«Шарло и танцовщица»
«А под маской было звездно,
Улыбалась чья-то повесть,
Короталась тихо ночь...»
А. Блок
Чувства красками смешиваются на палитре восприятия. В тщеславном сознании острое желание разгадать живописные ребусы, а подсознание жаждет погружения в мир «серебряных» поэтов-символистов и, в первую очередь, поэзию Блока. С такими мыслеощущениями покидаешь выставку парадоксального самаркандского художника Андрея Викторовича Кузнецова, которая проходит сейчас в арт-галерее «Айсель».
«Живопись – искусство молчаливое. Когда мы начинаем объяснять картину, как это часто делают не только у нас, но и во всем мире, ее место занимают слова. И тут уже надо говорить о границах языка», - так начал нашу беседу Андрей Викторович, когда я спросила его, почему он не пришел на открытие своей первой персональной выставки и не попытался рассказать о ее концепции. Глупый, конечно, вопрос, но без него, наверное, не получилась бы попытка понять одного из талантливейших наших современников, нащупать нить, ведущую из лабиринта творческих изысков Кузнецова, представленных на вернисаже.
«Почему назвал выставку «Шарло и танцовщица»? Потому что иногда желаешь сделать что-то возвышенное, легкое, изящное, что олицетворяет собой хрупкая танцовщица, а в итоге получается комичный Шарло», - улыбаясь, продолжает диалог художник, поясняя, что так называли гения кинематографа ХХ века Чарли Чаплина во Франции.
На открытии выставки друзья и коллеги много говорили о высоком профессионализме Андрей Кузнецова, его эрудиции и энциклопедических знаниях, и в то же время о невероятной застенчивости и скромности, свойственной ему. Говорили о смелости художника в выборе сюжета и техники исполнения, его внутренней цельности и тонком эстетизме, но одновременно упомянули «странность»: Андрей Викторович часто переписывает свои картины. Переписывает не в мастерской, что часто случается с художниками, а сначала приносит работы в галерею. Некоторое время спустя, он тихонько их снимает и переделывает, причем иногда кардинально. Кстати, этот интересный момент, ко всему прочему, заинтересовал и куратора выставки Нормурода Негматова, по чьей инициативе состоялся вернисаж.
«Да, я переписываю картины, дорабатываю их, потому что считаю, что идея выражена недостаточно хорошо, ошибочно сделан тот или иной мазок. В галерее это отчетливо видно, поэтому я должен это исправить», - говорит Андрей Викторович, отвергая даже намек на перфекционизм и упоминая художника Константина Сомова как некий эталон профессионализма. А в результате картины самого Кузнецова как бы живут своей внутренней жизнью, за которой едва поспевает их автор. Художник будто соревнуется с самим Создателем, дорабатывая то, что он создал, но не столько в мире предметов видимых, сколько вещей потусторонних, неприметных снаружи, однако глубоко чувственных. И не зря Андрей Викторович посоветовал мне посмотреть один из его любимейших фильмов «Господин оформитель» Олега Тепцова, указав, что на стилистику его картин повлияли и это кино, и, конечно, «Балаганчик» Александра Блока. Получается, с Блоком я попала в точку.
Точку же на вернисаже Андрея Викторовича ставить рано. По его словам, три или четыре работы останутся такими, как их увидел зритель, остальное будет переписано. Поиски гармонии красоты и утонченного вкуса будут продолжены…
Для справки
Андрей Викторович Кузнецов родился в 1964 году в Самарканде. Учился в школе №35. В 1986 году окончил факультет русской филологии Самаркандского государственного университета. Несколько лет работал в экскурсионном отделе Самаркандского государственного музея-заповедника. Затем работал в ташкентских театрах помощником художника-декоратора. Долгие годы сотрудничал с художественной галереей Эрины Лавровой в г. Самарканде.