Старый советник снова принялся рассматривать двух посетителей, на этот раз — через очки.
— Удивительное дело! Сколько я встречал в своей жизни художников, но такие мне ещё не попадались… -
В линзах можно было увидеть седого старца, с длинной бородой, в потёртой и заляпанной куртке, и юношу, почти мальчика, и в куртке поновее.
Советник поднёс к самым глазам какие-то бумаги.
— Вам сколько лет? -
Старец встрепенулся.
— Восемьдесят. -
— Удивительно! Нет, это просто поразительно… Я читаю ваше письмо, и я не дал бы вам больше шестнадцати… Или того меньше. Ваша чистота и наивность просто поражают. Везде, кроме искусства, в котором вы достигли величайших высот, вы остались пылким и чистым юношей. Как же ваша тяжкая жизнь не измарала вас в грязи, не убила романтического порыва? -
Старик пожал плечами.
— А вот вам сколько лет? -
Юноша чуть шелохнулся.
— Семнадцать. -
— Нет, это удивительно! Судя по вашему письму, вы глубокий, умудрённый жизнью старик, постигший все тайны жизни. Скажите, откуда вы это постигли, не познав горечи утрат? -
— Не знаю. -
Советник прошёлся вдоль бюро, потом опять сел в кресло.
— С завтрашнего дня можете приступать к росписи дворца. Сегодня можете осмотреть стены и потолок. Вот ваш задаток — десять золотых. Лакей проводит вас в комнату, можете пока отдохнуть с дороги. -
Художники в сопровождении слуги удалились. А советник подумал — сколько в его жизни было таких чудных случаев! Немного, но вполне хватит. И всё это останется с ним. Не все сановники поймут, а рассказчик он плохой… Вся и жизнь — распоряжения, циркуляры.
Советник поглядел в окно. Небо в тонких, перистых облаках, украшенных розовым закатным цветом. Скоро быть дождю. Долгому, обложному.