Поезд с новобранцами остановился на станции бывшего советского городка Добеле-2, место дислокации подразделений учебной дивизии сержантского состава в/ч ВВС. Здесь ребят начали расформировывать. Василия Турнова и его земляка Анатолия Лоося определили в сержантскую школу в/ч №… Им повезло. Начало семидесятых отмечалось расцветом дедовщины в Армии. В их и другие сержантские школы, где все были одного возраста и образования, эта зараза не проникла. Все пять месяцев новобранцы изучали воинский устав, оружие, как обучать молодых, занимались физической подготовкой и даже как правильно оборачивать ноги портянками.
Свободного времени у ребят было достаточно. И они писали друзьям и девушкам письма. Скучала молодежь за родным домом, родителями и вольной жизнью, Вася часто писал маме и спрашивал, как там сестрёнки и братишки - близнецы, не взялся ли за ум отец. В суматохе будних дней Надежда Павловна иногда забывала о вопросах сына, а то и некогда было, потому письма были как под копирку: « Всё хорошо, сЫночка, все живы- здоровы. Служи честно. Ждём тебя».
Но больше всех солдатских конвертов летело Галине Подорожной. Теплые, ласковые, с фотографиями, на которых бравые солдаты - в библиотеке, на полигоне, в спортзале позировали перед фотоаппаратом. Судя по тому, что на 5-6 писем от Гали приходило одно, можно было понять, что и слова, и фотографии ее не очень интересовали.
Незаметно пролетело пять месяцев. Новобранцы, теперь уже младшие сержанты, получившие по лычке на погоны,отправились служить в свои части. Василий и Анатолий остались здесь же, в Добеле-2. Приняли их хорошо, не только «духи», но и «деды», многие из которых были ровесниками младших сержантов и имели звание «рядовой», предпочитали держаться землячеств и не конфликтовать с выпускниками школы.
А вот местное население по-прежнему называли советские воинские части оккупантами, потому служащих отцы-командиры поодиночке в увольнение не отпускали. Ну, если кто в самоволку ускользал, попадался, отсиживал положенные дни на «губе».
Городок Добеле небольшой, чуть больше 10 тысяч жителей, но очень красивый. Стоит на реке Берзе, которая в верхнем течении петляет среди холмов. Берега постоянные, поросшие густым лесом. Речку питает протока другой, на которой стоит ГРЭС, поэтому Берзе не боится заморозков, над ней постоянный туман, вода теплая.В черте города, еще когда Добеле относился к Германии, река приобрела цивильный вид: открытое место разбили под пляж, где и раньше, и сейчас купаются и загорают местные и туристы.
Однажды взвод, в котором служили наши земляки, решил отдохнуть на природе. Строем, с песней явились на пляж. Прибалтику нельзя назвать солнечной, но в этот день было на редкость жарко, и,слепящие глаза блики, как мечи, перекрещивались над рекой, разгоняя туман. Парни, изнывая от жары, думали, где бы укрыться от посторонних глаз: особенно стыдно было перед местными девчонками в кальсонах красоваться. И вдруг раздался крик:
- Мама, круг лопнул, я тону!
На пляже стало тихо. И только одна молодая женщина, заломив руки, закричала:
-Доченька, держись! Спасите!
Все происходило в считанные секунды, и пока кто-то раздумывал, Василий в сапогах, в полном обмундировании бросился в речку. Девочка лет шести хлопала руками по спущенному кругу и все больше погружалась в воду. Солдат быстро доплыл до неё, она схватила его за руку и потянула к себе и вниз. «Помогали» ей в этом тяжёлые, наполнившиеся водой сапоги. Извернувшись, Василий схватил девчонку за волосы. Речка была неглубокая, и уже через пять-шесть махов одной рукой, он почувствовал песчаное дно. Отпустил волосы, обеими руками взял её за тоненькую талию и поставил впереди себя:
-Все, беги к маме.
Парни с восхищением смотрели на своего товарища, а он, ни на кого не обращая внимания, выливал воду из сапог и расправлял на траве портянки для просушки.
Подошла мать девочки и со слезами на глазах встала перед сидящим Васей на колени:
- Спасибо, солдатик, спасибо, дорогой. Вот, возьми адрес. В увольнение пойдёшь - заходи, дорогим гостем будешь.
Рыжик засмущался от таких слов и внимания всех отдыхающих. Не дождавшись пока высохнут портянки, обул сапоги и позвал ребят заканчивать прогулку на природе.
По дороге в часть он попросил никому не рассказывать об этом маленьком инциденте. Однако нельзя солнце заменить луной. И уже на следующий день ротный, майор Гиви Ишкинадзе, не старый, но уже с седыми висками, вручил младшему сержанту Василию Турнову Грамоту командира дивизии за подвиг по спасению ребенка на воде, и досрочно прикрепил к его погону вторую лычку.
Растерявшийся Рыжик топнул ногой и, подняв руку к голове, громко и чётко
произнес:
- Честь имею!
Ротный засмеялся, от уголков чёрных глаз разбежались лучики-морщинки:
-Согласен. Кто - кто, а вы, сержант Турнов, честь имеете, я давно за вами наблюдаю. Только в данном случае надо говорить « Служу Советскому Союзу!».
Вася покраснел и отрапортовал:
-Есть! Служу Советскому Союзу!
В этот день его ждала ещё одна неожиданность. От одноклассника пришло письмо, в котором он сообщал, что Галина вышла замуж за армянина и уехала с ним на Кавказ - не то в Азербайджан, не то в Армению. Запнувшись на этом предложении, Василий ещё раз прочёл его… И вдруг почувствовал, как сквозь сердце пронесся холодный, очищающий ветер. Он унёс с собой сладко - горькое чувство, которое жило в нём, и дышать стало легче.
Рыжик прислушался к себе. Как могло случиться, что трехлетняя, мучительно державшая в плену его душу и сердце страсть, вдруг исчезла в широко открытые двери? Разве любовь перегорает, как лампочка, в секунду?
Он ещё и ещё раз спрашивал себя, может, это шок? И всё вернётся? И тут же чувствовал, что сбросил тяжёлую ношу, что из пустоты не вырастит роза!
В этот вечер парни не узнавали своего товарища. Он ничего не слышал, ни с кем не разговаривал. И это не было трагическое настроение. Это было размышление, желание понять себя. А утром он встал, как обычно. Только был необычно разговорчив.
Приближался срок повышения звания, и сержанты старались не ударить лицом в грязь: престижно явиться домой в звании старшего сержанта с грудью, увешанной значками за отличную службу, достижения в спорте, в военных учениях и так далее.
Не заметили, как подошло время вплотную готовить дембельские альбомы. И ребята распределяли обязанности: кто фотографирует, кто рисует, кто стихи сочиняет. Некоторые никому не доверяют такое личное дело, сами о своей трёхлетней жизни рассказывают.
Самое волнующее для солдата - это 100 дней до демобилизации. Каждый день тщательно зачёркивается. Именно в это время Василия Турнова поставили на офицерскую должность - командиром хозвзвода. Над ним подсмеивались, называли куриным Генералом и с большим аппетитом уплетали перловую кашу с курятиной. Кстати, надо сказать, что кудахтающего хозяйства до прихода старшего сержанта Турнова было больше, чем когда он с дембельским чемоданчиком помахал оставшимся дослуживать, а сам отправился домой...
Продолжение следует...