Поспала я, впрочем, всего несколько часов. Да, по правде говоря, и сном-то это назвать было сложно. Так, беспокойный провал в какую-то черноту. Словно падение в бездонную черную яму, без дна, без стен, без малейшего проблеска света; которое я прерывала… Чем? Да наверное страхом.
Да. Именно страх, словно заставлял проснуться волю. А воля, пробуждала желание выбраться оттуда. И я выныривала из этой непроглядной черноты в полу явь, но тут же снова летела назад, в эту запредельную черную бездну, и снова заставляла себя выныривать из нее, останавливая свое падение в это черное нечто, каким-то полубессознательным усилием воли. И так раз за разом, снова и снова…. Время словно остановилось.
Наконец, не знаю почему, но меня перестало затягивать в сон и я окончательно проснулась.
Дрожа от безотчетного страха, вся мокрая от липкого, холодного пота я испуганно уселась на своей импровизированной постели, вытирая грязной, дрожащей рукой пот со лба и испуганно озираясь по сторонам. Все, однако, было спокойно. В квартире стояла гробовая тишина. Кроме меня, да разбуженного мною и потому недовольно зевающего во весь свой кошачий рот, котенка, в ней, судя по всему никого не было.
Впрочем, тишина стоящая вокруг меня совсем не успокаивала. Наоборот, от пытающихся проснуться воспоминаний, мой безотчетный страх грозил перерасти в ужас.
Задержав дыхание, крепко зажмурившись и сжав кулаки, я с шумом выдохнула остатки воздуха из легких и медленно, глубоко вздохнув, решила не паниковать: «Ибо, еще поистерю, как - нибудь на досуге, успеется. А сейчас надо отсюда выбираться.» - решила я и на этой светлой мысли, открыла, все еще крепко зажмуренные глаза. Перед которыми, правда, теперь слегка все расплывалось.
Так что с бегством пришлось повременить пару минут, пока восстанавливалась былая четкость зрения.
Котенок, сидя на пальто, чуть наклонив голову на бок, с интересом рассматривал мои упражнения.
Я же вскочив на ноги, потянулась было за пальто, но остановилась задумавшись. Пальто-то, мягко говоря, было не первой свежести и слегка попахивало, отнюдь не амброзией. Да что там слегка! Оно конкретно воняло помойкой. Так что надевать его у меня не было никакого желания, от слова: совсем. И что делать? В одном платье не пойдешь – холодно, да и всклоченные волосенки надо было бы чем-то прикрыть? А чем?
Задав самой себе эти невеселые вопросы, я задумчиво посмотрела на старинный шифоньер, необъятных размеров, стоящий в комнате бабушки. А затем вновь на свое многострадальное пальто, грязной кучей лежащее на полу.
Котенок с интересом наклонил голову на другой бок. Видимо мои глубокие размышления казались ему любопытными.
«Какой не привередливый кот.- отметила я про себя.- Сидит на грязном, вонючем пальто и в ус себе не дует. Хотя кошки то обычно – чистюли. А этот ничего, морду не воротит. Видимо обитал не в лучших условиях, вот и не привередничает. А может исходит из предпосылки, что дареному коню, т.е. человеку, в зубы не смотрят. И уж как свезло, так свезло. Соответственно сиди на чем-то грязном и мокроватом и не жужжи.»
Мяукнувший котенок прервал мои размышления о не привередливости его персоны и вернул прямиком к бабушкиному шкафу.
- Итак, что мы имеем? – задалась я вопросом, обращаясь то ли к коту, то ли к самой себе и распахивая шифоньер.
В итоге недолгих изысканий, в небогатом бабушкином гардеробе, на свет были вытащены: поношенное пальто песочного цвета и чуть потерявшая форму, голубая фетровая шляпка с вуалью.
- Ну, грязь прикрою, а дома переоденусь. Все лучше чем ничего. – объявила я котенку, натягивая на себя вещи из бабушкиного гардероба и утрамбовывая свое грязное пальто в пакет.
Кот скептически зажмурил один глаз.
Да и было от чего: пальто было мне длинновато и широковато, шляпа помята, а вуаль не могла скрыть черные синяки под глазами. Собственно говоря, и взгляд этих самых глаз, был слегка затравленным.
- Ну, за неимением гербовой, пишут на простой….- сообщила я живности, перевязывая пальто красным поясом от бабушкиного халата, что б оно с меня не спало по дороге.
После чего подошла к двери и прислушалась. В квартире стояла тишина. Впрочем, эта была та тишина, которая не успокаивала.
Постояв пару минут, я аккуратно, очень аккуратно открыла дверь в коридор. Страх липкой волной начинал подниматься изнутри. Я судорожно сглотнула. Слюна стала густой, тягучей.
Надо сказать, что я старательно отодвигала воспоминания этой ночи на задворки сознания. И все же страх начинал сжимать горло в своих объятиях, от одной только мысли о коридоре…
Но делать нечего. Из квартиры надо было убираться.
И я осторожно высунулась по пояс из комнаты. И прижав к уху трубку допотопного телефона, чуть подрагивающей рукой, стараясь не ошибиться, что бы не начинать все заново, набрала номер такси, благо все эти такси- сколько-то там …лимонов, были на слуху. После чего быстро скрылась в комнате, поплотнее прикрыв за собой дверь.
Диспетчер обещала перезвонить, как только такси окажется у моего дома. Да и время ожидания было названо не долгим. Видимо столь ранним утром, желающих прокатиться на такси было немного.
Часы показали четыре утра, когда перезвонила диспетчер и я, вновь выглянула в коридор, что бы взять трубку и вновь запихнула кота за пазуху. После чего, отдолжив у бабушки из шкатулки, несколько денежных купюр, одним прыжком попыталась пересечь коридор, достигнув входных дверей.
Однако, сей прыжок, был испорчен длинной пол бабулиного пальто и болтающимся под ногами большим пакетом, с моей грязной одеждой. Так что вместо изящного пересечения коридора в одном прыжке, открывания дверного замка в полете и финального, триумфального по красоте, приземления на лестничную площадку. Я неизящно повисла на дверной ручке, стукнувшись лбом о дверь и еще больше помяв шляпу, а заодно и поставив шишку на свой многомудрый лоб. После чего, кое - как, дрожащей рукой, открыв щеколду, просто вывалилась на лестничную площадку, уткнувшись челюстью прямо в чьи-то начищенные, тонкой кожи, черные ботинки.
Пару секунд я просто рассматривала эти самые ботинки, вернее их носы, без единой мысли в голове. Затем организм решил приподняться на руках, что я крякнув и сделала, после чего мой взгляд как-то сам собою, скользнул вверх. От ботинок он перешел к черным, из недешевой ткани брюкам, затем вверх по торчащему из расстегнутой белой куртки куску пиджака…. И наконец, остановился на лице, хозяина ботинок, коих я осчастливила прикладыванием к ним, своей физиономии.
Надо мной, с совершенно непроницаемым лицом, стоял отец моей подруги.
«Видимо сегодня я никуда не поеду.- в голове промелькнула первая мысль, за какой-то отрезок времени.- Ну или поеду, но совсем не туда куда собиралась.» - со вздохом пришел к неутешительному выводу, мой мозг.
Я задумчиво похлопала ресницами, глядя снизу вверх на отца Васьки.
Он молча чуть наклонился и ухватив меня за плечи пальто, отчего я из него едва не вывалилась, так же без единой тени эмоции поставил на ноги.
Котенок за пазухой мяукнул.
Очень не спеша, двумя пальцами, отец Золушки аккуратно раздвинул складки пальто на моей груди, откуда тотчас высунулась любопытная кошачья морда и немигающими глазами уставилась на новый персонаж, возникший в его жизни.
Воцарилось минутное молчанье. Отец подруги молча осмотрел меня с головы до ног. При этом ни один мускул не дрогнул на его лице, выражение серых глаз было все так же отрешенно-спокойно. Так что по моей спине пробежал холодок. Нечто из древнейших инстинктов, когда спинной мозг соображает быстрее, чем голова. И я совсем уж было начала пугаться, но не успела – откуда-то сбоку, над моим ухом раздался низкий, скрипучий голос:
- Поехали.
Я чуть скосила глаз: на ступенях, лестницы уходящей наверх стоял… - Снайпер.
Да. Тот, держась за ботинки которого, я когда-то сумела избежать ненавистной свадьбы.
- А такси мы отпустим. – произнес еще один довольно приятный голос, но так же без тени эмоций.
На ступенях лестницы, снизу, показался напарник Васькиного отца.
- Поедем на нашей. – спокойно добавил он.
- Угу. – буркнула я и двинулась вниз…