СВЯТОЙ МУЧЕНИК ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ
СЕРГИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ РОМАНОВ
(Акафист; Жизнеописание)
АКАФИСТ
СВЯТОМУ МУЧЕНИКУ
ВЕЛ. КНЯЗЮ СЕРГИЮ РОМАНОВУ
К О Н Д А К 1:
Избранный Богом во Первомученики времен последних, ныне предстоиши у Престола Господа Славы, в непрестанных молениях о спасении Державы Российстей. Темже видя дерзновенное предстательство твое о людех твоих, воспоем ти сице: Радуйся, святый Великий Княже Сергие, за Россию Царственный предстателю.
И К О С 1:
Равноангельное житие измлада возлюбивый, мира прелюбодейного соблазнов избегнул еси. Бывый подражателем усердным «Победителя мира», удостоился положения во главу угла Собора Новомучеников и Исповедников Российских. И яко Предтече святых Царственных мучеников и страстотерпцев, сице воспоем ти:
Радуйся, ангелов похвало и человеков удивление;
Радуйся, непогрешительного подвига благое дерзновение.
Радуйся, суемудренностей века не принявший;
Радуйся, на страже благочестия стоявший.
Радуйся, святынь благоговейный почитателю;
Радуйся, наперсника Христова, добрый подражателю.
Радуйся, иконою «Трех Радостей» благословенный;
Радуйся, за Русь Святую в жертву принесенный.
Радуйся, святый Великий Княже Сергие, за Россию Царственный предстателю.
К О Н Д А К 2:
Видяще наставница твоя, яко сердце твое к чистоте духовной ревноваша, от хлада Северной столицы к святыням Столицы древней направила стопы твоя. Ты же, просвещаемый светом иноческих обителей земли Русския, в благодареньи Богу воспевал: Аллилуиа.
И К О С 2:
Разум просвещенный светом благодати имея, направляемый духовно пастырем добрым Иоанном, восходя от степени в степень к познанию Истины, над умножением талантов непрестанно трудился еси. Мы же, видя неленостное рвение твое, благодаряще Бога, воспоем:
Радуйся, измлада благодатию от мира отлученный;
Радуйся, глаголам Жизни вечной не от книжных наученный.
Радуйся, Небесной воле послушание согласное;
Радуйся, целомудрие Иосифа Прекрасного.
Радуйся, изрядное по Бозе ревнование;
Радуйся, Исаака превосшедый в послушании.
Радуйся, сыне доблестный Царя-Освободителя;
Радуйся, чадо равноангельное Бога-Вседержителя.
Радуйся, святый Великий Княже Сергие, за Россию Царственный предстателю.
К О Н Д А К 3:
Силою Свыше укрепляемый, молитвами преподобных – Сергия Радонежского и Саввы Сторожевского – небесных покровителей твоих, направлял помышления ума и сердца от земного к горнему, от временного к вечному, от тленного к нетленному, следуя путем отцев, воспевал смиренными усты: Аллилуиа.
И К О С 3:
Имущее сокровище некрадомое, богатство неоскудевающее, хранилище неветшающее, подражатель добрый пустынножителям показался еси. Темже, земным Владыкой вопрошаемый о предмете веры твоея, на икону святого Саввы указуя, возвестил еси: «ежедневно в молениях к преподобному прибегаю». Темже и мы, восхваляя смиренномудрие твое, согласно возвестим:
Радуйся, в просвещеньи сердца – ангелам на удивление;
Радуйся, исповедания веры – дерзновение.
Радуйся, у Сергия святого ревностный послушниче;
Радуйся, у Саввы Сторожевского смиренный соработниче.
Радуйся, Предстоятеля за Русь Святую, тезоименитый;
Радуйся, покровителя Звенигорода подражатель нарочитый.
Радуйся, святителем Московским Филаретом духовно воспитанный;
Радуйся, о нас, живущих зде, молящий непрестанно.
Радуйся, святый Великий Княже Сергие, за Россию Царственный предстателю.
К О Д А К 4:
Бури богоборческой провозвестием явилось убиение Царя-Освободителя,
смертию своей наступившего на «аспида и скорпиона». Такожде и ты, подражая мученичеству отца своего, словно птица закрывая птенцов, заслонил от исшедшего из бездны багряного дракона – «Кто, яко Бог», собой Державу Русскую. Мы же, преклоняясь перед подвигом твоим, возглаголем сице: Аллилуиа.
И К О С 4:
Видимым образом устремляясь к достижению Христовых совершенств, будучи подражателем Подвигоположника Христа, жертвою умилостивления возлег на алтарь Отечества своего, яко провозвестник жертвы святых Царственных мученик и царственной супруги твоея. Мы же, прославляя вольные страдания твои, кротце воспоем ти:
Радуйся, достойный сыне Царственных родителей;
Радуйся, фамильной чести, трепетный блюстителю.
Радуйся, подобно Иафету, грех любовию покрывший;
Радуйся, издетства непорочность возлюбивший.
Радуйся, Закона Божьего смиренный исполнителю;
Радуйся, Царей благочестивых – покровителю.
Радуйся, во стенах Чудова монастыря упокоенный;
Радуйся, посмертно мантией святого Серафима осененный.
Радуйся, святый Великий Княже Сергие, за Россию Царственный предстателю.
К О Н Д А К 5:
Егда Божественный Отрок был потерян Материею Своею во Граде Святом, тако же и ты, во Иерусалиме быша, был потерян для «похоти очей, похотей плоти и гордости житейския». И, яко Божественный Отрок обретен был Материею Своею в Доме Отца Своего, тако и Святая Матерь-Церковь обрела тя для Отца Небесного. Мы же, видяще сие недоведомое чудо, изумевая воспоем: Аллилулиа.
И К О С 5:
Явственно видя равноангельное житие твое, по упокоении Родителей своих прибывшему в Столицу мира, дабы зреть благие дела Матери своея, Царице Елене в доброделании жертвеннем уподобившейся, наместник Русских святынь Иерусалима похвалу тебе вознес. Такожде и мы, желая вознести похвальное тебе, купно воспоем:
Радуйся, с благоговением у Гроба Господня предстоявший;
Радуйся, святыни Палестины посещавший.
Радуйся, к домостроителям церковным сопричтенный;
Радуйся покровителем паломников Российских нареченный.
Радуйся, объюродивших во тьме неведения – просветителю;
Радуйся, сирот безмездный попечителю.
Радуйся, Православия, делами жизни – проповедниче;
Радуйся, Самодержавия, до смерти – исповедниче.
Радуйся, святый Великий Княже Сергие, за Россию Царственный предстателю.
К О Н Д А К 6:
Проповедию любви Божественныя явилось исполнение тобой завета Царственных родителей твоих, егда следуя «завету сердца» стал главою Палестины Свято-Русския. Такожде и мы, последуя твоим заветам, Богу воспоим: Аллилуиа.
И К О С 6:
Возсияло во Святой Земле твое добродетельное житие, егда храмы воздвигая, святыни древние оберегая, странников питая и упокоевая, Богу угождал еси. Такожде и ныне, обретши житие во Иерусалиме Небеснем, молишися о спасении земнаго Отечества своего. Мы же, укрепляеми твоим пред Господом предстательством, в благодареньи купно возгласим:
Радуйся, Российской миссии в Столице мира, благостный правителю;
Радуйся, паломников Земли Святой, достойный покровителю.
Радуйся, богоугодной жизни – проповедниче;
Радуйся, Христовых Заповедей, верный исповедниче.
Радуйся, духовной миссии в Земле Святой надежный устроителю;
Радуйся, домов странноприимных попечителю.
Радуйся, убогих «сего мира», не забывший;
Радуйся, Россию со Святой Землей соединивший.
Радуйся, святый Великий Княже Сергие, за Россию Царственный предстателю.
К О Н Д А К 7:
Восхотел еси Господу Богу послужити, измлада от «похоти очес» и «похоти плоти» отреклся еси. Не ради «гордости житейской», но ради: «не любите мир и ни того, что в мире» в союзе непорочного жития с принцессой Гессен-Дармштадской Елисаветой обручился еси. Темже, видя сие недоведомое чудо, вернии воспели Богу: Аллилуиа.
И К О С 7:
Новое чудо показа Господь, Великий Княже Сергие, егда с супругою твоею, Великою Княгинею Елисаветою, имевши одну душу, одно сердце и одни мысли, будучи – не едина плоть, но – дух един. В венчанном супружестве, яко дыхание «Херувимской песни» - «тайно образующе», девство и целомудрие – «дориносима чинми» пронесли. Вы же и нас, грехами оскверненных, своею чистою молитвой исцелите, дабы и мы, в благодарении сердец воспевали тако:
Радуйся, супружеский союз и целомудрие соединивший;
Радуйся, подобно иноку, обеты девства возлюбивший.
Радуйся, иконою «Трех радостей» на брак благословенный;
Радуйся, навеки, образом «Взыскание погибших» осененный.
Радуйся, виновный в обращении супруги к вере Православной;
Радуйся, молившийся о ней, сугубо, непрестанно.
Радуйся, ревнующих о девстве – охранителю;
Радуйся, семей благочестивых – покровителю.
Радуйся, святый Великий Княже Сергие, за Россию Царственный предстателю.
К О Н Д А К 8.
Странное чудо совершилось, когда Царствующий брат твой при крушении поезда, рушимую кровлю на плечи возложив, зримым образом Удерживающему уподобляясь, в яве показал еси: Кто опора Державы?! Кто удерживающий «тайны беззакония»?! – Такожде и ты, друг Христов и слуга Государев, возложив на плечи крест служения России, возносил хвалы Небесному Владыке: Аллилуиа.
И К О С 8:
Всего себя служению Державы Российстей предавая, даже и до мученического конца, будучи правителем Древния столицы, по слову Псалмопевца: «Блажен муж бояйся Господа», и «В сердце моем скрых словеса Твоя», - во славу Отечества трудился еси. Мы же, давшего тебе власть и силу, тобою действующего Бога прославляя, воспоем ти:
Радуйся, Державного Престола охранителю;
Радуйся, крамольных нестроений сокрушителю.
Радуйся, за Русь Святую перед Господом предстателю;
Радуйся, святынь благоговейный почитателю.
Радуйся, духовного благостроенья мира – утверждение;
Радуйся, народных мятежей – успокоение.
Радуйся, в Столице древней, Царственный властитель;
Радуйся, всем верноподданным – слуга и предводитель.
Радуйся, святый Великий Княже Сергие, за Россию Царственный предстателю.
К О Н Д А К 9:
Весь любовию к Богу пламенея, к Православию из инославия праведную Елисавету обратил еси. Не риторством усердным, не плетением словес, но – безмолвным гласом в тайне сердца воздыхая, по слову: «Вся слава Дщери Цареви внутрь» - есть. И, яко плод духовный: «Любовь долготерпит, милосердствует… всего надеется, все переносит… не ищет своего», - в день Лазаревой субботы чаемое получив, Господу в благодарении воспел: Аллилуиа.
И К О С 9:
Ветии суемудрии, жития твоего равноангельного не потерпеша, плетением клевет многоизощренных, возлагали на главу твою терновые венцы. Ты же, оправдания суетного кротко отвращаясь, оправданья Свыше токмо вожделел. Мы же, видяще на сердце твоем «крин смирения благоуханный», вознося хваленье Богу, тако возгласим:
Радуйся, «Блаженни нищие духом» - Царствие Небесное обретший;
Радуйся, «Блаженни изгнании за правду» - кротко претерпевший.
Радуйся, «Блаженни плачущие» - утешение;
Радуйся, «Блаженни алчущие и жаждущие правды» - насыщение.
Радуйся, «Блаженни кроткие» - землю сердца унаследовый;
Радуйся, «Блаженни миротворцы» - делом проповедовый.
Радуйся, «Блаженни милостивии» - для России милость испросивший;
Радуйся, «Блаженни чистии сердцем» - Боговедением верных просветивший.
Радуйся, святый Великий Княже Сергие, за Россию Царственный предстателю.
К О Н Д А К 10:
Спастися хотяй всем человеком, яко камень краеугольный в основании Собора Новомучеников и Исповедников Российских возлегл еси. И, яко Предтеча Всех святых Царственных мучеников и страстотерпцев, от слуг Иродовых убиение претерпел еси. Ты же, за все Господа благодаря, на небеси воспел Ему: Аллилуиа.
И К О С 10:
Стены Кремлевские, яко «Плачем Иеремии» слезами окропил еси, егда на поле Ходынском совершилось убиение народа твоего. В грозном знамении сем, грядущую судьбу Отечества предопределяя, о помиловании Господу молился еси. Мы же, видяще твои любовь и дерзновение, купно воспоем ти:
Радуйся, пророка Иеремии дерзновение;
Радуйся, хранивший стольный град от Вавилонского пленения.
Радуйся, безбожному Египту – стено необоримая;
Радуйся, всем верноподданным – «Победа Непобедимая».
Радуйся, Державной воли – благостный вершителю;
Радуйся, народных треволнений - умирителю.
Радуйся, Кремля Владыка, и столицы – охранение;
Радуйся, всем призывающим тебя – защита и спасение.
Радуйся, святый Великий Княже Сергие, за Россию Царственный предстателю.
К О Н Д А К 11:
Пение хвалебное от сердца возносил еси, слыша от клевретов клеветы и поношения: «Бичевание, заушения, оплевания, лжесвидетелей оклеветания – «яко к разбойникам сопричтен»… на кресте пропятие и заклание…» Ты же, все безропотно терпя, следуя заветам наставников твоих, воспевал Небесному Владыке: Аллилуиа.
И К О С 11:
Светоподательной лампадой возсияло целомудренное житие твое, яко благоухание «Песни Херувимской», вознесенное ко Престолу Бога во Святой Троице Единого. Тако и мы, озаренные негромким подвигом твоим, вслед тебе идущее, воспоим в согласии сердец:
Радуйся, равноапостольного Владимира, о вере правой – ревнование;
Радуйся, первомучеников Бориса и Глеба – неповинное заклание.
Радуйся, Андрея Боголюбского – державное строительство;
Радуйся, Георгия Владимирского – о «мирном мире» попечительство.
Радуйся, Александра Невского – «Солнце Правды» незаходимое;
Радуйся, Даниила Московского, милосердие непобедимое.
Радуйся, Димитрия Донского, твердой воли сонаследниче;
Радуйся, Димитрия Угличского небесный собеседниче.
Радуйся, святый Великий Княже Сергие, за Россию Царственный предстателю.
К О Н Д А К 12:
Благодатным знамением явилось житие твое, от рождения и до мученического конца. Ты же, яко похвало Дома Романовых, возжелав и по смерти покровителем столицы стати, упокоился в стенах древнего Кремля. Мы же, видя таковое милосердие твое, в покаяньи возглаголем: Аллилуиа.
И К О С 12:
Воспеваем тя, достойного сына Царя-Освободителя, твердого последователя Царя-Миротворца, верного соратника Мученика-Царя. Ты же, собинный друже и наперсниче Христов, Мученикам Первохристианским во всем уподобляясь, возвестил свидетельство Истины «последних времен». Тем же, ныне чада Церкви Православныя, притекая к раце мощей твоих, благодаряще Господа, поют ти сице:
Радуйся, в сердце России, за Россию в жертву принесенный;
Радуйся, в алтаре ее упокоенный.
Радуйся, путями узкими в чертоги райские восшедый;
Радуйся, по стопам святых отцев последовый.
Радуйся, частицей гроба преподобного благословенный;
Радуйся, мантией святого Серафима навеки осененный.
Радуйся, в день памяти Девяти мучеников Кизических рожденный;
Радуйся, в канун дня памяти «Взыскание погибших» к мученикам сопричтенный.
Радуйся, святый Великий Княже Сергие, за Россию Царственный предстателю.
К О Н Д А К 13:
О, преславный сыне народа богоизбранного, избранный Царем Царей во удел «священства царственного», прими от людей своих воздыхания сердец с любовию приносимые. Ты же, предстательством ко Господу, в правоверии нас укрепи, в подвиге крестоношения утверди, на путь правый ко спасению направи. Да твоими молитвами укрепляеми, сподобимся в Небесные чертоги внити, Господу поя: Аллилуиа.
(Трижды. Затем – Икос 1 и Кондак 1.)
МОЛИТВА
О, великий угодниче Христов. Похвало России и слава земли Иерусалимския, достойный наследниче мучеников Первохристианских, жертвой приуготовленной «времен последних» явился еси. Ты же, измлада иноческое житие возлюбивший, подвигом доброделания, страннолюбия и целомудренного жития, плоды долготерпения и веры стяжевал еси. Наипаче же неленостно труждаясь для земли Иерусалимской, был опорой Царския Державы. Будучи «вся для всех»: нищих питатель, сирот утешитель, странных приемниче, святым Савве и Сергию нелицемерный послушниче, от врагов хулы и напасти кротко претерпевая, во славу Отечества и домостроительства церковного потрудился еси. Темже, праотцу святому Исааку кротко подражая, яко верный друг Христов и слуга Государев, в алтаре Столицы древней упокоился еси. Ныне же, у Престола Царя Небесного дерзновенно предстоя, моли Его со всеми Царственными мучениками и Новомучениками Российскими, да спасет земное Отечество наше, Церковь Русскую и народ свой на служение Истине направит. Да прославим едиными усты Отца и Сына, и Святаго Духа. Во веки веков. Аминь.
ТРОПАРЬ, глас 4-й:
«От юности ко Христовой любви прилепился святый, яко благочестнаго корене отрасль пречестная был еси, измлада иноческого жития вожделевая, сосудом избранным благодати явился еси. Темже, Господь тебя сокровищем земли Русской именуя, упокоенье в алтаре Отечества яко в житнице Небесной ниспослал. Сего ради вопием ти: святый Великий Княже Сергие, моли спастися богохранимой стране Российстей, и душам нашим».
КОНДАК, глас 8-й:
«Яко звезду светозарную яви тя Господь, ярче солнца возсиявшую, похоти плоти совершенной ненавистью возненавидел еси, и радости небесные всем сердцем возлюбил. Темже, ныне Богом прославлен еси. О, Великий Княже Сергие, поминай нас притекающих к раце мощей твоих и верно вопиющих ти: радуйся, стране нашей утверждение».
Автор: Александр Покровский.
Март 2008 г.
+ + +
ЖИЗНЕОПИСАНИЕ
Великого Князя Сергия Александровича Романова:
История России последних веков непостижимым образом связана с таинственным апостольским словом об «удерживающем теперь»: «Ибо тайна уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий теперь» (2 Фес. гл. 2, ст. 7). Всемирный человеческий опыт не ясно ли показал, против кого восставало мировое беззаконие? – Это была Россия, это был Православный русский народ. Но это были его великие Православные Самодержцы, которые первые принимали на себя направленный против Веры и Отечества удар. Они и удерживали. Удерживать беззаконие, не допускать его разгула в мире, век от века становилось все труднее. Только Россия, с ее Православным укладом жизни, с ее материальной мощью и геополитическим положением, одна была в силах «удерживать». И тогда, как и все в нашем жестоком веке, когда беззаконие уже почти не скрывается под маской, удар стал направляться против конкретных личностей. Началась изматывающая борьба скрытых тьмою и во множестве своем обезличенных «рыцарей» плаща и кинжала, с одной стороны, и личных, но ответственных перед Богом волевых устремлений – с другой.
Посягали на здоровье, на покой, на свободу действий. На самое жизнь. Последние два века до революции Русское Самодержавие в лице избранной Богом семьи Романовых сознавало и чувствовало в полной мере, как близко прореченное Апостолом Павлом «беззаконие», как оно кровожадно и напористо. Эта семья и приносила все возможные жертвы. Во-первых, это были Самодержцы, пытавшиеся сохранить Православие и самостоятельность России. Император Павел Петрович первым пал от руки «мировой закулисы». Его убили в собственном Михайловском замке в Петербурге и объявили едва ли не сумасшедшим. Второй жертвой стал Император Николай Первый, умерший далеко не старым неожиданной смертью, как раз в напряжении всех сил в России в Крымской войне. Далее Император Александр Второй был уже открыто убит террористами в 1881-м году. На сорок девятом году жизни умирает в Крыму человек богатырского здоровья – Император Александр Третий. Наконец, вместе со всей семьей приносится в жертву за Православную Россию, последний Император Николай Второй. Один лишь только Бог знал, чего стоило Русским Государям удерживать «тайну беззакония», какого накала и напряжения достигала неравная борьба. Но, и кроме самих Императоров, сколько Романовых отдали жизни в этой борьбе! Многие из них уже просияли в лике святых: это святые Царственные мученики – Император Николай Второй, Императрица Александра, Цесаревич Алексий, Цесаревны Ольга, Татьяна, Мария, Анастасия. Это – святая преподобномученица Елисавета. Это, и прославленные Русской Зарубежной Церковью – Великий князь Михаил Александрович, Пермский мученик и Великие князья Павел, Георгий, Димитрий и Николай, расстрелянные в Петрограде и сыновья Великого князя Константина Романова – Константин и Иоанн. И в этом скорбном мартирологе, не должно быть забыто имя выдающегося человека своего времени – Великого князя Сергия Александровича Романова.
Самое главное в его жизни, связано, конечно, с преподобномученицей Елисаветой, его женой. Можно сказать прямо, что благодаря его долготерпеливой любви чуткая душа Елисаветы Феодоровны постепенно, шаг за шагом подвигалась к принятию новой веры, в которой ей суждено было прославиться у Бога. Роль, которую Господь отвел князю Сергию в совершении этого чуда – превращении уроженки протестантской Германии в святую мученицу за Православие и Россию – пока не осмыслена по настоящему. Другое большое дело его жизни – Русское Палестинское общество, которым он руководил в течение многих лет. Обе жизненных задачи Великого князя таинственно связаны между собой. Именно в Иерусалиме, рядом с Гробом Господним, еще при жизни захотела быть похороненной протестантка Елисавета, его жена. Там и упокоилась Великая Русская княгиня, преподобномученица Елисавета Романова. Наконец, едва ли не главнейшее: революционные круги не без оснований считали главой «партии сопротивления» Московского генерал-губернатора Великого князя Сергия. Да, именно так, Великий князь был не только украсителем Москвы, при котором снова, как древле при Святой Руси, засияла благочестием древняя столица, - он был главой сопротивления «мировому беззаконию», ставившему кровавый эксперимент именно в России. За это и принял мученическую смерть 4/17 февраля 1905 года, от руки террориста Каляева.
Великий князь Сергий был четвертым сыном Императора Александра Второго. Он родился 29 апреля 1857 года. Крещение совершили в День Пресвятой Троицы, 29 мая. В дневнике фрейлины Императрицы Марии Александровны – Анны Федоровны Тютчевой (воспитательницы младенца-князя) появилась запись: «Государь направился в церковь в сопровождении Великих князей… Наследник (Великий князь Николай Александрович) был восприемником от крещения своего маленького брата и своего маленького брата и с большим достоинством и умением выполнил роль крестного отца. Восприемницей была Великая княгиня Екатерина Михайловна». (Тютчева А.Ф. «При дворе двух императоров. Воспоминания. Дневник». Тула. 1990).
Главную роль в христианском воспитании князя Сергия сыграла его мать, Мария Александровна. Когда в 1881 году Архимандрит Антонин (Капустин), подвизавшийся в Иерусалиме и хорошо знавший тайные благочестивые дела Императрицы, ее пожертвования на Святой Земле, увидел Великих князей Сергия и Павла Александровичей в Иерусалиме и убедился в глубине и чистоте их Христианской веры, он записал в своем дневнике: «Чистые, благие и святые души Царевичей пленили меня. Это, несомненно, Она, высокая Боголюбивая и смиренная Христианка, возрастила и сохранила их такими в усладу и похваление всем, ревнующим о духе, небе, Боге. Мир духу Ее». После отъезда из Иерусалима Великих князей, Архимандрит Антонин пишет к Василию Николаевичу Хитрово: «От высоких гостей майских тут в восторге. Независимо от своего царского рода и положения, это наилучшие люди, каких только я видел на свете. Да пребудет с ними и в них во век неотступно благодать Божия! Меня они очаровали своею чистотою, искренностью, приветливостью и глубоким благочестием в духе Православной Церкви. Пробыли здесь 10 дней, от 21 до 31 мая, и половину ночей этого периода провели у Гроба Господня в молитве. От щедрот их и мне на мои постройки выпала не скудная лепта. Благодать возблагодать, по слову Евангелия».
Повезло князю Сергию и с воспитательницей. Анна Федоровна Тютчева была женой славянофила Ивана Сергеевича Аксакова и дочерью поэта Федора Тютчева. Это и заложило, вероятно, здоровое основание мировоззрения Великого князя. Во времена его генерал-губернаторства в Москве (1891 – 1904 гг.) многие будут обвинять его в негибкости и консерватизме. Но перед кем и чем должен был гнуться в период подготовки мировой катастрофы Великий князь?.. Несогласный со все новыми и новыми уступками, лишь разжигающими аппетит разрушителей России, он вынужден будет, дабы не поступиться своими принципами, уйти с 1-го января 1905 года в отставку. А принципы эти закладывались еще в детстве. Корни его здорового консерватизма уходили в глубину Русской почвы, чему много способствовала А.Ф. Тютчева. Об этом писал в 1915 г. Авчинников А.Г., в своем очерке «Великий князь Сергей Александрович»: «Глубоко убежденная, широко просвещенная, обладавшая огненным словом, она рано научила любить свою Родину, Русскую землю, Православную веру и Церковь, Самодержавную историческую истину, создавшую Всероссийскую Империю. По словам ее, она не скрывала от Царских детей, что они не свободны от терний жизни, от скорбей и горя, неизбежных спутников человеческой судьбы, и должны готовиться к мужественной их встрече. Она просветляла его миросозерцание, закаляла характер и направляла его сердце к любви родной истории. Великий князь впоследствии не раз посещал свою воспитательницу и несказанно благодарил за те добрые спасительные семена, кои она посеяла в его душе в юные детские годы».
Как пишет в своей книге «Трагическая судьба Великого князя» Д.Б. Гришин: «А.Ф. Тютчева оградила младших детей Царя от излишеств, с большим тактом готовя их к будущему долгу и ответственности. В первые шесть месяцев расходы на Сергия она сократила вдвое, а оплату связанного с ним транспорта – почти в десять раз! Мальчик должен был приучиться к скромности, терпимости, аккуратности, от воспитательницы он узнал, как проявляются в жизни христианские добродетели. Навсегда запомнив, что ни один человек не свободен от житейских трудностей». Таким образом, с детства он, неповерхностно, а всей силой своей натуры усвоил Православный образ мыслей. Его воспитатель капитан-лейтенант Д.С. Арсеньев видел уже плоды воспитания Тютчевой: «Первые дни жизни при Сергии Александровиче были мне очень отрадны, он молился при мне в это время вслух и молился всегда очень усердно и внимательно».
Закон Божий Великому князю преподавал протоиерей Иоанн Васильевич Рождественский. Это был священник, отличавшийся высокими духовными качествами, которые еще более укрепились в посланных ему Божиим Промыслом испытаниях; перед принятием священства он потерял жену и всех детей. Конечно, не случайно, именно такой священник, которому столь понятен был духовный путь Иова, должен был воспитать будущего мученика и супруга мученицы. Отец Иоанн собственноручно составил для князя Сергия специальную книгу для изучения Закона Божия. Эту книгу Великий князь хранил до своей кончины. В жизни Великого князя многократно проявлялась его любовь к Богу и Церкви, к обрядовой стороне Православия. Любимыми его святыми с детства стали преподобный Сергий Радонежский и его ученик – преподобный Савва Сторожевский. Преподобный Сергий был тезоименитым святым Великого князя. Не потому ли, родившись в Петербурге, князь постоянно тяготел к Москве, к ее святыням, Москве отдал свои силы, и в ней же окончил свои дни? Еще в 1865 году, когда ему было всего восемь лет, Анна Федоровна Тютчева привезла его в древнюю Русскую столицу. Здесь он посещал монастыри: Чудов, Николо-Угрешский, Савво-Сторожевский и другие. Здесь постигал он красоту и святость древних Русских монастырей. В этих монастырях настраивалось на русской лад его сердце. Здесь услышал он много исторических преданий. Встреча с Чудовым монастырем была знаменательна: именно здесь упокоится прах Великого князя в 1905 году. Но до этого была еще целая непрожитая жизнь. В Чудовом монастыре почивали мощи Святителя Алексия, неутомимого труженика на благо Московского Царства, духовного друга преподобного Сергия Радонежского.
В Чудовом монастыре, после архиерейского Богослужения произошла знаменательная для Великого князя встреча. Он знакомится с викарным епископом Леонидом (Краснопевкиным). Их дружеские отношения продлятся до самой смерти Владыки в 1876 году. Воспоминания Владыки о посещении Царского дворца в 1873 году дают представление о том, как развивалась духовная жизнь князя Сергия: «Обедали четверо: оба Великих князя и я с воспитателем… Во время обеда продолжался разговор, предметом коего было монашество… Поэтому много говорилось об Угреше, где еще в детстве, с А.Ф. Тютчевой был Великий князь Сергий… Воспитатель сказал: "Сергей Александрович, покажите Преосвященному Вашу молельную". Великие князья привели меня в просторную высокую комнату с двумя-тремя окнами… Тут я увидел и образ святого Саввы, 6 или 8 вершков, о котором Великий князь сказал, что он всегда с ним, равно как и складень, также мною данный, с изображением Божией Матери с Богомладенцем, Сергия и Саввы. Уже давно, сказал мне Сергей Александрович, что ежедневно молится преподобному Савве» (Авчиннкиков А.Г. «Великий князь Сергей Александрович. Иллюстрированный биографический очерк». Екатеринославль. 1915).
Когда Великий князь повзрослел, ему стали преподаваться серьезные науки. Богу было угодно, чтобы среди других профессоров, обучавших князя Сергия, был и Константин Петрович Победоносцев. Его Сергей Александрович хорошо знал с детства, полюбил. Всегда наслаждался его умными беседами.
Весьма важным в жизни Великого князя стал 1881 год. В этом году он впервые посетил Святую Землю, с которой, по Божьему Промыслу, оказалась в дальнейшем связана вся его жизнь. «На пороге храма Гроба Господня их встречает Иерусалимский Патриарх Иерофей. "Святейшая Матерь Церковь, - сказал Владыка, - полна неизгладимой радости, приемля в недра свои цветущие отрасли по справедливости первенствующей в среде Православных Императорской Фамилии Всероссийской". Затем, со словами "Добро пожаловать!" он окропляет прибывших святой водой, и они, войдя в храм, припадают ниц перед величайшей святыней христианства» (Д.Б. Гришин. Там же).
Во время поездки Великий князь самолично увидел безотрадное состояние Православия в Палестине, убедился в тяжелом и безпомощном положении русских богомольцев, особенно простого народа. Долгое время инициатором основания Палестинского общества выступал Василий Николаевич Хитрово. В силу ряда причин учреждение Общества было под вопросом. Постепенно сторонниками В.Н. Хитрово стали люди, близко стоящие к Великому князю Сергию: его бывший преподаватель Закона Божьего протоиерей Иоанн Рождественский, несколько позже бывший воспитатель Великих князей – генерал-адъютант Дмитрий Сергеевич Арсеньев. Большую роль сыграли, кроме того, К.П. Победоносцев и граф Е.В. Путятин. Председательство в этом Обществе Великого князя Сергия сразу, несмотря на многие препоны, решало вопрос о его официальном открытии. Князь Сергий не сразу согласился встать во главе Палестинского общества, взвешивая свои возможности принести действительную пользу делу. Но после поездки на Святую Землю, для него это стало вопросом личной веры. Важно и то, что к Святой Земле тяготели и родители Великого князя: Император Александр Второй и Императрица Мария Александровна. Еще до начала деятельности Палестинского Общества русские начали водворяться на Святой Земле. Известен своей деятельностью Архимандрит Антонин (Капустин), опиравшийся, судя по всему, на те средства. Которые ему выделяла Императрица. В 1868 году он купил знаменитый Мамврийский дуб, а затем принялся усиленно скупать участки земли, имеющие в каком-нибудь отношении важное для паломников значение, и устраивал приюты для них. 5-го августа 1886 года все участки земли в Бет-Джале были принесены Архимандритом Антонином в дар князю Сергию. Князь Сергий становится во главе Православного Палестинского общества, председателем которого он был 23 года, до конце своей жизни.
Палестина вошла в сердце князя Сергия, стала святым покровом его души. В его деятельности в Православном Палестинском обществе проявилась вся его горячая любовь к Богу. Есть свидетельства, что еще его отец, Император Александр Второй, в свое время сказал первому председателю, статс-секретарю Палестинского Комитета князю Оболенскому: «Это для меня вопрос сердца…». «Вопросом сердца» стала Святая Земля и Русское на ней присутствие и для Князя Сергия. Дальнейшая жизнь Великого князя показала, что здесь не было ничего случайного. В 1888 году Цесаревич Николай Второй поручил Князю представлять Императорскую Семью на освящении храма св. Марии Магдалины в Гефсиманском саду, который был построен Романовыми в память Императрицы Марии Александровны, столько сделавшей при жизни для достойного присутствия Русской Церкви на Святой Земле. Храм находится у самой Елеонской горы. Красота и величие Святой земли потрясли Великую княгиню Елисавету. «Как хотела бы быть похороненной здесь», - произнесла княгиня. Она подарила храму Евангелие, потир и воздухи. Посещение Святой Земли укрепило княгиню в решении принять Православие. Более, Господь исполнил ее молитвенное пожелание: мощи святой преподобномученицы Елисаветы погребены именно здесь.
Как председатель Общества князь Сергий приложил много сил для коренного изменения ситуации с русскими паломниками в Святой Земле. Для того, чтобы понять, как на рядовом паломнике отразились образование и деятельность Палестинского общества, достаточно сослаться, например, на мемуары протоиерея Кл. Фоменко: «В то время, в котором я предпринял первое мое путешествие на Святую Землю, Палестинского Общества еще не существовало. Путешествие на Восток было соединено с большими затруднениями и лишениями. Все это, я и мои спутники почувствовали на опыте, когда о. Васой перевез нас из Пантелеимоновского подворья на пароходе австрийского Ллойда для дальнейшего путешествия в Святую Землю. Мы оказались в положении обездоленных сирот. Провизией на дорогу мы не запаслись. А нам предстояло плавание суток на десять. Поверите ли, нам на пароходе Ллойда не продавали даже чистой кипяченой воды для чая, а за 5 копеек давали какую-то бурду после отваренной вермишели! Нас на палубе толкали матросы, как рабочий скот. За что?! – я недоумевал. Наши паломники обращались ко мне за защитой (я был единственный Православный священник на палубе). Но мне наносили оскорбления еще более обидные, чем моим соотечественникам… Отдавшись поклонению святым местам Палестины, я мало заботился о потребности дня. Могу сказать только одно: было не без скудости… Все это происходило до открытие Палестинского Общества.
Второе путешествие на Святую Землю я совершил уже под покровительством и руководством Палестинского Обещества. Положение дел оказалось совершенно иное. Во-первых, Общество значительно удешевило издержки для путешествия по святым местам Востока, выпустив по уменьшенным ценам "Паломнические книжки" для путешественников I, ;; и II; классов. Книжки эти – сущее благодеяние для паломников. Книжки выдаются туда и обратно на год. Цена? – из Киева, например, 3-й класс стоит 38 руб. 50 коп. туда и обратно. Во-вторых, Общество устроило обширные странноприимные дома в Святом Граде. Это так называемые "Палестинские постройки", при которых имеются: чайные, столовые, читальни, прачешные помещения и даже русские бани. Чего больше! В-третьих, уже у берега Яффы нашего неопытного паломника ожидают кавассы Палестинского Общества. Кавассы эти по преимуществу черногорцы, знающие и турецкий и русский языки. Кавассы эти – образец услужливости, порядочности и бдительности по своей службе. Они точно дядьки для наших паломников на Востоке…
Палестинское Общество воспользовалось, по окончании последней войны с Турцией, отменой того пункта Парижского трактата, заключенного после Крымской войны, в силу которого наши корабли могли доходить только до вод Золотого Рога в Царьграде. Мраморное море, Дарданельский пролив, Архипелаг и Средиземное море были закрыты для наших кораблей и даже торговых пароходов. Вот почему в Константинополе мы должны были пересаживаться на австрийские пароходы. Теперь наши торговые пароходы свободно проходят все прописанные выше воды. Палестинское Общество вошло в согласие с Русским обществом пароходства и торговли по понижению цен для паломников. Садясь на пароход в Одессе или Севастополе, наш паломник теперь водворяется на родном пароходе дешево до самой Яффы. Здесь он как у себя дома. Капитанам пароходов дана инструкция не стеснять на пароходах наших паломников в отправлении сими последними богослужебных священнодействий. Теперь на русском пароходе вы в течение дня слышите или чтение акафистов паломниками, или пение священных песнопений. И особенно это заметно по утрам и вечерам. Это христианская заслуга Палестинского Общества. Во время второго моего путешествия, я накануне праздника Святой Троицы мог безпрепятственно совершать в каюте I-го класса вечерню и утреню и прочесть коленопреклоненные молитвы дня Святой Троицы. А на пароходе Ллойда нам и втайне помолиться не давали. Спасибо Палестинскому Обществу!» (Прот. Кл. Фоменко. «Личные воспоминания. Киевские епархиальные ведомости». 1907. № 21).
Но самое умилительное замечание протоиерея Фоменко – о том, что сделало Палестинское Общество на Святой Земле для христианского воспитания местного населения: «Раз, по дороге из Вифлеема в Иерусалим я зашел в школу в селе Бет-Джала. Мне сказали, что там будет выпускной экзамен. На этот экзамен приехал и Патриарх Герасим (уже почивший). С ним приехала большая свита греческого духовенства. Экзамен производился на русском языке. Женская школа в Бет-Джале. Положительно могу сказать, что этот прекрасный экзамен напомнил мне экзамены в наших епархиальных женских училищах. Русский выговор арабок был безупречен. Патриарх экзаменовал по катихизису и святой истории на арабском языке. Посещал я школу Палестинского Общества еще и в городе Бейруте. Меня поразила масса детей. Это просто был цветник малюток, жизнерадостных, приветливых. Таких школ Общество основало в полудикой Палестине и Сирии немало».
Великий князь Сергий пошел еще дальше, он не только открывал школы, в которых обучали местное население русскому языку. Он хотел, чтобы русский язык звучал в Иерусалиме на Божественной литургии в Храме у Гроба Господня. В декабре 1885 года он обращается к Иерусалимскому Патриарху Никодиму с просьбой: «Есть одно обстоятельство, которое нельзя не признать существенно важным для духовных потребностей наших богомольцев в Святом Граде. Достигнув своих стремлений, понятно, им хочется помолиться по душе, внимая молитвенным словам на родном, знакомом им языке, но это им почти не удается. Они, конечно, могут слушать службу на русском языке в Троицком соборе на русских постройках, но Троицкий собор для наших поклонников не храм Гроба Господня, не Вифлеемский Вертеп, не погребальная пещера Богоматери, между тем на этих именно святынях, кажется им, молитва их скорее дойдет до Престола Всевышнего». Подобные просьбы, - князь знал это, - должны были вызвать раздражение Иерусалимского священноначалия, но он все равно, упорно и последовательно, как это было вообще ему свойственно, отстаивал интересы русских людей на Святой Земле.
Благодаря Обществу значительно подешевели для паломников поездки на Святую Землю. По свидетельству Архиепископа Димитрия (Самбикина), «прежде всего Палестинское Общество озаботилось об улучшении и удешевлении путешествия русских богомольцев в Святую Землю…Оно с этой целью вошло в сношение с железнодорожными и пароходными обществами и достигло того, что наши богомольцы за крайне дешевую плату, с возможными для них удобствами, отправляются в Святую Землю: там их встречают с радушием, дают удобное помещение, крайне дешевый и хороший стол». (Архиепископ Димитрий Самбикин. «Предсмертные мысли и думы о заслугах Православного Палестинского Общества». СПб. 1908).
В современном жизнеописании преподобного Кукши Одесского есть фраза, выражающая удивление по поводу путешествия преподобного в 1894 году (кстати, на одном корабле вместе с Императрицей): «Как видно из рассказов о. Кукши. В то время его земляки – крестьяне часто имели возможность и средства путешествовать во Святую Землю». Дело, конечно, не столько в материальных возможностях крестьян, сколько в результатах деятельности Палестинского Общества.
Свою жизнь с будущей святой, принцессой Гессен-Дармштадской Елисаветой, князь Сергий связал в 1884 году. Принцесса произвела сильное впечатление на всех, кто ее увидел в России. Друг ее жениха, Великий князь Константин Константинович (известный поэт К.Р.) записал в дневнике: «…скоро подошел поезд невесты. Она показалась рядом с Императрицей, и всех нас словно солнцем ослепило. Давно я не видывал подобной красоты. Она шла скромно, застенчиво, как сон, как мечта…» Еще более ярко его впечатление от избранницы Великого князя Сергий выразилось в его стихах:
Я на тебя гляжу, любуясь ежечасно:
Ты так невыразимо хороша!
О, верно, под такой наружностью прекрасной
Такая же прекрасная душа!
Какой-то кротости и грусти сокровенной
В твоих очах таится глубина;
Как ангел ты тиха, чиста и совершенна;
Как женщина, стыдлива и нежна.
Пусть на земле ничто
Средь зол и скорби многой
Твою не запятнает чистоту.
И всякий, увидав тебя, прославит Бога,
Создавшего такую красоту!
Супружеская молодая пара вызывала всеобщее восхищение. Брак был явно благословлен Богом, - это показала вся последующая жизнь Сергея Александровича и Елисаветы Федоровны до самого их смертного часа. Великокняжеская чета жила в браке как брат с сестрой – а это удел немногих Божиих избранников! Анна Федоровна Тютчева благословила молодых образом Божией Матери «Трех Радостей». Она писала Великому князю: «Я бы хотела, чтобы Ваша невеста приняла этот образ как благословение, идущее от Вашей матери и от святого, который столько веков являлся покровителем России и который вместе с тем и Ваш покровитель». Дело в том, что образ этот в свое время был подарен ею матери князя Сергия, Императрице Марии Александровне – у раки Преподобного Сергия Радонежского. В этот день князь Сергий был благословлен еще одним образом. Великий князь Константин Константинович записал в дневнике: «Я был у него, когда он одевался на свадьбу, и благословил его образком с надписью: "Без Мене не можете творити ничесоже"…». Думал ли Великий князь, избирая себе невесту по сердцу, о том, что его выбор даст Русской Православной Церкви новую святую? Конечно, мысли его тогда были о другом. Но именно его усилиями Великая княгиня Елисавета перешла в Православие, укрепившись в вере и истине. Ему, человеку горячему в вере, пришлось многое перетерпевать, проявить крайнюю и многолетнюю деликатность. В письме от 11/23 января 1891 года к брату Эрнесту Великая княгиня признавалась: «Не думай, что только земная любовь привела меня к этому решению, хотя я и чувствовала, как Сергий желал этого момента, и я знала много раз, что он страдал от этого. Он был настоящим ангелом доброты. Как часто он мог бы, коснувшись моего сердца, привести меня к перемене религии, чтобы сделать его счастливым; и никогда, никогда он не жаловался; и только теперь я узнала через жену Павла, что у него были моменты, когда он приходил в отчаяние. Как ужасно и мучительно сознавать, что я заставила многих страдать: прежде всего – моего родного, моего любимого мужа».
В письме от 18 апреля 1909 года к Императору Николаю ;;-му Княгиня Елисавета приоткрыла завесу на этой тайной духовной жизни Великого князя Сергия: «Ты пишешь о духе прелести, в который, увы, можно впасть и о котором мы часто говорили с Сергеем. Когда я была протестанткой, Сергей, с его большим сердцем и тактом, никогда не навязывал мне своей религии; то, что я не разделяла его веры, было для него большим горем, но он находил силы стойко переносить его – благодаря отцу Иоанну, который говорил: "Оставьте ее в покое, не говорите о нашей вере, она придет к ней сама". Слава Богу, все произошло именно так. Сергей, который знал свою веру и жил по ней настолько истинно, насколько может настоящий Православный Христианин, и меня (так) возрастил и, благодарение Богу, предостерег от этого "духа прелести", о которой ты говоришь».
Князь Сергий действительно «возрастил» для Православной Церкви святость своей супруги, что было бы совершенно невозможно без его личного примера, о чем и пишет Великая княгиня. Это неложное свидетельство о святости жизни Великого князя Сергия. Именно через личный пример своего мужа усваивала будущая преподобномученица Елисавета красоту и истинность Православной веры. В письме к отцу из Петербурга 8/20 марта она писала: «Земное счастье я всегда имела – когда была ребенком в моей стране. А как жена – в моей новой стране. Но когда я увидела, каким глубоко религиозным был Сергей, я чувствовала себя отставшей от него, и чем больше я узнавала его Церковь, тем больше я чувствовала, что она приближает меня к Богу. Это чувство трудно описать». В другом письме к своему отцу она снова говорит о Православии именно как о «вере своего мужа»: так тесно слиты для нее оказались истины Православия и личный пример благочестивой христианской жизни князя Сергия: «Это было бы грехом оставаться так, как я теперь – принадлежать к одной церкви по форме и для внешнего мира, а внутри себя молиться и верить так, как и мой муж. Вы не можете себе представить, каким он был добрым: никогда не старался принудить меня никакими средствами, предоставляя все это совершенно одной моей совести. Он знает, какой это серьезный шаг, и что надо было быть совершенно уверенной, прежде чем решиться на него. Я бы это сделала даже и прежде чем решиться на него. Я бы это сделала даже и прежде, только мучило меня то, что этим я причиняю Вам боль». И, в этом же письме снова тот же мотив: «Я так сильно желаю на Пасху причаститься Святых Таин вместе с моим мужем».
Зато какая, наконец, полная радость была у князя Сергия, когда его жена приняла решение о переходе в Православие! Он был тронут до слез: «Великая княгиня по собственному внутреннему побуждению решила присоединиться к Православной Церкви. Когда она сообщила о своем намерении своему супругу, у него, по словам одного из бывших придворных, "слезы невольно брызнули из глаз"…» (Архиепископ Анастасий Грибановский. «Светлой памяти Великой княгини Елисаветы Феодоровны». М. 1995).
12/25 апреля 1891 года, в Лазареву субботу было совершено Таинство Миропомазания Великой княгини Елисаветы Федоровны с оставлением ей прежнего имени, но уже в честь святой праведной Елисаветы – матери святого Иоанна Предтечи. В жизни не бывает ничего случайного. Приняв святое имя матери св. Иоанна Предтечи, Елисавета Федоровна удостоилась в 1911 году посещения Иоанно-Предтеченского скита в Оптиной пустыни, куда женщин никогда не пускают. Там получила она из рук настоятеля скита, иеромонаха Феодосия, икону Св. Иоанна Предтечи с благословением: «Примите, Ваше Императорское Высочество, образ Св. Иоанна Предтечи, покровителя скита сего. Да будет он покровителем и вашим и да хранит вас на всех путях вашей жизни». После Миропомазания Император Александр Третий благословил свою невестку драгоценной иконой Нерукотворного Спаса, с которой Елисавета Федоровна не расставалась всю жизнь и с ней на груди приняла мученическую кончину в Алапаевске. Теперь она могла сказать своему супругу словами Библии: «Твой народ стал моим народом, твой Бог – моим Богом» (Руфь 1; 16).
В 1891 году Великий князь назначается генерал-губернатором Москвы. Жить ему осталось 14 лет. Это были лучшие и плодотворнейшие годы его жизни. В Москве он проявился не только как государственный человек, но и как духовная личность. В эпоху всеобщей распущенности, в преддверии прихода «великого хама», князь не просто занял консервативную позицию по отношению ко всему совершающемуся. В своей деятельности он пошел духовным путем «удерживающего». Следует помнить о том, как тесно переплеталась в тот момент защита Монархии и защита Православия. В основе разрушения лежали, как всегда, духовные причины. Недаром вскоре после убийства Князя Сергия, в 1906 году, в дни Страстной седмицы, хорошо знавший его, неоднократно с ним встречавшийся, будущий священномученик Митрополит Владимир (Богоявленский) в своей проповеди в церкви Московского Епархиального Дома говорил об этом времени: «Ни для кого не тайна, что мы живем во время не одной только политической, но и религиозной борьбы». Современники свидетельствовали: он «старался поднять нашу древнеправославную столицу в различных отношениях, особенно в смысле хранения в ней, как исконно Русском центре, ее национально-исторических преданий. И поникшее было в прежнее время, под воздействием чуждых нам влияний, значение ее святынь, исторических достопримечательностей, самого уклада жизни московской при этом поднялось. Возвысилось и стало виднее во всех концах России». («Неоцененной памяти скончавшегося мученической смертью Великого князя Сергея Александровича». М. 1905). Либерализация и бездуховность начали захлестывать Россию. В этих условиях Великий князь не считал себя вправе идти на безконечные уступки, лишь разжигающие аппетит толпы. Революционные круги считали его главой «партии сопротивления». Историк С.С. Ольденбург в книге «Царствование Императора Николая II» (СПб, 1991) писал: «Великий князь Сергей Александрович, много лет занимавший пост Московского генерал-губернатора, действительно был человеком твердых консервативных воззрений».
В 1899 году, когда до революции было еще далеко, лишь немногие видели ее страшную опасность. Среди этих немногих, пытавшихся реальными действиями предотвратить угрожающий ход событий, были такие люди, как К.П. Победоносцев и Великий князь Сергий. Разложение было настолько всеобщим, что князя не понимали иногда даже близкие люди. Великий князь Константин Константинович записывает 30 марта 1899 года в своем дневнике: «Другой лагерь состоит из трех человек: Победоносцева, Горемыкина… и Боголепова. Они сумели «подействовать» на Сергея, который всегда склонен преувеличивать политическую неблагонадежность учащих и учащихся, из Москвы то и дело пишет «зажигательные» письма…» (К.Р. «Дневники. Воспоминания. Стихи. Письма». М., 1998). Однако последующие события подтвердили правоту князя Сергия, расплатившегося за свою приверженность Православию и Монархии мученической кончиной. Уже после его смерти Великий князь Константин Константинович запишет в своем дневнике совсем иное: «Хороши думские порядки! Грабежи и убийства по всей России продолжаются, грабители и убийцы большей частью благополучно скрываются…» Более того, сам Константин Константинович расплатился за всеобщее безволие и благодушие мученической кончиной от рук большевиков двух своих сыновей, уже причисленных Русской Зарубежной Церковью к лику святых. Иоанн и Константин были брошены в 1918 году в шахту в городе Алапаевске – вместе с преподобномученицей Елисаветой. Графиня А.А. Олсуфьева писала по поводу убийства Великого князя: «Подобно отцу, Александру ;;, он стал жертвой революционеров с той лишь разницей, что в 1881 году убили Императора, который должен был на следующий день подписать самую либеральную конституцию; в то время как Великий князь Сергий никогда не скрывал своего мнения относительно дара свободы молодым людям, которую следовало ограничить во избежание злоупотребления ею. Теперь мы видим, что его опасения были оправданы…» (Кучмаева И.К. «Жизнь и подвиг Великой княгини Елисаветы Федоровны»).
Среди тех обвинений, которые выдвигаются против князя Сергия как генерал-губернатора Москвы, главное – трагедия на Ходынском поле, случившаяся во время коронации Императора Николая Второго в 1896 году. Действительно, на Ходынском поле погибло очень много людей из-за давки. Считают, что власти Москвы должны были выставить гораздо более полиции, чем ее было в дни коронации. Может быть, генерал-губернатор и допустил какую-то ошибку, хотя надо помнить пословицу: «Не ошибается тот, кто ничего не делает». Но следует учесть и другое. Люди – и простонародье, и приближенные Императора – чувствовали, что Ходынка - не просто катастрофа, а лишь мистическая увертюра к настоящей эпохальной катастрофе, которая случится в царствование Николая Второго. Обвинявший «по родственному» Великого князя Сергия его двоюродный брат Константин Константинович записывает не после революции 1917-го или хотя бы 1905 года, а 26 мая 1896 года в своем дневнике, что в событиях на Ходынке «сказалась воля Божия». Люди понимали, что Бог недаром попустил при коронации такие жертвы. Эта же мысль просматривается и в известных описаниях Ходынской трагедии. Дело в том, что в неофициальных описаниях коронации 1896 года, невольно прорываются свидетельства того, что народная масса к этому времени уже в значительной степени груба и развращена, дышит предреволюционными настроениями, ведет себя не по христиански. Поведение народа на Ходынском поле пробуждает самые мрачные мысли относительно того, чем же являлась народная толпа к концу 19-го века. В Москву («на народное гулянья») пришло людей в несколько раз более того, чем ожидалось – по одним сведениям около полумиллиона, а по другим – более миллиона крестьян со всей подмосковной округи и европейской части России. Многие из них пришли совсем не для того, чтобы помолиться вместе за нового Царя (а молитва за Царя – главный смысл собрания Русской Земли на коронации!) или просто хотя просто «посмотреть на Царя». Пришли за безплатными подарками, за безплатным медом и пивом, бочки которого были выставлены на Ходынке. Даже враги Русского Царя не могли скрыть своего презрения к той обезумевшей от возможности получить «безплатные подарки» людской массе, которая медленно давила сама себя на огромном поле под необычным майским солнцепеком. Описания, данные в книге «главного обвинителя» царской власти, по поводу Ходынки Василия Краснова «Ходынка. Записки не до смерти растоптанного» (М.- Л. 1926), ужасают. Перешагивая через трупы, люди рвались за безплатным вином, черпая его картузами, ладонями. Было много утонувших в бочках. Краснов пишет о том, что Ходынка явилась прежде всего «отражением тупости, темноты и зверства» толпы, которая «не справилась сама с собой, впервые собравшись в таком множестве, собранная приманками небывалыми».
Удерживая руку разрушителей веры и государства, Князь Сергий на посту генерал-губернатора Москвы неустанно созидал. Несмотря на свою занятость, он участвовал в деятельности многих просветительских и благотворительных организаций: Московского общества призрения, воспитания и обучения слепых детей; Комитета для оказания пособий вдовам и сиротам, пострадавшим на войне; Московского общества покровительства безпризорных и освобожденных из мест заключения несовершеннолетних: Московского Совета детских приютов, Иверской общины сестер милосердия. Много лет он заботился о становлении Московского исторического музея. Его усилиями приобретались новые экспонаты и музейные коллекции. Великий князь проявлял внимание ко всему, что отзывалось восстановлением духовных и национальных традиций. В 1904 году он издал распоряжение: «о собирании и предоставлении самых точных сведений о существующих в Москве частных духовно-певческих хоров». Верной помощницей при этом была ему его жена, Великая княгиня Елисавета, также склонная к прямому, честному, а потому и деятельному проявлению веры. Еще до организации Марфо-Мариинской обители она стремилась к деятельной христианской жизни.
Это стремление супругов жить для Бога, ежедневно благотворить, проявилось и в их подмосковном имении Ильинское. «Обычно день в Ильинском начинался рано. Елисавета Феодоровна еще до завтрака шла гулять по парку, а Сергей Александрович в это время обходил хозяйство. Он шел на конюшню проверять лошадей, потом отправлялся на молочную и куриную фермы. Утренний кофе молодые супруги пили на балконе, наслаждаясь свежим воздухом, и здесь у них шла задушевная беседа. Потом Елисавета Феодоровна или занималась русским языком, или писала письма. Полуденный завтрак проходил за главным столом, где собирались обычно большая компания. В Ильинское часто приезжали гости – родные или друзья: и Великая княгиня Елисавета, и Сергей Александрович были очень гостеприимными хозяевами. Каждый, кто когда-либо гостил у них в имении, уносил с собой чувство тепла и радости» (Любовь Миллер. «Святая мученица Российская Великая княгиня Елисавета Федоровна»).
В Ильинском Великий князь Сергий построил родильный дом для женщин-крестьянок. В этой больнице часто совершались и крещения новорожденных детей. Восприемниками безчисленных крестьянок младенцев были Сергий Александрович и Елисавета Феодоровна. В праздники (Преп. Сергия Радонежского, св. прор. Илии, св. прав. Елисаветы) в Ильинское стекались люди со всей округи. Современник рассказывает: «Чем только не обязаны им здесь крестьяне: и школами, и больницами, и щедрой помощью в случае пожара, падежа скота и всякой другой беды и нужды… Нужно было видеть Августейших помещиков в селе Ильинском в день престольного праздника, в Ильин день, среди крестьян после обедни на ярмарке. Почти все привозимое скупается ими и здесь же раздается крестьянам и крестьянкам от мала до велика. Крестьяне сел Ильинское, Усова и других, как дети сердечно сроднились с Их Высочествами» («Неоцененной памяти скончавшегося мученической смертью Великого князя Сергия Александровича». М., 1905).
Недалеко от Ильинского расположился Саввино-Сторожевский монастырь. Впервые здесь Князь Сергий был в 4 года. Монастырь исстари пользовался благосклонным вниманием Русских Государей. На поклонение мощам преподобного Саввы приезжал еще Царь Иоанн Грозный с супругой Анастасией Романовной, а позже – Царь Федор Иоаннович. Когда при Царе Алексее Михайловиче монастырь стал царской загородной резиденцией, здесь были возведены царские палаты и дворец Государыни. Здесь Князь Сергий дышал воздухом Русской коренной истории. Не от того ли так любил он Ильинское?
Мы мало знаем о почитании Князем Сергием Русских святых. Знаем лишь о его личном благочестии. Однако исключением является Преподобный Серафим Саровский, в прославлении которого Великий князь принял самое деятельное участие. Присутствие на торжествах во дни прославления Преподобного в июле 1903 года, стало большим событием в жизни Великого князя Сергия и Вел. Кн. Елисаветы. Государь Николай Александрович отметил в своем дневнике: «15 июля тронулись в путь на богомолье в Саровскую пустынь… 16 июля… утром в Москве к нам сели в поезд дядя Сергий и Элла…»
О пребывании в Сарове Князя Сергия и Княгини Елисаветы свидетельстуют воспоминания Архимандрита Сергия Страгородского, будущего Патриарха: «Из-за угла вылетела тройка: подъехал встречавший на границе губернии губернатор. Вскоре за ним оттуда же показалась четверка, а в открытом ландо Царь и Царица. Непосредственно за ними еще четверка, на которой приехала Царица-мать. Далее – экипажи с Великими князьями и княгинями… Когда Государь приблизился к воротам, на минуту звон прекратился, Владыка Митрополит сказал краткое приветствие, царственные особы приложились ко кресту, приняли кропление святой водой, поздоровались с Владыкой и впереди прежней духовной процессии, при звоне колоколов, при пении "Спаси, Господи, люди Твоя…" направились в Успенский собор. От ворот до собора направо стояли духовенство, хоругвеносцы, дивеевские монахини, народ; налево – саровские иноки, духовенство и народ. Момент – в высшей степени торжественный… По желанию Государя, из собора его провели в церковь Зосимы и Савватия… И Государь со всей царственной фамилией здесь впервые преклонился пред угодником Божиим… Владыка Митрополит осенил всех крестом, один из саровских иноков, в мантии, поднес Государю при входе во дворец хлеб-соль (черный хлеб на деревянном блюде)… И обитель с этого момента приняла в свои стены Августейших гостей… На торжества в Саров прибыли также Великие князья Сергий Александрович с супругой Елисаветой Феодоровной…»
Архимандрит Сергий вспоминает, как священнослужители ранним утром перенесли гроб, в котором пребывали мощи Преподобного, в часовню. «Мы с отцом Никоном крышку принесли немного пораньше гроба, минуты на две-три. В часовне было несколько монахов, иереев… Пришли офицеры из охраны… Вдруг сюда же входят военные генералы, дамы, барышни… Я стоял у крышки и не обратил сначала особенного внимания… Но всматриваюсь… И что же? Это – Великий князь Сергий Александрович с Великой княгиней Елисаветой Феодоровной, и Великая княгиня Ольга Александровна с принцем Петром Александровичем Ольденбургским. Тронули они нас всех до глубины души… когда им ответили, что принесли гроб, в котором лежал Преподобный, они преклонились перед крышкой гроба (а гроб опускали в могилу), целовали ее. В гробу, от ветхости его, есть нечто вроде праха, пыли… Они брали эту пыль, завертывали ее в бумажки и уносили с собой… а Великий князь Сергий Александрович даже помогал опускать гроб в могилу…» Гроб со святыми мощами Преподобного был перенесен в Успенский собор из церкви святых Зосимы и Савватия Крестным ходом. Вместе с Государем Николаем Александровичем гроб нес Великий князь Сергий. Великий князь был человеком горячей веры. Как и другие, веровавшие в заступление Божиего угодника Серафима, он унес с собою частичку гроба Преподобного. Кроме того, ему была подарена великая святыня – мантия Преподобного Серафима, которая по возвращении из Дивеева была выставлена для всеобщего почитания в Большом Успенском соборе Кремля. В то время многие москвичи, приложившись к ней, получили исцеление от болезней. Впоследствии мантия была перевезена в храм св. прор. Божия Илии, который находился в имении Великого князя – в селе Ильинском (Кучмаева И.К.) Мантия Преподобного Серафима осеняла Князя Сергия и после его мученической кончины: она была положена в храме-усыпальнице Великого князя.
19 июля 1903 года Архимандрит Сергий записывает в своем дневнике: «Вдоль толпы иногда проходит Великий князь Сергий и раздает народу книжки и листки…»
Князь Сергий и Княгиня Елисавета были свидетелеми многих чудесных исцелений, происходивших у мощей Преподобного Серафима. Например, на следующий день после прославления в Успенском соборе мать немой девочки отерла своим платком гроб с мощами Преподобного, а потом лицо свой дочери, и та сразу заговорила. В письме из Сарова Княгиня писала: «…Какую помощь, какие болезни мы видели, но и какую веру! Казалось, мы живем во времена земной жизни Спасителя. И как они молились, как плакали – эти бедные матери с больными детьми, - и, слава Богу, многие исцелялись. Господь сподобил нас видеть, как немая девочка заговорила, но как молилась за нее мать!»
Разрушители Русской государственности справедливо считали Великого князя главой «партии сопротивления», и они неминуемо должны были сделать его одной из своих первых кровавых жертв. И хотя он, будучи не согласен с нерешительными мерами правительства против серьезной угрозы государственного переворота, подал 1-го января 1905 года в отставку с поста генерал-губернатора Москвы и остался лишь на должности командующего Московским военным округом, революционеры не оставили его в покое. 4/17 февраля 1905 года Великий князь выехал из Николаевского дворца в губернаторский дом. В 2 часа 47 минут уроженец Варшавы Иван Каляев бросил в карету Князя бомбу. Очевидцы свидетельствуют об этом так: «Два часа сорок семь минут. От Никольской башни экипаж отделяет около тридцати пяти шагов. В этот момент к нему подбегает встречный прохожий, и в окно кареты летит какой-то предмет. Через секунду страшнейший взрыв потрясает Кремль. Во всех соседних зданиях выбиты стекла, а люди в кабинетах падают на пол, опасаясь, что сейчас рухнут стены. На месте кареты взметается высокий столб густого дыма, который долго не может рассеяться. Обезумевшие раненые лошади кидаются в разные стороны, а кучера Рудинкина с разбитого передка отбрасывает далеко вперед. Одежда на спине несчастного разорвана и сожжена, кожа содрана. Едва живой, истекающий кровью, он безпокоится лишь об одном: "Что Его Высочество?" Сжалившись, ему отвечают, что Великий князь жив» (Д.Б. Гришин. Там же). Тело убиенного Князя было разорвано и страшно изуродовано. Великий князь Гавриил, любивший «дядю Сергея» и помнивший его с детства, в своих воспоминаниях пишет: «Говорили, что сердце дяди Сергея нашли на крыше какого-то здания. Даже во время похорон приносили части его тела, которые находили в разных местах в Кремле, и клали их завернутыми в гроб» (Великий князь Гавриил Константинович. «В Мраморном дворце. Из хроники нашей семьи». СПб. – Дюссельдорф. 1993).
Следует отметить, что либеральная пресса восприняла известие о гибели Великого князя Сергия с нескрываемой радостью. Мнение толпы также было неоднозначным. Когда почитатели Царской Семьи собирали по кусочкам разорванное тело Великого князя, то слышали грубую брань и насмешки в свой адрес. Народ, по сравнению с 1881 годом стал другим, он уже был отравлен революционной пропагандой, был испорчен духом «мира сего», народ желал перемен и видел в самодержавной власти главное препятствие к этим переменам.
Вместе с Великим князем Сергием мученическую гибель от бомбы террориста принял его кучер Андрей Алексеевич Рудинкин. Сразу после взрыва Великая княгиня выбежала из дворца, она еще имела в себе силы с великим самообладанием собирать по частям разбросанное тело мужа. Уцелели нательный крест и образки. Останки Великого князя Сергия были покрыты солдатской шинелью, на носилках отнесены в Чудов монастырь и поставлены близ раки Святителя Алексия, Небесного покровителя Москвы и духовного друга Преподобного Сергия Радонежского. Потом шинель, которой было покрыто тело Князя Сергия, и носилки были помещены в храме-усыпальнице, как и многие иные вещи, с которым оказалась связана духовная жизнь и мученическая кончина князя. Отпевал Великого князя 10 февраля будущий священномученик Митрополит Владимир (Богоявленский) со всеми викарными Епископами и духовенством столицы.
«Отпевание прошло очень торжественно. Почетный караул офицеров стоял вокруг гроба своего командира. Служило высшее духовенство Москвы. Храм был переполнен людьми разных сословий, пришедших отдать последний долг покойному и разделить горе с его вдовой, которую любила вся Москва. Было много венков и цветов… В день похорон по распоряжению Елисаветы Феодоровны были отпущены безплатные обеды беднякам Москвы в помин души усопшего» (Любовь Миллер. Там же).
То, что террористы совершили свое злодеяние спустя месяц после отставки Великого князя, свидетельствует об одном: преступление было не столько политическим, сколько духовными. Мученический характер его кончины сразу почувствовали современники. Так, протоиерей Митрофан Сребрянский записал: «7 февраля. Сейчас служили мы панихиду по новом мученике Царствующего Дома Великом князе Сергие Александровиче. Царство Небесное мученику за правду!» (О. Митрофан Сребрянский. «Дневник полкового священника, служащего на Дальнем Востоке». М., 1996). Именно как мученичество восприняла смерть мужа и Великая княгиня Елисавета. В телеграмме от 8 февраля 1905 года она писала представителям Московской городской думы: «Искренне благодарю Думу за молитвы и за выраженное Мне сочувствие. Великим утешением в Моем тяжелом горе служит сознание, что почивший Великий князь находится в обители Святителя Алексия, память которого Он так чтил, и в стенах Москвы, которую Он глубоко любил и в Святом Кремле которой Он мученически погиб».
Три года спустя, в 1907 году, протоиерей священномученик Иоанн Восторгов в день памяти прп. Сергия Радонежского сказал: «Сегодня именины Преподобного отца нашего Сергия, память святых мучеников Сергия и Вакха; в честь одного из них и назван великий Радонежский подвижник и всея России чудотворец. Не вспоминается ли нам невольно умерший смертью мученика, соименный преподобному Сергию и имевший его небесным покровителем, царственный витязь и подвижник за землю Русскую, благоверный Великий князь Сергий Александрович… В этот час заупокойного о нем моления, продолжая в любимой им Москве любимое им дело, мы призываем его светлый дух, и приобщая его к радости подвига во имя Церкви и России, мы уповаем на невидимое его нам вспоможение духом его любви, его загробного дерзновения в молитве к Богу» (Прот. Иоанн Восторгов. ПСС. СПб., 1995). А Архимандрит Анастасий в память о Великом князе сказал, что злодеи хотели запятнать Кремль царственной кровью, но лишь «создали новый опорный камень для любви к Отечеству», дали «Москве и всей России нового молитвенника».
Известно, что Великая княгиня Елисавета навестила в тюрьме убийцу своего мужа, террориста Каляева, и простила его от имени мужа. Много лет сотрудничавший с Князем Сергием В.Ф. Джунковский писал по этому поводу: «Она, по своему характеру всепрощающая, чувствовала потребность сказать слово утешения и Каляеву, столь безчеловечно отнявшему у нее мужа и друга». Узнав, что Каляев - человек крещеный, она подарила ему Евангелие и маленькую иконку, призвав его к покаянию. Она же просила Императора о помиловании убийцы. Но Каляев не проявил раскаяния и отказался просить о помиловании. Он даже дерзновенно писал Великой княгине, что лишь «посочувствовал» ее горю, потому и говорил с ней, но не жалеет о содеянном зверстве.
2 апреля 1908 года, на месте гибели Великого князя Сергия был установлен памятник-крест, сооруженный на доброхотные пожертвования пятого гренадерского полка, шефом которого при жизни был покойный. Крест был сделан по проекту художника В. Васнецова. На Кресте была запечатлена Евангельская строфа: «Отче, отпусти им, не ведят бо что творят». После революции крест был разрушен, причем 1 мая 1918 года его собственноручно сбросил веревкой с постамента – Ленин. Сейчас копия этого креста установлена в Новоспасском мужском монастыре, куда в 1995 году были тожественно перенесены останки Великого князя Сергия. Ему поклоняются все, кто приходит в храмы Новоспасского монастыря. Надгробие Князя Сергия находится в нижнем храме – во имя св. Романа Сладкопевца. Храм является родовой усыпальницей Романовых.
Великий князь Сергий был погребен в Чудовом монастыре, который был разрушен в начале 30-х годов. Вместе с тем был уничтожен храм-усыпальница. Но все-таки, по Божественному Промыслу, пришло время собирать разбросанные камни. В 90-х годах, когда в Кремле производились ремонтные работы, было обретено место погребения убиенного Князя Сергия. 17 сентября 1995 года его останки были перенесены в Новоспасский монастырь. В храме Романа Сладкопевца проходят службы, и Князю Сергию верующие люди поклоняются как святому мученику. Перед его надгробием постоянно можно увидеть молящихся на коленях людей. Известно, что в монастыре уже начали записывать случаи исцелений, связанных с мощами Князя Сергия. Например, женщина, в течение 15-ти лет страдавшая экземой на руках, свидетельствовала, что получила исцеление, когда разбирала личные вещи Великого князя, обретенные на месте его захоронения.
При жизни Великого князя преподобномученица Елисавета Феодоровна свидетельствовала, что именно личный пример истинно христианской жизни Князя Сергия Александровича привел ее в Православную Церковь. Мученическая кончина, которой он удостоился, не только подтвердила ее слова, но показала и большее, о чем она не могла сказать при его жизни; его жизнь была воистину личным подвигом «удерживающего». Не отсюда разве столь озлобленная клевета, которой, как правило, подвергались в нашей истории самые чистые, самые патриотически настроенные и много сделавшие для Отечества личности? В.В. Вяткин в своей книге «Христовой Церкви цвет благоуханный. Жизнеописание преподобномученицы Великой княгини Елисаветы Феодоровны» (М. 2001) пишет: «Он был оклеветан не только революционерами, врагами великой национальной России, но и многими представителями "высшего" общества. Его неутомимо чернили за рубежом, чем особенно прославился германский император Вильгельм ;;. Но он, помня слова Спасителя, "в мире скорбны будете" (Ин 16; 33), высоко неся имя Православного Христианина, не воздавал им злом за их беззакония. Матерь Церковь обильно подавала ему свои утешения, и он наслаждался ее святыней. Однако безбожный мир продолжал жестоко преследовать его, и наконец, он был зверски убит».
В июле 2004 года мощи его благоверной супруги преподобномученицы Елисаветы прошествовали по всей необъятной России. Думается, не так уж и далек тот день, когда мы сможем восстановить историческую справедливость, воздать должное святой душе и святому жизненному подвигу Великого князя и сказать вместе со всей Церковью: «Святый мучениче Сергие, моли Бога о нас!»
Источники, литература:
1. Владимир Мельник. «Князь-мученик». ж. Лампада № 1(73) 2005 г.
2. Д.Б. Гришин. «Трагическая судьба Великого Князя». Москва, «Вече», 2008.
3. Любовь Миллер. «Святая мученица Российская Великая княгиня Елисавета Федоровна». Москва, изд. «Лодья», 2001.
4. Тютчева А.Ф. «При дворе двух императоров. Воспоминания и дневники». М., 2004.
5. «Житие святой преподобномученицы Елисаветы». Москва, «Русский хронограф».