В одно из воскресных утр Варька проснулась от ощущения невероятной тишины. Квартира словно опустела. Только настенные часы тикали, нарушая эту звенящую тишину да за окном ворковал голубок, уже , наверное, прилетевший на утреннюю проверку.
Варька откинула одеяло, нащупала носочками стоящие возле кровати мягкие и пушистые тапочки, встала, надела свой любимый домашний халат и пошла исследовать квартиру. " Мам, пап, вы где?" - слова повисли в воздухе и ответа на них не последовало. Варька прошла в кухню. В центре стола лежало кухонное полотенце, прикрывавшее что-то."Наверное, наш завтрак, - подумала Варька. - Но где же родители?" Рядом с полотенцем лежал белый листок, на котором быстрым маминым почерком было что-то написано. Варька взяла записку: " Срочно выехали к бабушке. Деду нездоровится. Завтракайте без нас. Позвоню. Остаёшься за главную. С Олеськи глаз не спускай. Поиграй с ней во что-нибудь. Словом, займи её."
Варька осознала "груз" всей ответственности. Занять Олеську было делом весьма несложным, потому что игры этот ребенок придумывал себе сам: только успевай реагировать. Главная проблема состояла в контроле маленького подопечного, а именно буйной его энергии, неиссякаемой выдумки, изобретательности и неожиданных поворотов и воплощений идей. "Ладно. Сначала надо умыться, почистить зубы и разбудить эту маленькую выдумщицу",- проговорила себе Варька и пошла в ванную. После того как глаза почувствовали свежесть от соприкосновения с прохладной водой, Варька поспешила в комнату Олеськи. За дверью комнаты сестренки, так же как и во всей квартире, стояла тишина. Очень подозрительная тишина. Обычно в это время, а было уже девять, Олеська вихрем носилась по квартире. Но сегодня... Варька насторожилась... Неужели Олеська ещё спит? Варька осторожно приоткрыла дверь олеськиной комнаты, боясь разбудить сестренку. Но...
Олеська, уже ,видимо, давно, бодрствовала - ни тени сна не было заметно на её милом лице. Наоборот, ребенок, в ночной пижаме, восседал на стуле, на чем-то очень серьёзно сосредоточившись. Олеська была настолько увлечена своим занятием, что не заметила вторжения извне. В руках у Олеськи была ручка с синими чернилами, и она что-то тщательно записывала на листе бумаги. То что чернила были синими, было понятно по отметинам и мазкам на олеськиных щеках. Процесс был весьма кропотливым. Олеська выводила какие-то непонятные знаки на бумаге, вытягивая губы по направлению к написанному и насупив брови. Губы и брови часто помогали Олеське в её " трудном трудовом процессе".
"Олеська, доброе утро, - окликнула Варька сестрёнку.- Что это ты делаешь?" Олеська оторвалась от своей работы: " Пишу." " И что же ты пишешь, великий писатель?" - спросила Варька, подойдя вплотную к олеськиному творению и к ней самой. "Письмо пишу" - отозвалась маленькая писательница. " Да..- потянула Варька, что-то я в нем ничего не пойму. Ни строчечки, ни буковки." Олеська и так-то не могла еще писать буквы в силу её еще пока не школьного возраста, но здесь вовсе было не угадать схожесть хотя бы с одной из печатных букв русского алфавита. " Ничего не понятно,- категорично заявила Варька. - Что же тут написано?" "Конешно, тебе не понять. Это же письмо ниндзя!" - последнее слово фразы было сказано с особым чувством, в котором смешались и загадочность, и восхищение, и почитание к непонятному Варьке языку. " Это секретное письмо?" - спросила Варька. " А как же!" " Ну а кому же тогда оно адресовано?"." Так... Тут ... Только тихо-тихо . Никому не говоли. Тут песенка." " И о чем же она?" - с любопытством спросила Варька. " Она про тлудную жизнь ниндзя: и как утлом не хочеца вставать, и хочеца шоколадок , и много смешных мультиков и не хочеца на лаботу, и как птичек и кошек и собачек жалко, ведь они живут на улице и им кушать нечего и холодно зимой. И вообще, ... как несплаведлива жизнь! Ах-ах!!" Если первые слова письма были вполне в олеськином репертуаре, то последние были выдраны из какого-то взрослого фильма. При этом они не только были озвучены, но и скопированы с особой интонацией сожаления. При этом " транслятор" тяжелой ниндзянской судьбы сопроводил свою финальную реплику затяжным вздохом и провел правой рукой по " изможденному " усталостью лбу. " Да, действительно, не позавидуешь этим бедным-бедным ниндзя,"- поддержала Варька сестренку. Но тут Олеська неожиданно вскочила со своего стула." А я, а я вот как умею," - тут ребенок начал выписывать такие движения, что Варька , несмотря на то что хотела все время держаться серьезно в знак сочувствия бедным ниндзя, разразилась заливистым (аж до слез!) смехом. " А што тут смешного? Это так настоящие ниндзя делают. Ты хочешь стать настоящим ниндзя?"- Олеська наконец-то опустила обе ноги на пол. " Ну уж увольте меня от этого". " Ну и ладно, я сама буду им помогать". Варька снова усмехнулась олеськиной наивности, но на всякий случай спросила: " А письмо ты куда отправишь?". "Куда-куда - на почту отнесу,"- чуть обиженно заявила Олеська. " А адрес?"- уточнила Варька. " Они же на почте всех должны знать. "- заявила Олеська. "Должны... С ниндзями у них , думаю, будут большие проблемы", - сказала Варька тихо-тихо, чтобы Олеська не слышала. И потом чтобы не расстроить сестренку и не отбить у нее желание помогать " всему миру", Варька предложила:" А давай опустим твое письмо в почтовый ящик. А там уже почтальоны его по адресу и направят. Может, самому президенту отошлют, ведь он у нас самый главный. Он все проблемы решает." " Ой, Валька, какая ты молодец! Как это ты холошо плидумала!!!. А когда мы письмо в ящик опустим?" " Вот позавтракаем, немного почитаем и тогда пойдем спасать твоих ниндзя". " Ула! Ула! Пойдем быстлее завтлакать!" - Олеська еще раз выписала в воздухе пару-тройку ниндзянских па и, крепко прижав письмо к груди, побежала в кухню, окрыленная мечтой помочь своим страдающим от нехватки сладкой жизни ниндзя.