к залу Ялыгин. – Да, товарищ старший лейтенант. Задержитесь! Ответьте, почему вы без разрешения покинули высотку?
Москалев остановился и, медленно развернувшись к полковнику, тихо ответил:
- Нужно было собрать тела погибших.
- И собрали?
- Успел это сделать до наступления ночи, - смотря в лицо Ялыгину, ответил старший лейтенант.
- Но почему, когда их забирали утром следующего дня, вас не было с убитыми, старший лейтенант?
- Разрешите, я отвечу на ваш вопрос, - приподнялся с первого ряда подполковник Саврасов.
- Снова будете его защищать, Максим Максимович? – обратился к нему командир части. – Нет, пусть сам ответит на это вопрос. Я вас слушаю, старший лейтенант
- Пропал сержант Иванько. Он был контужен, всю ночь не спал, сильно мучился. А утром его не нашли. Занялись поисками двумя группами, оставив двух человек с телами убитых. Его нашли в перерезанным горлом в ста метрах от нас, в зеленке. Руки у него были выкручены в плечах, на лице много кровоподтеков и ссадины.
- Его украли у вас? – спросил Ялыгин.
- Нет. Скорее всего, он сам отошел от нас. Это мы поняли по рванным бинтам найденным в зеленке. Похоже, он сам, ища успокоения, туда ушел, чтобы не мучить нас своими стонами. И там его душманы захватили.
- Шестой убитый.
- Да, товарищ полковник.
- И как же вы нашли их берлогу, душманов? – Ялыгин, смотря в глаза Москалева, подошел к нему ближе.
- Нечаянно, товарищ полковник, по останкам бинтов.
- Не понял?
- Их нитки, когда душман, срывал бинты с Иванько, видно остались у него на одежде. И вот по ним я вычислил направления их движения, и уперся в прикрытую пещеру. Это произошло в тот момент, когда вертолет забирал тела наших погибших.
- И! Старший лейтенант, ну, что я из вас тащу, словно клещами, ответы на свои вопросы, - громко прошептал полковник Ялыгин.
- Извините. Я не знал, что делать с укрытием в пещеру. Гранат у нас не было, чтобы ее взорвать. Ну и попытались найти место ключа к ней.
- И, где он оказался?
- Не знаю, - опустил глаза Москалев. – Кофур начал громко о чем-то говорить на афганском языке. Мы отошли от места и заняли оборону.
- Хм, у лейтенанта крыша поехала, - кто-то сказал из зала.
- Вы правы, - Москалев повернул голову к сидевшим в зале людям. – Я не знаю, о чем он говорил, но в скальной части появилась щель. И мы бросились в эту пещеру, и ворвались в нее и расстреляли всех, кто там был.
- Почему так поступили?
- Огонь был ответным, товарищ полковник. Они, поняв, что мы их обманули, убили
Кофура Ниязова. Там был обнаружен и небольшой склад боеприпасов.
- Шестьдесят три мины, сорок выстрелов для гранатомета, ленты пулеметные для ДШК и около ста ящиков с патронами разных калибров, - приподнявшись, доложил полковнику начальник штаба.
- А я остался жив, товарищ полковник. Я готов пойти под трибунал, - прошептал Москалев.
Но эти его слова теперь услышал весь зал. И офицеры, прапорщики стали подниматься со своих мест.
- Да, да, - сказал полковник. – Всех погибших представить к ордену «Красной звезды». Подполковник Иванов, где вы? Слышите, что я сказал?
- Так точно, - доложил начальник отдела кадров.
- А с вами как быть? – он посмотрел на стоявшего перед ним Москалева. – Будьте мужчиной, и без суицида.
- Да, - кивнул головой Москалев.
- Вы уже под трибуналом находитесь, перед душами погибших, и их родителей. Идите!