Генрих Шлиман был человеком поразительного чутья. Ведомый великой тенью, он открыл не только Трою. Следующей находкой немца стали Микены. Здесь археолога поджидали неожиданности. Захоронения знатных микенцев в стенах города. Обилие золотых изделий. Из драгоценного металла были сделаны и посмертные маски, одна из которых, получила название « маски Агамемнона». Канализация, ванны, что- то ещё, натолкнувшее исследователя на мысль обратиться за помощью к египтологам.
Историки Египта тоже были в замешательстве. Найденные артефакты не принадлежали культуре древней страны. Так Шлиман появился на Крите. Он почти договорился с тогдашним владельцем участков о покупке земли, но грек начал хитрить, заниматься приписками. Раздражённый германец отступился. Тут подоспел британец Артур Эванс, скупил всё, что смог, очень быстро нашёл дворец Миноса, залил основания колонн цементом, а сами колонны раскрасил в красный цвет.
Шлимана обвиняют в варварском ведении работ, но так поступали все. Подобно античным скульпторам, отсекали от того, что хотели видеть всё, что считали лишним. Шлиман, говорят, был первым, кто начал разрабатывать науку археологию. Правила, которые необходимо соблюдать при ведении раскопок.
Артур Эванс нашёл на Крите культуру, в разы превосходящую культуры Микен и Трои. Именно он и стал отцом теории о рождении европейской цивилизации в одной конкретной точке. Появилось понятие «крито-микенская культура», которым пользуются до сих пор.
Когда- то писала о сказке, основанной на древнейшей мифологии. Сначала была цивилизация нагов и разумных ящеров. По каким- то причинам наги - ящеры решили передать свои знания человеку. Ученикам быстро надоело учиться, они свергли преподавателей, провозгласили себя богами, вовсю пользовались бытовой техникой, орудиями труда, оружием свергнутых предтечей. Мало, кто из учеников занимался самообучением, самосовершенствованием. Бесконечные беспорядочные половые утехи, пьянство привели к постепенному вырождению богов. Техника учителей вышла из строя, починить её горе - ученики не смогли. Оставшихся без защиты нью богов, попросили освободить места в правительственных лоджиях.
Микенцы - те самые ученики, пользовавшиеся предметами, принадлежавшими учителям. Нет, они не пили, но и объединять их в одну культуру с минойцами - слишком простое решение. На мой взгляд.
Пришли микенцы, как многие будущие греки, с территории Европы через Балканы. Где- то селились, осваивались. Крит имел свой флот. Минойцы нанимали пришедших варваров на службу во флоте. Письменность, которую удалось расшифровать, есть архаическая форма языка вот этих наёмников. Сразу они начали повторять совершенные образцы минойцев или позже, не знаю.
Воинственные микенцы строили цитадели на естественных возвышенностях. Площадь их дворцов и ограничивалась естественными размерами возвышенностей. Внизу, за мощными стенами, в антисанитарных условиях, в страшной нищете ютились простые одноплеменники.
На Крите минойцы начали хозяйничать только после извержения, уничтожившего островную культуру. Они подправили разрушенные дворцы, пополнили ряды осиротевшими представителями сгинувшей цивилизации, прибрали инструментарий и появились под стенами Трои. Понятно, что не так быстро, как написано. Может быть, микенцы добили своих бывших хозяев. Сейчас уже не разобрать. Гомер писал, что в рядах Ахейского союза были воинственные жители Крита.
Государство Агамемнона имело внушительные размеры. Где- то в первом веке до нашей эры оно ушло в тень Афин. Афины делили территорию влияния не с Критом и Минотавром, а с наследниками Агамемнона. Дух Крита унаследован не был.
Снова начнём с женщин. С Елены Прекрасной, которую многим хочется считать реальным человеком. Самого Менелая дома не было. Он присутствовал на каких- то религиозных празднествах, отказаться от участия в них царь не мог. Это - ещё не та Спарта, которую мы знаем по истории с царём Леонидом.
Елена спокойно собрала сумочку, до отказа набила кораблик Париса вещами из дворца. Она - хозяйка. По пути влюблённая парочка останавливалась на шопинг и отдых от него. Побега в нашем понимании слова не было. В Трое Елену встретила Гекуба обвинениями в блуде, желании расширить географию своих побед. Обычная история отношений свекрови с женой сына. Тем более, мужней женой. Гекуба представляла себе, чем кончится сие приключение. Кассандра не с потолка взяла пророческий дар. Отвергнутый Феб только сделал так, чтобы предсказаниям девушки не верили.
От Приама тут требовать нечего. Елена свыше наделена даром нравиться мужчинам. В ходе войны Парис пару раз оказывался на поле боя, даже имел попытку поединка с Менелаем. Афродита блюла договор, постоянно спроваживала его и сына Энея куда- нибудь подальше от места, где их могут убить. Парис оказывался в супружеской спальне. Там Елена распаляла его сладострастие насмешками и оскорблениями. Всё кончалось бурными постельными сценами.
Вот здесь рассказчица, судя по всему, англичанка, начала меня «удивлять» своей трактовкой поэмы Гомера. Что- то такое там есть, но проходящее, не имеющее, абсолютно никакого для меня, значения.
Когда был построен Троянский конь и жители города обсуждали, что делать с «даром данайцев», Елена обошла сооружение, голосами покинутых женщин, выкликая имена героев, прятавшихся в утробе деревянного чудовища. То, что думали воины в стеснённом положении, на тридцатиградусной жаре, цензура «запикала» бы. Менелай врывался в город, до зубов вооружённый, напутствиями товарищей. Он готов был убить блудню - жену, вышедшую замуж за брата Париса после гибели самого принца Трои. Таковы правила. Увидев возлюбленную, царь сдался ей без боя.
Англичанка явно была в восторге от такого поведения красавицы. Античный феминизм в действии. Протокармен. Далее следовала попытка восстановить по фрескам внешность Елены. То, как она могла быть одета, какие украшения, косметика приличествовали женщине её уровня.
Всё, как обычно. Толстенный слой белил, в состав которых, входили соединения цинка. После этого лицо рисовалось заново. Чёрные- чёрные брови. Внушительная прорисовка глаз. От героини Инны Чуриковой в фильме «Морозко» эту «кролевну» отличали только румяна. Ну, не было у микенцев свёклы. Женщинам приходилось довольствоваться бледной имитацией солнышка. На скулах и подбородочке рисовались кокетливые красные кружочки, обозначавшие дневное светило. Точечки по- меньше походили на лучики. С жительницами Крита « прекрасных Елен» объединяла только обнажённая грудь.
Микенцы имели водопроводы и ванные. Однако не думаю, что женщины смывали свои маски каждый день. Расточительно. Ходили, наверное, пока штукатурка сама не осыплется. Потом маску наносили снова. Уже по необходимости. Во что превращалась кожа после таких процедур? Это надо было замазывать.
И здесь я верю в гиперсексуальность общества Елены Прекрасной. Навоевавшись, да наохотившись до отупения, мужчины «подкатывали» к таким красавицам. А, наглотавшись, белил и румян, попадали под наркотическую зависимость от ингредиентов женской «косметики». Этим можно объяснить упёртость, с которой герои Ахейского союза десять лет осаждали Трою. Как не вспомнить Высоцкого с его:» А мне плевать. Мне очень хочется!» Досадно слышать из уст учёного, тем более, женщины, такие плоскости.
Вспомним женские образы Крита. Фоном проходит титаническая работа жриц острова, не имеющего внутренних стен. Как они выглядели? Не знаю. Фрески дворцов красочны, обильны информацией. В Интернете есть самые разные реконструкции внешнего облика, костюмов знатных и простых минойцев.
Царь был фигурой- символом. Его внешний вид табуирован. Возможно, все красавицы острова, изображённые на фресках, не имеют отношения к жреческой касте по той же причине. На богине со змеями штукатурки не видно. Жрицу с маками что- то не нашла. Но сколько женских образов!
Все эти «Парижанки», «Женщины в голубом», прыгуньи через быка, сошли с полотен французских импрессионистов. Есть даже девушка, задумчиво глядящая вдаль. Положила ладошки , на какую- то ограду…
Сколько потом будет написано картин, не имеющих явного события. Просто прогулка. Просто посетительницы кафе. Случайный взгляд. Случайный профиль. Та самая «Парижанка»- полное впечатление карандашного наброска, сделанного единым движением руки.
Но больше эмоций у меня вызывают «Женщины в голубом». С рынка, на рынок, или, куда? Где- то видела такую же стайку синегальских или нигерийских женщин. В телевизоре, конечно. Изящности в понимании Крита, следа нет. На головах - огромные корзины. Дети, как- то привязаны, рядом бегают. Женщины круглолицые. Дородные. Щекастые. Ослепительные улыбки. Платья. Объёмные, по фигуре. Какие- то части одежды перекинуты через плечо, словно, сари.
Голубой- голубой- голубой- голубой материал одежды. Цвета фона не помню. Рыжий - выжженная савана. Или орошаемая зелень. Плавная, полная достоинства, поступь. С корзинами на голове не побегаешь. Даже начинаешь понимать сравнение женщины с верблюдицей. Атмосферное действо. Где- то они рядом друг с другом, эти «женщины в голубом». Елена Троянская - дурной тон.
Намного труднее дать оценку действиям мужчин во время войны. Получается очередное нашествие варваров на форпост старой империи. Возможно, ничем не спровоцированное. Стояла- стояла. Никого не трогала. Пришёл некто молодой и рьяный. Ему нужно это место со всеми выгодами. Слазь!
Никаких осадных орудий, преимуществ в вооружении. Каждый год уходили домой за припасами. Приходили снова. Перестояли- перехитрили. «Благородные» воины ворвались в город, перерезали кучу народа, сам город сожгли. Так делали, будут делать все, но с Героев другой спрос.
А Ахилл? Его действия во время штурма? » Ничего не видел. Спиной стоял»? С интересом разглядывая ногти. После того, ЧЕМ закончился поединок с Гектором?
Возможно, по этой причине, Гомер «убил» «киммерийца» до падения Трои. Как ни крути, а троянцы выглядят основательнее, благороднее. И боги на их стороне. Сложно менять оценки.
Занесло меня к этрускам. Восьмисотлетняя история народа, который точно знал, когда погибнет. Но каждый этруск верил в своё бессмертие. Ромул обратился к жрецам Этрурии с просьбой освятить строительство будущего города. Рим долго равнялся на обычаи соседей. Этрусские цари были его первыми правителями. Коренные жители Италии дали римлянам свои имена.
Настало время, когда Риму понадобились соляные копи и земли Этрурии. Будущая империя захватывала города ближних своих с неумолимостью машины. Последний город страны держался в осаде десять лет.
Кто- то умный сказал, что история повторяется дважды. Один раз, как трагедия. Второй, как комедия. Бред. История повторяется и повторяется. Каждый раз, как трагедия.
В, оставшемся наедине с судьбой городе, во время осады вошла в моду керамика греческого стиля. Цветовая гамма, сцены из истории Троянской войны. Но не с троянцами себя отождествляли этруски. С победителями- греками. Что это? Сумасшедшая работа жрецов? Безумство храбрых? Отчаянье обречённых? » Нам не дано предугадать, как слово наше отзовётся…»?
Похоже, поэма Гомера - цивилизацииобразующая единица. Матрица. Она решает какой- то свой Космос, смысл которого, уже до нас не доходит.
Может быть, мне это только кажется. Я пытаюсь решить задачу с кучей неизвестных. Результатом правильных действий будет бессмертие. Или активное долголетие. Как минимум.
Они там все решали эту задачу. В меру традиций и возможностей. Войны, болезни, козни богов, горькие судьбы- условия решения. Герой одолевает её своим умом, уровнем развития общества, его опытом и новыми тенденциями. Мы тут – ни при чём. Наши иллюзии, ожидания его не касаются. Это - наши разочарования. Герой свою задачу решил.
«Илиаду» называют поэмой о гневе героя. Правнук Зевса - демон того времени. Настолько Ахилл отличается от других героев Троянской войны. Пелид одержим Вечностью. Чистотой своего имени. Ему нет дела до целей Агамемнона. Не важны страдания людей, десять лет гибнущих по обе стороны стен Трои. Он чист, высок духом и благороден. Через несколько дней Ахилл сгорит.
По вине близких людей. Прадеда, который страшно боится всех, кто может оказаться сильнее его.
Матери, так не, кстати, вставшей между Громовержцем и его женой. По странной прихоти, уничтожившей всех своих детей от Пелея. Ахиллу просто повезло, что рядом оказался отец. Но «повезло» ли?
Убьёт его сводный брат, что, наверное, обидней и циничней.
Ахилл старается уйти чистым, во славе, но ему мешают. То девушку отнимут, то друга убьют. Герой жалуется. Ему итак осталось всего - ничего. Отдайте. Чего у него никогда не было.
Демон гневается, выходит из себя. Интересно, что значит его поступок с телом Гектора? Обычай? Отражение чего- то древнего? Конкретное происшествие, случившееся во время реальной войны? По какой- то причине, оставшийся в народной памяти? Попытка принизить образ? Наоборот, демонстрация его необузданности, стихийности, надчеловечности?
Товарищи по оружию почему- то меркнут в лучах Ахилла. Даже те, кто имеет в родственниках богов. Так его образ видел Гомер? Демон сам подсказал?
Свою задачу бессмертия он решил. Оставил в веках, образ, притягательный, как Небеса. Ни ему, ни Небу нет до нас дела, но рядом высветилась Троя, её певец.
Гомер и его творения становятся реальнее, значимее. Вопреки тысячелетиям, разделившим нас.
После гибели Ахилла неформальным лидером греков становится Одиссей. Царь Итаки не озабочен проблемами Вечности. Обман, воровство, подлог - его оружие, закончившее войну, вернувшее Одиссея домой. Не сразу. Не сразу образ победителя войны превращается в приключенческую сказку, в которой греки спрятали человека, сделавшего за них грязную работу. «Фу», сказало маленькое чистоплюйское человечество и придумало бедному страннику жизнь комика, финал её, похожий на фарс.
«Илиада» родила образ сына Ахилла Неоптолема, по трагичности переплюнувшего, все истории Шекспира. Для той традиции норма- создание богоборческих характеров. Тщательная разработка вариантов поведения людей, посмевших ослушаться воли богов. Индус Карна. Шумер Гильгамеш. Неизвестно, кто, Ахилл. Грек Неоптолем. Рядом с их трагедиями драмы Шекспира, что плоскодонки, способные только на каботажное плаванье.
Трагедия этрусков, как продолжение линии забытых в веках, лишённых даже посмертного воздаяния, героев. Сейчас они возвращаются. Таким - не таким видели своё бессмертие этруски? Не знаю. Случайный пример, показавший, глубину всего, что связано с именем Гомера.
Бессмертием озадачены и жители Крита. И египтяне. Историки говорят, что эти культуры разно относились к вопросам жизни и смерти. Египтянин рождался, чтобы умереть и возродиться в ином царстве. Минойцы жили здесь и сейчас. Мне кажется, цель у них была одна. Пути её достижения - разные.