Эль—Гиза.
14:00
После своих неумолимых стараний, и уселенной работы в торговли продовольственным товаром, Али ибн Харис наконец узнал большего: он изучил наличие товара на фабрике господина Сальмана, научился заполнять документы, и еще немного справлялся с бухгалтерией— но последнее не имело для него большого значения: в большей степени, последнее не относилось к его работе. Но, если, этого и потребуется, то и здесь Али постарается на все сто процентов.
Его дело имело больше всего физический труд, загрузка и отгрузка тяжелых мешков и ящиков, а еще, требовалось и умение вести беседу с заказчиками.
Али как торговец и грузчик немало стал зарабатывать на свое существование. Но, ему не хотелось тратиться на свои нужды именно сейчас, когда он собирался жениться на дочери Янива. Часть полученных денег юноша отправлял матери, а некоторую часть оставлял при себе. В свои-то юные года, этот парень не тратил ни времени, ни средств на всякого рода развлечение, он вел себя достаточно разумно, и ко всему относился практично. Али едва исполнилось семнадцать, а его харктер и взгляд на жизнь, больше походили на состоявшегося в уме взрослого мужчины.
Поверить только, Али смог отправить семье двести долларов!
Сколько дней и ночей парень трудился, уму не постежимо!
Он ни минуты не искал отдыха, хотел как можно больше загружать себя работой. А господин Сальман замечая стремление к труду парня, не хотел, чтобы этот юноша надорвался при работе с тяжелым грузом, говорил ему быть торговцем в магазинчике, но для Али это означало: меньше зарплата, больше свободного времени, что не радовало его.
Все свое время Али посвящал погрузки и разгрузки товаров, и еще, совершал развозки продовольствия со своим напарником. Тот оказался старше Али, и если б не сын Янива, что был моложе водителя грузовика, то Али мог уснуть со скуки.
Сын Янива, Дауд, хорошо умел вести беседу, и занимал обоих товарищей занимательной беседой: они как раз видели древние пирамиды и местных египтологов, и иностранных ученых.
Эти египтологи тысячелетиями изучали пирамиды и все пытались пробраться в захоранения фараонов и их сакровищницам
Под жаркими испепеляющими лучами солнца, археологи, писатели и репартеры возились с этими пирамидами как с нечто сокровенным, а правительство Египта с радостью принимало этих иностранцев за немалые миллионы долларов.
Разглядывая со спущенного бокового окна грузовичка, величечественные пирамиды троицы, Али с отсутствующим взглядом смотрел на этих самых гигантов. Один из гигантов проходил учеными египтологами одно и тоже расследование, пирамида Хеопса в отличие своих двух братьев больше заслуживала внимания.
С каким усердием все эти местные египтологи и европейские ученые крутились у пирамид, вызывало в молодом мужчине недопонимание.
Под полящим солнцем Гизы, люди работали с древней архитектурой. Они как будто родились во власти пустыни и с таким привычным усердием работали в пыльном тумане, ступали ногами в кожаных сандалиях , что спасали от жгучего песка, а свои головы в невыносимые жаркие дни, вместо бейсболок и шляп, накрывали головы чалмой и капюшенами.
Но вот технику в сороковые градусы невыносимой жары, невозможно было спасти ничем. В такие непредвиденные моменты, все работники, включая писателей и журналистов прекращали свои раскопки, и всякие расследования и ознакомления с древними манументами откладывали до не жарких дней. Для чужестранцев Гиза;это колыбель таинственных историй фараонов, сфинксов, секретных сокровищниц и гробниц с царицами.
Их усердные исследования под открытым небом, в жару достигающую пятидесяти градусов, приводит к не хорошему исходу: люди теряют сознание, получают солнечные удары. И потому, работы ученых и всей команды откладываются на весенние и зимние месяца.
Али привык к такой жаре, но когда она достигала сорока семи, то и ему становилось плохо. На сегодня, температура воздуха нагрелась не больше тридцати шести. И утоляя жажду холодной водой, юноша молча сидел на трехместном сиденье, дожидаясь своих товарищей. Дауд вместе с водителем находились у грузовичка и ждали, когда старик из местной лавченки наполнит бак бензином из конистры. Как только с делом было покончено, сын Янива и водитель, вернулись к грузовичку. Водитель, мужчина среднего возраста, в «камисе» пепельного цвета и с белой чалмой на голове, с короткими черными волосами, приходился родственником Сальмана. Его доброе лицо, под загаром внушало доверие, а большие глаза отражали дружелюбие. Вьющаяся борода черного цвета спускалась до шеи. Са'ад, как думал Али, имел некое сходство с господином Сальманом, ведь не зря они имеют родственные связи. И оба мужчин имеют не дурной нрав.
И так, наполнив бак бензином, мужчины продолжали путь в центр города из Эль—Гизы. Сын Янива утомленный жарой с облегчением сел на сиденье мужду Али и водителем, и принимая бутылку с водой от рук Али, выдохнул:
—Какая жара!—Он глотнул жидкости и с облегчением вздохнул. Холодная жидкость его мигом приободрила.
—Сегодня не сильно жарко,—сказал ему Али, принимая от товарища бутылку с водой обратно. Он вспомнил, как несколько лет назад Египет захватила настоящая жара, и напомнил:—Шесть лет назад в Египте было так сильно жарко, что умерли девяносто человек, и еще многие получили солнечные удары.
—Не дай Аллах!—Воскликнул Дауд.
;В Каире намного жарче, чем у нас в Александрии,—влез в разговор водитель, заводя грузовик.—Нам стоит запастись терпением братья. Закончим дела с развозкой и отправимся обратно домой.
—«Ин Ша Алла» —Помолился сын Янива.
Али снова задумался о своем, отвернулся от мужчин к правому окну и стал смотреть на пустынную картину, что бросалась в глаза. На голове, от защиты палящего солнца, парень надел бейсболку. Его рука, что покоилась на спущенном окошке заметно загорела и даже немного покраснела.
Разгоряченный ветер ударял прямо в лицо, а мелкие частички от пыли попадали в глаза. Жаль, нет очков, подумал Али.
Их грузовик несколько минут стоял на обочине у маленького неприметного магазинчика, где к счастью у хозяина этого магазинчика они купили конистру с бензином. Повсюду стояли старые грузовички, легковые машины и автобусы для туристов.
После расстрела в тысяча девятьсот девяносто шестого года греческих туристов, иностранцы с крайней опаской отнеслись к курортам в Египте. И репутация этой страны значительно упала после того, как здесь были совершены взрывы в туристических автобусах. Все эти катострофы, как и еще одна катострофа самого мощного землетресения не остонавливала туристов. Эти неугомонные завсегдатаи продолжали свои экскурсии, курорты и, как только в страну спустилось умиротворение, поток туристов все увилечивался и увеличивался. Никто не мог пропустить отдых в сказачной стране, как Египет.
Но всему этому незванному потоку чужестранцев, местное население противилось из-за боязни последующих террористических аттак повстанцев. Каир пострадал не меньше остального, куда держали путь Али и его товарищи. После землетресения в начале девяностых годох, столица проходила реконструирование высотных зданий, как новых, так и старых, построенные низкокачественным материалом.
«Американские исследовательные центры, всемирного фонда охраны памятников, продолжают свою финансовую помощь египетским памятникам»
Держа в руках новый выпуск утренней каирской газеты, Али взглядом проходил первые попавшиеся ему строки, где говорилось о городе “Мисра”. Парень мысленно представил, что стало с исторически;загадочными Каирскими постройками. От старого Каира еще многое веками остается целым, а вот новый, претерпел крах. Таким вот сильным землетрясением здания, лачуги бедных и нищих разволились моментально. Всему виной послужили плохие, дешевые строительные материалы. Сами портреты этой катастрофы уже как шесть лет кричат по всем местным газетам и журналам. Так, город просит о помощи в ристоврации. Но поможет ли ему кто;то сохранить себя еще века?
Али не очень любил философствовать, в особенности, когда его голова занята собственной работой. Но этого молодого человека нельзя относить к эгоистам, ведь Али умел сочувствовать, правда, не выказывая своих чувств.
Читать дальше каирскую газету юноша не имел желания, и отложил сверток между собой и сыном Янива на сиденья.
Задумчивым взглядом Али смотрел в окно, и не замечал проскальзывающие мимо картины живности.
Он ехал на встречу новой жизни, где нужда в потребностях на существование, сменялась на стабильный доход. Он сумел заработать денег, и отправил их домой родным. А здесь, в этом городе гиганте, он продолжит свою работу и ни смотря ни на что, добьется большего. Главное, думал он, иметь крепкое намерение и стремление.
Молодой человек воодушевленный своими стремлениями к лучшей жизни, уже с интересом смотрел на проезжающих мимо машин, автобусов, и смотрел на запряженных всяким товаром здоровых и не здоровых ослов. Еще, в дали за главной трассой в сторону Гизы, неспеша, покачивая своими мощными боками, держали путь верблюды и кочевники.
Этот караван верблюдов и их хозяев шагал по горячим золотым пескам. Ветер смешался с пылью, и туманом завладел собою всем во круг. Ажурные облака уплывали все в даль, а с севера, на радость окружающим истосковашимися по дождю, грозно плыли черные тучи:
—Слава Всевышнему, пойдет дождь.—Это говорил водитель, чей взгляд темно карих больших глаз, посмотрел на серое небо, затем опустил взгляд и стал смотреть прямо на дорогу.
—Если польет сильным дождем, то нам не страшно,—поддержал беседу сын Янива.;Ваш грузовик, Са’ад, хорошо укрывает наш товар.
Мужчина улыбнулся парню, а затем глянул на Али, посмотреть, не спит ли он:
—Али?;Весело окликнул его водитель. И оторвавшись от окна, юноша повернулся в сторону Са’ада.—Ты что-то совсем замолчал, Али!
—Что случилось, Али?—спросил Дауд друга, заметив что товарищ немного приуныл.
—Просто,—сказал им Али,—я подумал сейчас о том, как дела с каирскими окрестностями.
—Да…—Протянул Са’ад, вспомнив прошлую катострофу. И, продолжая глядеть прямо на дорогу, держа руль загорелыми пальцами, мужчина сказал:—Это землетрясение случилось в девяносто втором году. Я вернулся в Александрию, а на следующий день в Каире произошло землетрясение. А затем, и до нас оно дошло. Но нас не так сильно качало в страшной колыбели, как Каир.
—Я помню,—вставил сын Янива, глядя на водителя,—по новостям говорили об этом землетрясение, и что тысячи людей тогда погибло.
—Али, ты был еще мал в то время,—сказал Са’ад Али.
—Я даже не обратил на это землетрясение внимание,—спокойно сказал Али, упираясь спиной о сиденье.—Но мои родители тогда подумали, что это конец света. Думали, что всему пришел конец…
—Сначало землетрясение, а потом теракт в Гизе,—сказал товарищам сын Янива.
—Не дай Аллах нам попасть под него…—Чуть слышно проговорил Са’ад.
—Люди противятся туристам из-за постоянных терактов.—Продолжал Дауд разговор.
—Если не туристы,— внезапно заметил Али,— разве Египет сможет сохраниться своей историей?—Посмотрев на сына Янива, спросил Али.
Дауд пожал плечами. Его не очень волновали туристы и сама история древнего Египта:
—Я не имею представления, Али.—Признался он, и добавил:—Но, если, иностранцы так влюблены в Египет, и налетают на него, как на сладкий мед, то никакое землетрясение и война, их не остановят. ;Он небрежно дернул левым плечом.—Египет это сказка для чужих, но не для нас.
Али невольно усмехнулся. Сын Янива для него казался слишком серьезным скептиком.
—В чем-то ты прав, —в конце разговора, сказал Али. Они посмотрели друг другу прямо в глаза, а затем, товарищи отвернулись, продолжив смотреть в опущенные окна.
Дауд и Са'ад сменили разговор, и стали обсуждать погоду.
Дождь и впраду собирался навести визит Каиру. Тяжелые тучи проплывали над аэропортом, где на обочине, на чистой дороге стоял черный «бмв». Сверкая в дневном свете своей свежестью, полировкой, блестящими дисками и новыми шинами, эта машина выглядела так, словно ее только что собрали в авто центре.
Шофер в строгой униформе, с черными очками, поблескивающие в дневном свете и с еле заметной улыбкой на пухлых губах, встречал долгожданного гостя в этой столице. Этого американца, что приехал в эту страну, словно ждали все во круг. С какою неторопливой, деловой походкой он ступал по начищенным полам. И с какою элегантностью он одевался, что не возможно этого не заметить. Его аристократические манеры, в этой стране назвали бы простые люди «деловой». Ведь его деловой образ мигом бросался в глаза, и невольные взгляды тех людей, что проходили, смотрели прямо на него. Свежий аромат адиколона шлейфом проносился вслед за ним; вечерний, стойкий аромат щекотал проходившим людям их ноздри. Как только с парадных дверей вышла фигура привлекательного джентельмена в вечернем костюме, шофер учтиво склонился у боковой двери «бмв» и аккуратно, не спеша открыл ее.
Ступая по отпалированным, блестящим полам в свете дня, молодой человек своею деловою походкой, стуча каблуками кожаных ботинок подошел к распахнутой дверце, и услышал обычное:
—Добро пожаловать в Каир, сэр.
Глубокий голос англичанина в униформе пронесся над гостем легким шлейфом. Средь шумных, говорливых местных жителей, и приезжих людей в зале ожидания, голос шофера для этого джентельмена, показался сдержанным.
Эта атмосфера, в которую он попал, давно зазывала его еще в Америке. Египетские люди, здания мечетей, мавзолеи, парки в честь великих халифов и древние монументы;за всем этим он успел истосковаться.
После, как мужчина уселся на заднем сиденье, то в прохладном салоне машины, слышался его собственный аромат адиколона.
Сняв свои глянцевые очки, молодой человек, держа их в руках положил руку на колено, а в свободной он держал свой черный саквояж: его он положил на сиденье рядом с собой.
А шофер усевшись за водительское сиденье, и устремив взгляд под очками на лобовое зеркальце, напомнил:
—Супруги Ар—Рашид ждут вас на благотворительном ужине.
;Хорошо,—произнес Джейсон своим бесстрастным тоном. И, добавил, как только устроился на месте:—Поезжай.
;Слушаюсь, сэр.
Шофер завел машину, и вскоре, та плавно покатила по дороге, держа путь к центру Каира.
А за боковыми окнами, по бокам от прямой чистой, за асфальтированной дороге стояли высокие пальмы. Пожелтевшая травка, и зеленая, после дождя, только упавшим с небес, стала достаточно мокрой. Если дождь пришел в эту страну, то ливни здесь неизбежны. Но, в этот день, серое небо и пушистые тучи медленно уступали место голубизне небес и лучам солнца, настырно пробивающимся из под тучь.
Наблюдая за всем этим, Джейсон с нарастающим волнением подумал, что рад видеть эту страну, которая принимала его ни смотря на то, что он американец.