фото: бункеровка ПЛ на бакштове;
Адмирал флота Л.А. Владимирский на борту танкера "Чебоксары"
Мальдивы, о-в Хулуле
Глава 10 Индийский океан. Военные моряки
В конце декабря 1968 года пришло распоряжение о передаче танкера "Чебоксары" в аренду Военно-морскому флоту СССР. Взяв груз мазута в Одессе, танкер снялся на Севастополь. В Севастополе в штабе Черноморского флота я получил инструктаж по обеспечению военных кораблей, находящихся в Индийском океане, документы по связи с ними и специальное оборудование для подачи топлива на ходу (шланги, тросы, соединения и др.).
С декабря 1968 года по апрель 1970 года (почти 16 месяцев), танкер «Чебоксары» обеспечивал топливом, водой, продуктами, соединения кораблей военно-морского флота СССР в Индийском и Тихом океанах. Для пополнения запасов топлива, воды, продуктов, свежих овощей, фруктов судно заходило в Аден, Момбасу, Коломбо, Кочин, Могадишо, Бербера, и ряд других портов, также участвовало в официальных визитах наших кораблей в порты стран Индийского и Тихого океанов.
Базирование танкера между бункеровками было на якорной стоянке, на отдельно лежащей в океане отмели – «банке Фортюн». Отмель-«банка Фортюн» расположена в районе архипелага Сейшельских островов в 150 милях к югу от острова Мае и тянется с северо-запада на юго-восток с глубинами 12–25 метров. Это банка была открыта в 1771 году французским мореплавателем Ива-Жозеф де Кергеленом в 1771 году и названа им в честь корабля экспедиции.
Командование ВМФ решило использовать банку Фортюн, пригодную для якорной стоянки кораблей для устройства пункта манёвренного базирования кораблей с установкой швартовых бочек, в качестве пункта стратегического обеспечения наших ВМС в Индийском океане. Со слов военных моряков, в своё время в штабе ВМС СССР существовала идея затопить на банке несколько старых судов и создать искусственный остров.
В декабре 1968 г. килекторное судно ВМФ выставило на банке Фортюн рейдовое оборудование, состоящее из шести больших швартовых бочек. На всех бочках по указанию главнокомандующего ВМФ на русском и английском языках были сделаны надписи: «Принадлежность СССР». Сразу после установки бочки стали активно использоваться. Корабли, подводные лодки, плавбаза подводных лодок «Иван Кучеренко», здесь проходили ремонт, перегружали боезапас, грузили топливо, продукты и оборудование регенерации. (Килектор — вспомогательное судно для постановки мёртвых якорей, бонов, расчистки фарватеров, подъёма затонувших объектов и т.д.. По существу они представляют собой мореходный быстроходный вариант плавкрана).
Там же стоял на якоре и танкер «Чебоксары», к которому подходили за топливом, водой, снабжением корабли и подводные лодки. На атомные подводные лодки мы передавали почту, бочки со специальными маслами, провизию, сменную одежду экипажа, и ряд другого специального снабжения. На дизельные лодки- дизельное топливо, воду, провизию и другое снабжение полученного нами в Севастополе, во Владивостоке или с транспортных военных кораблей. Воду, свежую провизию, овощи, фрукты мы по специальному указанию приобретали для них при заходе в иностранные порты.
Однажды мы снабжали одновременно три подлодки- две по бортам, третья за кормой на бакщтове. Ещё две ждали очереди. Пока шла бункеровка, я пригласил в гости командиров лодок, командиров БЧ-5 (старших механиков) и помполитов. На борту танкера механики пошли к стармеху, помполиты соответственно к нашему. Командирам я сразу предложил-горячая ванна, затем обед и холодное пиво. Один из командиров вздохнул и сказал: «В раю!». Такая же программа была у механика и помполита. За это время части нашего экипажа организовали экскурсию на лодки. Впечатление было таково, что наши ребята ещё долго делились впечатлениями о тяжести такой службы.
Корабли, стоящие на банке, не чувствовали большой качки, так как наблюдалось значительное гашение длины волны на кромке банки, в то время как подходящие во время шторма корабли не могли спокойно находиться у банки. На стоянке на якоре, основным развлечением служила рыбная ловля. Для ловли акул использовали металлические крюки, на которых подвешивались мясные туши в судовой рефрижераторной кладовой. Вместо лески использовали тонкие металлические тросики.
Этой же банкой пользовались и американские корабли. Иногда ночью вахтенный помощник будил меня с докладом, что опять подходит американский эсминец. На наш запрос светом он отвечал «US Navy», и спокойно становился на якорь невдалеке. Однажды на банке нашими соседями были одновременно английская подводная лодка и американский эсминец типа "Гиринг"(Gearing). Несколько раз, возвращаясь на банку после бункеровки, мы обнаруживали отсутствие бочек, их расстреливал и топил кто-нибудь из американских кораблей. Снова приходил килектор и устанавливал новые бочки. И как потом нам рассказали, только после переговоров между командирами соединений наших и американских кораблей они прекратили это хулиганство.
К крейсеру и базе ПЛ для передачи топлива танкер «Чебоксары» швартовался на ходу, используя опыт работы с китобойными флотилиями. Иногда такие операции совершались в открытом океане.
Бункеровка кораблей на бакштове производилась при любых условиях, в любую погоду. Однажды получили указание обеспечить топливом БПК (большой противолодочный корабль). Встреча должна быть в районе острова Сокотра. Погода была неблагоприятной для такой работы, Шторм, сильный ветер, высота волны до 4-х метров. Я предупредил командира корабля о возможных сложностях и опасностях этой работы. Командир попросил информировать командование об опасности бункеровки в штормовую погоду. Я послал шифрованную радиограмму в адрес командования КТОФ где просил перенести место бункеровки или переждать шторм в связи опасностью для корабля и людей. В ответ получил радиограмму открытым текстом в мой адрес капитану танкера "Чебоксары", копия командиру БПК от Главкома ВМС Горшкова: «Капитану и командиру. Незамедлительно выполнить задание по обеспечению корабля топливом». Легли на курс против волны, уменьшили ход. Сблизились на минимальную безопасную дистанцию. Подали трос-проводник. При помощи проводника начали подавать трос со шлангом на подвесках. БПК постоянно зарывался носом в волну. Было видно, как на баке корабля волна сбивает матросов. На корабле приняли трос со шлангом, соединили с топливной магистралью и дали сигнал о готовности принимать топливо. Связь держали по УКВ и на всякий случай дублировали по радиостанции «Акация». На корме выставили наблюдающего за шлангом. Маневрируя машинами мы и БПК удерживали безопасную дистанцию, чтобы не оборвать на волне трос со шлангом. Несколько часов постоянного напряжения и чувство облегчения, когда с БПК дали указание остановить насос. Бункеровка окончена. Отданный с БПК трос и шланг выбран на палубу. Позднее командир БПК, при встрече рассказал, что вовремя приема и отдачи шланга, три матроса получили серьёзные травмы. Их сбило волной так что они сами не могли подняться, когда корабль зарылся носом в волну.
В марте 1969 года у берегов Цейлона судьба подарила мне встречу с интереснейшим человеком адмиралом флота Львом Анатольевичем Владимирским, который руководил океанографической научной экспедицией в Индийском океане. Экспедиция базировалась на гидрографическом судне Черноморского Флота «Алексей Чириков», но адмирал зачастую на целый день оставался на борту танкера, говоря, что здесь ему лучше отдыхается и что здесь лучше ловится рыба, и только поздно вечером на катере возвращался на «А. Чириков». За эти дни мы много переговорили, я рассказывал о себе, от адмирала я узнал о его трудной судьбе, которая знала взлёты, падения и снова подъёмы. В 1943 году он командовал Черноморским флотом, но за неудачное проведение Новороссийско-Таманской наступательной операции был снят с должности и понижен в звании. Он был первый человек, который посоветовал мне поискать себя в преподавании и науке.
В 1969 году в Индийский океан прибыла группа кораблей (10-я оперативная эскадра) Тихоокеанского флота под командованием контр-адмирала Ховрина Н. И., с ракетным крейсером (РКР) «Адмирал Фокин» в качестве флагмана.
В составе эскадры также находились плавбаза подводных лодок «Иван Кучеренко», большие ракетные корабли (БРК), эсминцы, большой противолодочный корабль (БПК).
С отрядом кораблей ВМФ СССР танкер «Чебоксары» посетил ряд портов, куда корабли заходили с официальными визитами. Это Коломбо (Шри Ланка), Момбаса (Кения), порт Порт-Луи (Маврикий), порт Мале (Мальдивы), Сиануквиль (Камбоджа), Массауа (Эфиопия). Командиром отряда был капитан 1-го ранга Семён Елизарович Коростылёв.
На День ВМФ Эфиопии были приглашены корабли ВМФ СССР, а также ряда иностранных государств. В официальном приглашении говорилось, что на празднике «милостиво согласились присутствовать Его Императорское Величество Хайле Селассие I». Вдоль наших кораблей и выстроившихся на причале перед ними моряков почётного караула император. прошёл в сопровождении посла СССР, командира отряда Коростылёва С. Е. и группы офицеров.
В 1969 году совместно с БРК «Упорный» мы заходили на Мальдивские острова, порт Мале. Это был первый заход советских (русских) моряков на эти острова. Мальдивы — островное государство, состоящее из 1200 островов, из них обитаемы около двухсот. Острова кораллового происхождения, цепочки островов представляют собой атоллы. 99% площади страны составляет вода.
Самый большой атолл в северной части страны — Мале (Кафу) тянется на 69 км с севера на юг и на 39 км — с запада на восток. На северном острове атолла находится столица страны Мале — единственный город и порт архипелага.
26 июля 1965 года Британия предоставила Мальдивам независимость и эвакуировала оттуда свою авиабазу, расположенную на отдельном острове Хулуле, который находится в километре от столицы островов города Мале. Остров Хулуле- его размеры впечатляют, только длина свыше 3 километров. Однако остров знаменит не своими курортами. Остров Хулуле – это транспортный центр всех Мальдивских островов. А главная достопримечательность острова – это международный аэропорт. Это единственный аэропорт в мире, взлётно-посадочная полоса которого начинается и заканчивается в воде.
Строго говоря, колонией Мальдивы никогда не были. У них был статус протектората Великобритании. Во внутренние дела англичане не вмешивались.
Предварительно мы зашли в Коломбо, приобрели английскую карту подхода к порту Мале. Взяли на борт 2-го секретаря посольства СССР в Цейлоне, поскольку интересы СССР на Мальдивах представляло наше посольство на Цейлоне. Российский посол на Цейлоне (Шри-Ланка) по совместительству аккредитован в Мальдивской Республике. Дипломатические отношения официально были установлены в 1966 году, но никто из советских (русских), даже дипломатов, Мальдивы не посещал.
Вход в бухту был довольно сложен, три колена фарватера между коралловыми рифами. Карту у меня забрало командование отряда, мне выдали фотокопию.
Было решено, что первым в бухту пойдёт танкер «Чебоксары», его движение будет наблюдаться радарами «Упорного», а затем, если не будет сложностей, танкер не сядет на мель, пойдёт военный корабль. Наш проход в бухту на рейд порта Мале прошёл нормально, после чего на рейд зашёл РБК «Упорный».
С РБК «Упорный» командование группы кораблей и дипломаты на катере отправились представляться местным властям. Спустив мотобот, я отправился с ними. Официальный визит прошёл нормально и нам разрешили высадку на берег и пользоваться мотоботом для посещения близлежащих островов. Ближайшим был остров Хулуле. И хотя там находилась взлётно-посадочная полоса, экипажу никто не мешал осваивать прибрежные воды в поисках раковин и кораллов.
Выполняя распоряжения командования ВМФ СССР и КТФ приходилось работать с кораблями по обе стороны экватора. Первый раз пересекая экватор было необходимо соблюсти традицию-провести праздник Нептуна. Празднование прохождения экватора готовилось заранее и с большой выдумкой, хотя на судах весь сценарий отработан годами. Команда выстраивалась на кормовой шлюпочной палубе. Появлялись Нептун со свитой, брадобрей, врач, глашатай, черти. Роль Нептуна исполнял старший механик Шулико, русалки — судовой врач Белла Гогитидзе (племянница известного капитана Э.Ш. Гогитидзе), виночерпий — боцман Валентин Петров. Нептун приглашал капитана, требовал доклада, что за судно, откуда куда идёт, брал судовую роль (список экипажа). Тех, кто проходил первый раз, отделяли. Каждого отобранного опрашивали отдельно, мазали мыльной пеной, мотористов мазутом, затем черти бросали его в бассейн, совершая обряд крещения. После бассейна большой бокал сухого вина пополам с океанской водой и вручался красочный диплом о пересечении экватора и присвоении имени, как правило, какой-нибудь морской рыбы.
В Момбасу мы зашли пополнением воды и продуктов (свежих овощей, фруктов) для кораблей. Судно поставили к причалу недалеко от центра города. Центр Момбасы не очень велик. На центральной улице Килиндини-роуд расположен монумент "слоновьи" бивни в виде двух перекрещенных слоновьих бивней, создающих букву М. Эти бивни символ и визитка Момбассы.
В Момбасе агент подарил мне карликовую антилопу «дик-дик», удивительно милое, совершенно очаровательное игрушечное существо, с огромными черными глазами и подвижными большими ушами антилоп. «Дик-дик» исключительно изящные животные, с тонкими конечностями, из которых задние длиннее передних. Рост такой антилопы 30–35 см. Назвали ее Машкой, и она стала любимицей всего экипажа, жила она в каюте стармеха, и он полностью опекал, кормил ее. После овощей, на десерт она с удовольствием съедала пару сигарет «Прима».
Там же в Момбасе у местных жителей экипаж выменял за сигареты двух громадных черепах. К сожалению, я не проследил за судьбой одной черепахи. Экипаж решил попробовать черепаховый суп. Черепаху разделали, сварили суп, а панцирь пошёл на всякие поделки. Вторую я забрал к себе в каюту. Черепаху и антилопу дик-дик мы подарили во Владивостоке зам главкома Тихоокеанского флота. Командование флота, с их слов, передало антилопу и черепаху подшефной школе.
Во время работы с кораблями ВМФ у нас была два захода во Владивосток, для получения топлива и различного снабжения для кораблей, находящихся в Индийском океане, в том числе и для атомных подводных лодок. На этот период мы переходили в оперативное управление командования Тихоокеанским флотом.
При заходе во Владивосток, командование КТОФ (Краснознамённый Тихоокеанский флот) решило использовать танкер для доставки топлива для кораблей в военно-морской базе «Залив Стрелок». Залив Стрелок находится в восточной части залива Петра Великого. В берега залива вдаётся несколько бухт, из которых наибольшими являются бухты Разбойник, Абрек, Руднева. Залив большой, порядка 6 миль в длину и в ширину, с глубинами до 50 метров. На берегах залива было несколько поселков: Промысловка, Абрек, Шкотово-17, Тихоокеанский. Все эти прежние названия военно-морской базы, были исключительно закрытыми для прессы, также и для основной части советских людей. Главную базу и общефлотского гарнизона эскадры и двух флотилий — посёлок Тихоокеанский — моряки-тихоокеанцы называли «Тихас». В бухте Абрек залива базировалась 10-я оперативная эскадра кораблей ВМФ, корабли которой мы обслуживали в Индийском океане.
Перед выходом, в штабе флота предупредили, что район закрытый, вход перекрыт противолодочной сетью и что судно поведёт военный лоцман. Карты на подход к заливу и карты самого залива на судне не было. Была только путевая карта.
После окончания погрузки мазута на топливозаправочной станции (база ГСМ) для кораблей КТОФ на мысе Эгершельд, связались с оперативным дежурным флота, сообщили о готовности к выходу и ожидании военного лоцмана. После получасового ожидания получили указание сниматься и следовать самостоятельно, лоцман встретит у входа в залив.
Я послал 4-го помощника в портнадзор района для оформления отхода, ему сообщили, что порт закрыт в связи с выходом корабля первого ранга (крейсера, БПК и другие крупные корабли). Мы позвонили оперативному дежурному флота, он возмутился —«я же порт закрыл из-за вас, для вашего выхода, снимайтесь немедленно».
На подходе к заливу, никакого лоцмана не оказалось, пытались связаться по радио — бесполезно. Начали двигаться самым малым ходом в залив. По путевой карте было видно, что глубины достаточные, что особых опасностей нет. Через какое-то время по ходу радаром обнаружили неподвижное судно. Подойдя ближе, увидели 3 зелёных огня по вертикали — огни, обозначающие дежурный военный корабль-брандвахту. Связались с ним сигнальной лампой по азбуке Морзе, доложили кто и что. Нам было предложено лечь в дрейф и ожидать дальнейших распоряжений. Через 20–30 минут, нам было разрешено следовать далее в глубину залива. Противолодочные сети были разведены, и мы последовали дальше. По радиостанции «Акация», используемой для связи с военными, нам указали, где наш конечный пункт назначения — это бухта Абрек, где базируются корабли 10-й эскадры, для которых мы доставили топливо.
Уже начало светать. Шли самым малым ходом. Я распорядился выставить на баке второго матроса впередсмотрящим, что оказалось очень своевременным. Через какое-то время последовал доклад «По носу всплывает лодка». Команда в машину- «Стоп, полный назад». Остановились и обнаружили, что прямо по носу на расстоянии 500-600 метров от нас всплыла атомная подводная лодка. Впоследствии выяснили, что она по выходу из ремонта отрабатывала испытания после выхода из завода. База лодок и ремонтный завод располагался недалеко в посёлке. Добавился ещё один седой волос.
Подойдя к бухте Абрек увидели длинный пирс, вдоль которого стояли корабли. Нам было предложено швартоваться кормой к торцу пирса, с отдачей якорей. Ветер дул поперёк причалов, поэтому нужно было точно рассчитать подход, так что бы корму не пронесло мимо причала. После отдачи якорей, маневрируя, я подвёл корму к пирсу, подали швартовые концы и закрепились, как было указано. В течение двух суток мы закончили выгрузку груза и снялись обратно во Владивосток.
Во Владивостоке судно поставили в центре города. Меня, пригласил к себе зам. командующего флота по тылу контр-адмирал Чулков Л.Д. Я доложил о выполнении задания. Посетовал, что не было лоцмана, что пришлось идти по путевой карте. Он приказал доставить ему эту карту с прокладкой. На следующий день, вечером, ко мне примчался его заместитель и рассказал, что адмирал устроил настоящий разгром, снял с должности одного из начальников отделов, раздал штук 5 выговоров. «Какой-то «купец» сам прошёл в главную военно-морскую базу Тихоокеанского флота и причём без лоцмана и карты» — кричал адмирал офицерам.
На следующий день адмирал приехал на судно, познакомился с экипажем, поблагодарил за работу. От экипажа мы подарили ему черепаху, антилопу «дик-дик» и указку. Указка была сделана судовыми умельцами из стального прута, на который были нанизаны уменьшающиеся позвонки акулы, конец указки украшал зуб акулы, а ручка была сделана из зуба кашалота. В ответ на нашу просьбу, адмирал дал распоряжение о передаче нам двух погружных электронасосов для аварийного снабжения судна. Животные были переданы в зооуголок подшефной школы КТФ.
В этом заходе во Владивосток частично обновилась часть экипажа. Замену прислали старшему механику, поменялось несколько человек- мотористы, матросы. 2-го помощника я списал с судна за неоднократное пьянство, в то числе и за выход на вахту в подпитии. Из Владивостока в Новороссийск ему пришлось добираться за свой счёт.
В оба захода во Владивосток Алла прилетала ко мне. Во Владивостоке была довольно обширная одесская колония (одеколоны). Это скрипач Семён (Сима) Ярошевич, с женой Аллой, режиссёр городского театра Юлик Гриншпун. Семён Ярошевич был деканом музыкального факультета Дальневосточного государственного института искусств. Там мы встретили близкую подругу Аллы ещё по школе Марию (Миру) Фломбойм. Мира работала в музыкальной редакции местного телевидения.
Во время моего «похода» в базу флота «Стрелок», Алла жила у Фломбоймов. Ходила с Мирой на работу (местное телевидение), помогала Мире по хозяйству.
Муж Миры, Семен Фломбойм- капитан второго ранга, командовал дивизионом ракетных катеров.
О Семёне Фломбойме я услышал ещё в Индийском океане от капитана 1-го ранга Семена Елизаровича Коростылева.
Однажды он рассказал, что есть на флоте (КТОФ) такой одессит, который дважды прославился на флоте.
Первый раз, когда Фломбойм, будучи ещё молодым лейтенантом, вместе с другим лейтенантом поспорили на ящик коньяка, что они проедут по Ленинской, которая является главной улицей Владивостока, из конца в конец на открытом уазике только в одних фуражках. Они проехали, но в конце улицы их уже ждал не только коньяк, но и патруль и 10 суток гауптвахты. Командующий их пожалел и отделались только таким взысканием.
Второй раз, Коростылев рассказал, что однажды соединение американских кораблей проводило свои учения в 15–20 милях от Владивостока, то есть вплотную к территориальным водам СССР. Командующего КТОФ возмутило такое поведение американцев и он, собрав совещание, приказал принять все меры, чтобы помешать такому учению. Вызвался сделать это капитан 2-го ранга Семён Фломбойм — командир дивизиона ракетных катеров.
И как пишет Виктор Конецкий в книге «Никто пути пройденного у нас не отберет»: «….катерники на всех флотах мира отличаются строптивым характером и обожают бунтовать против любого твёрдо установленного порядка. Все катерники в этом похожи. Неписаное правило еще с времен торпедных катеров, когда требовалось мужество особого качества – хулиганское, наглое, беспардонное: лезть на скорлупке, которую можно ногтем раздавить, прямо в пасть главному калибру хоть эсминца, хоть крейсера....».
Капитан 2-го ранга Семен Фломбойм возглавил группу из 3 ракетных катеров своего дивизиона, и после полуночи, около 4-х часов утра, на малом ходу подошёл к месту учения. Американцы не обратили внимания на малые цели, приняв их за рыбаков. Катера, внезапно на полном ходу ворвались в строй американских кораблей включили прожектора, сирены, и начали маневрировать между ними. Рёв моторов, вой сирен, ослепляющие лучи прожекторов, на кораблях паника, они начали беспорядочно маневрировать, потеряв всякий строй. В результате столкнулись между собой два эсминца и ещё несколько кораблей. Катера также внезапно, выключив сирены, прожектора, оторвались от американцев и полным ходом пошли на балу.
Американцы вынуждены были уйти, но направили письмо командующему КТОФ о недопустимом поведении советских кораблей, нарушений правил плавания в нейтральных водах, на что Командующий флотом ответил, что командир будет наказан, а Семёну объявил благодарность и вручил именные часы за выполнения задания.
Заочно Семена, я уже знал его по рассказу его тезки Семена Коростылева- командира группы кораблей КТОФ в Индийском океане. Здесь мы познакомились лично. От Миры (его жены) я узнал многое, что дополнило рассказ Коростылева. Оказывается Семен Фломбойм был постоянным ассистентом при знаменщике при выносе Боевого флага Краснознамённого Тихоокеанского флота, занимал призовые места на первенстве КТОФ по боксу.
Всю эту одесскую компанию _Фломбойм, Ярошевичей, Юлика Гриншпун я приглашал на судно, где все разговоры естественно были «за Одессу». Я подарил им кораллы, раковины, собранные мною на Мальдивах. Впоследствии все эти семьи вернулись в Одессу, но потом, к сожалению, разъехались по другим странам. Фломбоймы — в США, Ярошевичи — в Израиль.
Работа танкера «Чебоксары» по обеспечению кораблей ВМФ СССР в общей сложности длилась 16 месяцев. Для пополнения запасов воды, провизии, топлива для кораблей, танкер заходил во многие порты Индийского и Тихого океанов. За это время судно неоднократно пересекало экватор в обоих направлениях, район плавания простирался от залива Акаба в Красном море до 40 градусов южной широты Индийского океана.
В апреле 1970 года, загрузившись мазутом во Владивостоке на нефтебазе КТОФ снялись в район Индийского океана в очередной рейс для снабжения военных кораблей. После полной разгрузки топлива на корабли, работа нашего судна на военных закончилась, и мы получили указание следовать в Новороссийск. Нам на смену пришёл другой танкер.
далее:Гл.11 http://proza.ru/2020/03/08/1799