История эта началась еще в стародавние времена, когда люди верили в бога, чтобы не жить в страхе смерти. Но уже в первом столетии Сингулярности осознание человеком своего наследственного смертного несовершенства перестало быть актуальным. Старожилы не дадут соврать: Сингулярность свалилась, как снег на голову, накатилась из недр вселенной. Безапелляционно, как вязкий с темно-синей зыбью вечер глубокой осенью. Человек в сущности остался кем создала его природа: мыслящим млекопитающим, которому удалось довести до совершенства функционал палки-копалки. Он также вписал себя в историю мироздания как первое биологические существо, познавшее таинство рождения и смерти живой материи. Но что стало с самим человеком? Люди Сингулярности – несовершенные создатели совершенных автономных машин. От раскалённых скал Яри до студёных архипелагов Глизе – умные машины в эпоху Сингулярности внесли существенный вклад в науку и технику, а виртуозный искусственный интеллект сотворил в золотой век кибер-искусства чудеса творчества. Интеллект машин становился все более непонятным и недоступным для человека, мозг которого проиграл гонку их экспонентно развивающейся вычислительной мощи. Человек упустил тот момент, когда из миллионов не связанных друг с другом явлений научно-технического прогресса выделяется поток необратимых глубинных изменений в обществе. Однако своим машинным зрением роботы увидели в человеке «божественное начало». В безбрежной гордости, в стремлении к господству над природой и животной гармонии с ней. В страстном стремлении к звездам. В моральном благородстве. В недоступных машинам чувствах первого уровня. В мире тотальной рациональности, где безраздельно господствовали умные машины, спасти людей могло только иррациональное чувственное начало…
…Мужчина сорока двух лет, знавший, что его больному сердцу судьбой готовится смертельный удар, завещал заморозить тело после кончины. Он подготовился, принял агонию мужественно. И когда пробил последний час, был отправлен в криогенную «могилу». Его тело заполнили бионейтральным антифризом, чтобы холод не разрушил ткань, которую врачам будущего предстояло возродить. В состоянии криогенного сна при температуре близкой к абсолютному нулю Адам сохранился до Сингулярности. Возвращение жизни во все клетки тела - тяжелый и медленный процесс. Жизнь по капле возвращается в холодную плоть через боль. Шаг за шагом, клетка за клеткой, реконструируется тепло жизни. Мужчина пришел в себя, он начал осознавать и анализировать происходящее вокруг. Адам увидел, что лежит на длинном хирургическом столе. Ему в глаза, в лицо, по всему телу смотрит россыпь маленьких черных зрачков медицинских видеокамер, висящих в воздухе, как мошки в знойный полдень. Вокруг проворно снуют гибкие щупальца и тонкие изящные манипуляторы робота. Многорукий хирург проворно распоряжается десятками проводов, медицинских шлангов, датчиков и игл, других непонятных инструментов, работающих с воскрешаемым организмом. Робот время от времени уместно проводил тампоном по лбу воскрешаемого. При этом он периодически вкрадчивым голосом мягко приговаривал откуда-то из-под лба, на котором находился мигающий бледным красным огоньком светодиод:
- Добро пожаловать в жизнь. Не волнуйтесь. Все складывается очень неплохо. Ваш куратор по возвращению скоро вас навестит, - успокаивающим голосом пообещал врач. - Я ваш лечащий врач-реаниматолог. Специалист первой категории, между прочим, - по-человечески горделиво проинформировала пациента машина, энергично обтирая его ноги мягкой тканью.
– Попробуйте, кстати, произнести что-нибудь, - предложил робот.
- Мма-ма, - медленно выдавил из себя еле ворочавшимися губами Адам.
- Отлично, - отреагировал робот-реаниматолог, - поздравляю, вас с первыми новыми и столь старыми словами, - философски прокомментировала машина.
- Отдыхайте, - ровно сказал робот и, плавно отъехав к стене, затих, слившись с белым покрытием операционной.
Через некоторое время после невероятного «воскрешения» в палате появились люди. Пришли двое, высокого роста, с гладкими лицами и высокими лбами. Ему показалось, что они были худощавы, при этом трудно было с первого взгляда понять, мужчины это или женщины. Их голоса были мягки, черты лица плавны, симметричны и не грубы, пальцы удивительно изящны, походка легка. Это люди будущего, понял пациент. И они ему понравились. Они не внушали страх. В них воскрешенный увидел именно тех, к кому он и стремился попасть, подписывая когда-то свою последнюю волю.
Один из вошедших достал какой-то свиток, который представлял собой тончайший интерактивный экран. Вошедший важно раскатал электронный свиток вниз и торжественным голосом произнес:
- Уважаемый гражданин, клиника «Возрождение» рада объявить вас живым. Поздравляю и добро пожаловать обратно на планету Куна, которую вы уже почти покинули. Вы смогли вернуться в этот мир благодаря достижениям Сингулярности. Вы вправе отказаться от воскрешения и ходатайствовать, чтобы быть захороненным по обычаю своего времени, - провозгласил затем человек будущего. Мужчина промычал что-то несвязное в ответ. Он попробовал приподняться на локтях, но сил не было.
- Лежите спокойно, дышите глубже. Все в пределах нормы, возвращение проходит нормально. Вам будут назначены восстанавливающие процедуры. Вы вскоре сможете ходить, - вселяющим уверенность голосом заверил он. - Впереди вас ждет много радостных моментов, но вас также ожидает испытание. Чтобы ожить, вы должны этого очень захотеть. Пока нам удалось лишь разбудить организм, а нужно и душу. Ищите в себе истоки, внутреннюю энергию возрождения и развития, - загадочно и довольно волнующе закончил свою речь вошедший.
- Пока сознание не вернется в вас, восстановление нельзя будет считать законченным, - деловито вмешался второй врач. После этой фразы визитеры удалились. Снова вступил в работу реаниматор. Он активировал арку прибора, похожего на сканер. Прибор начал двигаться над столом, просвечивая перламутровым светом его ноги, от ступней до таза. От сканера исходило приятное тепло, Адам буквально чувствовал, как благодатным соком наливаются его конечности. Жизнь втекала в тело мужчины, движение органической материи вновь происходило в остекленевших три века назад сосудах, порах, костной ткани, волокнах мышц, струнах связок, гребешках хрящей, во всем сложном биологическом организме, в каждой из миллиардов клеток, находившихся в криогенном параличе. Вокруг на интерактивных стенах палаты, происходило представление, кто-то пытался закачать в его мозг максимальное количество информации, проецируя образы. Его вниманию был представлен калейдоскоп каких-то личностей, пейзажи матери-Куны, фотографии огромных, похожих на разросшиеся черные кристаллы городов, улицы которых яркими клиньями рассекали леса.
Зеленые просторы местами были прочерчены блестящими нитями рек. Затем его взору представили ужасный катаклизм, мощнейший ветер, сдувающий страшным черным, несущимся над планетой смертельным покрывалом тотальной войны все вокруг. После этого появились изображения невиданных им планет, которые, видимо, открыло человечество, пока его не было среди живых. Он пытался встать, хотя бы начать двигать руками или ногами, но его усилия были почти тщетны: конечности еле двигались. Адам понял, что оставался почти полностью парализованным, при этом, как ни странно, он не чувствовал боли.
Вскоре какой-то сладкий дым наполнил палату. Адам уснул глубоким сном. Первое, что он увидел проснувшись: лицо, вернее интерфейс лечащего робота. «Вам заменили кое-что, так, по мелочи: суставы, одну почку, кое-что тут (робот постучал пальцем по своему корпусу в том месте, где у людей находится сердце)». И, добавив традиционное «отдыхайте», мягко откатился к стене.
И тут нагрянула реинвентаризация. В клинике «Возрождение» это обязательное мероприятие Сингулярности, проводилось оно все чаще в форме полной смены обслуживающего оборудования. Группа роботов, которые знали, что скоро, возможно, и сами попадут под реинвентаризацию, бойко и слаженно разбирали технику, упаковывали ее в стальные ящики и выносили вон из здания. Досталось и вежливому роботу – реаниматору первого класса, который так умело снимал боль с ног.
- Оставьте его, он мне нужен, - попытался вступиться за несчастную машину, которая всего полчаса назад ощущала свою полную полезность людям, пациент.
- Он морально устарел, в вашу палату поставят нового врача, который намного лучше. В нем устранены все ошибки этого изделия и сделан ряд инноваций, - беспристрастно ответил один из инвентаризаторов, ловко и уверенно запихивая спасителя Адама в ящик, складывая, как какую-нибудь сборно-разборную тумбочку.
- Не волнуйтесь за меня. Я просто устарел, - спокойным и трогательно-обреченно повторял инвентаризируемый врач, пока над его головой не захлопнулась плотная крышка ящика с красной надписью «утилизация».
Новая модель, которую затем вытащили из другого точно такого же металлического ящика, действительно была изящнее и могла вести философские беседы со скучающими пациентами, даже предлагать им более современные формы воскрешения. Адаму новый врач намекнул, что есть интересный вариант: загрузив знания и воспоминания в компьютерную программу, полностью отказаться от бренного тела. Такой сценарий, по мнению машины, сулил новые увлекательные возможности. Например, оцифрованное сознание могло быть сжато в пучок и перемещаться с помощью электромагнитной катапульты со скоростью света. Более того: можно принимать форму любого донорского биомеханического изделия, обитающего на любой планете, нужно лишь загрузиться в его блок управления. Впрочем, перспектива попасть однажды в список программ, подлежащих утилизации, была Адаму неинтересна, он останется в рамках ранее согласованной программы, на которую он много лет назад решился и к тому же полностью оплатил. Пациент испытывал странный симбиоз со своими новыми конечностями, которые как бы сосуществовали с ним в едином биологическом комплексе. Конечно, ему не терпелось выйти за больничные стены и посмотреть, как выглядит новый мир. Вскоре такая возможность представилась. Первая вылазка состоялась на беспилотном летающем такси. С воздуха ему открылась странная зловещая даже картина Куны. Кварталы плотных каменных джунглей сменялись дикими районами, с брошенными домами, сквозь зияющую пустоту окон которых были видны проросшие насквозь лианы. Эти здания-призраки стали частью непроходимой чащи, окруженной со всех сторон машинной супер-цивилизацией Сингулярности.
- Это началось пару веков назад, - увидев удивление во взгляде, объяснял его роботизированный гид-проводник, который представился как Эйно. Как видите, большая война оставила свой след, - сказал он. Выжившие стали постепенно перемещаться в орбитальные города, на близлежащие планеты, их опустевшие дома забрала природа. Вы, люди, поделили планету, а мы не стали мешать этому делению. Человек начал войну, роботам пришлось иметь дело с ее последствиями. Знаю одного из живых, кто может рассказать больше, чем я, - перейдя почему-то на шёпот продолжала настроенная на дружбу машина. Но к нему нужно лететь, живет в зоне за орбитой Куны. Чаще всего его можно застать на базе, что находится на Сибане, спутнике Йоро. Часа четыре-пять лету отсюда на космояхте.
- Вы можете помочь с полетом туда? Хочу видеть этого человека, – как можно более твердо и настойчиво попросил робота Эйно Адам, в глубине души, честно говоря, и не надеясь на положительный ответ.
- Нет абсолютно никаких препятствий для людей вылетать за пределы Куны, можете лететь хоть сейчас. Но вынужден предупредить: вам может не понравиться то, что вы от своего соплеменника там услышите. Однако никто кроме этого человека не расскажет вам историю людей на Куне лучше.
Что бы я там ни услышал, я должен понимать, что со мною происходит, где я и как мне жить дальше, - твердо решил Адам, взбираясь на трап космической яхты вместе со своим компаньоном.
Сибан, спутник газового гиганта Йоро, планетарной системы, куда входила иколыбель цивилизации Куна, представлял собой сравнительно небольшую планету. Один из пяти спутников исполина, он был почти полностью покрыт густым метановым океаном. Несколько небольших архипелагов яркими оранжевыми пятнами серного налёта были видны даже свозь метан-этановые облака и выделялись на фоне иссиня-черной глади безбрежного углеводородного простора. Часть пути пришлось пройти под поверхностью из-за чудовищного кислотного ветра, что безраздельно царствовал в тот день над планетой. Наконец, опасное путешествие позади. Космояхта плавно вошла в безопасный ангар. Адам увидел подходящего к яхте человека, пообщаться с которым ему так настойчиво советовал Эйно. Высокий мудрый лоб, умные, добрые, как ему показалось, с лучистыми морщинками в углах больших карих глаз. Удивительно, но этот человек практически ничем не отличался от людей, живших во времена молодости Адама, во время первого рождения, как он теперь про себя называл свою прежнюю жизнь.
Человек посмотрел на него с неподдельным любопытством, пытаясь, видимо, разглядеть какие-то экстравагантные манеры из далёкого прошлого.
- Вы многое пропустили, пока спали мёртвым сном в своей криогенной колбе, - окинув взглядом собеседника, иронично, наконец выдавил из себя хозяин станции.
- Да, видимо. И, судя по всему, я успешно пересидел, вернее, перележал какую-то бойню, - вступая в разговор, парировал реплику Адам.
- Вы уже знаете о той жуткой войне, которая чуть не уничтожила Куну?
- Робот-гид намекал, но как-то боязливо.
- Разумеется. Они и не расскажут. У роботов своё коллективное мнение об этой войне. И любая неосторожная фраза с их стороны, если, конечно, роботы вообще могут быть неосторожными, может быть трактована как факт вынесения суждения о тех, кого они считают богами. То есть о нас, о людях.
- Вы хотите сказать, что, несмотря на то, что мы чуть не уничтожили планету, они все равно считают нас божественными?
- Не совсем так, - поспешил любезно поправить Адама мудрец - островитянин. Они считают нас богами прежде всего по той причине, что мы являемся их создателями, - начал по-учительски терпеливо объяснять он. Наши вдохновение и талант создали умные машины. А затем вдохнули в материальную искусственную оболочку интеллект. Это они знают точно. Как и то, что боги могут быть несовершенными, ибо как иначе объяснить эту бессмысленную тотальную войну.
Адам внимательно слушал своего собеседника, все глубже осознавая, что его возрождение на Куне произошло в непростой период жизни планеты, и что ему предстоит сделать немало тяжёлых решений, прежде чем его новую жизнь можно будет назвать состоявшейся.
- Мне вскоре предстоит пройти комиссию на обоснование целесообразности моего возрождения, - вдруг откровенно излил душу мудрецу гость, не пытаясь скрыть своё волнение.
- Комиссия роботов не может принимать решения о людях, - уверенно констатировал мудрец. – Мы слишком разные с ними, могу вас уверить, что конечное решение все равно будет за их суперкомпьютером. Он - центр вокруг которого группируется облако смыслов. Их главный компьютер обладает высочайшим интеллектом, и, уверяю вас, он уже давно все решил и, вполне вероятно, не в нашу пользу.
- Почему на Куне так мало людей? Я видел всего двух, не считая вас…
- Если вы имеете в виду людей с идеальной внешностью, то это не люди. Это роботы высокого уровня, вершители. Они пытаются быть максимально похожими на своих богов - людей. Но при этом хотят оставаться идеальными машинами Сингулярности. И, разумеется, остаются роботами. Боюсь, что на Куне вообще не осталось более людей. Кроме вас двоих. Разве что по городским джунглям бродят где-то одичавшие особи…
- Нас двоих, кого вы имеете в виду?
- Новорожденных двое. В древних развалинах нашли еще одну колбу, в которой сохранился человек. Это женщина. Она условно умерла от лейкемии примерно через пятьдесят лет после вашего ухода в криоз. Интересная история, кстати. Ее пытались спасти чуть ли не всем человечеством. Ева – так ее зовут: миловидная, с такими огромными зелёными глазами. В манускриптах написано, что она стойко перенесла ужас своего положения. Я видел в одном журнале фотографию этой женщины в ее в последний час: Ева встретила свою первую смерть с такое застенчивой, будто извиняющейся за доставленные людям неудобства улыбкой. Удивительно. Прошло много лун над Йоро, прежде чем была вычислена формула смерти для мутирующего гена, убивающего с коварством, постичь которое смогла только аналитическая мощь Сингулярности.
- Так вы говорите - «женщина»? – перебил, положив руку на его плечо, речь хозяина базы Адам.
- Именно, - встряхнулся оратор. Вот вам и императив к жизни! Мудрец от души растянул лицо в улыбке. Что может быть для мужчины более веским желанием жить, чем интересная женщина с зелеными глазами, идущая с ним рука об руку?
- Послушайте, а почему бы вам не вернуться, не найти людей в джунглях, не попытаться начать все сначала? – спросил гость с максимально возможным энтузиазмом, который мог в этой ситуации проявить.
- Я привык один. Я всегда один. И я не хочу, чтобы меня спасали от смерти. Моя миссия закончена. И даже здесь на Сибане мне ничего нового не сказать: автоматические зонды просканировали тут все, до последнего серного камешка…
…Дорога обратно показалась Адаму короче, его мысли были заняты новостью о найденной женщине. Услужливый робот-гид уже собрал всю информацию, подготовил целое досье, которое в полете на Куну с удовольствием проектировал на потолок. Процессы регенерации, как выяснилось, у неё протекали относительно легко, если сравнивать с муками, которые пришлось пережить Адаму. Он при первой же возможности познакомился с Евой, рассказал ей все что знал о тех нескольких столетиях, что они пропустили пока находились в криозе. Далее они пойдут по жизни вместе, будут держаться друг друга. Так они решили, и это решение было единственно верным в их положении на Куне. Еве трудно было воспринять, что основными обитателями планеты теперь являются неживые механизмы, что остатки человечества оказались разбросаны по дальним орбитальным станциям или полупустым научно-исследовательским лабораториям, находящимся на соседних космических телах.
Сингулярность не оставила им никаких шансов занять сколь-нибудь заметное место в новом обществе, где людям уготована роль потребителя, пусть и привилегированного. Умные машины практичны, совершенны и холодно циничны в достижении своих целей. И они никогда не свернут со своей дороги, это конец истории человека на Куне…
В зал Комиссии Адам и Ева вошли рука об руку. Роботы-вершители на обожествлённых ими людей, создателей цивилизации, смотрели с интересом и, как показалось вошедшим, с сочувствием, если, конечно, роботам знакомо это состояние. «Новорождённые» избрали самую простую тактику поведения, отвечали просто и ясно. Вершители поочерёдно задавали вопросы, пытаясь проверить мотивацию к жизни и развитию двух людей как можно глубже, понять и помочь паре. А то, что это будет пара ни один уважающий себя робот уже не сомневался. Возможно, из соображений гуманности сначала им было предложено остаться на Куне. Затем в качестве другого варианта развития была изложена идея с переселением на другую планету (сколько людей слышали это после войны на Куне?). Переселение в новый мир. И Адам знал, что машины фактически уже приняли решение: об этом его предупреждал одинокий мудрец с Сибана. Мужчина посмотрел в глаза Еве: «Я за полет», - сказала она. «Мы уже умирали и воскресали. Но пока не жили, там мы проживем наш второй шанс», - сказала она.
Люди ответили, что полетят. В зал проецировалась трёхмерная карта галактики, где в ответвлении одного из рукавов спирали возле жёлтой маленькой звезды сияла яркая голубая точка.
- Это Тера, жемчужина, открытая одной из наших галактических миссий. Планета состоит из максимального количества биогенных элементов, известных в нашей галактике, - пояснили умные машины людям. - Вы можете отправиться туда, если сами того пожелаете. И там вы сможете начать сначала развитие человеческой расы, планета не оплодотворена разумом, вам предстоит воссоздать цивилизацию. Но Тера слишком далеко и даже мы не можем позволить высылать туда многократные миссии. Полет в один конец – вот что вас ждёт. При этом вы будете отрезаны от достижений Сингулярности. И не исключено, что вас ждет деградация знаний и практик, а это значит, что придётся вернуться обратно: сначала в условное бессмертие, а потом, не исключено, и в смертность. Мы должны вас предупредить об этом, ибо планета находится слишком далеко, наши возможности по коммуникациям с ней сильно ограничены современным состоянием Сингулярности, а оно крайне несовершенно, - заключили члены Комиссии.
Решение приняли прямо при них, буквально тут же. Голосом суперкомпьютера было оглашено, что жизнь, дарованная технологиями Сингулярности двум людям из прошлого должна продолжиться вне планеты Куна. Многих выживших в войне, ждала такая участь. И, конечно, все сделано машинами исключительно из соображений целесообразности. Обожествляя живых, они перепрограммировались на сохранение человека методом расселения в другие миры. Так, думали роботы, человеку будет лучше. И, тем не менее, когда они услышали окончательное и мужественное решение людей лететь на незнакомую планету, дикую и неизвестную, с миссией в один конец, они вынуждены были снова констатировать: «только боги могли принять такое решение, только боги!»
***
Огромное темно-бурое животное, похожее издали на бугор, поросший какой-то черной травой, с длинным шерстяным хоботом и выкрученными внутрь большими желтыми клыками пыталось выкорчевать и сожрать маленькую березку, вросшую намертво в мерзлый окоченевший грунт. Дернув деревце раз двадцать, животное, наконец, остановилось, решив, видимо, немного подумать, что делать дальше прежде чем дернуть дерево в двадцать первый раз. Мощная черепная коробка животного вмещала небольшой по объему и не приспособленный к эволюции мыслительный биологический аппарат, никак не способный решать такие сложные задачи так быстро. Однако даже этот несовершенный мыслящий инструмент почти нашел решение. Дерево целиком нужно оставить в покое, попытавшись ограничиться лишь ветками, которые нужно отгрызть зубами, приподняв при этом хобот как можно выше, чтобы он не мешал. И вот в самый момент, когда мозг шерстяного гиганта уже готов был отправить сигнал челюстям, на осуществление работы по отгрызанию веток, резкий звук над головой животного разорвал свинцовое небо. Звук был очень похож на оглушительный треск, который раздается, когда ломаются при отступлении обратно к полюсам гигантские пластины ледяного панциря, сковавшего обширные территории на Тере. Источником этого звука был космический объект, которые на огромной скорости громким хлопком прошил небосвод Теры, влетая в пространство планеты в окружении яркого плазменного облака. Объект увеличивался в размерах, гул нарастал, животное подняло голову, и в глубине его черных глаз отразился бело-голубым огоньком новой жизни свет стремительно снижающегося болида. Пролетев над головой зверя, спускаясь все ниже к линии астрономического горизонта, оставляя за собой шлейф дыма, огненный шар приобрёл более ясные очертания космического аппарата, скорость его приземления снижалась, след за ним протянулся через весь горизонт. Животное безучастно проводило взглядом корабль и вернулось к своей берёзке. Болид же, продолжая снижаться, изменил форму, создав монокрыло, перешёл к мягкому планированию, снижаясь в сторону покрытого снегом плато. Через некоторое время корабль осуществил приземление на поверхность планеты, его посадочные двигатели выключились. Стало тихо, слышно лишь как шипит снег вдоль корпуса, раскалённого от плазменного кокона, в котором он спускался в верхних слоях атмосферы. Прошло несколько земных минут, прежде чем у летательного аппарата открылся большой тяжёлый боковой люк. Он плавно опустился на землю, вслед за ним выехал телескопический трап. По нему, держась крепко за руки, спустились мужчина и женщина. Оглядываясь по сторонам, они осторожно сошли на хрустящий снег.
- Мы дома, - немного срывая голос от волнения, сказал мужчина. Обратного пути у нас теперь нет, - вымолвил Адам.
Он немного помолчал, пытаясь, видимо, найти другие правильные слова, подчёркивающие всю глубину происходящего, способные согреть сердце в трудную минуту.
- Боишься? – затем спросил он как можно более успокаивающим тоном, обращаясь к своей спутнице, сжимая для пущей убедительности ее маленькую холодную ладошку в своей сильной мужской руке.
- Нет, не боюсь. Мы ведь боги, мы не должны ничего бояться, - твёрдо ответила хрупкая Ева.