Обломы

               
   Случается вольно или невольно, по вине  или без вины, несуразные, ни с чем не стыкующиеся, порою безобразные, алогичные случаи. Егор  их называет обломами.
   Алогизм - термин научный, не каждому понятный. Эти курьёзы - тоже обломы.
   Для полной ясности он расшифровывает  понятие «облом» с помощью анекдотов:
«Она любит его, а он любит другого».
«Японская трагедия: Муж рикша, жена - гейша, а сын -  Мойша».
   У него в жизни было большое количество обломов.
   Расскажу о тех, которые мне хорошо запомнились.
   Кстати, во всех этих курьёзных случаях виновницы - женщины, конечно!
Итак, Егоровы перипетии:
                Облом первый. Ольга.
    «    …Иду, мурлычу песенку, весёлый такой. Мне 17, я студент, первый курс позади, лето, каникулы.
   Вечерней свежестью пахнУло, день июльский клонится к закату, зной спадает,   но земля ещё излучает накопленное за день тепло. Жаркий полдень я провёл на озере, почти не вылезая из воды.
   Откуда - то музыка зазвучала - ненавязчивая мелодия: кажется, Жан Татлян, «Море зовёт» - голос звонкий, чистый.
   Хорошо!
   По дороге девчонок группа, щебеча, порхнула -  медики на уборке урожая, помогают крестьянам изводить подгнивающие на полях овощи.
   За спиной у меня послышалось негромкое пение:
- И в тетрадке в линейку косую,
И на окнах тебя я рисую -
Ты скажи хотя бы,
Как тебя зовут…
Оглянулся.
 Три девушки в ситцевых (!) платьицах, с  косынками на плечах, - личики юные, уже слегка загорелые, задорные, весёлые и чуточку лукавые: портрет барышень на выданье 60-х годов прошлого века.
И надо же! Одна из них спотыкается и падает, да не так, как должна упасть особь женского пола - на пятую точку, где у неё центр тяжести всего организма. Вышло так, что барышня, спотыкавшись, упала на твердое и ободрала правую коленку. Конечно, при виде крови подруги подняли визг, а красавица - плач и стоны:
- На помощь! Эй, кто - нибудь! Спасите!
  «Спасителем», самым близким, под рукой, оказался я. Жалко девчушку стало!  Юное существо, моложе меня на пару лет, придерживает руками подол платья, хотя оно и выше её  оцарапанного колена.
   Что делать с «раненой»? 
   Взял я страдалицу на руки, понёс. Она плакать перестала, затихла. За шею мою ухватилась крепко, головку склонила на плечо томно. Конечно, ей хорошо!
   После - то я понял, что ранка была никчёмная, так, ссадина - кожу содрало немножко, только закровянилась коленка сильно и выглядела пугающе.
  Лирика! А я потею. Мне бы ещё тогда следовало бы заметить не лиричность, а  развязность этого шепота с намёком на сближение. Но возраст, отсутствие опыта в амурных делах, взмокшая спина не способствовали развитию флирта на ходу с грузом на руках.
   На руках красиво носят девушек в кино, и то, метров 20 - 30, перед камерой. А мне пришлось переместить свой груз на закорки.
   Моя «раненая»- её звали Оля, - прошептала щекотно  прямо в ухо:
- Держи меня крепче, не опусти, не потеряй…
 Хотя прижимать Ольгу к своей юной груди я уже не мог: она томно вздыхала у меня за  спиной. Эйфория эйфорией, но нести 50 кг по узкой тропинке не в радость, хотя я тогда   толкал   штангу весом в 90 кг.
   Так продолжалось наше оригинальное знакомство.
   Медсестра или фельдшерица смеялась:
- Вы что, по полю на коленях ползаете? Надо же так ободраться! - И объяснила, что на сгибах  ссадины заживают плохо.
   Ольга скромно молчала, на йод шипела кошкой, обдувала свои царапины,  а я ей помогал:
- Так легче?
 Она в ответ, с улыбочкой кокетки, мне уже известной:
- С тобой - лучше.
Я сострил:
- А что, и обратно тебя нести? 
- Не откажусь! Ты справишься?  Колено теперь забинтовано, сгибается плохо.
   Гордость распирала мне грудь: «Такая девушка! Вот удача!»
   Ольга и впрямь была очень хороша: бровки, нещипаные, вразлёт, глазищи зеленее весеннего луга, а главное - губы:  и алые, и слегка припухлые,  полные жизненной сладости. Какая у неё была улыбка! Чарующе - манящая, привлекающая любого встречного мужика.
   За бёдрышки её нежные я подержался, пока нёс: кожа гладкая, а то бывает в пупырышках, кирзу напоминающая. И «руки милой, пара лебедей», их на себе прочувствовал, когда в медпункт повреждённую на себе пёр.
   Фельдшерица смотрела на нас, заговорщицки улыбаясь.
   Обратно мы шли медленно: хотелось наговориться. О чём? Ни о чём конкретном, так. она учится в медучилище, я - на инязе. Общими темами могли быть кино, музыка, литература - стихи, в частности.
  Я зацепился за кино и новые книги. Ольга в книжных новинках ориентировалась слабо; мне казалось, что она после школы не читала ничего, кроме учебников. Фильмы она любила сентиментальные, всякие мелодрамы, из музыки предпочитала зарождающуюся заразу - попсу, хотя советская эстрада была ещё сильна.
   Я любовался её походкой и гибким телом, юным и светлым, видимо, не все житейские радости испытавшее.
   Вечером, довольно поздним, мы встретились в павильоне детсада. Я поцеловал её, осторожно погладил забинтованное колено. Ольга сама приподняла подол платья. Под платьем ничего не было….
…Юные медички уезжали через неделю.
   Ольгу я в последний день не видел. Подруги сказали, что она уехала накануне: за нею, якобы, прикатил на машине двоюродный брат.
   Но брат ли?
   У меня не было ни её номера телефона, ни адреса.
   Даже фамилии её я не удосужился спросить».

                Облом второй. Юля.
   «После 2-го курса я лето провёл в Сургуте. «Папы и мамы, не надо плача! Сургут - это комсомольская дача!» Такой транспарант украшал наш вагон ССО - областного студенческого строительного отряда. Он размещался в 10 вагонах. Трижды довелось мне съездить в Сибирь, ставить на ноги город, бывший комсомольско - молодёжной стройкой, хотя возводили его не только комсомольцы - добровольцы, студенты, но и зеки из нескольких колоний. За рекой Саймой было поселение расконвоированных заключённых: полдюжины бараков, серых и хмурых.
   Пространное вступление послужит ответом на вопрос: откуда у студента деньги и при чём тут они?
  Денежные средства студент заработал на стройках Сибири. По тем временам хорошие деньги. Их хватило на обновление скудного гардероба. На заработанное можно было прожить целый учебный год, если бы…не появилась в моей жизни Юля, второкурсница с русской филологии.
   В студенческом клубе был вечер поэзии, в моде 60-десятники. Стихи писали многие , и физики, и лирики. Филологи наши, естественно, лидировали в « стихов творении».
   На инязе тоже были ребята, услыхавшие впервые «медные трубы» и могли похвастаться публикациями своих стишат в областных молодёжных журналах.
   А Юля в тот вечер играла на пианино и пела. Странно, но одна из её песен была на мои стихи! Слова в них были откровенно хилые, но уже тогда я уяснил себе, что музыка часто покрывает погрешности в тексте.   
   И какому автору не будет лестно услыхать своё творение, положенное на музыку, превратившееся в песню! И пусть оно будет трижды несовершенно, но как это тебя возвышает в глазах друзей, однокурсников и прочих студентесс, падких на чужую известность, творческую обособленность, узкораспостранённую, но богемность!
   Так я тихой сапой подкрался к Юле. И она не возражала.
   После нескольких провожаний с объятиями и поцелуями в подъезде она, смущаясь  и трепеща, прижималась ко мне и шептала:
- А это что такое, теплое и плотное? - рука её лежала у меня на…
   Со временем она уже стесняться перестала и смело расстёгивала мои брюки.
   Родители её пели в каком - то ансамбле, ездили с концертами на предприятия и курортные залы Трускавца - я всюду таскался с ними. Зачем? Ради  Юльки, из -за её прихотей.
   Наш роман закончился внезапно: она положила глаз на Вовку Ракитина, местного хулигана. Я с ним был знаком ранее - мы занимались боксом в одной секции. 
    Вовка виновато сказал:
- Извини, друг, но я не виноват, это её прихоть. Ей нравится, когда я на улице дерусь. А если кто косо глянул - ваще, отпад! Я зверею…

   Раньше Вовка предлагал мне свою секс - подругу Анжелу. Они встречались для интимных утех в лесном шалашике за городским пляжем. Я отказался из брезгливости: как можно…одну… вдвоём…с интервалом в несколько минут? Вовка хмыкал:
- Ей и пятерых мало!
   Юлька уехала, вышла замуж за гастролёра - певца, учёбу забросила: решила податься в артистки. Её избранник был бабником и пьяницей, и  чем их супружество закончилось?
   Юлька постарела, сгорбилась, засмерделась и умерла в пьяном угаре, ударившись головой о косяк двери.
   Жаль».

                Облом третий. Маша.
   «Маша поступила в институт благодаря танцевальным способностям: ректорат вуза по праву гордился своим вокально - хореографическим ансамблем, побывавшим за бугром в нескольких,  пусть демократических, но всё же заграничных странах.
   Мы встретились в вестибюле главного корпуса института. Что в ней было приметное? Чёрные, с мраморным отливом, волосы по плечи, большие, с легким азиатским разрезом, карие глаза, полные губы и маленький, чуточку курносый, нос. И, конечно, точёная фигурка танцовщицы.  На одежду мФ тогда обращали внимания мало: особо роскошно не одевался никто; может, только музыканты, дети торгашей и выходцы из обеспеченных семей гос - и партработников, зубных техников и евреев.
   Мы шли в спортзал на тренировку.
   Женька, мой однокурсник и одногруппник, хлопнул меня по плечу:
- Чего застрял, кого приметил?
   Отец Женьки был мастером спорта СССР, завкафедрой физвоспитания и нашим тренером. У меня был 2-й разряд по тяжёлой атлетике, а приятель опекал меня - видимо, с подачи отца, а заодно кормился и пил за мой счёт: кроме стипендии, я получал полста рублей за почасовое тренерство.
   Родители держали Женьку в ежовых рукавицах, а он, протестуя стихийно, убегал из дома к нам в общагу и всячески нарушал запреты.
- Смотри, Евгеша, какая куколка! Что - то я её раньше не встречал.
- Я тоже. Ну, и что? Хочешь, познакомлю?
- Это смело! И не знаешь, а познакомишь!
- Легко!
  И вправду - Евгеша рванул к гардеробу, где девушка готовилась сдать своё пальто. 
   Протиснувшись к ней, Женька выхватил из её рук одёжку и с серьёзной миной заявил:
- Мадмуазель, ваше пальто желает сдать на временное хранение мой приятель,  призёр чемпионата «Буревестника» Сергей  N.!
   И, изображая улыбку, призывно махнул мне рукой.
   Конечно, я сразу же поспешил к стойке гардероба, хотя призёром первенства «Буревестника» и не был.
   От глаз её я взгляд свой отвести не мог: их тёмная глубина манила, будоражила т одновременно тревожила. И улыбка, привлекательно - коварная. Не знал я тогда и не ведал, что все эти признаки говорили об определённом куртуазном опыте юной прелестницы.
   Встреча наметилась сама собой:после репетиции, на улице возле ДК «Нефтяник». И согласие на свидание я получил на удивление легко:
- Только я сначала схожу, переоденусь, ладно?
- Да, конечно! - А что, разве  я мог возразить? От радости прыгать хотелось!
- А потом сходим на кофе, - было новое предложение. 
    И снова я повёлся, закивал радостно, этакий болванчик китайский.
    Всё. Теперь я был обуздан и стреножен.
   Были радости и горести, приходилось нам шляться по чужим комнатам, влезать через окно в общагу, когда там был ремонт, спать на кровати без постели - благо, хоть матрас был.
   Потолок секс приключений- наш выход в молодой парк.
   Ослеплённые страстью, мы не видели ничего вокруг нас.
   Очнувшись от одурманивающей эйфории, приведя себя в относительный порядок, моя красавица заметила, что исчезла её сумка:
- Ведь там деньги, книги, студенческий билет! Ой, и комсомольский билет тоже пропал!
   Катастрофа!
   Утеря комсомольского билета, даже если заявить о краже, не упоминая обстоятельств, когда и где это случилось…
   Комсомольское собрание прошло успешно. Руководители ансамбля Машку вытащили: получила она выговор, комсомольский и студенческий билеты ей восстановили. Гастроли продолжались, конечно, в ущерб учёбе.
   Но вот незадача: почувствовал я недомогание, с ним оказался в одном лечебном заведении, куда вскоре привезли и Машку.
Тут я и понял, чем хороша была Маша: «честная давалка, никому не жалко».
Она, сволочь, даже спросила меня нагло:
- Из - за кого это мы тут? Ты виноват, не я!
   Убил бы сучку…»
8 - 12.06,2019