Я и сам не учился в музыкальной школе, да и дочь свою не отдавал туда мучиться. Чем она вроде бы нисколько не была огорчена, наоборот, резво перебирала худющими ножками впереди меня. Мы с ней шли мимо забора, в который кто-то встраивал монументальные резные деревянные ворота (нет, ничего, что шли они этому забору, как корове седло) и для строительства привёз кучу песка, а как же, ворота должны быть на железных штырях, а штыри на цементном цоколе. Из открытого окна доносились гаммы. Бетховен какой-то растёт.
И тут, словно прочитав мои мысли, дочка обернулась ко мне и затараторила:
— Пап, а знаешь, Ленка, ну, та, что на аккордеон ходит, говорит, что в музыкалке какой-то розыгрыш призов будет! Игра с призами.
— Какой розыгрыш?
— А я не знаю, и она толком не знает!
Гм-м, интересно. Надо же, призы... и что ж там? Может, и зря я свою цаплю не отдал учиться? А, в общем, можно и так зайти поинтересоваться, в крайнем случае, сделать вид, что хотим вкусить музыкальной науки, мол, узнать пришли.
Мысль свербила и не давала покоя, с чего бы это? Приз... Ну что там могут быть за призы? Конечно, ерунда. Да и фиг с ним, мне-то что. Но, непонятно почему, я распалялся всё сильнее. И не выдержал.
В актовом зале музыкальной школы уже висело объявление: «Кто найдёт спрятанный футляр с очками, получит в подарок лежащие там наушники и две большие стопы бумаги!» Я воровато оглянулся. Никого не было. И вдруг футляр бросился мне в глаза — под откинутой крышкой рояля. Обыкновенный очешник. Я осторожно взял его в руки, открыл. Не написано ведь, что это можно только ученику музыкальной школы. Открыл. Там лежали очки в роговой оправе, рядом древнего образца наушнички, какие я сам втыкал в уши в своей не столь далёкой юности. Да уж, приз. Но две толстых стопы бумаги... Я ведь пишу на досуге роман, не лишнее. Я снова огляделся. И увидал. На столике лежала изрядная груда нотной бумаги, хм, ну, для принтера она непригодна, но писать-то на ней можно! Я мысленно прикинул вес. Да ребёнку такое и не унести, надорвётся. Однако футляр... такой же древний, как очки и наушники. Я что, обязательно должен их тоже забрать? Мысль эта внушала мне отвращение. И даже халявная бумага уже не так влекла. На глазах рушилось так манившее меня наваждение Приза. А что я, собственно, хотел от какой-то музыкалки? Можно подумать, казино джек-пот разыгрывает!
Я аккуратно положил футляр на место и постарался выйти как можно незаметнее. Но на лестнице столкнулся с молоденькой училкой.
— Вы что-то хотели? — приветливо спросила она.
— Э-э-мгм... да вот, дочка учиться бы хотела, пришёл узнать... — промямлил я.
— А, ну это не сейчас, — огорчилась девушка, — набор новых учеников будет через два месяца. Приходите обязательно! — И, взмахнув чёлкой, на каблучках поскакала по лестнице вниз. Я смотрел ей вслед и нервно ломал спичку. Слава Богу, что я не цапнул этот «приз». Но что-то внутри меня как-то непонятно волновалось.
Ё-моё, придём! И свою на аркане притащу, если сама не пойдёт! И сам попрошусь на учёбу, хоть частным образом! Но только к этой училке! Интересно, что она преподаёт? Да какая разница, хоть флейту! Кто же знал, что здесь обитает такая фея?! И без кольца!
Приду!!! И свою за хвост приволоку!
Для моралистов: жена предпочла карьеру нам с дочкой. Я свободен! Это чтобы никакая записная яжематьижена не гундела про святость семьи!