- Мама дома? - спросила я своего ученика первоклассника, открывая тяжелую калитку.
- Да! …Ой! – скосив глаза в сторону сарая он быстро добавил - Нет! Нет ее дома.
- Скоро придет мама, может я ее подожду?
- Да можно, - но снова поглядев на сарай, ответил, - мамы долго не будет, не знаю, когда придет.
Я шепотом спросила:
- А кто там в сарае?
- Мама, - прошептал он.
- Почему она спряталась? - спросила я.
- Она боится учителей.
- Почему? - недоумевала я,
- Вы ругать будете.
- За что я должна ругать?
- Я же на уроке тетрадь порвал.
- Я не буду ругать, просто хочу познакомиться с твоей мамой. И он радостно побежал к сараю: Мама, выходи, тебя не будут ругать за меня».
Это моя первая встреча с родителями учеников. Я приехала в село Гусево после окончания Белебеевского педагогического училища. Преподаватели нам говорили, что учитель должен установить контакт с родителями, узнать, как и с кем живет ученик, есть ли дома все условия для учебы, и чем можно помочь семье. Для знакомства в первую очередь я выбрала семью Булата. У мальчика был очень слабый словарный запас, неправильное произношение и он был очень неуравновешенный.
В училище вместе с дипломом вручили мне направление, где было написано, «Направляется учительницей начальных классов в Гусевскую восьмилетнюю школу с предоставлением жилья». На карте разыскала село Гусево в Башкирской АССР, до него мне надо было ехать на трех автобусах с пересадками, потом 30 км на попутном транспорте. Но это меня не волновало – люди живут везде и при этом нуждаются в учителях. Родители мои не обрадовались такому известию, папа вообще расшумелся, он настаивал, чтобы я осталась работать в Уруссинской средней школе, где сама училась, с директором договорился. Но я была убеждена, что живу в стране, где все делается для ее граждан, училась бесплатно, стипендию получала, комсомолка. Мы должны быть благодарны государству, должны отработать 3 года по направлению. Папа даже пригрозил: «Если уедешь, то не возвращайся».
Но я стояла на своем: «Нет, поеду туда, куда меня направили».
Я отца понимала, он родился и вырос в деревне, чтобы учиться в педагогическом техникуме, затем в институте, ему приходилось еженедельно ходить пешком из своей деревни по 30 километров до города. Он хотел, чтобы его детям было удобнее учиться, поэтому свою семью перевез в поселок городского типа Уруссу Татарской Республики. Поселок удобно расположен на левом берегу реки Ик, граничит с Башкирской Республикой, через Уруссинскую железнодорожную станцию проходили поезда в сторону Казани, и на Уфу.
Папе было обидно: с каким трудом он перевез семью из деревни, а я, старшая дочь, добровольно опять возвращаюсь в деревню.
На следующий день рано утром с фибровым чемоданом и со свернутым в рулон матрасом выехала на автобусе в Гусево, ехала целый день, к вечеру добралась до села. В школе кроме директора никого не было. Виктор Павлович, прочитав мое направление, мельком взглянув на меня, крикнул в приоткрытое окно: «Витя, возьми в сарае железную кровать, отнеси к дяде Мите хромому. Помоги учительнице устроиться». Не глядя на меня добавил: «За квартиру хозяевам будет платить сельсовет, хлебный паек 200 г. будешь получать в школе». На мой недоуменный вопрос: «Почему по карточкам дают хлеб»? - ответил: «В стране второй год подряд большой неурожай, вынужденная мера». Это был август 1963 года.
Директор несмотря на внешний суровый вид оказался добрым человеком, он вернувшись домой сказал своей жене: «В школу по направлению приехала учительница, очень юная, ты завтра сходи к ней, поговори, а то боюсь сбежит». На другой день в учительскую пришла статная, лет 50 женщина, она была такая красивая, что я даже оробела. Это была жена директора школы. Мы долго гуляли с ней в школьном саду, она рассказывала о себе, оказывается, коренная москвичка, училась в педагогическом техникуме, комсомолка, приехала по направлению за романтикой в Башкирское село, и осталась здесь навсегда. Здесь встретилась с молодым учителем Виктором Павловичем, полюбили друг друга и поженились. Вырастили двух девочек, они учатся и живут в Москве, приезжают только в гости. Живет директор с женой в соседнем маленьком селе, оно такое маленькое, что там только малокомплектная школа. Жена директора настойчиво приглашала меня к себе в гости. Я ей пообещала, но поехала к ним только зимой, когда выпал снег.
Во дворе ждал меня с железной кроватью девятиклассник Витя. На мое предложение помочь, он басом ответил: «Я всего на два года моложе вас и сильнее, один понесу».
Гусево – отделение большого совхоза, село вытянулось одной улицей вдоль шоссейной дороги, идущей в город Уфу. Параллельно улице течет безымянная речка с чистой водой, на заросшем травой берегу темнеют бани «по - черному», без трубы. В народе говорят, что - такие бани лечебные.
Село русское, дома в основном без палисадников, но среди них есть хозяйства за высокими заборами и резными воротами. «В таких домах живут староверы», - пояснил мне мой провожатый Витя. Темнело, завершив дневные заботы по дому многие сельчане стояли на улице. Любопытные женщины, окая, спрашивали моего провожатого: «Кто это с тобой Витек, куда гостью ведешь?» Витя также окая и делая ударение на каждом слоге, отвечал: «К дяде Мите хромому на квартиру. Это новая учительница». Мне было все интересно: окающий говор, любопытные лица женщин, каждая из них здоровалась со мной, они предлагали помощь и подбадривали: «У нас в селе хорошо, не зря приехала». Любимые слова у сельчан «зря и не зря», но произносили они его «зрьо», что значит «правильно». Мне казалось, что в чужой деревне почувствую себя одинокой, но здесь мне было интересно. Возле побеленной хаты стояла стройная женщина, сильно окая предложила мне: «Дружить будем, в воскресенье в клуб на танцы пойдем, за тобой зайду». Я с улыбкой кивнула, мне тоже захотелось сказать ей окая что - то приятное, но у меня «оканье» не получилось. Витя не одобрил моего восторга, по - взрослому, назидательно сказал: «Не советую с ней общаться, она разведенка». Я подумала: «Ну и что же». Но… в деревне свои нравственные устои.
Возле невзрачной избы молча стояли трое мальчишек, в одеждах явно с чужого плеча, показывая на них, Витя сказал: «Это дети дяди Мити. Он не живет с ними, детей оставил и ушел к т. Насте». Позже, этих мальчишек я часто видела на пороге моих хозяев, они заходили к отцу, когда привозили кино, просили деньги на билет.
Наконец пришли. Дом, как у всех в селе, без палисадника, забора нет, между жердями двор полностью просматривается. Зеленая травка, чисто, аккуратно сложены крепкие толстые бревна на сруб. В доме одна большая комната, в середине печка, которая делит ее на две половины. Но много окон, поэтому светло. Мою кровать поставили впритык к столу, другого места не было.
Тетя Настя и дядя Митя приняли меня радушно, как родную дочь, учили деревенским и бытовым премудростям. Когда меня обижали, т. Настя сама ходила на разборки. Был такой случай, в школе не поделили кусок хлеба. Буханка хлеба весил 800 грамм и ее делили на четыре человека. Мне выпало поделиться с семьей Хрусталевых, три доли им, 200 г мне. Но Хрусталев решил, что он не наедается 200 граммами, у него семья и оставил себе всю буханку. Я подумала, может обойдусь без хлеба, но моей тете Насте такой расклад не понравился, она такой шум устроила директору и этому Хрусталеву, что тут же нашелся полагающийся мне кусок.
Достопримечательностью моего жилья было окно, которое выходило на остановку автобуса, я могла бесконечно наблюдать за уезжающими и приезжающими. Отъезжающих провожали всегда шумно: бесконечно повторяли «пишите, приезжайте» обнимали, жали руки, потом снова «пишите, приезжайте», снова обнимали. Звонить тогда было некуда, мало у кого были телефоны, разве только в сельсовете, где постоянно находился дежурный, поэтому звонить не просили, «если что- то срочное, вышли телеграмму».
Приезжающих быстренько обнимали, целовали и тут же уводили, приговаривая: «Пойдем, пойдем. Потом поговорим». Три дня провела перед окном, изучая уезжающих и провожающих, выслушала историю жизни тети Насти, ее сестры тети Саши и дяди Мити. На третий день стало скучно, радио в доме не было, и я отправилась в клуб.
Когда я появилась на пороге клуба, там кроме старшеклассников никого не было, они толпились возле шахматного стола. Они с удивлением и выжидающе уставились на меня, «что скажет эта молодая учительница и что она тут будет делать?» Я подошла к столу с шахматами, ребята посторонились и с небольшой иронией с ударением на слове шахматы спросили: «В шахматы хотите сыграть?» Но они не знали, что я уже имею разряд по шахматам. И когда начала их обыгрывать одного за другим, их ирония уже улетучилась. С тех пор эти подростки стали моими лучшими друзьями. Каждый раз по дороге из школы приносили цветы, они учились в средней школе в соседней деревне, проходя через лес собирали букеты из ароматных трав и цветов. Моя хозяйка, т. Настя иногда ворчала: «Надоело выносить мусор».
Изучила в клубе всю библиотеку, каталог был бедный, поэтому написала письмо в Москву в магазин «Книга почтой». Пожаловалась, что библиотека очень бедная, мне нужны книги для преподавания музыки в школе, и еще хочу научить сельскую молодежь красиво танцевать, но у меня нет литературы. Мое письмо в магазине попало в очень добрые руки. Скоро получила две огромные посылки с книгами, где были методические пособия, даже грампластинки с оперой «Иоланта» и толстый сборник «Либретто опер и балет». По вечерам собирались в клуб, начали приходить девочки старшеклассницы, с ними разучивала бальные танцы, вместе шили к ним платья, накрахмаленные и подсиненные, гордость каждой девочки. Наши увлечения даром не пропали, на радость сельской молодежи Обком комсомола Башкирской Республики объявил конкурс между районами на лучший коллектив художественной самодеятельности. Заняв первое место в республике, мы круглый год ездили с концертами по городам и районам республики. Эти поездки не забываемы. Зимой к трактору прикрепляли огромные сани, туда набивали солому, каждого из нас укрывали тулупом. Лежишь на соломе, завернутый в тулуп, тепло и смотришь на звезды, снег скрипит, шуршит, шипит под широкими полозьями, то и дело слышишь смешок или песни из-под тулупа.
В весенние поездки с концертами для нас оборудовали грузовые машины, автобусов у совхоза не было. Едешь -дух захватывает, холмы, перелески, одуряюще пахнет черемухой, леса чередуются полянами, зелеными посевами, среди всего этого петляет река Белая, она то исчезает за лесами, то снова мелькает среди деревьев. Едешь, а тебя ветерок поглаживает по лицу, нежный прохладный аромат от букета с ландышами – это наши хористы – мужчины, расчувствовались от такой красоты и каждой из нас подарили белоснежные крохотные колокольчики.
Учебный год шел своим чередом. Супруга директора школы часто спрашивала про меня и звала к себе: «Ты напоминаешь моих девочек, приезжай, пожалуйста к нам в деревню». Я согласилась, но попросилась, чтобы учителя разрешили мне посетить свои уроки. (Это было настоятельное требование преподавателей педучилища: постоянно совершенствовать свои знания, в том числе ходить на уроки коллег, обмениваться опытом.) Она с радостью согласилась, и я отправилась в село Малое Гусево. Была зима. Дороги занесены снегом, до соседнего села можно проехать только на лошади или на лыжах. У меня выбора не было, поэтому рано утром встала на лыжи отправилась в путь. Белоснежное поле передо мной, ветви одиноких деревьев согнулись под снежными шапками, только снег скрипит и вжикает под моими лыжами: «вжиг, вжиг!» Вдалеке из оврага струится дымок. Изумленная от увиденной красоты остановилась. Солнце еще не встало, но его первые лучи из -за горизонта озарили белоснежное поле алым оттенком и снежные крупинки блестели как алмазные бусинки. Свежо. Из оврага потянуло дымком, это ученики, идущие из малых деревень в среднюю школу, развели костер. Незабываемая память родины им на всю жизнь.
Лыжи скользили легко, быстро добежала до деревни. Сельчане окающим говором охотно показали школу, она разместилась в добротной «пятистенке» в середине деревни. Сняла лыжи, прислонила их к дому, и стряхнув с ботинок снег вошла в дом. Тепло, справа стоит большая печь, возле нее сушатся детские валенки, на притолоке аккуратно сложены варежки. В центре комнаты стоял большой стол и на нем кипел огромный медный самовар. На столе выпечка, сахар и с десяток чайных кружек с тарелками. из этой комнаты выходят две двери, за которыми слышны детские голоса. Школа двухкомплектная, в четырех классах обучается всего около 12 детей. Раздался звонок. Весело выбежали дети, с любопытством поздоровались со мной и побежали мыть руки к стоящему в углу умывальнику. Скоро ученики и учителя, и я вместе с ними, устроились за столом с самоваром. Это была большая перемена, мы все с удовольствием пили чай с домашними пирожками. Мое удивление и восхищение продолжалось.
Я жила в деревне своей жизнью, учила первоклассников, готовилась к экзаменам, летом собиралась поступать в институт. Но деревня жила своими интересами, для них я казалась вполне самостоятельной, чтобы выйти замуж и устроить семейную жизнь. Мне было 18 лет. Поэтому начали приходить к моей хозяйке женихи, просить моей руки. Переговоры проходили за столом со стопкой водки, моя кровать была впритык к столу, поэтому я была в курсе этих разговоров даже тогда, когда спала. Однажды проснулась от тихого разговора. Мужской голос говорит: «Не пойдет, наверное, она за меня». Голос тети Насти отвечает: «Как не пойдет? Ты видный парень, учишь детей математике, не пьешь. Как не пойти за тебя. Пойдет, я сама с ней поговорю». Приоткрыла глаза, сидит моя хозяйка со стопкой в руке и мирно беседует с женихом. «Неужели я засиделась в девках, что мне нужна сваха? Вы меня обижаете, надо быть последней неумехой, чтобы искать жениха через сваху». Со слезами крикнула и добавила: «Через год учиться поеду в институт, мне еще рано замуж». Но деревенские парни так не думали.
Сентябрь, вечерело, тетя Настя говорит: «На крыльце парень стоит, он приехал из центрального отделения совхоза, инженер, татарин, хочет поговорить с тобой. Я его домой не пустила, потому что тебе не нравится, когда домой заходят». На крыльце стоял красивый, темноволосый спортивного телосложения молодой человек. Протянул букет цветов» и говорит: «Выходи за меня замуж». Я мечтавшая о большой красивой любви как Ассоль, никак не ожидала, что приедет какой-то парень из соседней деревни и сразу позовет замуж. «Я вообще первый раз вижу вас, как вы можете?». «Но я за вами давно наблюдаю, видел на концертах, о вас в округе все хорошо отзываются. На улице я не подходил к тебе, чтобы не вызывать толки на селе, потому что я разведенный». Слово «разведенный» тогда вызывало реакцию на любую девушку как «красная тряпка на быка». Женатые, разведенные они как отрезанный ломоть, они никак не рассматривались в роли жениха и мужа, наоборот, это оскорбляло девушек: «Неужели я такая никчемная, что разведенные осмеливаются подходить ко мне и унижают своим предложением». Очередному жениху так же сказала: «Замужество не входит в мои планы, я летом уеду». Он не раз еще приходил с букетами, но на переговоры к нему выходила тетя Настя. Мне было непонятно, почему молодые люди не поговорив со мной отправляют сватов или сами с первой встречи предлагают выйти замуж? Я не вникала, почему люди разводились, но с детских лет слышала разговоры «разведенный» - это как печать, значит недостойный. Мне казалось унизительно идти замуж за разведенного.
Часто заходила к нам соседка Зоя, она меня упрекала: «Ты что постоянно с подростками возишься, надо со взрослыми дружить. В школе у вас много молодежи. Петр Михайлович достойный парень, преподает химию, в институте учится, спокойный, в коллективе уважают». Но тут вмешивается моя защитница, тетя Настя: «Старовер он, Петр Михайлович. Выйдет Сима за него, будет за запертой дверью сидеть, не «нужон» такой». Не любила тетя Настя разведенку Зою, тем более ее советы.
Мы с тетей Настей часто говорили о женихах, она на мои вопросы отвечала: «Зачем девушке с парнем подолгу встречаться, дружить, здесь не город, все друг друга хорошо знают. Посылают сватов и женятся. Ты добрая девушка, хорошая жена из тебя получится, вот и торопятся, сватов посылают, пока тебя не закольцевали. Девушек в деревне мало, а парней пруд пруди. Это еще что, вот в ноябрьские праздники наши парни приедут из Уфы, да еще из армии со службы вернутся»!
Настал день Великой Октябрьской Революции, 7 ноября. Я домой не поехала, не хотелось 30 километров пешком идти, потом на трех транспортах добираться, до ночи точно не доехала бы до дома. Да еще с папой пока не помирилась.
Молодежь, которая уехала на заработки в Уфу и соседние города, вернулась домой на праздник. Они радовались встрече, много говорили, пели, танцевали, гуляли группами по улице. Меня тоже с собой позвали. Идем по улице, песни поем, шутим, вдруг догоняет тарантас, запряженная в тройку лошадей, кучер сидит, двое незнакомых парней стоят. Они называют меня по имени и говорят:
-Как, нравится тебе наша тройка?
-Конечно, как не понравится такая резвая тройка. Это была великолепная картина: тройка гнедых коней на месте не стоит, готовы рвануться в любую минуту.
- Хочешь, мы тебя прокатим?
- Я хочу, но одна не пойду.
-Садитесь с друзьями, - предлагают они.
Но тут вмешивается самый старший из нас, Артемий, но все его звали Артюхой. Ему все доверяют и слушаются его, потому что он отслужил в армии, было ему около 25 лет:
- Сима никуда не поедет с вами, уезжайте. Я даже обиделась:
- Почему распоряжаетесь мной, может я хочу прокатиться на такой тройке?
- Не понимаешь ты, они тебя увезут в свою деревню, в Малое Гусево, до завтра не отпустят, а завтра сыграют свадьбу, ты хочешь этого?» Я говорю: «Нет, я не хочу этого. Я слышала, что так женятся те, у кого совсем нет денег на свадьбу. В народе про них говорят «крадут» невесту». «Да, -подтвердил Артюха, - Вася только вернулся из армии, три года служил, у него нет средств, мать одна, вот и решил привезти невесту, точнее, тебя «украсть». Парни с угрозами прогнали женихов, они пошумели, покричали, но в драку ввязываться не стали. Меня мои новые друзья проводили до дома, рассказали тете Насте случившееся и строго-настрого наказали ей, чтобы дверь никому не открывала.
Я работала в этой деревне до конца учебного года, потом поступила в институт. На всю жизнь остался в душе теплый уголок об этой деревне, об этих людях. Полюбила я их окающий говор, природу. До сих пор помню своих первоклассников, как часто выходила я с ними на берег речушки, где слушали журчание воды, шум ивняка, пение разных птиц, даже пытались сочинять стихи. С благодарностью вспоминаю тетю Настю.