— Ты, наверное, думаешь, что я жестокий человек, да? - с иронией в голосе спросил Саша, обильно поливая бутерброд с колбасой майонезом. - Сижу тут, жру. Прости, но есть уж очень хочется - я только с работы пришёл...
Кухня, залитая желтоватым светом ламп накаливания, отчаянно пыталась быть максимально уютной, однако витающая в воздухе атмосфера — то ли недосказанностей, то ли чего-то ещё — явно мешала. Ира ничего не ответила и продолжила молча разглядывать кухню, изредка обращая внимания на грязное окно, за которым всё сыпался и сыпался серый снег.
— Всё это как-то резко, я согласен. Быстро очень. Может быть, даже не вовремя. У тебя новый проект, скоро командировка. А я... Я так поступаю.
— Как?
— Ну... Так. Ты знаешь.
— Это ничего, - опустив глаза, сухо и даже пробирающе-холодно ответила Ира.
— Ну как это - «ничего». Жили-жили, а тут тебе - на...
— Ты же так давно этого хотел. Разве нет?
— Я... Хотел... Да нет. Не знаю. Может, и хотел. Да дело не в этом. Всё стало как-то... не так. Ну не так, понимаешь? Мы же это уже обсуждали в тот раз.
— Нет, не понимаю.
— Ир, ну не первый же день на свете живём. И прошли не через одни отношения уже…
— Мы с тобой прошли через одни. Только одни. Наши отношения. Да и разве они не разные каждый раз? Не становятся лучше, взрослее, мудрее?
Саша усердно дожёвывал полусухой хлеб, вздыхал и пристально смотрел на старую пожелтевшую тарелку, одиноко стоящую на столе.
— Мудрее, взрослее… Хотелось бы в это верить. Но это так не работает. Не получается. Каждый раз — то то, то это… Старые ссоры в новой обёртке.
— Почему мы не можем быть лучше, чем всё прошлое? Почему не стараемся? Я не понимаю.
— Я не знаю. Всё проходит, наверное.
— Проходит даже у тех, кто живёт вместе пятьдесят лет?
— Конечно.
— Зачем же они тогда живут вместе эти пятьдесят лет?
— Не знаю. Нет, ну есть чувства, конечно… Но не такие, как в двадцать или тридцать лет.
— С чего ты взял?
— Да всё стирается, Ир. Становится привычкой. Это как... Ну что... Как вот этот бутерброд!
Девушка округлила глаза и даже бы, наверное, улыбнулась или рассмеялась, если бы не была сейчас так равнодушна ко всем возможным деталям вокруг.
— Бутерброд - он быстро делается и быстро утоляет голод. Особенно, если бутербродов несколько. Хоть каждый день их ешь. На завтрак, обед и ужин. Но с майонезом он гораздо, гораздо лучше. Если майонеза нет - ну что ж, переживём. Но с майонезом лучше... Понимаешь?
— Уж не хочешь ли ты сказать, что нашим отношениям не хватает, кхм... майонеза? - по-прежнему без блеска в глазах спросила Ира.
— Вроде того. Ну… ты поняла. Я просто не знаю, какой ещё пример подобрать. Да и этот пример хорош. Точный пример.
— Саш, - опустила глаза девушка. - Ты очень много для меня значил. Я бы многое сделала, многое бы отдала за то, чтобы у нас всё было хорошо, чтобы ты чувствовал себя комфортно, спокойно и счастливо. Эти наши пять лет… Нам уже по тридцать два. Пойми, пора…
— Остановись. Не нужно этого. Мы же всё решили…
— Ты решил.
— Ладно, да, я решил. Но ты же знаешь, что всё это давно копилось. Мы старались. Ты старалась…
— Но этого, видимо, всё равно оказалось мало, — без сожалений, без тревоги или отчаяния констатировала Ира.
Стены кухни, казалось, сужались. Предметы вокруг — старый холодильник, шкафчики, банки чая и кофе, кружки и всё прочее — врезались в сознание, в память, и не хотели отпускать. Они ведь сделали так много для того, чтобы этот совместный быт приносил только радость, чтобы всё это длилось вечно. Иллюзия?
— Я просто не вижу смысла обманываться...
— Или обманывать.
— Ну… Слушай, Ир, давай не будем накалять всю эту ситуацию, — казалось, что Саша уже просто не мог подобрать никаких слов, любых слов. — Ты пришла за папкой, да? Нашла её, кстати?
— Да.
— Отлично. Знаешь, ты можешь и остаться, я не гоню тебя. Оставайся. Просто...
— Просто зачем, да? Да не переживай, Саш. Я всё понимаю. Я давно чувствую эту витающую вокруг... нелюбовь, - казалось, что Ира до последнего не хотела произносить это слово вслух. - А если она есть, то нас уже точно нет. А всё прочее — да неважно.
— Может, тебе чаю? — словно не зная, что ещё сказать, предложил парень.
— Нет, спасибо. Я пойду.
— Ну, смотри сама... Рад был повидаться. Заходи… если что…
Девушка едва заметно кивнула, затем встала и тихо прошла из маленькой кухни в коридор, а вслед за ней - Саша, робко почёсывающий макушку головы.
С уст слетела ещё пара фраз, содержание которых, впрочем, было уже не столь важным.
Серый снег за окном всё продолжал падать на мрачную мартовскую землю, а на кухонном столе так и остался лежать недоеденный кусочек хлеба, с которого медленно стекал сверкающий своей белоснежностью майонез.
***