Мрак. Потом дыхание холода, которое обжигало легкие, а еще страх, бьющийся в захлебнувшийся от ужаса рассудок. Голоса повсюду, стон, а потом и крики. Эдвард сжал руку Гуннара, не пытаясь выглядеть смелым и решительным. В такой переплет он не попадал ни разу, и неизвестность настораживала.
– Обратного пути нет, Эдвард, – прошептал Гуннар. – Сможешь ли ты вернуться к пристани через горы, если волшебное зеркало станет для нас закрытым?
– У меня нет выбора, Гуннар. Солвейг нужна наша помощь.
Эдвард разжал пальцы, выпуская руку Гуннара из ладони. Они очутились в темном зале с высоченным потолком, своды которого были покрыты сталактитами или сосульками. В полумраке сразу было и не понять, что на потолке и стенах галереи. Холодное дуновение ветра оповестило о том, что в замке они не одни и, прижимаясь к стенам, эльф и принц двинулись по известному лишь Гуннару пути.
Озеро Холгер располагалось в подземелье замка, куда проход был открытым. Ни одного стражника или воина орка не встретили незваные гости на пути.
Гуннар, покачав головой, заметил, что это очень странно.
– Возможно, сейчас и охранять в замке нечего, – предположил Эдвард.
– Не думаю, – мрачно отозвался эльф.
Ступени оказались скользкими. Чем ниже Гуннар и принц спускались, тем больше на стенах можно было увидеть инея, который потом превратился в настоящую ледяную корку. Эдвард немного согрелся, а сердце учащенно отбивало ритм. Под конец пути они двигались по ступеням изо льда, словно спускались в царство снежного дракона.
Каждый звук, здесь, распадался на множественное эхо, и пусть слова были произнесены шепотом, все равно они превращались в цепочку звуков. Словно сотня отражений в искривленном зеркале. Сначала слово слышалось в том тоне, что и было произнесено, а потом на тон выше или ниже, словно странное эхо смеялось над чужаками.
Путники предпочли обмениваться знаками, чтобы не будить спящую тишину. Как и предполагал Гуннар, флейту, оказалось, найти слишком легко. Она лежала, словно брошенная кем-то на ледяном камне. В озере зияла рваная дыра, которую проделал Биргер. Она так и не затянулась льдом, словно призывая нырнуть в прозрачные воды Холгер.
– Что-то здесь не так, – покачал головой Эдвард, понимая, что удача в этом месте будет явно не на их стороне.
– У нас есть выбор? – спросил Гуннар, уже не вслушиваясь в уродливое эхо. – Биргер не вернется сюда, а с Исгерд ты сможешь договориться. Надеюсь, на это.
Он протянул руку и дотронулся до волшебной флейты. Она задрожала и раздраженно запела, коверкая ноты, наполняя подземелье резкими звуками. Гуннар сжал ее сильнее, поднося к губам, пытаясь сыграть верную мелодию.
Флейта подчинилась. Эдвард с удивлением взирал на укрощение волшебного музыкального инструмента, пытаясь запомнить мелодию.
Через какое-то мгновение, эхо стало вторить нотам музыки и успокоилось, словно задремало в недолгом сне.
Не выпуская флейты, Гуннар, махнул рукой, и Эдвард последовал за ним. Он вспомнил последние минуты во дворце Солвейг, когда друзья принца стояли у волшебного зеркала и делали выбор.
Жребий пал на Эдварда и теперь от него многое зависело, однако он не был уверен в силах, а пытался просто запомнить мелодию, чтобы суметь совладать с белым демоном Биргером.
Как и следовало ожидать, в просторном зале, где под потолком ледяные сосульки напоминали необычные люстры, их поджидало четверо орков из королевской охраны. Они были двухметрового роста, а длинные мускулистые руки с цепкими пальцами ловко подхватили Гуннара, который не выпускал флейту. Лица орков темные с грубой кожей, а голова полностью лишенная растительности точно и не имела шеи. Кожаные штаны, латы и меховые короткие плащи говорили о том, что эти орки не из простых вояк.
Одному из орков все-таки удалось вырвать флейту из рук Гуннара. Подхватив за шиворот, двое потащили его, оставив Эдварда в полном недоумении.
– Эй! – крикнул обескураженный принц, отправившись вдогонку за орками, которые волокли побледневшего, но стойко упирающегося, Гуннара.
Орки словно и не замечали принца, пока не вломились в тронный зал, где на высоком постаменте с каменной спинкой, украшенной горным хрусталем, восседала королева ледяной страны собственной персоной.
Она, рассмеявшись, приказала оркам отпустить эльфа:
– И это все, что осталось от славного войска Солвейг? – спросила она, тыча пальцем в Гуннара, – всего лишь жалкий эльф, не имеющий привилегий, самого низкого сословия?!
– Не стоит пустыми насмешками опускать свою и без того пошатнувшуюся репутацию, Исгерд! – выкрикнул Эдвард, уставший бежать за орками.
– И кто это осмелился упрекать меня в глупости?! – воскликнула Исгерд нахмурившись. – Ты, рыжеволосый мальчишка?!
– Принц Эдвард, наследник короля Брайса и королевства Морских земель, – ответил принц, приложив руку к груди и поклонившись. – Мы пришли в замок не для того, чтобы развеселить или посеять злобу в твоем сердце, Исгерд. Мне придется слишком много объяснять, но имея войско, владея этими землями, слишком низко насылать на маленькое королевство Солвейг бессмертное чудовище. Ты не думаешь, что этим ходом предрешила всю партию, Исгерд?
– Может, мне показалось, но из твоих слов я слышу лишь угрозу и желание поскорее расстаться с жизнью. – Королева отбросила полы мехового плаща и поднялась с подушек, но не спешила спускаться.
Эдвард видел в ее бледном лице и холодном взгляде желание триумфа. Однако с Исгерд остались лишь преданные орки, ни одного человека после смерти Балдера рядом не было.
– Не стоит закрывать глаза на поступки тех, кого мы любим, как и не нуждаются в жалости, сделавшие собственный выбор. Только сам человек решает быть воином или крестьянином, быть добрым человеком или насмешкой в глазах общества.
– Я понимаю тебя, Эдвард. – Исгерд сделала несколько шагов по каменным ступеням. – Но кто дал тебе право указывать мне, как править?!
– Никто, Исгерд не просил меня приходить к тебе. Но любовь к Эслинн ведет меня, во имя спасения будущей невесты и скорейшего преодоления преград, что расставила судьба на пути.
– Так дело в Эслинн? – рассмеялась королева. – Снова Калдер и Солвейг плетут интриги…
– Ты не знаешь о чем речь, видимо, – прервал ее принц и вкратце попытался поведать историю своего путешествия, надеясь растопить ледяное сердце Исгерд.
Только в груди у королевы давно покоилось не ледяное, а каменное сердце и её не волновала судьба людей, которые были ей совершенно безразличны.
Исгерд опустилась на ступени и посмотрела в упор на Эдварда. Голубые, словно выцарапанные изо льда, глаза глядели, будто прожигая дыру в сердце принца. Длинные белые волосы были аккуратно зачесаны назад и собраны в толстую косу, доходившую до пояса.
Исгерд перебирала шнурок на плаще тонкими пальцами, с длинными ногтями, похожими на горный хрусталь и в какой-то миг, Эдварду показалось, что вся она не настоящая, а ожившая ледяная скульптура.
– Зачем тебе и этому мелкому эльфу понадобилась моя флейта? – вдруг спросила Исгерд, словно Эдвард ничего и не рассказывал ей. Его слова не смогли пробиться к ее душе.
– Чтобы остановить Биргера, чтобы покончить со Злом, что творится на землях Солвейг, в порту и пристани Белая звезда.
– Разве кто-нибудь остался жив?– спросила она, разглядывая Эдварда, словно невидящим взглядом.
– Есть немногие и, я думаю, плата за смерть Балдера получена сполна, или ты не знаешь, как узнать правду, Исгерд? Кто обманывает меня ты, мать, пьяницы и ленивого обжоры, или похотливая Солвейг, предавшая тебя?!
Слова Эдварда заставили вздрогнуть Исгерд, и принц понял, что задел королеву за живое.
– Пока все они не будут стерты с лица земли, мое горе не утешится, и не тебе, щенок, решать правильно поступаю я или нет.
Атмосфера накалялась, а Эдвард начал задумываться, как ему завладеть мечом одного из орков, чтобы расправиться с ними и освободить Гуннара.
– Схватить и этого чужеземца! – закричала вдруг Исгерд, указывая на Эдварда пальцем, на котором красовалось массивное серебряное кольцо с крупным сапфиром.
Орки повернулись к нему, раздувая ноздри, и тот, что стоял ближе всех двинулся навстречу принцу, чтобы схватить его.
Однако выкрик Гуннара отвлек орка, а Эдвард, улучив момент, выхватил кинжал из-за пояса чудовища.
Ему было на руку, что движения орков неповоротливы и только с помощью массивности они, как правило, одерживали победу. Двигались они медленно, что позволило Эдварду уходить от ударов.
Тот, у которого принц выхватил кинжал, держал в руках каменный топор. Второй орк перекидывал из руки в руку палицу, утыканную длинными шипами. У третьего же обоюдоострый кинжал, меч и в тоже время, он нацепил на мясистые пальцы внушительного вида кастет, что заставило Гуннара вжаться в руку сжимающего его орка. Чудовищу, державшему эльфа, видимо, чрезвычайно хотелось подраться, и, сжимая эльфа, он то и дело поворачивался то влево, то вправо, чтобы оценить происходящую схватку и атаку товарищей в сторону незваного гостя.
Королева, вцепившись длинными ногтями в полы мехового плаща, с удовольствием смотрела в сторону прыжков принца и то, как орки дубасят друг друга без видимой причины. Они не успевали схватить Эдварда и наносили друг другу увечья.
В какой-то момент, Гуннару удалось вырваться из лап орка, и высоко подпрыгнув воспользоваться магией, коей орки не владели. Теперь флейта снова была в его руках и с криком: «Бежим», Гуннар кинулся, наутек оставив в замешательстве в первую очередь Исгерд не ожидавшую такой прыти от эльфа и его товарища.
– Что встали, как истуканы!!! – Закричала она. – Догнать и растереть в порошок!!!
Эдвард почти нагнал Гуннара, сжимающего флейту, и только успел спросить, что им делать дальше, как двери распахнулись, и в зал ввалилось с десятка два громил орочьего войска.
Развернувшись, беглецы понеслись к дверям одной из зал и, захлопнув их, увидели, что очутились в еще одном коридоре бесчисленных галерей замка.
Тут и там громоздились каменные статуи, и Эдвард не сразу понял, что это окаменевшие люди, которые так и застыли в нелепых позах, словно пытаясь отразить надвигающуюся бурю. Тем не менее, разглядывать фигуры покрытые пылью и паутиной времени не оставалось. Протискиваясь сквозь стройный ряд стражей и королевской знати, ставшими каменными истуканами, Гуннар и Эдвард выбрались к следующей двери.
– Я знаю, где мы находимся! – воскликнул Гуннар и побежал к двери, что была ловко спрятана в стене. Эдвард тоже увидел ее и, толкнув, понял, что она не заперта.
Внезапно Гуннар вскрикнул, падая на Эдварда. Из спины эльфа торчала стрела, а просвистевшая рядом сообщила о приближении орков.
– Гуннар, – принц не ожидал подобного поворота. – Что же мне делать теперь?
– Оставь меня, Эдвард, – проговорил Гуннар слабеющим голосом. – Беги, пока они не настигли тебя. Давай пока они не поняли, что ты ушел этим проходом, он приведет тебя… – эльф замолчал на полуслове, сделавшись грузным, выронив из рук волшебную флейту.
Подхватив ее, Эдвард посмотрел по сторонам и прошептал, склоняясь к Гуннару:
– Что дальше, что же мне делать потом?
Топот ног приближающихся орков стал ответом, на вопрос как поступить дальше.
Маленький эльф Гуннар был уже мертв.
Эдвард, сдерживая гнев, понимал, что не сможет один выстоять против чудовищ Исгерд и, открыв дверь, втащил бесчувственное тело эльфа внутрь, Гуннар оказался отважнее, чем показался сначала, и его смерть стал неожиданностью.
Проникнув внутрь и понимая, что там имеется засов, Эдвард воспользовался им, а потом погрузился во мрак подземного хода.
Сердце стучало так громко, что принцу казалось, его могут отыскать, он слышал громкие шаги за дверью и еще то, как кто-то толкнул дверь, что оказалась закрытой.
– Прости меня, Гуннар, – уронил Эдвард, коснувшись лица эльфа. Потом накрыл ладонью его глаза, смежив веки храброму Гуннару.
Он медленно спускался по ступеням, и только сейчас понял, что застряв в каменном мешке, без света, тепла и пищи может долго не протянуть. Волшебную флейту, Эдвард сунул за пазуху и удивился, что она перестала подавать признаки жизни.
Принц спускался вниз, практически наощупь, а когда ступени закончились, начался узкий проход. Эдвард мог руками дотронуться до противоположных стен. Cтало теплее, чем наверху и, если это можно назвать чем-то положительным, юноша хоть немного согрелся. Он вспомнил о Гуннаре и о том, как нелепо погиб он. Кто же сейчас сыграет мелодию на флейте, чтобы усмирить Биргера, размышлял принц, пока его мысли не оборвал вспыхнувший свет факела в конце туннеля.
Вытащив кинжал, Эдвард прижался к стене, готовясь к нападению. Чем ближе подходила фигура, тем отчетливее принц понимал, что это орк. Да и разило от него за версту. Шаркающей походкой, существо двигалось по тоннелю, пока не остановилось. Принюхавшись, орк поднял факел выше, видимо, желая лучше разглядеть того, кто прятался в тени.
– Эй, кто здесь! – крикнул он в темноту.
Эдвард молчал, стараясь не издавать ни единого звука, уверенный в том, что орк обязательно приведет прислужников Исгерд, и тогда точно несдобровать.
– Человек, я чую твой запах, не бойся, выходи на свет, я не сделаю тебе ничего плохого. – Тон орка внушал доверие, однако Эдвард не спешил раскрыть себя. – Как ты остался в живых, ведь гнев Исгерд всех превратил в камень, – он вздохнул и остановился в ожидании, пока человек заявит о себе, выйдя из темноты в пятно света.
– Воины Исгерд убили моего друга, да и сам я чудом спасся, – подал голос Эдвард, все еще не доверяя незнакомцу.
– Раньше я тоже был воином, – отозвался орк. В свете пламени Эдвард увидел его лицо покрытое шрамами, острые уши, прижатые к вискам с оттопыренными кончиками, и абсолютно лысую голову. Маленькие глазки, казалось, глубоко посажены на квадратном мясистом лице. На прямом носу с широкой переносицей сидели очки в золотой оправе. – Теперь же я единственный, кто умеет писать летописи, потому больше некому делать этого – все люди обратились в камень.
Эдвард вышел на свет, все еще не решаясь подойти ближе, разглядывая двухметрового орка. Ряса кирпичного цвета, похожая на монашеское одеяние, смотрелась на нем нелепо, как и толстая книга подмышкой.
– Идем, – махнул когтистой лапой орк. – Негоже мне старику стоять на сквозняке. У меня есть душистый чай, и не думай, что я сдам тебя своим товарищам. Если быть откровенным, я не считаю, происходящее правильным и боюсь, – он понизил голос до шепота и огляделся по сторонам, словно кто-то мог подслушать этот разговор, – что королева тронулась рассудком.
Принц понимал, что в данный момент очень рискует, но обрести в лице подданного Исгерд союзника стало бы отличным подспорьем.
Эдвард последовал за орком, который оказался хранителем королевской библиотеки и назвался Алвисом. Он немного прихрамывал на одну ногу, и только потом принц узнал, отчего старый орк не особо лестного мнения о королеве Ледяной Страны.
Алвис заварил травяной чай и неспешно расхаживал по комнате, хотя Эдварду не терпелось узнать, как поскорее выбраться из королевства. Он беспокоился за друзей, оставшихся в замке Солвейг, и опасался, что Исгерд может обратить свой гнев против них, направив к замку войско.
Алвис, сдунув пыль со стола, расставил глиняные чашки и разлил чай. А в это время Эдвард рассматривал его каморку. Здесь, как и в хранилище библиотеки находилось множество книг. Они были заботливо расставлены по алфавиту и еще по категориям. Зная, какие орки неряшливые, Эдварда удивили чистота и порядок царившие вокруг. Единственное к чему было сложно привыкнуть это неприятный запах орка. Тем не менее, принц вскоре привык к зловонию, исходящему от Алвиса, который оказался добрым малым.
– Я никогда не спорил с Исгерд, потому что знал, это опасные игры, – выдохнул Алвис, отпивая горячий чай из чашки. – Знаешь, я раньше воеводой был, все орки слушались меня и уважали. А после ранения мне пришлось долго отлёживаться. Большинство из нас считают повелительницу выше богов. Так было и со мной. Однако слишком поздно я осознал, что она за коварное существо. Только я не стал бросаться в атаку и затаился на время и, думаю, мой час настал. – Алвис с надеждой взглянул на Эдварда. – Я помогу тебе, а ты мне. Тебя устраивает такой договор?
Эдвард еще не знал, что попросит у него Алвис и сказал, что для него главное – избавиться от Биргера и вернуться на корабль, зная, что в королевстве, наконец, воцарился мир.
– Конечно, если я узнаю твою историю и решу, что смогу сделать правильный выбор, Алвис.
Орк потер поясницу, а потом уселся на табурет с толстыми ножками, который был способен выдержать подобную тушу.
– Раньше я и не задумывался, никто не пытался размышлять, да и все вокруг, считали орков не особо умными существами. Исгерд приказывала нападать, мы бросались в бой, Исгерд повелевала уничтожить врагов, мы подчинялись. Война стала нашим хлебом, нашим богом. И нам нравилось захватывать земли, разбивать войска чужеземцев, как мы сделали с Калдером и его армией.– Алвис немного помолчав, смочил пересохшее горло ароматным чаем. Что-что, а чай у него получился отменный, размышлял про себя Эдвард, слушая рассказ орка. – После того, как Исгерд поссорилась с королевой эльфов, она приказала мне и небольшому отряду, взять ее замок в осаду. Мы отправились к стенам дворца Солвейг и вскоре были встречены лавиной огня из стрел. Исгерд взбесила подобная дерзость, она, очевидно, недооценила строптивую невестку. Одна из стрел повредила мне ногу, но меня не заботило ранение. Яд Биргера быстро восстанавливал силы, однако я позволил вольность – высказал, что нападать на будущую мать наследника дело неблагодарное. Не знал я тогда, что Балдер мертв, и что между Исгерд и Солвейг проползла змея. «Выпусти Биргера, Алвис»,- прошипела она точно кобра: «Пусть он уничтожит каждого, кто откажется подчиняться мне»!
Мне показалось это решение странным, опрометчивым и лишенным капли мудрости. Это скорее походило на шаг отчаяния, чем на поступок правительницы королевства.
Я попытался донести до Исгерд, что нельзя впутывать эмоции, когда решается судьба королевства . Я знал – Биргер ненавидит людей и уничтожит даже придворных королевы. На мои слова Исгерд рассмеялась, а потом вонзила острые когти в свежую рану на моём колене, заставив завыть от боли. « Я хочу слышать, как кричат они, как молят о пощаде, как это делаешь ты, Алвис»! – Я сдержался и больше не проронил ни звука, но мой красноречивый взгляд выдал истинные намерения и мысли. « Пока Биргер не выползет из озера Холгер, никто не получит ни капли спасительного эликсира», – отрезала она.
Я не хотел марать руки в крови невинных и пусть я орк, но не безмозглый болван, не осознающий, что значит лишать жизни тех, кого ты еще только вчера защищал. Нет, я не мог выпустить белого демона, я чувствовал, что этим самым я предрешу гибель Ледяного Королевства.
Орк помолчал и, допив чай, поднялся из-за стола. Он принес книгу и, раскрыв ее перед Эдвардом, ткнул пальцем в одну из страниц:
– Не догадывалась Исгерд, что я интересовался летописями королевства, и мне доподлинно известно, что Биргер не убивает каждого, кто встретится на его пути. Если только сама королева не отдаст ему приказ.
– Отчего же он слушается только Исгерд? – удивленно спросил принц, он допил чай и не стал отказываться от предложенного хранителем библиотеки краюшки черного хлеба и куска сыра.
– Биргер не совсем змей, он монстр, обреченный влачить сотни лет на дне озера. Раньше он правил Ледяным Королевством, но был проклят собственной матерью за жестокость, алчность и желание править миром, уничтожив всех, кто вставал на его пути. Исгерд унаследовала его болезнь, которая охватила разум короля Биргера. А в то время старая королева не смогла совладать с ним. Ей осталось одно – наложить на сына проклятие, обратив его в подводного змея. С трудом, но лекарям оркам удавалось добывать бесценный токсин, ведь играя на волшебной флейте необходимую мелодию, Биргера можно усмирить на несколько часов и нацедить драгоценное вещество. Я отказался помочь ей, и она обратилась к Сагору, моему другу. Во времена смуты всегда находится тот, кто с легкостью, чтобы приблизиться к королеве, предаст все, что раньше мы называли дружбой. Мой друг и правая рука пошел на поводу Исгерд. Он выпустил Биргера, не думая, что станет его первой жертвой. Сагор оказался слишком самоуверенным, а Биргеру накопившего яда за последние полгода, оставалось лишь выдохнуть на несведущего орка, отчего тот превратился в камень. Только Исгерд не было до этого дела. Она приказала белому змею уничтожить всех людей и эльфов во дворце, чтобы никто не успел предупредить королеву Солвейг о надвигающейся опасности. Затем Биргер отправился в королевство эльфов, и что там произошло мне неизвестно. От взгляда или дыхания Биргера все придворные люди и эльфы обратились в камень, а Исгерд решила, что пора осуществить необходимые изменения в распределении придворных и государственных должностей.
– Ты усомнился во мне, Алвис? – спросила она. – Но я помню, как верно ты служил мне. Считаешь себя очень умным, мудрым, так отправляйся в хранилище книг и пиши летописи, как это делал твой предшественник. Так я и оказался здесь.
Алвис вздохнув, посмотрел на Эдварда и покачал головой.
– Я понимаю твою озабоченность, Алвис, и скажу одно, Солвейг в безопасности. Только чем я могу помочь тебе?
– Ты должен уничтожить Биргера и помочь мне, всему королевству низвергнуть Исгерд, – уронил старый орк. В его глазах все еще оставалась былая преданность королеве, и эти слова дались ему с трудом. – Я пытался вразумить королеву, но то, что она сделала – не оставляет выбора.
– Это не так просто сделать. – Эдвард задумался. – И я должен поговорить с друзьями и рассказать обо всем Солвейг. Только она сможет восстановить в Ледяной стране мир, но и это не произойдет за один день. Как же другие орки отнесутся к происходящему, не обернется ли свержение Исгерд новой войной?
– Бездействие породило смуту, Эдвард. – Алвис в упор посмотрел на принца.– Не уничтожив Биргера, и не указав королеве Исгерд оставить трон, нельзя возродить былое величие Ледяного Королевства. Прольется кровь, я знаю, но другого выхода нет.
Эдвард задумчиво склонил голову на сложенные руки. Слишком большая ответственность ложилась на его плечи.
– Достаточно отыскать волшебную флейту. Однако наверняка ты пришел со своим товарищем именно для этого? – Алвис вопросительно взглянул на принца.
– Да, Алвис, нам удалось отыскать флейту. Но стража Исгерд убила Гуннара, только он знал мелодию волшебной флейты, – ответил Эдвард. – Как теперь быть, оружие стало бесполезным.
– Ты ошибаешься, Эдвард, насчет флейты. Волшебная мелодия знакома каждому орку, – хрипло рассмеялся Алвис и запел на своем языке. Потом окончив песню, сообщил, что эту колыбельную поют матери своим детям. – Поэтому я знаю мелодию, что успокоит Биргера.
– У тебя же есть чернила и бумага? – поинтересовался Эдвард. – Ты снова напоешь мелодию, а я запишу ноты и выучу песню.
– Ты можешь перекладывать музыку на бумагу! – восхищенно произнес Алвис, и кончики его ушей приподнялись от восторга. – Так это меняет все дело.
Он подошел к столу, вытащив из ящика бумагу и чернильницу с пером. А когда запел, наполняя подземелье густым басом, Эдвард, начертив нотный стан на желтом листке плотной бумаги, аккуратно записывал ноты.
Уже под утро мелодия впечаталась в сознание юноши, и он безошибочно мог пропеть ее, чем обрадовал невольного учителя.
Под утро принца и старого орка сморила дрема, но и не прошло двух часов, как Алвис растолкал рыжеволосого юношу, сообщив, что пора.
– В полдень стража совершает обход подземных тоннелей замка, заглядывают и ко мне. Негоже, если кто-нибудь из орков обнаружит тебя здесь.
Из библиотеки за стены замка вел длинный подземный ход. Алвис запасся факелами, и, прихватив с собой лук со стрелами и меч, решил проводить принца до выхода.
– В заплечную сумку я сложил для тебя немного припасов, карту, да кремний с огнивом, чтобы ты смог разжечь костер и согреться.
Принц с благодарностью кивнул Алвису и двинулся за ним по темному коридору, где на стенах в свете факелов танцевали причудливые тени.
– Ты окажешься в мрачном лесу и, зная о твоем даре понимать язык животных, найдешь дорогу к замку Солвейг. Напевай мелодию, умиротворяющую Биргера, играй на флейте и тогда тебе нечего бояться. Только если сон смотрит тебя, Биргер сможет напасть. Никто в этом случае не сможет оказать помощь или защитить твою жизнь, Эдвард.
– Спасибо, Алвис, радует, что наши желания совпадают, и я сделаю все, чтобы белый демон Биргер оставил земли Солвейг. Но что может успокоить его навеки, если он уже бессмертный?
Алвис потер лысую голову и покачал головой:
– Есть одно средство, но только никто еще не пробовал поступать так с Биргером. Одна старая ведьма рассказывала, что неуспокоенный дух можно унять, если дать ему завершить что-то из прошлой жизни. Только не думаю, что это хорошая идея, да и никто не пытался даже заговорить с белым змеем демоном. Ведь каждый, кто встречался с ним, погибал в жутких мучениях. – Орк помолчал, а потом добавил, – но и ты не похож на каждого, Эдвард, и возможно у тебя что-нибудь и выйдет путное. Ты умеешь говорить с животными, и если змей услышит тебя, кто знает, может он и вспомнит, что когда-то тоже был человеком.
– А как же Гуннар? – Вдруг спросил Эдвард, и на его глаза чуть не навернулись слезы, – не достойно храбрых воинов не предать земле. Он так и лежит у выхода в галерею замка Исгерд.
– Не печалься о товарище, Эдвард, несмотря на больное колено, я поднимусь по лестнице, чтобы отдать дань погибшему эльфу Гуннару.
Не ожидал Эдвард, что сможет получить неоценимую помощь от орка. Впереди ждали новые опасности, но неизвестность пока не пугала. Принц был уверен, что вернувшись в замок Солвейг удастся вместе с друзьями придумать, как действовать дальше.
Попрощавшись с Алвисом, принц горячо поблагодарил его и пожелал удачи. Приложив волшебную флейту к губам, он направился вглубь темного леса.
Всюду лежал снег, ветер, казалось, стих, чтобы понаблюдать за смельчаком, играющим на флейте или насвистывающим мелодию, которая давно перестала быть в этих краях просто колыбельной для маленьких орков.
Холод заставлял покрыться инеем ресницы и волосы, выглядывающие из-под мехового капюшона. Юноша вспоминал волшебный ларец братьев эльфов с благодарностью и надеялся, что удача поможет ему как можно скорее добраться до замка Солвейг.
Эдвард поднес флейту к губам и, перебирая пальцами, заиграл мелодию выученную накануне. Музыка лилась из волшебного инструмента, наполняя лес сказочными звуками. Сдавалось, что и снег уже не такой вязкий, да и холод отступал. Эдвард раскраснелся, двигаясь легкой походкой. За спиной в сумке дожидались хлеб, кусок сыра и бутылка с вином. Однако хорошо подкрепившись перед выходом, принц до самого вечера не чувствовал голода.
Чем дальше Эдвард продвигался, тем гуще становился лес. Высокие ели, укрытые снегом выглядели громадными. Дремучая чаща не походила на живой лес, возможно из-за того, что не было слышно птиц. Они не пели здесь. Тишина, изредка нарушаемая треском веток и звуком шагов Эдварда по рыхлому снегу, была довольно-таки неприятной. Огромные ели, словно посаженные рукой великана еще немного, и дотянутся до небес. Сосны и кедры вокруг покачивали макушками и скрипели смолистыми ветвями. Снег был чистым – ни единого следа зайца, волка или лисы. Лишь чаща, где между стволов бродило одиночество.
Когда стемнело, Эдвард расчистил снег около раскидистой ели. Воспользовавшись кремнием и огнивом, он с радостью увидел, как из высеченных искр на сухом мху заплясало пламя. Наломав еловых веток, он подкинул их в огонь и соорудил себе спальник у костра. Устроившись удобнее, юноша сделал глоток вина и съел немного хлеба и сыра.
Теперь Биргер мог появиться внезапно. Эдвард поднес волшебную флейту к губам. Пока он играл, вокруг, как будто всё начало меняться, сон улетучился, да и костер веселее горел, потрескивая смолистыми ветками. Эдварду даже показалось, что деревья покачиваются в танце.
Пока из флейты лилась музыка, принц удивленно замечал, что ему совершенно не хочется спать. И лишь, когда первые лучи солнца раскрасили верхушки деревьев, он прекратил игру. Подбросил веток в костер и, закутавшись, заснул ненадолго.
Проснувшись, Эдвард двинулся в путь, а когда вышел на залитую солнцем поляну, соорудил солнечные часы. Необходимость рассчитывать время давала ему возможность понять, сколько он проходит за день и за какое время доберется до замка Солвейг.
Разглядывая карту, что дал ему Алвис, Эдвард всякий раз понимал, что встретиться с товарищами, как можно быстрее не получиться, и его поход может затянуться.
После недельного странствия Эдвард понял, что идти через горы намного сложнее, и двадцать дней можно пройти, если путь тебе хорошо знаком, чего о своих познаниях принц сказать не мог. Однако на смену унынию быстро приходила уверенность, и мысли об Эслинн, матушке и друзьях подталкивали идти быстрее и не печалиться.
Никогда еще принц не забирался так высоко. Тем не менее, подъем не выглядел настолько опасным, нежели спуск. Горный хребет, отделяющий королевство эльфов от Ледяной страны не был крутым. Тут и там среди камней росли деревья, и густую чащу сменил редкий лес, который все еще оставался укрытием от ветра и снегопада. Остатки пищи подходили к концу, и принцу приходилось уменьшать порции сыр и зачерствевшего хлеба. Жажду он утолял снегом. Чем дальше юноша пробирался, тем явственней приходило к нему осознание того, что в лесу помощи ждать не от кого и, если он не сможет подстрелить какую-нибудь живность, голод не сегодня, завтра начнет петь заунывную песню. Потом же он просто убьет его.
Эдварда обрадовало поначалу, что утром его разбудило пение птиц. Сыр и хлеб закончились, и голод плотоядно облизывал губы на бледном своем лице. Увидев пробегающего зайца, Эдвард вскинул лук и прицелился. Подбив косого, он сумел отлично поужинать и оставил немного зайчатины на следующий день.
В этих местах лес стал обычным, живым, и мертвая тишина больше не наблюдала за Эдвардом.
Как-то ночью, когда принц снова играл на флейте, между деревьями промелькнула бледная тень. Не переставая играть, Эдвард попытался разглядеть, кто это зверь или человек, однако видение не возвращалось, и под утро, когда рассвет окрасил снег розовым светом, принц прекратил игру и заснул. Сон его был коротким, юноша не мог себе позволить спать больше трех часов в сутки. Только усталость уходила быстро, уступая место желанию поскорее добраться до замка Солвейг. Надежда, как руки матери согревала его и помогала идти дальше.
Миновав горный хребет, Эдвард увидел с горы, как между камней, у подножья ущелья, течет быстрая река. Ее не сковал лед, и Эдвард надеялся, что может выйти к какому-нибудь поселению.
Холод стал меньше обжигать щеки, однако начался пронизывающий ветер. Словно от реки исходило ледяное дыхание белого змея.
Длинные рыжие волосы, Эдвард заплел в косы и связал на затылке. От мороза и ветра кожа на лице обветрилась и сделалась грубой. Однако короткая борода закрывала щеки и шею от холода, как и теплая куртка. Теперь, если бы Эдварда увидели отец с матерью, то прошли бы мимо, не узнав сына.
Минуло почти тридцать дней с момента, как принц попрощался с Алвисом. Всматриваясь в карту, Эдвард понимал, он идет слишком медленно и теряет драгоценное время, но ничто не могло ускорить его прибытие, путник оставался один на один с лесом и горами, надеясь, не прийти слишком поздно в королевство Солвейг.
В один из дней пути, Эдварду удалось спуститься к реке. Камни у воды были скользкими, и спуск стал угрожать падением в воду. Горный поток оказался узким в одном месте, и по камням реку достаточно легко можно было перейти. Осторожно перебираясь по валунам, юноша увидел на другой стороне леса белого оленя, наблюдавшего за ним.
Поначалу рука потянулась за стрелой, так как Эдвард не ел уже несколько дней, и голод заставил сжаться пустой желудок. Однако что-то остановило его. Олень был настолько грациозен и прекрасен, что в какой-то момент, Эдвард решил попросить у него помощи.
Только бы не спугнуть его, размышлял принц и, приложив руку груди, поклонился, скидывая с плеча лук и колчан со стрелами. В желудке заурчало и сжалось до тошноты, заставляя Эдварда поморщиться.
Олень не двинулся с места, навострив уши и слегка приподняв переднюю ногу, словно готовясь к бегству. Тогда Эдвард поманил его рукой и проговорил спокойным голосом:
– Разреши подойти к тебе, олень, я не охотник и не сделаю ничего плохого. Мне нужна помощь и лишь тебя я могу просить о ней.
Как это ни показалось странным, олень понял его и осторожно спустившись, остановился, разглядывая человека.
– Ну, же, я не обижу тебя, и быть может, ты сможешь поговорить со мной? – снова начал разговор с оленем Эдвард.
– Очень странный ты человек, – ответил олень тихим голосом. Он был бархатистым и тихим, однако принц отлично расслышал все, что сказал олень. Он задумался, как это выглядит со стороны, и наверняка олень не говорит по-человечьи. Вероятнее всего, кто и услышал их беседу, увидел лишь то, как человек вообразил себя понимающим язык животных.
– Не понимаю, как ты слышишь меня? – продолжил олень. – Но от тебя не исходит опасность, я чувствую это.
– Есть у меня такой дар, о котором я узнал недавно, – улыбнулся Эдвард. – И в таких глухих местах неплохо было бы поговорить с кем-нибудь.
– Я пришел сюда из долины, где правят эльфы, – произнес олень, покачивая головой на которой красовались ветвистые рога. Он подошел ближе, и принц смог лучше разглядеть, какая у оленя шелковистая шерсть и рога гладкие, красивые, что юноше захотелось погладить их. – Там обитает злой дух, – продолжил олень, – его все бояться, и люди, и эльфы, и животные с птицами. Хотя нам он не причинил вреда, само присутствие пугает. Неужели ты направляешься в то место, юноша?
– Да, олень, – ответил Эдвард. – Я боюсь, что может пройти слишком много времени, и помощь станет бесполезной. У меня есть волшебная флейта, с помощью которой можно укротить, пусть и ненадолго древнее зло.
Олень спустился к Эдварду и доверчиво склонил большую голову к лицу принца, разглядывая его.
– У тебя красивые глаза, олень, – улыбнулся принц, касаясь шеи животного. Он немного подернул шерстью, но не стал уклоняться.
– Я никогда раньше не подпускал к себе так близко человека, но ты и вправду особенный. У тебя есть имя? Знаю, что люди называют друг друга какими-нибудь прозвищами.
– Да, – улыбаясь, кивнул принц, – меня зовут Эдвард, ну, а у оленей разве не бывает имен?
– Матушка нарекла меня снежным вихрем, и на нашем языке это прозвучит как Вио-птах. Если хочешь, то можешь так называть меня, Эдвард.
– На том и договоримся. – Эдварду нравился олень и, подняв с камней колчан и стрелы, принц закинул их на плечо. – Сможешь ли ты проводить меня короткой тропой до самой долины эльфов?
– Это не сложно, тем более там осталась моя семья, – согласился олень, и, обнюхав лицо Эдварду, мотнул головой в сторону реки. – Мы можем двинуться вдоль русла, а потом подняться по камням. Где смогу я взобраться, ты тоже пройдешь, Эдвард. Идем.
Глава 5
http://www.proza.ru/2019/06/14/1744