Никогда такого не было,
и вот опять.
В. С. Черномырдин
Поланчевать мы опоздали. Бизнес-ланч – это комплексный обед плюс официальное обслуживание. Официант срочно приносит морс «Карузо» цвета революции и на верхосыток граненые хлебные палочки, похожие на карандаши фабрики «Сакко и Ванцетти». Остальной прикорм требуется подождать.
Теперь же кафе «Дупло дикаря» обслуживало клиентов по-ресторанному. Заиграла музыка, разнесли по столикам кожаные книжечки-меню. Меню – это кормовая ведомость. В ней высокомерно отсутствовала картошка в мундире, репа, редька, лук, квашеная капуста, помидоры бочковые и селёдка. В графе «огурцы солёные» - прочерк. Пюре-смузи из короля фруктового престола мангостина нам показалось непатриотичным. Фирменное блюдо «Алаш», оленина с картошкой и брусникой, запечённая в горшочке, не по карману. С закуской определились – за счёт заведения бананы в нарезку. Законом не запрещено вместо огурцов макать бананы в соль. На двоих заказали майонез из яиц счастливых курочек.
Мартыну подали суп с крокодилками. Крокодилки – это фрикадельки из мяса крокодила. Мне принесли рыбу по-европейски под сложносочинённым соусом с множеством придаточных ингредиентов. Вместо рыбы на тарелке рыбья голова, состыкованная с хвостом. Я хотел удивиться, но воздержался.
- Любезный! – обращаюсь к официанту. – Чего в ней съедобного? Жабры да хвост?
- В ней очень полезные лицевые мускулы и хвостовые мышцы. В Европе давно свирепствует здоровое питание, поэтому отказались от рыбных туловищ с вредоносными отложениями.
Я успокоился и обрадовался, эпидемия не скоро коснется кильки, хамсы, частика и корюшки.
Нашим малолитражным организмам для дезинфекции требовалось немного слабоагрессивного напитка. Парад алконосителей открывала «Текила». Мартын, крупный аналитик спиртосодержащей влаги, вступил в беседу с официантом.
- «Текила» - это «Кальвадос»?
- Это водка из кактуса.
Я хотел удивиться, но воздержался. Мартын продолжил:
- Водка из репейника или верблюжьей колючки имеется?
- Еще не завезли.
- А водка из чертополоха?
- К сожалению, закончилась.
- Тогда крапивную водку.
- Проходит испытания.
- Попрошу графинчик простой водки.
- «Простой» нет, есть «Юбилейная».
Хорошо мы посидели в теплой дружественной обстановке. После трапезы принесли счет. Я хотел удивиться, но воздержался.
Посетители ушли, мы остались одни. У нас было еще немного времени, решили скоротать под классическую музыку за чашкой кофе и кусочком сыра с благородной голубой плесенью. Из приличия поклевали плесень, к сыру не притронулись.
Мартын уважал классическую музыку, музифицировал за свой счет коровник, надои увеличились под Моцарта, особенно под «Хор половецких девушек» оперы Бородина «Князь Игорь». О скотнике фермерского хозяйства хорошо отзываются специалисты. Он спорщик и упрямец, все делает наперекор. Если ему дать тетрадь в линейку, он непременно напишет поперек. Если упадет в речку, искать следует против течения.
Я прислушался и обрадовался, звучала знакомая мелодия.
- «Иоланта»! Чайковский! – восторженно выдохнул я, отваливаясь на спинку дивана и прикрыв глаза, как и должно слушать музыкальные шедевры.
- Ошибаешься! Нет, и еще раз нет! – категорически запротестовал Мартын. – Это Рахманинов!
- Мне смешно на твое возражение. Партия Роберто. Вспомни: Кто может сравниться с Матильдой моей, сверкающей искрами черных очей.
- Рахманинов! – настаивал он.
- Спорим?! – предложил я.
- Спорим! – согласился Мартын.
- На что?
- На условие!
Мы ударили по рукам и вместе пошли за истиной к барной стойке. Мартын проиграл пари. Он принял мое условие работать в коровнике в пиджаке с белой рубашкой и галстуком в течение трех месяцев.
II
Я умышленно перестал заходить к нему на ферму, не желая оскорбить подозрительностью. Знал, что по-прежнему ухаживает за животными при галстуке и чувствовал за собой вину. Он не примет снисхождения и прекращения действия условия пари.
Однажды Мартын позвонил с просьбой зайти на работу, уведомив о назначенной встрече с Лилией, корреспондентом местной газеты. Мое присутствие будет поддержкой во время первого в жизни интервью.
Мартына застал за раздачей силоса по яслям, на донышке которых блестели отполированные булыжники соли-лизунца. Управившись, отдыхали в конторке, которая служила гардеробом, радиоузлом и сторожкой.
По-прежнему чувствовал его расположение к себе и отсутствие обиды. Ждали недолго. Ухнула тяжелая дверь, в окошко увидели девушку, которая сходу принялась фотографировать животных. Мартын не выдержал и выскочил из конторки.
- Луну, Луну сфотографируйте!
- Какую луну? – испугалась девушка.
- А вот она, красавица! – увлекая корреспондента за рукав, он подвел к ухоженной коровке бежевой масти. – Вот она, Луна и есть… первотелок…рекордсменка! Вы посмотрите, на конкурсе…, - он осекся. – А чего мы стоим? Пройдемте, - он указал на открытую дверь.
- О надоях мы поговорим позднее. А пока, - привычным движением извлекая из сумочки диктофон и записную книжку, - а пока поговорим… о другом.
Она растягивала слова, не зная к кому обращаться. Её взгляд скользнул по мне и не задержался, заметив блестящие туфли. Белая рубашка и галстук Мартына её смутили, в растерянности она хотела что-то сказать, но Мартын опередил.
- Да я это, Мартын! Скотник на ферме. Вот! – он поднялся в рост. Лиля рассмеялась, увидев ватные брюки, заправленные в кирзачи.
- Это униформа на современной ферме?
- Нет, это другая тема! – и он покосился на меня. – Соответствую классической музыке, - и он включил Моцарта. – А это мой приятель, Зяблик, слывет образованным, не путает аксель с тулупом.
- Забавное прозвище.
- И у меня прозвище – Мартын. Прозвища, как имена, их не выбирают, их носят. По-настоящему я – Мартынов Алексей.
- А я вот по какому вопросу обращаюсь к вам, Алексей. До верстки газеты мне сообщила коллега из отдела рекламы о необычном объявлении. Она развернула газету с красным кружочком вокруг текста.
- «Доем за вас салаты после праздников. Также оказываю услуги по доеданию мандаринов, довзрывания фейерверков и петард, дослушиванию длинных тостов. Мартын».
Такого рода информацию читатели неоднозначно воспримут. Одни сочтут за нелепость, другие отнесутся серьезно. В наш ненастный век, возможно, это крик о помощи неимущего, завуалированный под шутку. Вы подали объявление?
- Нет! Я не писал! Неизвестный шутник состряпал и указал мой номер телефона. Однако не чувствую себя уязвленным и обиженным, не испытываю душевных страданий. Розыгрыш для читателей стал причиной неожиданных последствий для меня.
III
Множество звонков принимал и терпеливо объяснял о печатном недоразумении. Одни искренне заблуждались, иные желали обманываться и настойчиво приглашали «утилизировать» новогодние салаты, обещая деньги впридачу. От бесцеремонности и грубости раздражался и очень устал. Затем появился интерес к наивным гражданам, которые легко поддаются на обман и верят всему напечатанному. Решил дождаться очередного звонка и согласиться на приглашение.
Ожидаемый звонок и непредсказуемое развитие действия произошло на черствые именины – 2 января. Позвонила девушка и сообщила, как под копирку, то, что предлагали предшественники. Я твердо пообещал прийти в назначенное время и утилизировать тазик оливье не щадя живота своего.
Известно, что у животноводов не бывает праздников, только выходные. Подменившись на ферме, отправился на встречу с чувством стыда и униженности. Поздравил с Новым годом, подарил букетик цветов. Познакомились, зовут Надей. Еще с порога стал оправдываться, автором объявления не являюсь, пришел из любопытства, кто попадется на удочку примитивного развода. Она не слушала, приглашая приступить к делу.
Разноцветьем стол напоминал клумбу, посредине возвышался трехэтажный торт. Выручать стал с предложенным хозяйкой салатом «Оливье». Мне он не нравился, никогда не нравился. Вспомнил тост на чувство юмора в пору институтской беззаботности. «Если вас угощают заведомо нелюбимым блюдом, вы: откажетесь; будете есть с таким видом, что все поймут, что вы это делаете через силу; съедите и скажете, что хозяйка дома просто художница в кулинарии».
- Да вы просто художница в кулинарии! – польстил я.
- Мама научила, - скромно призналась Надя. – Да, я совсем забыла, есть «Российское шампанское», красное «Цимлянское игристое».
- «Цимлянское» - вырвалось у меня.
Мы пили игристое, говорили о том, о сем, в общем ни о чем, не зная друг друга, без общих тем для беседы, однако было мило, весело, и без потуг произвести впечатление. Одно меня угнетало, надо объясниться, я не тот человек, который нуждается в помощи. Трудно симпатизировать страдальцу, он вызывает жалость. Тогда бы русло общения приняло другое направление, скучное и приземленное, а мне не хотелось разрушить светлый храм немого зодчества, который созидают всю жизнь, который понятен без слов тем, кто настрадался, но не отчаялся и не разочаровался.
- А ведь в объявлении написано, что готов слушать тосты. За вами, Надя, Новогоднее пожелание, а прежде наполним бокалы.
- Мы любим людей за то добро, которое им сделали. Мы ненавидим людей за то зло, которое им причинили. Мой тост за то, чтобы мы всегда сеяли добро!
Мартын умолк, вновь переживая подробности незабываемой встречи с Надей. Состояние экстатической радости отразилось на лице.
- Отчего вы умолкли? Чем закончилась история? – не вытерпела Лиля.
- Закончилась? – переспросил Мартын. – Напротив, она продолжается. Мы с Надей подали заявление в ЗАГС.
- Поздравляем! – разом вырвалось у нас.
Мартын встал, надел плащ, давая понять, что он на работе.
- На прощание скажу, как я благодарен безымянному шутнику, который круто изменил мою жизнь, нашу жизнь с Надей.
На том мы и расстались.
Слушая историю Мартына, меня одолевали сомнения. По дороге домой утвердился в мысли, что правильно поступил, не открылся в том, что написал объявление в газету в тот день, когда заходили в кафе «Дупло дикаря».
Признание никак не повлияет на дружбу сейчас и в дальнейшем. И незачем меня благодарить. Умысел был подшутить, как обернулось не моя заслуга. Дарящий благороден, одариваемый благодарен. Я рад оттого, что счастлив Мартын.