3.
Мороженое закончилось довольно быстро - кстати, почти параллельно кофе в чашечке, принесенной чуть позже для миссис Мэйбл. Впрочем, такое совпадение продолжительности времени имело свои причины. Лиза очень долго и весьма сосредоточенно выскребала остатки коричневого со стенок креманки. Это занимало руки, пока внутри нее мелькали-проносились смутные неопределенные мысли, понемногу заполнявшие пустоту в ее голове.
Вот сейчас они остались наедине с этой женщиной - бармен-официант за стойкой и он, разумеется, не в счет! Той самой женщиной, от которой она еще сегодня утром – кстати, уже, наверное, скоро полдень! Кто бы мог подумать, что время летит так быстро! – пыталась сбежать. И Лиза вовсе не знала теперь, что же ей делать дальше.
Может быть, ей все-таки рискнуть, сорваться с места и попытаться бежать со всех ног. В буквальном смысле этих слов. Вот прямо сейчас, или чуточку позже, как только они выйдут за дверь этого гостеприимного кафе. Бежать, в надежде на то, что ей каким-то чудом удастся оторваться от преследования и где-нибудь спрятаться.
Бред, конечно, учитывая тот факт, что миссис Эллона Мэйбл, вообще-то, приехала сюда на автомобиле, который в любом случае, передвигается куда быстрее Лизы! И вообще у женщины, которая ее приютила, наверняка, имеются неплохие данные по части бега, основы любых спортивных дисциплин и армейской физической подготовки. Армейские навыки ее «опекун» уж точно не забыла! Во всяком случае, она не только красива, но и выглядит весьма-весьма крепкой и подтянутой. Наверняка, она без проблем догонит беглую приютскую девчонку. Да еще и посмеется над такой глупой и бессмысленной попыткой к бегству.
А может быть ей, дважды беглянке, попытаться сейчас как-то... ловчить, хитрить, играть словами в неизбежном разговоре о том, что именно случилось сегодня утром, и почему полиция задержала ее на вокзале. Избегая четкого обозначения своего собственного понимания ситуации и не давая Предательнице повода «сбыть» ее с рук обратно, во власть приютских дам. По возможности, не теряя при этом лица.
Второй вариант, увы, исключал и беговые упражнения, и какие бы то ни было признаки силового противостояния той опасности, которая, возможно, все еще грозила беглянке. Такой план оставлял девочке лишь возможность некоего условного словесного сопротивления.
Впрочем, до слез, соплей и униженной мольбы о пощаде Лиза доходить не собиралась ни при каких обстоятельствах. Нет, если дело все же дойдет до ее реальной выдачи, она будет вести себя совсем иначе. Спокойно, с чувством собственного достоинства. Если, конечно, получится...
- Ты так проскребешь в чашке дно! – услышала она слегка насмешливый голос своей визави. Ну, не совсем визави, ибо за столом они находились под прямым углом друг к другу. Впрочем, это несущественно, потому что Лиза, наконец-то, рискнула поднять на нее свой взгляд и встретиться глазами с той, от кого сейчас зависела ее судьба.
Странно, но в глазах ее собеседницы было и сочувствие, и ободрение, и... какое-то непонятное, совершенно неуместное лукавство.
Все ясно. Конечно же, она прекрасно знает о ее побеге. Но она готова «поиграть» в якобы полное собственное неведение по этому вопросу.
Может быть, беглянке все-таки стоит признаться?
- Миссис Мэйбл, я... – Лиза недоговорила и снова уперлась взглядом в край креманки.
- Ты совершила ошибку, - ее визави высказала это самое замечание... особым тоном, акцентировав ее, Лизы, внимание на крайнем слове этой фразы.
А может быть, даже подсказала ей вариант понимания ситуации, приемлемый для них обеих. Для нахождения точки условного компромисса.
Лиза оценила многозначительность слов и той тональности, с которой они были произнесены. Дескать, я-то знаю, что это за ошибка! А уж признаваться в ней или нет, это дело сугубо твое!
- Я хотела... – Лиза снова замялась. Она уже, в принципе была почти готова признаться во всем, а дальше будь что будет! Но ее воспитательница сама охотно пришла к ней на помощь и, похоже, вполне себе сознательно.
- Ты хотела поехать в Хербертсвилл, на шоу «Вундерлэнд»? – она произносит эти слова вполне себе спокойно, опять с этими непонятными нотками сочувствия в голосе.
- Хотела, - Лиза в который уже раз за сегодня вынужденно говорит сущую правду. Вот только совсем не о том.
- И мой старый друг, Дик Шелтон, поймал тебя прямо у расписания поездов? – такое впечатление, что ее собеседница то ли ясновидящая, то ли как-то незримо, в смысле, незримо для Лизы, но, возможно, вовсе не для ее друга-полисмена, присутствовала при этой неприятной ситуации! А может быть, он, этот провокатор-полицейский, оказался на вокзале именно по совету миссис Эллоны Мэйбл? Кто ж ее знает, насколько она умна. А ведь умна, это факт!
- Да, - Лиза отчего-то вся покраснела, уже стесняясь не самого факта своего побега, а того, что та, от кого она сбежала, сама же и пришла ей на выручку.
- Ты поторопилась, - голос миссис Мэйбл – странно, но Лизе уже и вовсе не хотелось вспоминать о ее предательстве! – был по-прежнему мягок. – Впредь, будь так любезна, дожидаться меня, когда планируешь подобные вылазки, - она аккуратно, очень аккуратно выделила крайнее слово, заставив свою воспитанницу снова залиться краской от стыда, - просто во избежание подобных недоразумений.
- Я... буду Вас дожидаться, - Лиза произнесла эти слова со вздохом облегчения. Кажется, пронесло.
А потом, она несмело добавила:
- Спасибо...
- Пожалуйста! – в голосе ее взрослой собеседницы заметно добавилось каких-то теплых ноток. Как будто бы их странный конфликт действительно исчерпан, и именно ей, Эллоне Мэйбл, это особенно приятно.
Впрочем, в следующую секунду голос воспитательницы становится чуть-чуть более деловым. И она продолжает в несколько нравоучительном ключе.
- Конечно же, Дик прав, - говорит она. - Тебе точно нужен мобильный телефон. Тогда таких недоразумений в принципе не будет. Я тебе его куплю. Вот только давай-ка сразу договоримся. На мои звонки реагировать, в смысле, принимать их сразу. Отвечать на мои вопросы, где ты и чем занимаешься, точно, честно и безо всяких и всяческих недоговорок. О выходах из дому предупреждать заранее, указывая, куда идешь, с кем и зачем. Просто, чтобы я больше, - она снова выделила ключевое слово, четко обозначив, что точно знает о ее намерениях, но почему-то вовсе и не сердится, - не волновалась по этому поводу. Договорились?
- Да, - Лиза рискнула поднять на нее свои глаза.
Кажется, миссис Мэйбл действительно на нее не сердится. То есть, она не сердится от слова совсем. И ни секунды не шутит. Ну, в части того, что собирается купить ей мобильный телефон, которого, откровенно говоря, у девочки никогда не было. Мама, когда была жива, считала, что Лизе рано еще пользоваться таким сложным аксессуаром. Мол, маленькая еще, и нечего дорогими игрушками баловаться! А уж в приюте, естественно, никаких «средств связи» воспитанницам не полагалось.
Но если миссис Эллона Мэйбл собирается покупать ей столь специфический предмет...
Значит, она вовсе не собирается возвращать ее в приют! И тогда она... никакая не предательница!
И вовсе даже наоборот, это она, Лиза Лир, гадкая воровка, обокравшая ту самую женщину, которая заботится о ней. То, что она себе позволила сделать нынче утром, это низость и подлость!
Стыдно...
Глаза у Лизы на секунду затуманились непрошеной слезой. Она, в гневе на собственную чувствительность, прикусила губу, и даже сжала под столом кулаки.
Нет! Она не могла ошибиться! Ведь тот самый дневник...
Там же все было написано, черным по белому! Ну не будет же Предательница лгать сама себе, в своих личных записях. Тех, что предназначены исключительно для ее, Эллоны Мэйбл, собственных глаз.
Или же все не так уж и просто? Может быть, та злосчастная запись, те страшные слова, предназначались не только для глаз той, кто их писала! Может быть, эта запись была предназначена... для глаз самой Лизы?!
Нет-нет-нет... Это же вообще... Какая-то... Теория заговора!
Не такого она высокого полета птица, чтобы вокруг нее устраивали эдакие «тайны мадридского двора»!
- Эй, девочка моя! – адресат этих сумбурных размышлений, о тайном и явном, как-то бесцеремонно приподняла ее лицо за подбородок и заставила смотреть себе в глаза. – Оставь-ка слезки избалованным гламурочкам из мегаполисов! Привыкай к тому, что ты уже член нашего Клана. Ты сильная и смелая, честная и откровенная с друзьями, и умело скрывающая свои мысли перед лицом врага!
«Узнать бы еще, кто сейчас передо мною, друг или враг?» - этот мысленный вопрос, судя по всему, как-то отразился на ее лице. Во всяком случае, та что смотрела ей прямо в глаза, на него, по сути, немедленно ответила. И ответила точно. Встречным вопросом, жестким и безжалостным.
- Ты сейчас думаешь о том, достойна ли я твоего доверия, и кем тебе стоит меня числить, врагом или же другом, так?
У Лизы на спине выступил холодный пот. В очередной раз за этот странный день. Она не сразу нашла, что ей ответить. Но миссис Мэйбл смотрела на нее сейчас почти сочувственно, и вовсе даже без иронии.
- Да, - Лиза глядела в глаза своей собеседницы как загипнотизированная.
- У тебя есть основания мне не доверять, - миссис Мэйбл скорее утверждала, чем задавала вопрос. А Лиза в ответ даже не рискнула произнести ни слова, просто коротко и молча кивнула головой. Молодая женщина, грустно улыбнувшись, взяла девочку за обе руки.
- Лиза, разве я тебе угрожаю? – тихо спросила она. И получила в ответ молчаливый отрицательный жест, исполненный в этот раз одними только глазами.
Лизе отчего-то не хотелось сейчас говорить. Ей хотелось плакать. Но она сдерживала себя. Теперь ей хотелось верить этой странной женщине. Хотелось ошибаться в том, что она думала про нее раньше.
Ее собеседница явно заметила такую перемену и как-то понимающе улыбнулась. И девочка почему-то больше уже не боялась ее прикосновений.
- Я хочу, чтобы ты была счастлива! – Лиза слышала сейчас своими ушами невероятные, невозможные слова. – Пойми, Лиза, у меня одна цель – сделать тебя счастливой. И моя первая задача, это дать тебе дом. Найти то место, где тебе, именно тебе будет хорошо. Понимаешь?
- Нет, - Лиза отрицательно покачала головою. То, что она услышала, слишком хорошо, чтобы оказаться правдой! Но поверить в истинность сказанного так заманчиво!
- Лиза, - молодая женщина смотрела ей в глаза как-то странно. Как будто бы пыталась сейчас хоть так достучаться до своей воспитанницы и взглядом объяснить ей то, что не получается внятно обозначить словами, - если есть в этом мире кто-то, кому ты доверяешь, если есть человек, которому я могла бы доверить тебя... Если есть место, где ты по-настоящему хочешь жить... Скажи мне прямо сейчас. Я отвезу тебя туда. Немедленно отвезу. Мы сядем на поезд и поедем. Или отправимся в аэропорт и полетим на самолете в любую часть Штатов. Клянусь.
Лиза нервно сглотнула, опустила очи долу и отрицательно покачала головой.
- Лиза, пожалуйста, скажи словами! – голос Эллоны Мэйбл звучал мягко, но очень настойчиво. Ему нельзя было не подчиниться.
- Нет такого места, - голос девочки был почти неслышен. Она смущенно откашлялась и добавила к этим словам нечто весьма неожиданное:
- Мне некуда бежать. Мой дом... он там, где Вы...
Она хотела добавить слово «укажете», но в горле у нее снова возник этот странный слезный комок, мешающий нормально говорить. Но так вышло... скорее, правильно, это Лиза почувствовала сразу.
- Я живу в Джеймсон-хаусе, - сделав паузу, со значением произнесла миссис Мэйбл.
- Значит, там и мой дом, - Лиза сказала это каким-то почти что спокойным, почти нормальным голосом, наконец-то справившись с волнением. – Просто... у меня действительно больше никого нет. Кроме Вас, - добавила она. И сказала главное. То, что, наверное, имело смысл произнести много раньше: - Простите меня!
- Я не сержусь! – ответ был как бы не совсем конкретным, но в достаточной степени позитивным. В смысле, обнадеживающим, ну, насколько это возможно. Как будто девочка-беглянка действительно получила некое «предварительное прощение».
И еще одна улыбка от той, кто сейчас держала Лизу за руки, обозначая... Нет, не власть над нею. Скорее уж некое условное обещание помощи и поддержки. И девочке сейчас так хотелось этому верить...
- Итак, Лиза! – голос миссис Мэйбл стал каким-то подчеркнуто дружелюбным. – Помнится, я обещала отвезти тебя на шоу «Вундерлэнд». Ну, как только закончу некоторые «бумажные» дела. Что поделаешь, иногда приходится иметь дело и с бюрократией, а это... Ох, как непросто! Но сегодня утром, Слава Тебе, Господи, я закончила всю эту тягомотину и вполне могу позволить себе поехать с тобою вместе куда угодно. И я готова, наконец-то, исполнить свое былое обещание. Ну, раз уж ты так заждалась!
- Когда? - сердце Лизы как-то нервно стукнуло изнутри по ребрам.
- Прямо сейчас! - улыбнулась ее собеседница. - Мы с тобою можем отогнать машину на платную парковку, под присмотр старого Уоллеса. Ну, а потом ждем ближайшего поезда. А дальше, два часа и мы уже в Хербертсвилле! Там, от вокзала, каких-то четверть часа неторопливой прогулки, и мы уже на месте. Весь вечер в нашем распоряжении. А потом мы можем там заночевать и продолжить утром. Что скажешь мне, Лиза?
- Я... – девочке очень хотелось закричать: «Да! Да! Да!» Вот только какой-то странный червячок сомнения, эдакое пакостное насекомое, вернее, его личинка, зашевелился где-то там, внутри ее сознания. Задавая неудобные... Нет, не вопросы. Ощущения.
Каково это будет, ехать в чудесную страну, в «Вундерлэнд», в теплой дружеской компании с той, кто ее, вроде бы, предала? Было ли это предательство на самом деле, или ей, трусливой беглянке, все просто померещилось? И что же это было, если не предательство?
А что, если ее, Лизу, никто и не думал предавать? Ведь тогда...
Тогда получается, что это именно она, Лиза Лир, предательница, изменница и воровка!
Да-да, побег из дома той, кто спасла ее в ту Рождественскую ночь, кто приютила ее и относилась к ней, подлой беглянке, почти как к собственному ребенку, в отсутствие такового, это, безусловно, предательство и измена.
В том, что она воровка, сомнений также никаких. И она вовсе не заслуживает того доброго отношения, которое так ее расслабило. Настолько, что она стала воспринимать такую доброту как норму. А зря.
А чего там заслуживает воровка и предательница? Да кое-чего похуже, чем скакалка, которой ее отстегали там, в приюте, накануне побега. Ротанговая трость или ременная плеть, которые, по слухам, хранились в шкафу у директрисы приюта... Девочки как-то спорили, что из этого страшнее. К счастью, за все годы, что она провела в стенах той «казенной обители», ни одна воспитанница не была наказана этими гнусными и страшными предметами. Так что все эти споры остались чистой теорией и абстракцией. И то, что Лиза вспомнила об этих, совершенно гипотетических вариантах, означает, что...
Она готова признать себя виновной?!
Лиза вся вздрогнула и опустила очи долу.
- В чем дело? – адресат всех этих напряженных размышлений смотрела на нее с искренним удивлением. – Лиза, что-то не так?
- Не так, - Лиза, наконец-то, смогла как-то осмыслить необходимое и выразить это в словах. – Миссис Мэйбл, давайте пока отложим эту поездку. Пожалуйста!
- Хорошо! - неожиданно легко согласилась ее взрослая собеседница. – Нам совсем необязательно ехать туда именно сегодня. Тогда запомни, что право требовать у меня устроить тебе это путешествие остается за тобой. Просто скажи мне, когда ты будешь морально готова им воспользоваться, и мы все спланируем. Обещаю!
- Спасибо! – Лиза на секунду рискнула заглянуть в ее глаза и, как ни странно, нашла там полное понимание. И это ее смутило еще больше, и она снова стала с преувеличенным вниманием рассматривать ничтожные следы содержимого креманки на столе.
- Кажется, нам стоит поговорить по душам, - сейчас Лиза на нее не смотрела, но откуда-то точно знала, что лицо миссис Мэйбл сию минуту стало каким-то особенно серьезным. – Но, конечно же, не здесь, - добавила ее воспитательница.
- Да, - Лиза кивнула в знак согласия, все еще не смея вновь поднять на нее свой взгляд.
- Тогда едем! – решительно заявила ее Старшая. И возвысила свой голос в сторону барной стойки:
- Джереми! Пожалуйста, счет!