=============== Знай наших!
Гордеев воспрянул духом: даже при отсутствии троих всё равно получается восемь человек. Непотопляемая группа.
Юлины-Любины мальчики вели себя как завзятые походники: нашли и распилили сухую ёлку, развели костёр, прикатили «диваны» (брёвна, на которых сидеть), вместе с Гордеевым натянули трос, котлы набили снегом и подвесили на крючьях.
— Суп сегодня отменяется, зато чай будет со стационарным тортом, — сказал Гордеев (прим.: стационарный торт — купленный в магазине и чудом донесённый до привала в рюкзаке, попробуйте на лыжах ехать в темпе и с тортом, узнаете). И водрузил на расстеленную на снегу скатерть коробку с «Наполеоном» и бутылку шаманского. И ещё одну. И ещё одну.
Лера потянулась за бутылкой, обхватила длинными пальцами, как гитарный гриф. Изучила этикетку и радостно объявила:
— Это ж сдохнуть можно! «Ив роша»! Я думала, дрянь какая-нибудь отечественная. Это я буду. И вот это. — Голубева извлекла из рюкзака квадратную бутылку, по виду двухлитровую. «Мэйкерс марк, виски бурбон», знай наших.
Любины-Юлины мальчики оживились, поглядывали на Леру с уважением. Они принесли водку «Хаски» и ликёр для соболюшек, как они звали девчонок. Водку Гордеев велел убрать (бурбон с водкой мешать неспортивно). Мальчишки подчинились без слова: бурбон никогда не пробовали, он стоит запредельно. Сегодня попробуют.
Накрыли на стол, развесили на ёлках хлопушки и «дождик», и праздник получился хоть куда.
Лера наделала «ёлочных» канапе, заворачивая квадратики сыра в листья салата и протыкая шпажками. Надя принесла отварную картошку (каждая картофелина в фольге), бросила на угли, будет горячее блюдо. Юля с Любой придумали делать гирлянды из конфет, нанизывая их на нитки. Гордеев удивлялся, как у них хватает сил веселиться: привал с согласия группы устроили в конце маршрута, накатавшись на лыжах до состояния лёжа, как выразилась Надя.
Гордеевский маневр был своеобразной проверкой: залежались за новогодние праздники, на диване с телевизором в обнимку, так вот вам разминочка, получите-распишитесь. От «разминочки» все нагуляли аппетит и стол соорудили скоропалительно. И объелись так, что не могли уже идти. А идти и не надо — станция за лесом, от силы пятнадцать минут хода, и можно ещё посидеть.
Этот поход был последним «нормальным походом», по выражению Гордеева, а дальше всё покатилось под откос.
================ Из дневника Нади Рыбальченко
21 января 2019.
Старый новый год прошёл по классу «всё включено». Мне понравилось, если не считать, что я встать не могла после Леркиного бурбона. А она мне: «Не можешь, не вставай, посиди, потом встанешь». Так и оказалось, но что я пережила… Ноги вообще не слушались. То есть совсем.
Ребята не приехали ещё, были только Юлины-Любины мальчики. Танцевали со всеми по очереди.
А вчера не было ни Натальи, ни Леры, могли бы позвонить, сказать, что не придут. Не сочли нужным. Зато наши приехали с Чегета, Лось, Виталик и Васька. Васька сказал, что в следующий раз мы с ним вместе поедем.
Опять нас было девять человек. Гордеев сказал, непотопляемая группа. Весело было. Виталик врал опять, и Лось, по-моему, тоже врал — про какие-то чёрные трассы, на которых можно голову сломать, но он не сломал. Жаль, Голубевой не было. Она бы ему сказала — жаль, что не сломал.
Олежка с Витей (я так и не поняла, кто Юлин, кто Любин, и все тоже не поняли) откололи номер, водку принесли опять. Они в группу в конце декабря пришли, и сразу на Натальин день рождения попали, а в январе первый поход 13-го числа, на старый новый год. Вот и подумали, что у нас всегда так. Гордеев им велел водку убрать и больше не носить, иначе, говорит, больше ко мне не придёте. Они ему — не хотите, не пейте, нам больше достанется.
Что было! Гордей орал, аж лес трясся. А Люба с Юлей и говорят: «А давайте, к Мунтянам поедем, пирогов поедим». Вот наглые девчонки! Я всегда пирожки приносила, вчера первый раз не принесла, у нас концерт отчётный был, поздно кончился, а поход в субботу. Был бы в воскресенье, я бы напекла. И главное, все молчали, а эти малолетки рот открыли. Я им не спустила, сказала, вам здесь не буфет. И Гордеев сказал. И они прямо с привала уехали, все четверо. Такой демарш. Ну и — скатертью дорожка. Их в группе прозвали «соболиная охота». Шкуры они соболиные, больше никто.
====================== Из воспоминаний Лося
2019-й год начался «не с горы», по определению Димы-Лося. Впрочем, как раз с горы, потому что новогодние праздники они с Виталей и Васькой-гитлером провели на Чегете, на горнолыжной базе, Виталик достал путёвки, а так им фиг бы обломилось, на праздники-то. У него знакомых половина базы, помогли по старой дружбе. Васька юзал по склону для новичков и от гордости лопался, а Лось с Виталиком покатались, вспомнить страшно.
Тринадцатого пили-отмечали, Надя набралась под шумок вискаря и зависла, а остальные ничего. Говорят, что тринадцатое несчастливое число. Для гордеевской группы оно было последним счастливым днём в январе, поскольку уже в следующую субботу, девятнадцатого января, «соболиная охота» отколола номер, все вчетвером.
====================== Глазами автора
Юлины-Любины мальчики отличились: принесли водку, мотивируя тем, что — праздник же, Крещение! Надо отметить. Водка ледяная, в лучших народных традициях. Гордеев озверел, сорвался, мог бы потише орать. Мальчишки такого не ожидали: ждали что их поддержат, а никто не поддержал. Посовали в рюкзак бутылки и переговаривались шёпотом, чтобы Гордеев не услышал и не добавил к сказанному.
И всё бы ничего, всё бы обошлось, но Юля с Любой, обидевшись за своих, возжаждали сатисфакции. Иными словами, удовлетворения за оскорбление чести. И сделали три ошибки. Первая заключалась в том, что девчонки плохо знали Гордеева, и поэтому решили, что по их просьбе он изменит маршрут. Вторая ошибка заключалась в предложении поехать к Мунтянам на заимку (как прозвали в группе «лагерную» избушку). Третья — в том, что они всё-таки поехали туда, не спросясь Гордея, который бы им запретил, не отпустил, и они остались бы живы — все четверо.
==================== Глазами очевидцев
— А почему нельзя? Мы же в прошлый раз ездили, и раньше к ним ездили. А давайте каждый раз! — предложили Люба с Юлей. И встретили дружный отпор:
— У нас походная группа, а не гостевая.
— А совесть есть? Мы их два раза обожрали, слопали всё что смогли. Налетели как тля на посевы, девять человек.
— Восемь. Восемь человек и один руководитель.
— У нас своя кухня не хуже, и пироги свои.
— А у них вкуснее! У них с мясом! — протестовали Юля с Любой.
Сакраментальное «Вас дома не кормят, что ли?» всё же прозвучало, и девчонки обиделись.
— Кормят. И в институте кормят, в столовой и в буфете.
— Вот и езжайте в буфет, кто мешает-то? — предложила Надя, обидевшись за выпечку, которая отнимала время и силы, а им, оказывается, не нравилась. Начинка не та. У Мунтянов вкуснее.
— Так, всё, хватит с нас. Мы уходим, — заявили Витя с Олегом, в свою очередь обидевшись за девчонок. Молча надевали рюкзаки, вытаскивали из снега воткнутые вертикально лыжи.
Девчонки жалобно смотрели — то на ребят, но на группу. Надя невозмутимо спросила:
— Суп на сколько человек варить, на пятерых? Я не поняла, вы остаётесь или уходите? Или собираетесь, но остаётесь.
Васька-гитлер расплылся в улыбке: ему понравилась Надина формулировка. Ему вообще всё в ней нравилось. Так ловко перевела рельсы. Ребята поторопились, а сейчас как раз можно дать задний ход.
Витя с Олегом поняли намёк, как по команде перестали собираться. Но Гордеев демарша не простил.
— Хотят, пусть едут. Насильно никого не держу. И алкоголя в группе не будет, иначе сопьёмся. Двадцать пятого Татьянин день, потом февраль: десятого — Кудесы, день домового; четырнадцатого — день Святого Валентина; пятнадцатого — Сретение; двадцать третьего День защитника Отечества, двадцать четвёртого Велесов день, потом сразу масленица, потом сразу пасха, а через неделю Красная горка…
— Не сразу. Пасха в апреле. А Красная горка вообще пятого мая, — сказала Надя. — Все поняли? В следующий поход всем принести «Алка-Зельтцер».
— Да ты чего, Надёк? Шипучку пьёшь? И часто? — удивился Лось. — Отстаёшь от жизни. Пей лучше Bayer, состав аналогичный, но… в общем, сама поймёшь.
Надя отчего-то покраснела. Представила, наверное, как пьёт «шипучку». И снова все умирали со смеху…
Четвёрка молча надевала лыжи.
— Дорогу-то найдёте? — не выдержал Гордеев.
— А чего её искать? По лыжне доедем. Юлька с Любой знают.
— Ну, не буду вас уговаривать, вольному воля. Идите-ка сюда. — Гордеев вытащил карту и показал «отъезжающим» ориентиры, где и куда сворачивать. Лыжней в лесу много, а он хотел, чтобы ребята дошли до станции и сели в электричку. Если им приспичило.
Проехав метров пятьдесят, все четверо не сговариваясь свернули на поперечную лыжню. На станцию они всегда успеют, светло ещё. И чего Гордей привязался, дорогу показывал… Ясно же, что они больше к нему не придут. И девчонки.
— Соболятники отбыли на зимний промысел, — прокомментировал Васька-гитлер. И оказался как никогда прав.
ПРОДОЛЖЕНИЕ http://www.proza.ru/2019/06/14/1897