Играл Гомер, пел песню красавице одной,
Элладой её звали, а уж потом страной.
Что есть в песках Сахары, где зноем упоён,
талмуд, его назвали Книгою Времён.
Тронешь, листая страницы - меняются времена,
ставишь закладку - и время будет такое всегда.
Эвклид сказал:"Мираж это,там больше нет ничего,
и пыль на нём мудрее прочтения его.
Строго научный подход - я вот пишу "Начала"."
"Любовь - начало всего,"-Эллада с улыбкой сказала,-
"Начало всего и времён. Поставь её константой,
чтоб избежать судьбы, завещанной атлантам."
Элладу все любили, и ждали тоже все,
с кем будет её сердце в мае, по весне.
Но тронул книгу кто-то - сменилось время вдруг,
и... на дворе Россия, ненастный Петербург.
За столиком снова трое: Лиллада, Евклид, Гомер
думали, кто это сделал, дурной подающий пример.
И тут за окном появился в лохмотьях весь Одиссей:
"С циклопом я был, пытался прижечь ему глаз поскорей,
но падая, он коснулся книги какой-то, и вот...
я здесь, вы тоже, постойте, но где же тогда циклоп?!"
И медленно все повернулись, на бармена глядя в упор:
"Ребята, циклоп - директор, а я - простой Пифагор!"
Никто не знал, что делать, но в книге той была
вмещающая тайну забытая строка.
И если её прочесть, хотя бы главное слово -
канет в бездну циклоп. И будет Эллада. Снова.
Лиллада, видя сквозь время, читает наконец:
"Любовь - всего начало, всего же и конец.
Живи любя, умри любя и помни лишь о той,
кто наполняет сердце живительной водой."