Мой лучший друг Вильям всегда был замкнут в себе и необщителен. За двадцать лет я прекрасно узнал этого хорошего человека, он стал для меня братом, родным и близким. Общество отвергало его, он был везде чужим. Только я мог понять его странное мышление, только мне были интересны его идеи.
Вильям часто с грустью говорил, что хотел бы показать людям свою душу, открыть для них свой внутренний мир и своё необычное мышление. Тогда, быть может, люди бы полюбили его? Бедняга часто пытался завести друзей, но на него смотрели, как на чудака, его сторонились и не принимали, слишком уж он был другим.
Я всегда искренне поддерживал моего доброго друга, мне было больно видеть, как он страдает от одиночества. И я придумал, как ему помочь. Я решил показать всему миру, какой он удивительный человек.
В ту пятницу я пошёл с ним на его работу, в двадцатиэтажный офис в центре города. Мы зашли в стеклянную сверкающую башню, в один из многих форпостов капитализма, и оказались в красивой, но холодной и бездушной обстановке. Поднявшись на седьмой этаж в лифте, которому позавидовал бы и пятизвёздочный отель, мы вошли в просторное помещение, наполненное гудением офисных трутней.
Вильям молча пошёл к своему рабочему месту, но я его остановил. Он удивлённо и немного испуганно на меня взглянул, затем шумно вздохнул и спросил: "Что такое, Джим?" Мой друг думал, что я пришёл просто посмотреть, как он работает. Так я ему сказал. Но я пришёл сделать нечто куда более важное. Я решил доказать остальным, что Вильям хороший человек и что он интересный и добрый.
"Минутку внимания!" — крикнул я. Получилось даже слишком резко и громко, одна из девушек вздрогнула и едва не пролила на белоснежный пол кофе. Равнодушно-настороженные лица выжидательно повернулись в мою сторону, косясь на Вильяма. "Господа! Я знаю, что вы считаете моего доброго друга странным и даже страшным, но это вовсе не так! ("Боже, Джим, что ты делаешь?" — шепчет смущённый Вильям, дёргая меня за рукав пиджака) Этот прекрасный человек тоже умеет чувствовать, ему больно и обидно за вашу беспричинную холодность. Он хочет с вами дружить, а вы его отвергаете просто за то, что он другой. Но сейчас я докажу, что он точно такой же, как и вы..."
С этими словами я достал пистолет и с улыбкой выстрелил Вильяму в голову. Его розовые мозги и алая кровь брызнули на белоснежный паркет, открывая прекрасный внутренний мир моего дорогого товарища, освобождая его от самого себя. Теперь его примут таким, какой он есть. Слеза радости за лучшего друга скатилась по моей щеке, я с восхищением разглядывал бывший недавно белым пол, который стал нашим с Вильямом холстом, где я только что нарисовал чудесную картину с помощью моего верного приятеля. Моей кистью был пистолет, а краской — душа и разум Вильяма, выраженные через тело. Это мой подарок ему на его День Рождения.
Вокруг раздавались резкие крики ужаса, звуки убегающих ног, звон и грохот падающих предметов — музыкальное сопровождение к моей картине. Я создал шедевр. Я открыл в себе талант художника благодаря моему милому другу.
Я спокойно сел на диванчик у стены и стал ждать полицию, кинув пистолет на пол. Я знал, что Вильям сейчас счастлив. Он больше не будет страдать от одиночества.
В помещение ворвались полицейские, швырнули меня на пол и защёлкнули на моих запястьях железные браслеты — мою награду за нашу с другом картину.
Мне дали восемь лет тюрьмы строгого режима за моё творчество. Цензура, что поделать... Теперь у меня есть целых восемь лет на то, чтобы придумать новый, куда более прекрасный шедевр. Счастливая улыбка озаряет мои уста.
Я стал Творцом.