(Репортаж № 43)
Трудно найти гениальную личность, не увлечённую своим творчеством. Но далеко не у каждой присутствовал такой фанатичный, доходящий до самозабвения уход в работу, как у испанского архитектора Антонио Гауди-и-Корнет (1852 – 1926), которого чаще называют просто Гауд;. Гению достаточно одного имени. Когда мы произносим «Пушкин» или «Дарвин», то ни у кого не возникает сомнений, кто именно имеется ввиду.
Нельзя сказать, что имя Гауди «окутано завесой таинственности», как пишут некоторые биографы, но то, что архитектор «хотел создать вокруг своей личности область молчания», факт общеизвестный. (Х.-Э. Сирлот, 2002). Тем более, что во время гражданской войны в Испании были уничтожены многочисленные биографические документы, чертежи и макеты, связанные с Гауди. Но великие люди требуют великих биографий. В журнальную статью можно включить рассмотрение только одной-двух граней гениальной личности.
Антонио, сын городского лудильщика страдал с детских лет ревматизмом и не имел возможности играть с другими детьми. Раннее одиночество и страсть к долгим неторопливым прогулкам, возможно, помогли ему откликнуться на зарождавшееся в душе внутреннее стремление к созданию новых архитектурных форм. Сам Гауди в последствие утверждал, что искусство – это дар, который может передаваться по наследству и что «его способность пространственного представления унаследована им от трёх поколений медников, предков по отцовской линии. («Антонио Гауди», 2007).
В обыденной жизни замкнутому, малообщительному парню не везло. Во время учёбы его считали середняком, обладающего одним достоинством – он великолепно рисовал. Получив специальное образование и заказ на строительство в испанском городе Матаро, Гауди там же встретил и свою первую любовь. К сожалению, а может быть и к счастью для потомков, его роман закончился драматично. Гауди бросил свою невесту, не пожелав слушать никаких объяснений, стоило ему лишь узнать о её случайной встрече в поезде с бывшим одноклассником. Позже девушка вышла замуж за другого, а Гауди остался холостяком, и всю жизнь приходил в бешенство при виде целующихся влюблённых. Все свои силы и мысли до конца дней он отдавал работе. Ещё в 1877 г., когда Гауди закончил Провинциальную школу архитектуры в Барселоне, директор при вручении диплома заметил: «Джентльмены, перед нами или гений, или сумасшедший!» Примечательно, что понятие гениальности было применено к нему так рано.
Гауди отличался невыносимым характером и своенравием. Не имея других родных, он буквально терроризировал свою племянницу, не разрешая ей встречаться ни с одним молодым человеком. Ученики признавались, что возражать Гауди было абсолютно невозможно: это грозило исключением из мастерской. Работавшие с ним архитекторы исполняли роль исключительно подсобных рабочих: никакие их предложения он в расчёт не принимал и даже не выслушивал. На его лице словно было написано слово «деспот». Собеседников с первого взгляда поражало высокомерно-надменное выражение с упрямым подбородком и мрачно сдвинутыми к переносице бровями. Мастера уважали и побаивались, так как он всегда был резок, эксцентричен и замкнут.
Ранние воспоминания доносят до нас «образ прекрасно одетого и отманикюренного Гауди-студента». («Антонио Гауди», 2007). Возможно, что такой «фешенебельный имидж» помогал молодому архитектору увереннее чувствовать себя в обществе. Но вскоре от бывшего щегольства и антиклерикализма не осталось и следа: если в молодости Гауди и был похож на гения, то с возрастом всё больше становился похож на городского сумасшедшего. Его внешний вид и одежда стали подчиняться одному принципу - чтобы было удобно: бесформенный костюм и туфли, сделанные из корней кабачка. Превратившись в глубоко религиозного человека, он соблюдал все посты, а пища его состояла в основном из сырых овощей, оливкового масла, орехов, мёда с хлебом и родниковой воды. Излишне фанатично относясь к религиозной практике, в 1894 году во время великого поста Гауди подверг себя столь суровой аскезе, что некоторое время после этого вынужден был находиться на постельном режиме.
Продолжение проектной работы на строительной площадке сразу стало профессиональной нормой архитектора. Гауди, можно сказать, жил и творил на стройке. Он не интересовался ничем, кроме работы, не заботился о получаемых доходах, утверждая: «Люди делятся на два типа: люди слова и люди действия. Первые говорят, вторые действуют. Я из второй группы». («Антонио Гауди», 2007).
С 1914 года Гауди оставил работу над частными заказами и целиком посвятил себя строительству своего последнего шедевра – храмового комплекса «Саграда Фамилиа» («Святое семейство») в Барселоне. Официально архитектором этого проекта он был назначен в 1884 году. Гауди сознавал, что такая колоссальная работа - все величественные храмы в мире возводились десятилетиями - не будет закончена при его жизни и неоднократно пророчески заявлял, что «это дело для трёх поколений». Он смело взял на себя руководство уже начавшимися работами и стал возводить невиданное и неслыханное сооружение со 170-метровыми башнями, фантастическими формами, спиральными лестницами, вырастающими из стен скульптурами и с мозаикой из венецианского стекла. Архитектор смело продемонстрировал свою уверенность в божественном происхождении синусоиды. В этом соборе многочисленные изгибы присутствуют не только в декоре, но являются неотъемлемой частью всего сооружения.
Гауди считают представителем декоративного индустриализма – архитектурного направления, в котором материалы промышленного производства позволяют создавать беспрецедентные формы и структуры, создавая новый декоративный «язык». Не думая ни о чём другом, архитектор «свято верил в своё мессианское предназначение. Гауди жил отшельником в своей мастерской, расположенной на строительной площадке, и выходил только время от времени “с шапкой в руке” для сбора средств на строительство храма. В эти годы он жил только своим детищем». (С.А. Хворостухина, 2003).
При строительстве храма своеобразное отношение Гауди к воплощению в жизнь своих замыслов достигло апогея. Желая достовернее запечатлеть жизненную правду, он снимал отливки с мёртворождённых младенцев, чтобы изобразить на фасаде детей, умерщвлённых по приказу Ирода. Эти гипсовые трупики, подвешенные рядами под потолком его мастерской, наводили ужас на рабочих.
Коллеги-архитекторы называли исключительно своеобразный стиль Гауди «священной уродливостью». Поистине надо было быть гением, чтобы решиться построить причудливой формы дом со змеевидно извивающимся фасадом (т.н. «Педрера») и на жалобу жильцов, что в квартиру по кривым коридорам нельзя занести пианино, отвечать: «Играйте на скрипке». На примере этого сооружения можно увидеть, насколько кропотливой и сложной была работа Гауди как архитектора-строителя. Сначала он изготовил макет дома в масштабе 1:10. Затем изобразил на волнистой поверхности фасада все изгибы и выступы. После этого макет был распилен на части, которые распределили по соответствующим точкам строительной площадки, чтобы каменщики могли видеть те образцы, которые им предстояло высекать. Чертежи отдельных деталей делались в натуральную величину и тоже разносились по разным участкам дома.
Трагически-нелепая смерть старого архитектора, сбитого трамваем в нескольких шагах от своей строительной площадки, по-своему закономерна. Постоянно углублённый в разработку всё новых замыслов, Гауди мало обращал внимания на окружающее. 7-го июня 1926 года ровно в 17 часов 30 минут Гауди покинул строящийся, но уже ставший знаменитым собор «Саграда Фамилиа» и, как всегда, пошёл на вечернюю исповедь.
Как гласит легенда, в этот день в Барселоне был торжественно пущен первый трамвай. Водитель потом оправдывался, что какой-то пьяный бродяга по своей вине оказался на его пути. Документов с собой у него не было, в карманах нашли только Евангелие и горсть орехов, а кальсоны держались на английских булавках. Через трое суток от полученных травм Гауди скончался в приюте для бездомных. Его должны были похоронить в общей могиле, но архитектора случайно опознала какая-то женщина.
«Трамвайный путь накрыл собой погибший.
Все думали - то просто жалкий нищий.
Он долго неопознанный лежал -
Творец, не ожидающий похвал».
(«Памяти Антонио Гауди».
Стихотворение опубликовано в Интернете под именем «Жозефина»).
По специальному разрешению Папы Римского Гауди похоронили в крипте собора «Саграда Фамилия».
Безоглядная творческая самоотдача Гауди помогала ему сохранять столь длительное время интеллектуальную работоспособность, но она же, проявляясь в виде повышенной рассеянности и концентрации на задуманных идеях, послужила причиной трагической смерти. Мы в очередной раз встречаемся с симбиозом психопатологических особенностей личности, творчества и судьбы. В диагностическом плане у Гауди можно предположить наличие шизоидного расстройства личности.
Слава архитектора продолжает нарастать. В 2004 году в Барселоне состоялась премьера оперы «Антонио Гауди». По настоящее время ещё недостроенный Собор Святого Семейства в 2005 году включён в список «Всемирного наследия ЮНЕСКО», а поклонники испанского чудотворца начали кампанию по его канонизации.
***
(Опубликовано в журнале «Психология на каждый день» № 9, 2009 г.)