Бледные тени в саду Дьявола скитаются босиком: кровь с обожжённых стоп алеет на обугленных плитах. Они стенают, и рыдают, и воют; прозрачные слёзы наполняют гранитные вазы. А те бездонны, словно море без конца и края, где ни пенных гребней, ни китовых песен – лишь тьма, и холод, и буря, в мертвенную пучину сталкивающая маяки. Бледные тени глядят глубоко; им бы ринуться за борт – и падать, и падать, пока не захлебнутся в кинжальном ветре. Там, внизу, океан, ими и выплаканный: едва соль высыхает на щеках, их издирают свирепые церберы. Для Владыки голоса отчаянных совершеннее птичьих трелей. Бледные тени в погребальных саванах услаждают слух: им молчать не дозволено.
Пышные розы в саду Дьявола растут тихо: золотые бутоны венчают изумрудные стебли, лианами вьются у колонн разрушенных греческих храмов. Цветут гордо, изящно покачивая челом – каждая роза подобна солнцу, багровеющему в затмении. Они тщеславны: цезари расплачивались тысячами душ – прикоснуться бы к шёлковым лепесткам. Отныне цезарей нет; нет ни фараонов, в чьих скипетрах власть над империями, пустынями и могилами, ни хотя бы королей, чьи земли отрадно соблазнять в голод и нищету. Но розам не тоскливо; их время ещё вернётся. Едва Владыка спускается к ним, они шелестят, лихорадочно шепчут: «Да править Тебе вечно», – кусая друг друга, дабы ластиться к Его пальцам в сверкающих перстнях.
Фонтаны в саду Дьявола выложены из стен захваченных крепостей, пылающих замков, разорённых дворцов. Рубины скалятся хищным блеском, сквозь сапфиры щерятся монстры, ворочающиеся в мокром песке. В фонтанах тина, болотный смрад; вороны гнездятся на горгульях, держащих рога и арфы – сквозь них льётся дождь. Горгульи веселы, сладострастно хохочут, что сатиры, охотящиеся на нимф. Нимфам тут не место; впрочем, иногда девицы с кожей смуглой, словно смоль, или белой, будто лунный свет, плещутся у самой кромки воды. Щиколотки их черны от сажи, подолы пеплосов оборваны пламенем – и они смеются игриво, когда горгульи целуют им колени, когтями тянутся к обнажённым плечам. Из ила извлекают медные бокалы, пьют гальку, ливень да золотые монеты с век покойников, словно вино. Чествуют: «Да править Тебе вечно!»
В тёмном Эдеме, откуда никто не изгнан.