Нисхождение-4

 
Весь день Сергей старательно изображал перед самим собой мучительную борьбу с собой же. На самом деле решение было принято – принято в ту самую секунду, когда богиня подземного мира ему улыбнулась. Сергею не хватало смелости признать этот очевидный факт, он прятался от него в видимость борьбы подобно страусу, что прячет голову в песок.

Но когда наступила ночь, и Наташа потянулась к нему - с недвусмысленным намеком, его будто окатило изнутри ледяной водой. «Господи, что же я делаю?!»

- Знаешь, я наверное пойду. Поработаю.

- Да блин… - Наташа села в постели, скрестила на груди руки. Ее бледное лицо в темноте показалось вдруг страшным, как лицо призрака. – Что с тобой происходит такое?

Сергей пробормотал что-то про свой роман, про творческое озарение, но Наташа только головой покачала.

- Нет. Дело не в этом. Ты всегда был честен со мной, Сережа. Что случилось?

- Я… я все тебе расскажу. Завтра.

Она помолчала.

- Обещаешь?

- Да. Завтра с утра. Ложись спать.

- Не засиживайся только…

Сергей поспешно вышел из спальни. Спустился вниз, налил себе сто пятьдесят водки, выпил как воду. Следующие несколько часов он ходил из угла в угол, временами наливая себе еще, в голове творилось черт знает что, сердце стучало, как сошедший с ума метроном. В какой-то момент ему показалось даже, что он изгнал из себя неотступный образ… Смехотворность этой жалкой иллюзии заставила его облегченно выдохнуть.

Всматриваясь в любимые черты с ненасытимостью художника, одержимого творческим экстазом, Сергей допил остатки, нервно закурил, поднялся наверх, открыл дверь, зажег свет. Не глядя на девочку, снял со стены ключи, скрежет старого замка резанул по нервам. Дверца, скрипнув, отворилась. Девочка выбралась наружу, поднялась на ноги, вышла в коридор. Двигалась она совершенно естественно - хотя и немного угловато, как и все подростки - будто бы не просидела на корточках двести лет. Отстраненно размышляя об этом, Сергей вышел следом и направился в левое крыло. Там, у двери спальни, уже стояла девочка. Неподвижная, прямая, она почти сливалась с полутьмой коридора. В окне напротив сверкали крупные июньские звезды. Точно так же сверкали серебристые зрачки пришелицы из мира бессмертных.

С абсолютно пустой головой, двигая руками и ногами, словно машина, Сергей толкнул дверь спальни, прокрался к постели. Наташа крепко спала. Какое-то время Сергей слушал ее ровное дыхание, всматриваясь в белый овал лица. Затем взял свою подушку, заранее напряг бицепсы. И опустил ее на лицо спящей, лицо единственной женщины, которую он любил на земле.

Если, конечно, это можно назвать любовью.

Через несколько минут все было кончено. В течение этих минут Сергей ничего не осознавал, словно его душа вылетела из тела, не желая участвовать в происходящем. Очнувшись, машинально проверил пульс, повернулся к девочке. В свете звезд различил, как она кивнула. Пошел следом за ней.

На улице было тепло и просторно, слабый ветерок гладил лицо прохладными пальцами. Разгоняли тьму маслянистым светом сутулые фонари. Вокруг фонарей кружились привлеченные мертвым светом беспокойные мотыльки. «Любопытно, что подумают соседи, если увидят меня идущим следом за голой девочкой?» - на минуту Сергей всерьез заинтересовался этой мыслью, потом ему стало смешно…

Раскинутая вокруг бессмысленная земля нагоняла жуть. Ничтожные вши, ползающие под холодной пропастью неба с одной лишь целью – прожить несколько десятков лет с максимально возможным комфортом и гарантированной защитой от выдуманных ими же кошмарных фантазмов, не вызывали никаких эмоций, кроме презрения. Голое пространство серых дней и ночей, где нет места истинным ценностям, где души наполняются пустотой суррогатов, которые нужны для того только, чтобы отвлекать, развлекать, а не вести за собою к постижению красоты, новых знаний и смыслов, тех бесчисленных тайн, что окружают человека от рождения до смерти. Слепые пленники жалкой любви, жаждущие удовлетворения порожденных одиночеством и страхом потребностей, они убеждены, что любят друг друга, но если не получают желаемого, их «любовь» рассеивается как дым. Марионетки карикатурных идолов, затерянные в потусторонней темноте странники из ниоткуда в никуда, самовлюбленные бабочки-однодневки, зачем живете вы на земле?..

Поселок тем временем остался далеко позади, девочка привела его на опушку леса. Принюхиваясь, как собака, которая ищет след, она остановилась возле оврага, что тянулся вдоль неподвижных деревьев, словно вырезанных из черной бумаги, зацепилась за ветку поваленного вяза, стала спускаться вниз. Ни секунды не колеблясь, Сергей последовал ее примеру. Руки скользили по гладким стеблям корней, сыпалась за шиворот земля, дважды он едва не сорвался, но вот наконец они оказались на дне овраге, где росла трава по колено, какие-то колючие кусты царапали ноги, а чуть поодаль, в призрачном свете луны, которая будто бы склонилась к ним поближе, охваченная макабрическим любопытством, можно было разглядеть ржавый скелет автомобиля, невесть как сюда попавшего.

Девочка обошла автомобильный скелет, встала на четвереньки, опустила голову в траву, шумно понюхала. Поднялась на ноги, издала горлом продолжительный звук, отдаленно похожий на шаманское пение, внезапно подпрыгнула выше собственного роста – вокруг ее тела при этом закружились разноцветные дымчатые кольца - ударила обеими пятками в землю, земля разошлась, девочка исчезла. Какое-то время Сергей тупо смотрел на круглый провал размером с канализационный люк. Затем достал сигарету, растерянно поморгал, смял ее в кулаке - и шагнул в пустоту.

Он падал и падал, несся с невообразимой прежде скоростью сквозь абсолютный мрак неизвестности, падал так долго, что вспомнил в подробностях падение Алисы в кроличью нору, не без труда начал вспоминать ее дальнейшие приключения, добрался до встречи с Королевой. На моменте, когда Королева приказала отрубить голову Чеширскому коту, падение кончилось, так же внезапно, как и началось. И так же безболезненно - он просто приземлился на что-то очень мягкое, обволакивающее, вобравшее в себя всю скорость его падения, после чего на какое-то время оцепенел, пытаясь сообразить, что он такое, где и зачем.

Сообразив наконец, оторопело приподнялся и обнаружил, что вокруг него расстилается серая губчатая масса с красными прожилками, напротив уходит на недосягаемую высоту сложенная из черных камней стена, в стене открыта тяжелая железная дверь, в проем косо падает бледно-зеленый свет, возле двери стоит девочка и неподвижно на него смотрит. Сергей торопливо встал. Серая масса приятно пружинила под ботинками. Перешагнув порог, похолодел от восторга – прямо перед собой он увидел растущий из камня гриб размером с человека. Вздрагивая от неведомой пульсации, гриб хаотично менял цвета, и вместе с ним меняла цвет кожи девочка, глаза ее были широко распахнуты, рот приоткрыт, и Сергей только сейчас понял, что для жителей подземного мира мимикрия это не способ выживания, это просто удовольствие, возможность почувствовать свое единение с природой. Он осторожно обошел гриб, наступил на влажный фиолетовый мох - и едва не лишился чувств от источаемого им аромата, даже отдаленно не похожего ни на что земное. По обе стороны возбужденно шелестели остроконечными серебристыми листьями карликовые деревья, между ними проходила тропа, покрытая мхом, и вела эта тропа к устланной бирюзовым клевером и такого же цвета люцерной равнине. Не дожидаясь девочки, Сергей устремился вперед, полностью поглощенный открывшейся ему красотой.

Он уже видел во сне этот освещенный светом фосфорного солнца, что висело под едва видимой каменной твердью «небес», насыщенный благоуханным воздухом простор, однако теперь, наяву, он казался еще более потрясающим. Поросшие густым черным мехом животные с восемью длинными лапами и раздутым брюхом безмятежно щипали клевер. По правую сторону виднелись лимонно-желтые заросли, по левую раскинулась широкая река с изумрудными водами, за рекой можно было разглядеть опутанные плющом загадочные руины. А далеко впереди, там, где кончались бирюзовые поля, таяли в туманной дымке башни, шпили, минареты, колоннады и храмы.

Девочка остановилась рядом, подняла голову вверх и произвела горлом еще один звук, на этот раз напоминающий птичий клекот. Не прошло и минуты, как на клевер приземлилась диковинная тварь с прозрачными крыльями стрекозы и индифферентной верблюжьей мордой. Размером тварь превосходила автобус, а к ее брюху была прицеплена пассажирская кабина с треугольными окнами и замысловатыми иероглифами на дверце.

Внутри оказалось на удивление уютно – покрытые лаком деревянные сиденья, похожие на те, что были в советских электричках, стеклянный столик с глиняными кружками и кувшином, резковатый аромат, отдаленно напоминающий запах корицы. Сергей тут же налил себе из кувшина густую янтарную жидкость, отхлебнул, рассмеялся – это было пиво, только с каким-то терпким травяным привкусом.

Девочка сидела напротив и смотрела в окно, на проплывающие внизу пестрые ландшафты. Сергей последовал ее примеру. К моменту, когда они зависли над городом, что очаровывал своей странной нечеловеческой красотой подобно видению безумного гения, в голове у Сергея приятно зашумело, сознание очистилось от всего лишнего, и он налил себе еще кружку. Вскоре на него навалилась сладкая дрема. Во сне ему привиделась Наташа, в свадебном платье, с черной косой и яркими голубыми глазами. Нежно ему улыбаясь, Наташа кивала головой, будто одобряла все, что он сделал и сделает.

Хлопнула дверца, он открыл глаза. Крылатый «автобус», оказывается, уже приземлился на крышу королевского дворца, чьи хрустальные шпили почти касались подземного солнца. Устланную мраморными плитами площадку закрывали по периметру сложенные из говорящих камней стены, беспрестанно нашептывающие что-то уму на неведомом языке. В центре площадки возвышалось сферическое сооружение из тусклого металла. Едва Сергей и девочка приблизились к нему, в покатой стене бесшумно растворилась дверь, они вошли внутрь и оказались в тесной стеклянной коробке, коробка тут же заскользила вниз. «Господи, это же лифт», мысленно усмехнулся Сергей.

В потолки необычайно просторного помещения, в котором они оказались, упирались каменными спинами титанические чудовища, подозрительно похожие на тиранозавров. Они держали на себе малахитовые своды подобно античным атлантам. Высоченные стены были украшены необычайно реалистичными барельефами и трехмерными гобеленами. Тронный зал освещали многочисленные светильники в виде стеклянных шаров, что висели в воздухе без видимой опоры. Сквозь трещины в малахитовых плитах пробивались красные и голубые цветы, озирающие пространство вокруг глазами-отростками, какие бывают у глубоководных рыб. Прогуливались придворные, одетые в наряды, самопроизвольно меняющие цвет, проворно носились слуги с кошачьими головами, механические сторожевые птицы угрожающе разевали стальные клювы у подножия серебряной лестницы.

Сердце Сергея заколотилось, будто осатаневшее животное в клетке. Высоко, на вершине лестницы, его зоркий от неугасающего пламени страсти взгляд различил смутный силуэт женщины, сидящей на золотом троне. Внезапная робость напополам с безграничной решимостью охватила все его существо. То ускоряя, то замедляя шаг, он шел следом за своей проводницей на негнущихся деревянных ногах, ничего не замечая вокруг, словно лунатик, ведомый чарами сна. Завидев девочку, механические птицы расступились, низко склонили лебединые шеи, пропустили Сергея тоже и снова сомкнули свой грозный строй.

Он поднимался по лестнице и неотрывно смотрел на Нее. С каждой новой ступенью он безвозвратно терял частичку себя, но в то же время осознавал, что это и есть подлинное освобождение, это и есть восхождение, восхождение к высшему смыслу, наивысшему счастью. Все его прежние мысли, чувства, желания и надежды казались теперь отвратительными и жалкими, будто гримасы сумасшедшего клоуна, сидящего перед зеркалом в темной комнате.

Девочка была уже наверху, стояла на коленях, однако Королева подняла ее величественным жестом, и рядом с троном возник из ниоткуда еще один, только поменьше, и не так богато украшенный аметистами и сапфирами. Девочка села на маленький трон, поменяла цвет на королевский золотистый, бросила взгляд на человека из Верхнего мира, что окаменел, зачарованный, на краю лестницы.

Королева приказала взглядом. Смертный подошел ближе, опустился на колени, она раздвинула стройные ноги, будто покрытые позолотой, показала пальцем на ошеломительной красоты черный цветок, увлажненный капельками росы. Едва смертный припал губами к цветку, лепестки распустились, брызнула черная кровь, бурными потоками хлынула в горло, и вот он уже корчится в конвульсиях, обезумевший, на серебряных плитах. Королева повернулась к дочери, провела ладонью по ее волосам, поцеловала в лоб. 

«Я скучала по тебе, мама…»


***


- Петухов! Мать твою… где тебя носит?

- Да тута я, товарищ капитан. Отходил по маленькому.

- Разобрались уже?

- Ну в целом да… Сначала он задушил ее подушкой, потом сам зажмурился. Гриша говорит, от сердечного приступа.

- Совесть проснулась?

- Сомневаюсь, товарищ капитан. Тут что-то другое… Непонятное.

- В смысле?

- Ну… он как будто от счастья умер.

- От счастья?

- Да вы сами посмотрите, товарищ капитан. Лицо как у блаженного, попавшего в рай…