Медиумический рассказ, записанный при помощи "яснослышания".
Тень у озера: какое оно? Впрочем, не тень, а так…
Было немного темно. Сумерки? Нет. Что-то такое, что мешает видеть отчётливо. Вот-вот, оно самое – тень. Мы вступили в тень, а впереди только озеро. Вот о нём и поговорим.
Странное оно: ветрено – на воде нет ряби, солнышко светит – не отражает озеро солнечный свет. Глубокое? Кто плавал – не скажет: не отпускает озеро обратно.
Мы подошли к нему в ветреный день; проводник сразу ускользнул, сказав: «Вы к нему не подходите, оно того…», - покрутив пальцем у виска, будто о человеке не в своём уме.
- Значит, нельзя переправляться, - шутливо заметил капитан. У него задание: переправить роту на ту сторону озера. Лодок нет, зато сказок хоть отбавляй: хоть про ту девушку, что хотела утопиться, да так и не смогла – озеро выталкивало её обратно; про рыбака чудный рассказ. Забыл спросить: откуда появился рыбак, если у озера такая слава? Всё это рассказывал старик, провожая моих людей до озера.
- И всё же непонятно, старик, ведь ты живёшь здесь, люди живут…
- Так что ж люди? Они живут, - он показал рукой в гору, - там река, своя – не эта…
- А ты как здесь оказался?
- Брехать не буду, винился уж, - старик почесал под носом, потом махнул рукой и рассказал мне свою историю. – Было это годков двадцать, а может больше – не упомню. Любил я девушку, она меня. Женюсь, думал, да пошёл… (дед врал, но я перебивать не стал).
- В армию? – шутя поддержал я.
- Не-е. Уж сколько мне тогда годков?.. Упёкся… сам виноват: старуху обидел, не до зашибу, а так…
Дальше проводник не стеснялся и в разговоре разные словечки не литературного свойства отпускал, в довершении слов, чтоб поверил ему, крестился, только крестом неполным, но скрыть успевал поклоном. Я заметил, но пенять не стал – есть причина, ладно. Перескажу своим слогом, не нарушая целостность рассказа.
Произошло это несколько десятков лет назад. Дед, тогда парень, лет… (глядя на рассказчика, можно предположить и шестьдесят и семьдесят и более лет) предположу: тогда ему за тридцать было, не женат, детей не имел.
- Где был до того возраста?
Дед покрутил головой, отвечать не стал. Влюбился в молодую девушку, да та ждать не стала – вышла замуж.
- Ждать-то сколько было?
Дед помотав головой, сощурясь, сказал:
- Всё прибавить, к сорока годам вернулся бы.
- Девушку, как бы удержал?
- Влюбился…
Своё оправдание дед повторял часто, я уж подумал, рассказ будет о несчастной любви, но дед понял меня и продолжил:
- Не о том я: не дождалась, что ж? Но после этого стало происходить вот что…
Дед долго сморкался, тупил взгляд, бубнил под нос и почти скороговоркой произнёс:
- Человече ты, человече, как грустишь, будто покаяться хочешь, а ведь сказали тебе: «Не ходи». Пошёл. Что искал, нашёл? (мат) Не любил уже, а мучила так, будто должен ей. Пошёл к колдуну, живёт тут один – озеро-то он испортил: «…так захотел», - сказал. «Помощником будешь у меня, что скажу – сделаешь, а иначе – сгублю», - сказал. Служил. Дед долго рассказывал похождения злого колдуна, про свои помалкивая до времени. Дорога длинная, рассказ не короткий, я больше не перебивал, слушал внимательно. Иногда перевирая слова, как будто находясь под заклятьем, дед, похоже, больше не врал.
- Однажды, дал мне «слово» колдун: носит меня по ветру, ног не чую своих. Но для слова этого надо душу взять, убить, стало быть. «Летай хоть с веслом, а убей, иначе убьют тебя», - рассмеялся тогда. Летал долго, а души нет – убьют, а жить хотелось. (мат) Вижу девица идёт, смелая, ничего не боится, ну, я душить её… Та жить хочет, не сдаётся: движеньем показала, мол, на, бери. А мне душа надобна – задушил, уж после… Больше не летал, девицу эту жалел, бабу – другое дело. А колдун ещё «словечко» даёт, только оно заковыристей прежнего: надо просо сеять… (дед долго смеялся). И ведь что за слово?.. (смех) Проще простого, а какое действие?.. Берёшь, скажем, ребёнка за руку и «слово» говоришь. Непонятно ему, переспрашивает: «А?» А ты говори что нужно: «Принеси деньги у матки под половицей». Принесёт, а знать на себя не будет, со всеми искать начнёт, сам проверял. Любую службу «слово» исполняет, что другие могут исполнить: прикажи убить – убьёт и думать на другого будет. Сильный колдун, много такого знает. А просо, это перед судом надо сеять: вот уж как оно?.. Служу, а дева моя в голове сидит, манит, просит себя не забыть. А как тут забыть? Колдун тайну за тайной открыть хочет: чую – его это дело, держит он, а не баба треклятая. Ладно, думаю, пусть учит, сам пришёл, разговор сам завёл, согласился убитым быть, коли что. А вот «слово» про причину любви не сказал, уж всё знал, колдовские заклятья научил исполнять – всё, а про любовь не говорит… пока. Колдун тот, не знамо сколько лет ему было, помёр. Вишь, нет его, - дед загадочно улыбнулся, - не говорил, что вечный, а всё ж… Не скучал я, нет, а всё не то, не ладится у меня. Говорил: «Не вытягивай на себя…»
Дед всё чаще разговаривал с собой: объяснял, уговаривал, «половинный» крест накладывал часто, потом опомнился:
- Слушаешь? Это у вас, господ, так, наши слово не дадут…
И опять стопор: разговор сам с собой.
- Нынче не то, - сказал громко, будто меня с ним не было, а говорил с кем-то ещё, - убить тебя шёл, а этих вот, - показал на моих солдат, - в озеро, оно возьмёт. Не то, не то, вот это… - проводник решался, говорил, плакал, под конец, - вымотал ты меня, убил бы уж, мучаешь зачем? Разве не отслужил тебе? Сколько душ тебе отдал, видел? – старик матерился, часто-часто моргал, говорил скороговорки, моргал… - Не видела она меня с той поры, я искал её, нашёл… Убил я её, деву свою, на сносях была… И той уж нет… Ты говорил, она не захотела меня знать. Как не знать меня? Убил, а дочь пожалел… ещё тогда одна была… Не помнишь? А я её тогда в люльку завернул, хрупкая такая…
Дед сходил с ума, говорил столько, что людскому уму непостижимо: колдун владел им всецело – не отпускал. Последними словами деда было:
- Озеро не такое, вот пришли. Вы к нему не подходите, оно того…
Переправа была недолгой, все живы. Что произошло? Дед был колдуном, исправно «платил» дань нечистой силе – много душ загубил. Боялись его, не трогали – ещё хуже, боялись, сделает. Но ушёл колдун, это мне рассказали через знакомого, который тоже побывал в тех краях. Умрёт кто, раньше на колдуна думали, а после думать перестали – мрут люди… Озеро по-прежнему – мёртвое, «военных только боится», смеялись. Вот тебе и победный шаг.