За дверью послышался железный перезвон, кажется, бряцали ключами. Так и есть: замочная скважина щелкнула, и в проеме возникла сухая, скрюченная фигура Ярла.
Миранда слезла с тюфяков и ринулась было к двери чтобы проскользнуть мимо старика, но, глянув на Бурса, передумала. Да и куда бежать? Петлять меж сундуков и бочек, в полутьме, того и гляди забредешь куда-нибудь или покалечишься. Одноглазый ее привел, он и выведет. Настроив свой самый громкий голос, Миранда сказала:
— Ты где пропадал? Дверь захлопнулась, и мы не смогли выйти. Я кричала, кричала, но никто не пришел!
— Спокойно, красавица. Я вот тебе еду принес. — сказал Ярл и подтолкнул ногой узелок.
— Я не хочу. — соврала Миранда. — Как мы теперь домой попадем?
Она указала на Бурса, который подошел и предательски начал клонить морду к свертку.
— Не голодная? Ну, тогда я поем.
Старик оттолкнул ослика, поднял узелок и пошаркал к соломенным тюфякам. Краюха ржаного хлеба, кусок сыра, помидор и еще что-то желто-красное, размером с яблоко, но не яблоко явились из под развязанной тряпицы. Какие бы злоключения ни ожидали ее впереди, Миранда рассудила, что на пустой желудок пережить их было бы гораздо труднее.
— Разве что немножко... совсем чуть-чуть. Только Бурс тоже будет есть. А что это такое? — указала она на неизвестный то ли фрукт, то ли овощ.
— Апельсин, — сказал Ярл.
Достав из-за пояса нож, он разрезал яркий шарик пополам. Воздух мгновенно наполнился колючим и приятным запахом, перебившим даже запах соломы и старого дерева витавших в комнатке.
— Бери, — старик протянул желтую половинку.
Миранда незамедлительно вгрызлась в невиданный овощ зубами. Пахучий сок брызнул на лицо и сладким ручейком заструился в горло. Корка же оказалась на вкус горькой — полынь да и только. Выплюнув горечь на ладонь, Миранда завела руку за спину, где уже поджидал слюнявый язык Бурса. Краем фартука она вытерла липкий подбородок.
— Садись, — сказал Ярл, кивнув на тюфяк.
Он нарезал хлеб и принялся резать сыр. Получалось у него довольно ловко. Потом достал из-за пазухи бутылку из темно-зеленого стекла и поставил на пол.
— Это что? — спросила Миранда.
— Вино.
— Вино — это ведьмино зелье, мне бабушка говорила. Я его пить не буду.
Старик рассмеялся.
— Дура твоя бабка. Откуда ей знать? Небось, слаще колодезной воды не пила ничего. А ты дура, что дуру слушаешь.
Бранили Миранду часто. Она научилась справляться с обидой, стиснешь зубы, а позже где-нибудь всплакнешь втихомолку. Но сейчас вдруг представилось, как ее рука хватает блестевший на тюфяке нож и вонзает в грудь старику. Каким бы мерзким не было оскорбление, убить того, кто его произнес захотелось впервые. Раньше хотелось стать муравьем, провалиться, исчезнуть, все что угодно, только бы оказаться подальше. Но зачем тратить время убегая от невзгоды если можно от нее избавиться в одно мгновение? Ярл, будто прочтя ее мысли, спешно спрятал кинжал в ножны.
— Не хочешь - не пей, — буркнул он.
Миранда принялась за хлеб с сыром, не забывая о Бурсе, который все это время стоял рядом, изредка прикасаясь к шее мокрым носом. То ли от его щекотливых прикосновений, то ли от таявшего чувства голода, но странное желание убить Ярла исчезло.
Комната накренилась сильнее обычного. Прицельным движением Ярл подхватил бутылку, не дав ей упасть. Закупорив горлышко пробкой, он сунул остатки вина в карман своей тужурки:
— Шторм будет, — сказал он и подвинулся ближе. Миранда перестала жевать. Старик протянул руку и притронулся к косынке.
— Зачем тебе эта тряпка?
Миранда почувствовала, как пальцы его зашевелились, развязывая узелок. Косынка упала. По спине и плечам рассыпалась волосы.
— А, рыжая, даже не рыжая. Это что за цвет такой волос?
Миранда вырвала косынку:
— Больная я, — Вспомнив, толкование сельчан, добавила, — прокаженная.
— Тьфу! Завяжи обратно. — Ярл проворно, будто и не старик вовсе, отскочил на другой конец тюфяка, но взгляда от красных прядей не оторвал.
Миранда не спеша собрала волосы в пучок и повязала косынку.
Качка усилились. Бурс заскользил к стене и упал. Он попытался встать, но не смог удержаться и бухнулся снова. Пришел конец и его терпению. Звонкое «Иа» заполнило комнату. Старик вскочил и замахал руками на ослика, словно пытался потушить огонь.
— Тише. Тише. Эй, скажи ему, чтоб он заткнулся.
Ослик заголосил еще громче.
Миранда не сдвинулась с места и продолжала смотреть на дверь, сквозь которую ранее вошел Ярл. Она то открывалась, то закрывалась, в такт кренившимся стенам.
Скрип раздавался со всех сторон, усиливаясь с каждым уклоном, но вопли Бурса были громче и наверняка вырывались за пределы комнаты. Внезапно дверь захлопнулась. Нет, это кто-то загородил проход. Широкоплечий матрос, которого Миранда утром по ошибке приняла за Ярла, нагнулся и шагнул сквозь проем.
— Ты что здесь развел, пес паршивый? — спросил великан. Его голос заполнил комнатку и защекотал уши.
Старик перестал махать руками и, сгорбившись, покорно повернулся.
— Я, Лэнс, видишь, проверял тут, ходил, а девка-то опять на корабль забралась, да еще и с ослом.
— Неправда. — сказала Миранда, — он нас тут запер.
— Так, пошли к лейтенанту. Черт подери, баба на корабле. Ярл, лучше сразу за борт прыгай.
— Помилуй Лэнс, я все сделал, как ты велел, она сама сюда пролезла. Ну скажи ему, девка, а? Скажи.
Миранда промолчала.
Лэнс, все еще стоявший в дверях, поманил ее:
— Ты тоже идешь.
— Можно я Бурса возьму? — спросила Миранда.
— Хватит нам одного старого осла.
— Он не старый, ему всего семь рек. — запротестовала Миранда, но, сообразив, кого на самом деле имел ввиду Лэнс, хихикнула.
— Баба, тьфу! — сказал Лэнс и исчез из проема.
Корабль плавно кренился из стороны в сторону. Миранда шла за Лэнсом и пыталась угадать, что скажет лейтенант, которого она встретила утром на берегу. У него были такие блестящие сапоги. Затем начала гадать , когда закончится крен на одну сторону и корабль начнет переваливаться в другую. Она быстро привыкла к качке и уже не оступалась. Делов-то — наклоняйся к той стене, что начинает клониться к тебе. Свет от фонаря, что нес впереди себя Лэнс, лишь едва освещал путь, будучи загороженным спиной великана. Замыкал шествие Ярл. Старик то и дело клянчил о своей невиновности, получая в ответ от Лэнса крепкую ругань, не слыханную ранее Мирандой. Ясно было то, что Лэнс не любил женщин, а также хотел выбросить Ярла с корабля. Пока они выбирались наверх, злость на старика сменилась на жалость. Каким бы он ни был гадким, но обещанной Лэнсом смерти в морской пучине все-таки не заслуживал.
Широкие отверстия в полу, с дощатыми спусками, по которым Ярл, Миранда и Бурс дважды спустились утром вниз, теперь были закрыты. Чтобы выбраться, нужно было петлять между привязанной кладью, протискиваться сквозь узкие проходы и подниматься по крутым винтовым лестницам, откликающимся на каждый шаг глухим металлическим стуком. В конце концов они остановились перед лакированной дверью, такой высокой, что даже Лэнс мог бы пройти свозь нее не нагибаясь.
— Ждите здесь, — сказал матрос и постучал.
— Какого дьявола! — сквозь дверь просочился ответ.
— Господин лейтенант, это я, Лэнс. Это... загвоздка у нас…
— А, боцман, входи.
Лэнс исчез за дверью, оставив Миранду и Ярла наедине.
***
Лейтенант Гильдар, потомственный мореход, первый помощник капитана королевского фрегата «Звезда Востока», приступал к обряду сотворения ароматного дыма — собирался прикурить редкую калийскую сигару. Едва пламя от предварительно зажженной лучины тронуло ножку сигары, как в дверь постучали.
«Какого дьявола!» — крикнул лейтенант и задул огонь. От того, как вздрагивала от стука дверь, не трудно было догадался, кто находился по ту сторону. Только два человека имели право беспокоить офицера: мальчишка, что ухаживал за больным капитаном, и боцман Лэнс. Заставить трепетать дубовые доски, мог только последний.
Поскольку днем боцман уже отчитался о состоянии дел на фрегате, не упомянув ни единой «загвоздки», как он называл трудности, его неожиданный приход означал, что таковая все же возникла.
Боцман вошел, и каюта тут же стала меньше.
— Ну? — спросил Гильдар, проведя сигарой под носом.
— Загвоздка у нас, господин лейтенант, это, как сказать, ну, в общем, баба на корабле.
Гильдар отлично расслышал боцмана. Значит, вот оно как. Удивляться и кричать не имело смысла, да и не пристало офицеру. К тому же подобный ответ толстокожий боцман перенес бы легче. А вот если выдержать время, промолчать, дать ему повариться в догадках, сомнениях, неизвестности… Вот что способно пронять до печенок просоленного всеми ветрами моряка. Наблюдая, как Лэнс переминается с ноги на ногу, явно желая, но не решаясь что-то сказать, лейтенант погладил пальцем жилистую, темно-коричневую поверхность сигары и положил ее на стол.
«Искусные черти, эти калийцы, — подумал он, — никто так не умеет скручивать табак.»
Боцман наконец решился:
— Так я говорю, — начал он.
—Я не глухой и в первый раз услышал, — перебил Гильдар. — Как и каждая крыса под палубой. Рассказывай Да потише.
Лэнс поведал историю о Ярле и девчонке с ее рыбным ослом, начав с того, как встретил парочку утром на верхней палубе, и закончив тем, как обнаружил всех в грузовом трюме. Лейтенант молча кивнул и все-таки решил выкурить сигару. Терпкий аромат дорогого табака наполнил каюту.
— Скажи, боцман, что стало с рыбой, которую девчонка привезла на осле?
— Так ничего, это, там она, в трюме....
— Значит, лежит рыба не на льду, гниет. А ведь за нее выплатили из королевской казны. Вот в чем настоящая загвоздка-то, боцман.
— Я извиняюсь, господин лейтенант, так это, я не подумал. Сейчас мигом пошлю людей, чтобы перенесли рыбу в холодный трюм. А что делать с Ярлом-то и девчонкой?
Гильдар вспомнил девушку. Помог чистый, ярко белый платок на ее голове, что само по себе было странно, ведь жила она в грязной рыбацкой деревне.
— Боцман, ты же знаешь, что старик нам нужен, никто так не умеет вязать канаты. Как он перетянул верхнюю рею фок-мачты, а? Волшебство да и только.
— Точно, господин лейтенант. Так это, а с девчонкой-то что делать?
— А ты подумай, как поведет себя команда, узнав, что на фрегате есть женщина? Мало того, что это плохая примета, так еще и матросня взбаламутится. Девка-то симпатичная, я ее видел на берегу.
— Так, значит, это... Она ж молодая совсем, лет пятнадцати.
— Сопротивляться меньше будет, разве что поцарапает. Или не сдюжишь девку за борт, а, боцман? Oсла ее оставь, в порту продашь, будет тебе награда за исправления загвоздки. А впрочем смотри сам. Можешь и его за борт. Да, и чтоб до капитана не дошло, лекарь сказал ему сегодня хуже было.
Гильдар повернул сигару горящим концом к себе и выдохнул дым на пепел, все еще державшийся на самом кончике. Серебристый кусочек надломился и отпал, обнажив равномерное, красное кольцо, рождающее дым. «Ну и черти же, эти калийцы!»
***
Когда Лэнс вошел в комнату к лейтенанту, Миранда подумала, что Ярл снова начнет клянчить: «Скажи, что я тут ни при чем…» Но старик оставался спокоен. Припав ухом к двери, он подслушивал разговор и что-то пришипетывал. Быть может, повторял сказанное, было не разобрать. Внезапно он отскочил, после чего дверь тут же распахнулась, явив боцмана.
— Ты! — Рявкнул Лэнс, указывая на Ярла, — иди работай, — Ты! — палец передвинулся на Миранду, — пошли со мной.
— Ага, —старик захромал прочь.
Какое-то время Лэнс смотрел ему в след, затем громко выдохнул и зашагал в противоположную сторону, откуда все они только что пришли.
Миранда старалась не отставать.
— Бурс пить хочет. — сказала она. — Можем мы ему воды принести? А куда мы идем, Лэнс?
— Господин боцман для тебя.
Миранда переспросила с надлежащим титулом.
— Куда идем говоришь?... — спросил боцман и через некоторое время добавил, — Это... Покажу, где жить будешь. Осла потом напоим. Я, это, сам напою.