1. Прадед Егор
Моего прадеда Егора Морозова хорошо помнила старшая сестра мамы Надя. По её воспоминаниям был он очень красив: высокий, стройный, черноволосый, голубоглазый, с румяными щеками и длинной бородой – когда садился, бороду раскладывал на коленях. Жила его семья на Украине в селе Лозовенька. Морозовых там была целая улица. Семья Егора составляла в двух хатах двадцать два человека.
Егор был строг и крепко держал во власти свою семью, оберегая от распада. За обеденный стол садились ритуально: под образа – старшие мужчины, остальные – по кругу. Дети обедали отдельно на полкЕ, перед полком были наклеены картинки с изображением сцен страшного суда. Снохи обслуживали. Дети допускались за взрослый стол только после того, как начинали работать. Маленьких внучат Егор любил, хотя на людях вида не показывал, но незаметно, чтобы никто не видел, гладил их по головкам и давал длинные конфеты.
Женился Егор четыре раза, и все жены жили не более четырех лет. Первую жену, молоденькую красивую турчанку, он привез, возвратившись с русско-турецкой войны. Она родила ему сына Ивана и на третий год умерла от тоски. А на четвертой жене женился Егор, когда ему было сто лет, а его жене Зиновьевне – восемьдесят. Когда сын Иван спросил его, зачем он женится – в доме есть кому за ним ухаживать, отец так отходил его батогом, что пришлось отлеживаться. Зиновьевна была похожа на Кабаниху из «Грозы»: плотная, грозная, с костылем, но детей от других жен Егора жалела.
Всего у Егора было три сына и одна дочь. Мужиков в доме много, а на мужиков давались наделы земли, и рабочих рук хватало. Все сыновья получили начальное приходское образование. Жили зажиточно, работали много, имели лошадей, волов, коров и много мелкой живности, а потому в революцию первые попали под раскулачивание.
До смерти Егор успел сходить в Иерусалим. Ходил два года и всем принес подарки: ладанки, иконки.
Умер он в миру, в своем доме, на печи.
Зиновьевна пережила своего Егора и потом умирала много раз: ляжет, прикажет разнести по людям свои вещи и ждет смерти. Ждет, ждет…, потом надоест ждать, встанет – и снова живет.
2. Мой дед Алексей
Мой дед Алексей был сыном Егора от второго брака. В своей семье он оказался «не от мира сего»: при разделе отцовского имущества отказался от своей доли и ушел воевать. Шла русско-японская война. Новобранцу сильно не везло: как только его выставляли в караул, он, словно под чьим-то гипнозом, засыпал. Чтобы спасти от трибунала, его перевели на работу в санчасть.
Алексей ухаживал за ранеными, научился кроить и шить одежду раненым и медперсоналу. Но главное: перевязывал раны и помогал при операциях, он настолько освоил практическую медицину, что смог экстерном сдать экзамены в медучилище и, получив место уездного врача, вернуться в родные края. Здесь он и встретил свою любовь – Анну.
3. Анна Кирилловна (моя, светлой памяти, бабушка)
Отец Анны – Лунин Кирилл, был родом из Ставрополья. 27 лет он служил в Лозовеньковско-военной крепости и, закончив службу в 50 лет, впервые посватался к Тимошиным. Родив сына и дочь Анну (мою бабушку), молодая жена вскоре покончила с собой, так как продолжала любить другого – жениха, которого у нее отняли.
Кирилл чумаковал – возил товары; детей оставлять стало не с кем, и он женился второй раз. Она была из крепостных горничных. Её первого мужа убила барыня, ударив кочергой по голове за то, что он, помогая жене, выносил из спальни одновременно в одной руке чайную чашку, в другой – горшок.
Мачеха у Анны была очень злая, и девочку не жалела: спала Анна на голой печи, была плохо одета и много работала. Отец обучил её прясть, когда ножки её еще не доставали от лавки до пола сам крутил колесо прялки, пока дочка работала руками. К замужеству Анна была мастерицей на все руки и счастье, наконец, осветило её жизнь. Она встретила и полюбила молодого врача Алексея и вошла с мужем в дом его отца Егора. Красивая, ласковая, работящая. Даже Зиновьевна, четвертая жена Егора, полюбила её.
Семья жила дружно. Анна пряла, ткала, отбеливала холсты, а Алексей раскладывал на полу ткани и учил жену кроить одежду. Однако бедность подбиралась к ним неминуемо, потому что земли у них не было, а рождались у них одни девочки, земельные наделы которым по закону не полагались. Анна со своими дочками: Маней, Надей, Лизой (моей мамой) и Клавой, переезжала вслед за мужем и на каждом новом месте обзаводилась хозяйством.
Алексей ходил на вызовы безотказно, днем и ночью, на любые расстояния. Люди в благодарность совали ему все, что могли. У кого ничего не было – ловили курицу, вязали в тряпицу яйца. Он никогда ничего не брал, но тогда люди приносили продукты к нему домой, отдавали Анне. Однажды Анна открыла сундук и увидела, что он пуст – не было сделанных её руками тканей. Оказалось: Алексей посетил тяжело больную женщину и увидел на печке голых детей. Улучив момент, когда Анны не было дома, он собрал что смог, прихватил холсты из сундука и все это отнес этой женщине. На отчаянные слезы Анны: «Во что я буду одевать детей?» Алексей ответил: «У нас это лежит, а у них сразу в дело пойдет». Насмотревшись на нищету, он возлагал большие надежды на революцию.
В конце Первой Мировой на деревню, где жила семья Алексея, напали отступавшие немцы. Они грабили и сносили к реке все, что ни попало: швейные машинки, подушки, одежду. Анна готова была отдать все, лишь бы не тронули детей. Потом налетела конница, немцев перебили и люди бросились к реке за своим добром. Но пришла революция, и страшнее прошлого стали налеты разных банд. Они грабили и нещадно убивали красных. В больнице у Алексея раненым вспороли животы. Врача не трогали: кругом бушевали эпидемии, особенно свирепствовал тиф.
Алексей умер от тифа в 1919 году – возвращался со съезда врачей и заразился в поезде. Семья жила тогда в Волховом-Яру. Оставшись одна с детьми, Анна вынуждена была вернуться на родину в Лозовеньку, где жила её старшая дочь Маня.
4. Одна с детьми
К возвращению Анны Маня была уже замужем за попом-расстригой, и в 16 лет родила дочку Катю. Её муж умер от тифа в ту же неделю, что и Алексей.
Маня хорошо шила и вышивала по одежде – обшивала всю Лозовеньку, и сразу взялась обучать мастерству своих сестер Надю и Лизу. Она была нетерпелива, кричала и била девочек по рукам, но результат обучения превзошел все ожидания. Надя по жизни стала непревзойденной портнихой и модельером. Она кроила тонкие дорогие ткани, не снимая мерок, а только глядя на заказчицу и никогда не ошибалась. При этом говорила: «Терпеть не могу шить на доску. Другое дело – когда у женщины формы…». А Лиза (моя мама), обладая прекрасным вкусом, всю жизнь шила одежду себе и мне.
Маня была маленькая, пухленькая, очень симпатичная и общительная. Вокруг неё роем закружились женихи и вскоре она сделала выбор: вышла замуж за состоятельного кузнеца Митю – Дмитрия Ипполитовича Мураховского, владельца собственной кузнецы, приносившей большой доход. Перед Митей все раскланивались, и Маня стала важничать, даже куличи святить на Пасху приглашала попа на дом. Она перестала помогать своей маме Анне, лишь изредка давала молока.
А Анне жилось с тремя детьми очень нелегко: своей земли у нее не было, жизнь опять и опять надо было начинать сначала. Помог ей Иван (сын Егора и турчанки). Он отрезал ей сколько-то земли от своей, отделил в степи кусок бахчевой земли, помогал сеять, косить и пахать, завести свиней и кур. Еще часть земли прирезали от помещика Стремоухова. (Забегая вперед, скажу, что Иван умер в очередной голодомор 1932 года от голода: пошел в Балаклею обменять что-то на еду, но дойти не хватило сил – умер в дороге).
В 1922 году сиротам хорошо помогала американская благотворительная организация АРА. Через сельсовет распределялось детское питание. Раз в месяц Анна брала мешок, шла за продуктами и приносила домой сказочные вкусности: банки с детским питанием, сладости, крупы и т.д.
При всей бедности главным семейным принципом было: не тронь чужого, не укради. Жили честно, своим трудом. Дети зимой ходили в школу, а летом подрабатывали, где могли. Лиза с девяти лет нянчила внуков Ивана. На неё надевали свитку – большую шерстяную кофту, в полы клали ребенка и завязывали рукавами. За работу Анне платили шерстью, мясом и навозом (навоз месили с глиной и делали кирпичи).
К Анне начали свататься женихи, в том числе и богатые. Среди них был один богатый нищий – здоровый бородатый мужик. Он отвозил собранную милостыню продавать в Харьков и имел с этого неплохие доходы. Анна всем отказывала. Всю свою жизнь до самого конца она посвятила своим детям.
_________________________
Революция принесла много хаоса и бед. Началась коллективизация, раскулачивание, образование коммун. Маня с Митей быстро смекнули: надо бежать от беды. Они продали кузнецу и уехали в Дружковку, где Митя устроился кузнецом на завод и вступил в партию. Там они и прожили всю оставшуюся жизнь.
А в Лозовеньке образовали коммуну имени Ленина. Базой коммуны сделали помещичий хутор. Всех обязывали со всем хозяйством переезжать на хутор. Кому не хватало жилья, строили землянки. В коммуне делали гробы и занимались хозяйством. Столовая была общая, можно было поесть и взять еды домой. Анна бросила хату и переехала в новостройку. Дружно взялись за работу и так же стремительно коммуна развалилась: все разворовали. Начался ужасный бандитизм. Банды Махно рубили людей налево и направо без разбора. Бандиты забрали всех хороших лошадей, бросили больных бандитов. Мыши пожирали зерно, а в поле за поднятый колосок сажали в тюрьму.