От сыдэв я, сыдэв, та усё думку мусолил - пысать чи нэ пысать за Кубань-красу ненаглядну. Довго мусолил. То с одного боку переберу, то с другого подбэруся к затее. И усе якысь сумнения душу мурыжили. Можно казать тэрзали, шо той Тузик грэлку. Та ще трохи пужавси шоб же не вбидеть когось. Шо касаэмо зэмли Кубанской, то казать-то полагаю надо бы за многое. Наболело. А казать будэ цэ нэ просто.
А, та ну его к грецу! От кажу я вам як воно на Кубани дела обстоять.
От тока и слыхать - Москва, Москва... А чё у той Москве усе найшлы, ей Богу? Був я у столице неоднократно, и шо? Бачив те хоромы белоснежны та вулицы мощеные. Так и шо? Асвальт вкруголя та й усэ. Мазутою шибко воняэ. Як на станции. Булыжник дэ бы то ни було ему прийтись, а вин каменюка и есть по свому обыкновению. Хотя смотрится богато, тут не отнять. Но як-то давит. Холоду в нем много. Так, пустотырь якась. От и хат в них тама немаэ. Ни-и. Понастроилы катакомб та нор и довольны. А чого радуваться-то? Девки столичны хто зна шо такэ из себя, хучь плачь - хучь смейся. Водна блэднота, тю на них та и усэ. А цыга-а-ан - мама родная! Русску рожу на вокзале выискать проблэма.
И нэбочко там, та и солнушко само дрянь. Ну можэ й нэ совсим воно и дрянь, но як-то выглядит погано.
А вот в нас, на Кубани, то другэ дило. Тута ж нива за тыном, поля посадками поизрезанные, туман по балкам в зарю, ветер-буян та трава-бурьян. Та й волюшка распривольна, хлебай и не икай. А солнце тут якэ, га? А бурлива рэчка, а горы? Тож диво, а нэ землица, благодать Божия! Рази отвесть узгляд от полей з подсолнухом та з кукурозою? Ни про что нэ сладишь з собою.
А наши-то раскубански девки! То ж надо выдеть. И ниде такого боле немаэ, хоть пид землею шукай. Я-й их так и вэлычаю – раскубански красавицы. Усё у баб наших природно, усё свое. Чужого нийчого немаэ. Та й и нэ надо воно им.
- Нэ вэришь, Маня? Ма-анька! Ты де запропостилася, зараза? От чума, туды тебя в качалки! Ма-аня-я...
-Та тута я, диду, у горнице.
-А-аа, тута. Все марафет наводишь, хорохоришься? Хорошо, а то я подумав, шо ты вже кудысь чухнула.
- Не-е, у хате я.
-От, Маня, побачь сама на сэбэ. От прям щас возьми та вертанись возля зэркала, шо на стэне высить. Ну й шо? Нэ прынцесса ли? Нэ раскрасавица у том зэркале маячить? Га? Шо я казав?
- А, диду, опять вы за свое.
-А ты послухай, не убудет. В тэбэ усё от природы матушки сидыть, от прадедов та прабабок твоих. А яки воны красавцы булы-ы... Мед горный! Бачила сэбэ! А те ще краше булы.
Наши раскубански девки от и до, во як за них кажуть хоть за морями, хоть за окиянами. Вони як черкесски кобылицы. Стройны, гладки. А тэлом як переливисты-ы-ы! Радуга мэркнеть. Та и крепки наши казачки до жути, а як выносливы-ы. У-у, што ты... Красота пысаная - куда там!
Кого с ними поровнять? Мабудь девок з Рассеи, со срэдней полосы, чи з Украйны? Те хороши, но супротив раскубанских тьфу та и токо. Ну можа и не совсэм воно тьфю, но як то так.
А от у тебя усе як надо: кожа – будто бархат из бронзы, тело до работы кремень, до ласки шелк, бедра и коленки крепкие, талия гнэтся як хлыстик вэрбы. Усэ это тебе дано, чтобы ты красавцов казаков сбитых та казачек прынцесс нарожала.
Откель у вас та красота и все такое это самое? То ж понятно, як дважды два. Вы же разбойничьего рода, кровь ваша исходит из Запорожской Сечи. А шо разбойничье почему-то ведь воно завсегда красивое. Оттуда-то и краса ваша кроется, со степей вкраинских широких та просторов невообразимых.
- Маня, ты слухаешь?
- Та слухаю, диду, слухаю.
- Ну й добре.
А на Украйне девки ниче сэбэ, гарни. А некоторы ох как и хороши. Дюже хороши. Но шобы посостязаться с Кубанью им ну ни как нэ свэтит. Тут собака зарыта в горской и тожа разбойничьей крови. Вот этот сымбиёз украинской и горской разбойничьих кровей и дал вам ту неповториму и неподвластну красотищу.
От, кажи мэни, внучка, кака в вас, кубанских казачек, походка? Га? Нэ знаешь? А я кажу. То же и лебедушка и серна разом! Колы вы по воду с коромыслом - водица в ведрах ни ни. Вам хучь босыми, а хучь и на каблуках усе одинаково. Хто с вас помнэ, сколь времени кака вчилася на каблуках щеголять? Нихто. А чого? Та вам то й не надо, у вас в крови то вже, как ни на есть с рождения. Ваши бабки с прате-ех еще времен на каблуках кружили. Оттуда-то вы и сами: раз ножку на каблук и полетела на усю катушку. Это тем, другим надо еще выучиться на каблук встать, токо не вам раскубанским.
А стопа в вас яка? Маленька, точена, пальчик к пальчику, ноготок к ноготку. Пяточки что абрыкосики спелые. Не следы, а картинка на земле после ваших ножек. Эт у других нэ стопа, а лапа. Им такэ наказанье потрэбно, шоб снега бороздить. Усе шо поширее им дано вроде для удобства. А у горах такэ - ж ни к чому. От этого у вас и не ножка, а ой-ей хмель!
А голоса каки? Те, которы другие али пищат, али визжат. А у вас звонкий голос, здоровый. Як пэрэлив малиновый. А для чого така надобность? Та шобы за усей округой слышно было, что сами вы сила что ни на есть здоровая и народите вы крепких казачков защитничков землицы вашей. От природы чтобы враг заранее знал с кем не стоит состязаться.
А як спорют бабоньки на Кубани, га? Колы особливо в огороде сойдутся. Заливисто голосят. Уж если зацепилося им, хучь шо делай, пока не избалакаются не замолчишь их. Горы Кавказские поют. В такое время в самих чертей политический кризис. Рожи их свиные постными становятся, глаза тусклыми. Шоб не слыхать брань казацкую та под горячее не попасть они хари свои прям у само пекло тыкают, токо хвосты ихние торчат из полымени. Не черти, а якись бабуины, чи шось другое, ни дать ни взять.
А взгляд ваш каков, кубанушки? То не взгляд, а пика казацкая, молния. На приезжих вы так, будто на пустое - мочак да мочак себе. А вот на своих, на казачков, вы уж тут и брызнете искрами. А уж если по нраву какой, то тут уж прям током его заразу вдоль та поперек.
Наши то казачки стоящи, хоть щас и лихо для казачества кубанского настало. Раньше то вином казаки не баловали, граница обязывала. Враг то вот, за рекой всегда, выжидает. Не дрались промеж собой, не колотили дружков своих, а все потому, что вместях да под ручку с врагом день на день билися. Усе шо братовья родные были.
То щас атаманы подзабыли назначение свое да казачкам наказы не дают нужные. А деды то наши в родстве да любви промеж собой проживали. Тот обычай ворочать надо на Кубань. Братовья мы а не вороги промеж собой.
Если беда же какая черная у казачки случиться, то не воют вони не причитают. А так, по-нашему, по кубански, уголок платка закусят та горюшко горькое со слезой и переживают. А уж если обидчика споймать Бог подаст, то вилами его пса и насквозь запросто, как порося поганого, запорят.
- Одну мынуточку, прошу прощения. Тут мураш откель заполз и карабкается по окну. Щас на вулицу препровожу насекомое, нехай на свободе свои дела справляе.
А борщ наш кубанский каков! О-оо... То же произведение искусства. И у каждой казачки свое в борще. Кто алычу сунет для кислинки, кто салом старым приправит, кто травину какую подкладет. Его хоть с пылу с жару, хоть стылый, а хоть и трехдневный. Не оторвать же. Чудо чудное ведь. А заслуга в том чья? Так ваша же, раскубанские вы наши, бабок ваших, матерей заслуга, та и вас самих. За пышки уж не кажу ничого.
А как вы улыбнетесь, или смех ваш? Если вот степь и казачка улыбнулась вам или засмеется вдруг, то ж сердцебиение и остановка разом. Катастрофа ощущений!
А если заметнет вас зацеловать милого? То же до задушения, до разрыва сердца. А какая сладость в поцелуях ее хмельная? Медовуха!
Так что правители Рассейские да атаманы пока надумают за Кубань, можа и поздно вже будэ.
Хвашист то много бед натворил на Кубани, повыбил казачков-то кубанских у 41-м годе уйму. Кровушки нашей много излил. Не прознали мы тогда врага да подлость его, не прознали. Лихостью да отвагой решили, а он танки супротив шашек наших выставил. Положил знатно наших. Но кто из наших выжил, те за братков своих рубали с плеча гадину, до пупа разваливали. По сей день кажуть, шо кубанец все, что птица-смерть красно-черная и самая наистрашнейшая для врага.
Так что дело ваше, девоньки раскубанские вы мои, стратегическое. Пусть там правители да атаманы думки думают сэбэ. А вы сами сэбэ хозяева. И вы не думайте слишком, а родьте казаков да казачек гарных. У вас, раскубанские красавицы, все в роду для этого. Так Кубань нашу возродите та и украсите защитою надежною. Ось так будэ добрэ, казачки красавицы!