http://www.proza.ru/2016/09/16/77 - начало 1 книги
http://www.proza.ru/2019/02/16/1315 - предыдущая глава
1927 г.
ДЖОРИ
Прошедший отпуск обошелся нам слишком дорого и обнажил те подводные камни, о которых лучше бы никогда не узнавать. Однако все когда-нибудь заканчивается, и это внушало некоторую надежду, что в городе Эль станет прежней и забудет новоприобретенную неприятную привычку самовольничать. Необходимо еще убедиться, что от первородного пугала и следа в Париже не осталось, и мы ничего не упустили. Поэтому хотелось быть уверенным, что девушка спокойно ходит на занятия, а не ищет на наши головы очередные приключения.
Однако проблемы поджидали меня и дома. Вскоре после нашего отъезда Гаэтан получил горестное известие из Нантера. Его друг Жильбер трагически скончался. Безобидного старика зверски зарубили топором. Для всех явилось загадкой, кому это могло понадобиться? Преступника так и не нашли. Кого интересовала судьба пожилого больного человека? Ферма почти не приносила доходов, единственной ценностью считалась земля. Врагов у Жильбера не было, так что органы дознания умыли руки.
Я никогда не верил в совпадения. Нет сомнений, что несчастье старика напрямую связано с тем, что я воспользовался его жильем, как убежищем для Эль. Отец не в курсе, так пусть и остается. К тому же, он наверняка будет в гневе оттого, что я проявил непростительную халатность.
Так кто же убийца? Дамианос все-таки что-то разнюхал? Изначальный использовал топор? Очень сомневаюсь. Если только следы замести… Но зачем такой ерундой озабочиваться самому могущественному существу на планете? Бред. Я должен разобраться. Помимо Дамианоса оставалась еще одна зацепка, и интуиция подсказывала, что она более вероятна. Самая тривиальная, человеческая, мерзкая — месть.
Спровоцированный на похотливые желания селянин, которого Эль неосознанно приманила к дому Жильбера. Я же еще тогда все увидел в его глазах, когда ограничился ударом в челюсть так просто и по-человечески. Нетрудно предположить, что, унизив и разозлив его, я спровоцировал в недалеком мужлане агрессию, которую он выместил на старике. Выяснить это нетрудно. Главное — исключить причастность Изначального.
— Вечером отправлюсь в Нантер, — сообщил я Гаэтану. — Я не полиция, а значит, найду убийцу.
Отец одобрительно похлопал меня по плечу:
— Я уверен в твоей справедливости, сынок.
Мы немного посидели возле камина, помянули Жильбера, поговорили о годах, когда он был еще полон сил, о его гостеприимстве, о том, как умело вел хозяйство. Потом, извинившись, я пошел в свою комнату, чтобы отдохнуть, ведь предстояла бессонная ночь.
Однако, устроившись на удобной кровати, я ощутил смутное беспокойство. Очень хотелось, чтобы преступником оказался кто-то другой, не имеющий к нам отношения: злоумышленник, маньяк, какой-нибудь пьяница, кто угодно. Весьма неприятно, что к смерти человека, которого я хорошо знал с детских лет, и который так много значил для Гаэтана, косвенно причастна Эль. Я не винил ее, это полностью моя оплошность. Однако, если бы она соблюдала элементарную осторожность, вероятно, случившегося можно было избежать.
Прокрутившись на шелковых простынях, так и не заснув, я принял душ и вызвал машину, чтобы взять напрокат, пока не приобрету новую. Затем позвонил в штаб, и, переговорив с Маркосом, предупредил, что не появлюсь еще пару дней. Выслушав очередную порцию скептического хмыканья от мексиканца, посмеиваясь, узнал, что меня, в общем-то, и не ждут.
Большой дом покойного встретил темнотой и скорбной тишиной. Кухня в бурых пятнах засохшей крови. Убрать следы преступления никто не удосужился. Конечно, полицейские основательно натоптали, скрыв возможные улики. Не осталось даже слабого запаха убийцы. Добравшись до соседской фермы, я описал подозреваемого заспанному главе многочисленного семейства, и сразу же получил исчерпывающий ответ.
Искомого вуайериста звали Гуго. Он тоже местный фермер, его земля лежала за озером Жильбера. Хозяином он считался отвратительным, как и человеком в целом. Нередко злоупотреблял алкоголем, и пару лет назад свел в могилу жену — покладистую трудолюбивую женщину, на которой держалось хозяйство.
Даже будь он благочестивым прихожанином и примерным семьянином, это меня не остановило бы. А по такому ничтожеству никто и плакать не станет. Через полчаса я стоял на покосившемся крыльце. Даже у старого больного Жильбера ферма была в лучшем состоянии, чем у этого извращенца. На попытки достучаться никто не отреагировал, видно, этот Гуго спал сном праведника, и совесть его не мучила.
Без церемоний я подобрал увесистый камень и метнул в окно. Звон разлетевшегося вдребезги стекла сработал лучше будильника. Через несколько секунд всклокоченный мужик в грязных кальсонах и несвежей рубахе с перекошенным от злости лицом выскочил из двери, размахивая топориком. Надо же, какое «совпадение»! Врезавшись в меня, он разразился отборной бранью. Легко отняв плотницкий тесак, я приподнял Гуго за плечи, и, встряхнув так, что у него лязгнули зубы, прекратив поток ругани, задал вопрос:
— Это ты убил Жильбера?
В ответ лишь новая порция нецензурных эпитетов и дергающихся попыток вырваться. Перехватив за шею, я сдавил фермеру горло так, что, выпучив глаза, он захрипел перегаром, и живо протрезвел. Чтобы не тратить время, я прибег к внушению и получил исчерпывающие сведения, не оставляющий сомнений.
Пить дерьмовую кровь, накачанную сивухой, не захотелось. Пусть все будет справедливо. Не в силах противиться внушению, но прекрасно все осознавая, панически таращась в безумном ужасе на собственные руки, мерзавец вцепился дрожащими ладонями в топорище. Резким движением снизу вверх Гуго раскроил себе череп.
Пронзительные крики оборвались, и, слабо дернувшись, покойник навсегда затих в нелепой позе дурно пахнущей кучей среди жухлого бурьяна. Уезжал я, не обернувшись. Роль Изначального исключилась, а это главное.
Я не спешил. Стояла середина ночи, бархатно-черное небо украшено располневшим месяцем и тысячами звезд. Конец августа, звездопад. Может, загадать желание? Но это лишь планета пересекается с метеорным потоком. И как бесследно сгоревшие в атмосфере песчинки кометы могли что-то исполнить? Свои мечты я всегда претворял сам. Правда в последнее время выяснилось, что не все зависело от меня и на пути не переставали возникать серьезные испытания, все, так или иначе, связанные с Эль. Она как магнит для неприятностей, и я сам не могу вырваться из поля ее притяжения.
Воспоминания об эйфории от случайного касания до сих пор кружили голову небывалым соблазном. Словно кто-то всемогущий дразнил, подманивая к предмету вожделения, чтобы тут же наказать за посягательство. Будто неудержимая порабощающая сеть, опутавшая беспомощную жертву. А что если однажды я не устою? Небо обрушится на Париж, потопив все живое в пучине моей страсти?
Необходимо избавиться от наваждения, от этой болезненной, наркотической привязанности, пока я еще в состоянии сохранить рассудок и самого себя. Как говорится, «un clou chasse l’autre (фр.) — клин клином вышибают», с того и начну. Не мешало бы хорошенько отдохнуть и полностью расслабиться.
Гарсоньерка на Рю де Ла Пэ, встретила меня умиротворяющей тишиной и привычной обстановкой. Я наполнил ванну, прихватив сигары и коньяк, а также книгу Канта «Критика практического разума». Обдумывая центральный принцип этики, основанный на понятии долга, размышляя о различных сторонах свободы и личности, как высшей ценности сущего, я постепенно опустошал бутылку янтарного напитка.
За окном сгустились сумерки, а я наконец ощутил себя просветлевшим разумом, расслабившимся и готовым активно приняться за растление души и тела.
Заведением под многообещающим названием «Золотая рыбка», чьим девизом являлось выполнение любых желаний клиента, с недавних пор чутко руководила мадам Порфирио вместо безвременно усопшей предшественницы, подавившейся устрицей.
Мы приятно побеседовали с хозяйкой, и я пожелал воспользоваться услугами ее лучших профессионалок на ближайшие несколько дней, как в самом борделе, так и в качестве эскорта.
Выбрав трех очаровательных нимфеток и заняв целое крыло, я потребовал коньяк и шампанское, и мы приступили к разогреву, устроив маскарад.
Серый волк поочередно или скопом отлавливал пушистых зайчиков, спаивая и совращая. Девицы восторженно визжали и хихикали, а мне становилось все лучше. Давящая тяжесть проблем и ответственности спадала, отступали грызущие душу гнев и ярость. Как часто говорил (не к ночи помянут) покойный Оливер: «Similia similibus curantur (лат.) — подобное лечат подобным». А ведь он прав, да поджарит ему зад сам дьявол!
К следующему вечеру, притомившись физически, но пребывая в благодушном настроении, изрядно разогретый спиртным, я решил разнообразить программу. И тут пришло осознание, что без своей машины перемещаться ужасно неудобно. Поэтому тут же озаботился приобретением нового автомобиля, и, прихватив эскорт, отправился в крупный автомагазин.
Кроме разнообразных моделей французских производителей, здесь присутствовали плоды зарубежных автоконцернов. Какое-то время я дефилировал среди машин, пытаясь вникать в их характеристики изрядно замутненным возлиянием мозгом, пока девицы не обратили внимания на большой роскошный Кадиллак с нежно-розовым кузовом и золотистыми выступающими деталями и дисками. Внутри салона — ярко-красная кожа и та же позолота со стразами.
Восхищенные подруги хором уговаривали купить именно это «чудо» и сразу же двинуться путешествовать по побережью. Великолепная идея! Не долго томя прелестниц, я заставил хозяина немедленно совершить сделку и выписал чек.
Однако перед отбытием в поездку требовалось отпраздновать удачную покупку.
Развеселые спутницы тестировали возможности просторного салона для плотских утех прямо на ходу, окончательно рассеивая мое внимание. Поэтому то, что мы едва не въехали в двери русского ресторана, было принято за перст судьбы. Празднование продолжилось с цыганским хороводом среди жгучих брюнеток в длинных юбках и пестрых шалях, а также обжигающим самогоном.
Дальнейшее, как и момент возвращения домой стерлось из памяти, однако проснулся я в своей кровати, значит, кутеж удался на славу. В комнате стоял тяжелый запах перегара, и я осторожно, стараясь не обжечься, распахнул окно настежь, впустив свежий воздух, а заодно бросил взгляд вниз, задержав его на золотисто-розовом автомобиле, напоминающем то ли торт-безе, то ли новогоднюю игрушку. «Господь милосердный! — с трудом пришло озарение. — Неужели это теперь моя машина?! С лечебным возлиянием я однозначно перестарался».
Посетив душ, я выпил кофе, а заодно ознакомился с тем, что делалось в мире. Горничная всегда аккуратно складывала почту на столике в прихожей. Сверху лежал счет за спиртное, а как только я развернул газету, то первым делом увидел собственную развеселую физиономию в окружении не менее сияющих девиц, обливающих капот розового монстра шампанским, за которое, очевидно, и выписана квитанция. Хмыкнув, я полюбовался на заголовок: «Прожигатели жизни. Так развлекается парижская буржуазия». Даже читать не стал, все понятно. Надеюсь, отец отнесется с юмором, если заметит, а Эль, к счастью, прессу не читала.
И что теперь делать с этим «сокровищем»? Несуразный Кадиллак решил презентовать заведению мадам Порфирио от благодарного клиента. Девицы придут в восторг. Раз уж помогали машину выбирать, пусть катаются.
Вечером я наконец собрался в штаб, где все были в сборе, видимо, предполагали мое появление. Там же оказался и дежуривший Серж, в глазах которого я уловил скрытую усмешку. Впрочем, взяв вечернюю газету, понял ее причину. Конечно же, он не мог пропустить фотографию и заметку под ней, написанную в дополнение к утренней. «Прожигатели жизни (продолжение). Клиент подарил борделю Кадиллак». Сияющие красотки запечатлены набившимися в автомобиль на фоне вывески «Золотая рыбка».
Дел действительно хватало. Что-то подсказывало: к воображаемому злобному ангелу-хранителю самое прямое отношение имел «добрый» лесник Ардо. А значит, не будет нам покоя, пока он жив.
Если бы не серьезная угроза моей девочке, которую представляла Ксандрийская, я бы лично вернулся в вотчину ведьмака. Однако мне никак нельзя появляться в Гренобле, придется искать обходные пути.
Прежде чем использовать сапфиры, подаренные Эль, я посетил государственный департамент разработки природных недр. С его руководителем мы иногда встречались в гольф-клубе. Пришлось один камешек пожертвовать для экспертиз, которые подтвердили его самые высокие качества и чистоту.
Глава департамента оказался весьма заинтересован в добыче драгоценных камней на территории Франции и вдвойне счастлив, что о наличии месторождения я сообщил ему, а не обратился в частную компанию. Возможное сопротивление природоохранных органов он даже не воспринял всерьез. Какие еще лесники, когда речь идет о национальных интересах государства? Тем более, что эти места не являются заповедными. Немедленно в Гренобль были направлены специалисты.
Геологоразведочные работы, как заверил чиновник, начнут этой осенью. Господина Ардо ждут крайне неприятные времена, хотя это лишь цветочки.
А дома уже меня ожидал неожиданный сюрприз.
— Что же ты, сынок, не оставил себе эту красоту золотисто-розовую? — ехидно поинтересовался Гаэтан. — Выбор был очень удачным.
Конечно же, отец не пропустил газетных заметок. А у меня до сих пор руки не дошли до нового автомобиля. Даже жаль стало брошенный Пежо.
— Для меня он слишком бледноват, — ответил я хмуро. — Завтра съезжу, подберу что-нибудь поярче.
— Не торопись, Джори, — отец с трудом сдерживал улыбку. — Пойдем, покажу кое-что.
Мы прошли в гараж, и я замер в немом восхищении.
— Это тебе подарок на прошедший день рождения. Делоне-Бельвиль, — скромно пояснил отец, поглядывая на мою реакцию.
Я не мог отвести глаз от железного красавца. Взволнованно провел рукой по глянцевому кузову. Это автомобиль для серьезного мужчины! Строгость пропорций и изящество линий, сила и мощь. Словно зачарованный, я сел за руль. В салоне стоял слабый запах дорогой кожи. Удобное сиденье мягко приняло меня, заставив сразу почувствовать, что это моя машина.
— Спасибо, папа! Это замечательный подарок! — я обнял отца.
День я пробыл в гараже, разглядывая чудо инженерной мысли со всех сторон, заглянув под капот, и еще раз тщательно отполировав его сияющие бока. Все не мог дождаться вечера, чтобы испытать его в деле.
Когда солнце скрылось за домами, я выкатил Делоне-Бельвиль на улицу. Сегодня полнолуние, но слишком сильно хотелось провести эту ночь на колесах. Думаю, парни прекрасно обойдутся без меня, порядок будет поддержан, пока шеф позволит себе слабину.
Мотор негромко заурчал, доставляя эстетическое наслаждение. Все детали казались отлаженными и притертыми, и я еще раз мысленно поблагодарил отца. Мягко тронувшись с места, я быстро набрал скорость и вскоре летел по ночному Парижу, не переставая удивляться, как легко Делоне-Бельвиль слушался руля и какие чувствительные у него педали.
Выехав за город, я устремился вперед. Фермы, поля, виноградники и лесопосадки вдоль дороги так и мелькали перед глазами. Я наслаждался движением, переключая скорости, тестируя возможности машины на разных режимах, пока в свете фар не заметил поваленный ствол, перегородивший шоссе. Тормоза не подвели, и Делоне-Бельвиль встал как вкопанный, не коснувшись препятствия.
Лежащее поперек дороги дерево напомнило о ловушках, которые устраивали во время войны, хотя никто не мог подстерегать здесь именно меня. Тем не менее, я внимательно прислушался к окружающему. Вокруг тишина, лишь обычные звуки природы. Невдалеке шумел ручей, стрекотали цикады, пищали комары, заухал филин, совершая облет охотничьих угодий. В чернеющем на горизонте лесу завыл волк. Вскоре к нему присоединилось еще несколько тоскливых голосов. И как их фермеры до сих пор не истребили?
И все же, необходимо проверить, случайное ли это препятствие. Выбравшись из машины, я еще раз огляделся. Похоже, ручей подмыл корни дерева, и старый вяз под тяжестью кроны обрушился на дорогу. Все вполне естественно. «Как же меня тошнит от всех этих явлений природы, — со злостью плюнул я на корявый ствол.
И тут я кожей почувствовал смертельную опасность. Со стороны леса в свете круглой луны стремглав летели четыре тени, в которых я без сомнений опознал оборотней. Ни один волк не в состоянии двигаться с подобной скоростью.
Очевидно, почуяли вампира, и теперь их не сбить и не удержать. Вот дьявол! Ни Маркос, ни Серж даже не упомянули о проблемах, а между тем стая у городских стен свободно бегает. На коротких дистанциях вампир быстрее. Мы способны делать рывки так стремительно, что человеческий глаз с трудом улавливает движение. Однако это требует больших затрат энергии, долго так бежать без отдыха или порции крови невозможно. Оборотни значительно выносливее. Если кровопийце негде укрыться, шансов мало. Но и сидя здесь я долго не проживу. Выбить стекло им ничего не стоит, а я пока не чувствовал готовности расстаться с вечностью.
Можно попытаться оторваться на шоссе. Но, если я приведу эту ораву в Париж, случится большая резня. «Проклятье! Почему я должен расплачиваться за чью-то некомпетентность?!» — психовал я, резко разворачивая автомобиль.
Необходимо увести их подальше от людных мест. Оставалось положиться на семьдесят «лошадей» под капотом. Не успели оборотни выскочить на шоссе, как мотор натужно взревел, и, бросив горсть камешков в волчьи морды, Делоне-Бельвиль ринулся вперед.
У поворота на сельскую дорогу я не стал снижать скорость, рискуя вырвать подвеску, и машина запрыгала по кочкам. Волки догоняли, я даже различал их хриплое дыхание, так что терять нечего.
Один из оборотней, самый нетерпеливый, попытался запрыгнуть на автомобиль. В это же мгновение я затормозил и сразу рванул вперед. Проскочив по инерции через крышу и скользнув по капоту, хвостатый вылетел на дорогу. Я почувствовал, как машина передним, а следом и задним колесом с отвратительным хрустом переехала его ребра. «Две тонны железа — это и для оборотня слишком много, — подумал я злорадно, услышав отчаянный визг. — Если и выживет, то сейчас нейтрализован».
Однако, пока я совершал маневр, потерял в скорости. Это позволило второму преследователю запрыгнуть внутрь прямо сквозь стекло. Проклятье! Осколки фонтаном разлетелись по салону. Пришлось бросить руль и развернуться к противнику, стараясь избежать контакта с его зубами. Машину стало заносить, болтая из стороны в сторону, что мешало и нападавшему. Находясь в отчаянном положении, схватив его одной рукой под нижнюю челюсть, ударом второй я резко запрокинул ему голову назад, ломая шейный позвонок.
Наконец я получил возможность вернуть за руль. Впереди показались река и деревянный мост. Откинувшись назад, я сильным ударом пробил кулаком спинку заднего сиденья, и вырвал из багажного отделения запасную канистру с бензином. Риск был огромный. Вылетев на мост, я вытолкнул наполовину торчащий в салоне труп молодого парня наружу, прямо перед носами его сородичей.
Тех двух-трех секунд, на которые пара настырных преследователей замешкалась, хватило, чтобы, промчаться по доскам, на ходу поливая их топливом. Как только Делоне-Бельвиль вылетел на другой берег, я бросил позади зажженную зажигалку. Волки оказались на середине моста, когда пламя полыхнуло им навстречу. Я не стал дожидаться развязки.
«Неужели получилось?» — вздохнул я с облегчением, когда, попетляв по проселочным грунтовкам, вновь выскочил на шоссе. Сзади дорога была пустынной, впереди тоже никого. Направив машину в сторону Компьеня, я вернулся в Париж через Сен-Дени.
Не заезжая домой, я направился в штаб, вновь зверея и едва не дымясь от справедливого гнева, по мере того, как отступала эйфория от счастливого спасения.
Приближалось утро, поэтому в здании бывшего пожарного депо народу оставалось немного. Лишь из подвала все еще доносились приглушенные стоны и шорохи приходящих в себя волков. Хотя бы наши оборотни, как положено, были на месте. Бессменного помощника я застал в кабинете, он уже заканчивал дела и собирался уходить. Ничего, задержится. Боюсь, эта ночь у него завершиться немного хуже, чем он планировал.
— Чем вы сегодня занимались, Маркос? — с ходу задал я вопрос.
— Как обычно, полнолуние же, — последовал невозмутимый ответ.
Да что ты, умник? Заметил? Уперев руки в стол, я уставился на заместителя сумрачным взглядом.
— Этой ночью я едва концы не отдал, — как бы между делом сообщил я самым спокойным тоном, на какой был способен в данный момент.
— Нам бы тебя очень не хватало, все успели привыкнуть к твоему отвратительному характеру, — не отрывая взгляда от какого-то документа, ответил Маркос. — Особенно девицам, которые по-прежнему не дают мне прохода, все надеются, что я перед тобой замолвлю словечко. Вчера опять меня поймала эта chica Кармель. Передавала, что мечтает о встрече с моим patr;n, и еще всякое такое, что только от puta услышать можно. Приличные девушки так не говорят. Я бы потребовал добавки к жалованию, а то Элен ревнует, думает, что они на меня вешаются.
Я побарабанил пальцами по столешнице, давая заносчивому мексиканцу время осознать, что вовсе не намерен шутить, и сарказм его неуместен, как и морализм. Маркос давно стал больше, чем заместителем. Он один из немногих высоко ценимых мною существ. Вот и упражняется в остроумии. Лучше бы подтянул французский. Столько лет в Париже живет, а акцент по-прежнему уши режет. Наконец Маркос соизволил поднять голову, и мои метающие молнии глаза его, кажется, убедили.
— Это были оборотни, остряк. Квартет свободно бегающих волков, изуродовавших мою новую машину. Я отсутствовал чуть больше месяца, а вы уже устроили вольный выпас?
Наконец мексиканца проняло, он даже побледнел, несмотря на смуглость кожи.
— Быть не может! — воскликнул он ошарашенно. — За ночь ни о каких происшествиях не докладывали. Я сам находился в патруле, в столице тихо, все на местах.
Действительно, мы крепко держали в руках Париж, но в провинции дела обстояли намного хуже. Охватить вниманием огромный город — задача непростая, не говоря уж о пригородах и деревнях близлежащих. Выслушав мой недовольный пересказ ночных событий, Маркос, хмуря брови, заметил:
— Это к твоему ministro надо, похоже, он прошляпил новоприбывших или заблудших.
Дав распоряжение Маркосу организовать зачистку по направлению от Бове до Компьеня, разыскать оставшихся любителей погулять при полной луне, я уселся за его стол и задумался.
Ехать к Катри с утра невежливо, несмотря на более чем вескую причину. После ночи полнолуния старый волк обычно отдыхал, взяв единственный за месяц выходной, годы уже не те. Дождусь вечера и результатов, предъявлю подкрепленные фактами обвинения, если таковые найдутся.
Мрачной грозовой тучей побродив по притихшему штабу, не дав разойтись по домам вялым, уставшим оборотням, выбравшимся из подвала, я подробно обрисовал картину ночного нападения. Удовлетворенно отметив их вытянувшиеся лица, попросил разыскать механика месье Мартиньеза. Передал ему, пусть крутится, как хочет, но к вечеру мне нужна машина, или я поеду верхом на нем, да еще и кружным путем, по бездорожью. Хотя знал, что даже после тяжелой ночи Астор сделает для меня все возможное, и очень скоро я получу Делоне-Бельвиль в целости и сохранности.
День прошел в дурном настроении, что неудивительно. Маркоса все-таки отпустил домой. Я и так в последнее время свалил на него все свои обязанности. Надо и честь знать. Повезло мне с ним. Из диковатого мексиканского невежды получился надежный как скала смекалистый помощник. А с появлением в моей жизни такого хлопотного обстоятельства, как Эль, Маркос стал практически незаменимым.
К вечеру оставшихся в живых оборотней не нашли, но поиски продолжатся. Из полицейского участка привезли в штаб дежурного жандарма на зачистку памяти. Оказывается, рано утром ассенизатор, возвращавшийся с отхожей свалки за городом, наткнулся на обгорелые останки и поспешил сообщить в полицию. Рьяного законопослушного золотаря тоже отыскали, и он также «забыл» утренние подвиги.
С наступлением сумерек я навестил префекта. По благостному виду и радушному приему, оказанному министром, я понял, что Катри пребывал в неведении о событиях прошедшей ночи. Годы многолетнего общения с престарелым оборотнем избавили от необходимости ходить вокруг да около, соблюдая дистанцию, диктованную его положением и должностью. Не отказавшись от коньяка, я выразил праведное возмущение по поводу неисполнения им обязанностей.
— Благодарю, мой друг, — спокойно ответил префект, не выражая беспокойства. — Я непременно вскоре займусь этим. Удивительно, что вы приехали с этим лично, достаточно было короткого звонка. Однако я рад случаю пообщаться, в последнее время мы видимся лишь на редких, к счастью, собраниях многоуважаемого Совета.
Чувствуя, что закипаю, как возвращается гнев, тщательно сдерживаемый днем, я процедил как можно вежливее:
— Не думайте, министр, что я исполнил роль курьера исключительно ради удовольствия повидаться с вами. Я не упомянул, что нападение совершено лично на меня, уверенный, что сие происшествие вызовет в вас больше ответственности и беспокойства. Не мне напоминать вам, что спокойствие города и его жителей напрямую зависит от того, как мы выполняем наши обязанности, — я отметил, что в глазах внешне спокойного префекта разгораются огоньки. Старый лис, кажется, давненько не получал пинка под облезлый хвост.
— Вы забываетесь, Джорджес, — холодно ответил Катри, отбросив радушие. — Я член Совета, напомню вам, и не стоит разговаривать со мной в таком тоне.
— Именно как к члену Совета я и пришел к вам сегодня, из многолетнего уважения в обход ваших коллег. Посчитал, что вы возьмете ситуацию под контроль, как всегда делали. Допустим, мою жизнь вы цените не слишком высоко, но на пригородных просторах могли оказаться и простые люди. Четыре оборотня, игнорирующие законы, ничем хорошим не обернутся.
Я прекрасно осознавал, насколько глубоко задеваю самолюбие высокомерного префекта, но мысль «Не успей я оторваться от волков, что стало бы с Эль и отцом?» и праведный гнев диктовали отбросить чинность. Если с годами Катри не растерял того изрядного багажа ума и хватки, который я в нем уважал, он поймет и проглотит оскорбления. Если же нет, и затаит обиду, испортив наш партнерский союз, тем хуже для него. Распрощались мы подчеркнуто вежливо, холодно и отстраненно, но я чувствовал, что все сделал правильно, миндальничать было бы преступлением.
http://www.proza.ru/2019/09/04/1017 - продолжение