Позвонив своему водителю и объяснив куда тот должен был подъехать, Дмитрий с Игорем вышли на улицу. Сашка примчался быстро, даже не пытаясь при этом скрыть своего раздражения за столь несвоевременный вызов:
- Не, Митяй… Ты, конечно, мне друг, но это же свинство чистой воды – даже по ночам от тебя покоя не стало! А я, между прочим, женатый человек…
- Ой-ой-ой! – слегка паясничая, раскланялся тот – Помешал, что ли?
- А вот представь себе! Помешал… - улыбнулся в ответ тот – Ну, что? Куда?
- В Стрешневку, конечно! – откликнулся Дмитрий и, простившись с Игорем, плюхнулся на заднее сиденье его «Нивы», не забыв, понятное дело, злополучного чемодана – Ты только особенно не гони, мне нужно кое-что обдумать…
Дорога до деревни занимала около часа – времени не так много, но что есть, то есть… А обдумать ему и впрямь было что. И на первом плане, конечно же, дальнейшие отношения с Еленой. Обнаруженное «наследство» сильно меняло ситуацию в целом… Дмитрий ничего не рассказывал Игорю ни о своём так внезапно вспыхнувшем чувстве к девушке, ни об её ответной реакции – зачем? Это касалось лишь их двоих! Но теперь… Теперь он и сам уже не знал, что и как сложится дальше… Не покажется ли ей его интерес проявлением какой-то шкурной меркантильности? Именно это пугало и настораживало, но вовсе не отменяло того, что тогда произошло… Он снова и снова прокручивал в голове события их второго вечера, когда она выскочила на улицу и пропала, вспоминал, как обойдя несколько раз вокруг дома, пытался сообразить, куда она могла подеваться в столь короткий промежуток времени, и как вдруг услыхал какие-то невнятные звуки со стороны почти пустого сеновала, и вошёл туда…
Внутри было настолько темно, насколько это можно себе представить. Заглянувший в распахнутую дверь луч любопытствующей Луны, оказался беспомощным разбавить тьму хотя бы настолько, чтобы можно было различить хоть что-то далее одного шага…
- Лена! – негромко окликнул он её тогда – Ау! Вы где?
Сдавленное рыдание подопечной вне её желания подсказало ему и место, и направление.
Осторожно опустившись рядом, он, в каком-то неясном и самому порыве, притянул к себе её содрогавшееся от уже несдерживаемых рыданий тело и зарылся лицом в пушистый затылок, с наслаждением вдыхая ни с чем не сравнимый уникальный аромат женщины и собственного желания, которое с неудержимой силой рвалось наружу. Не отдавал себе отчёт в том, что происходит только он, но не она…
Оказавшись в крепких объятиях Дмитрия, Лена вначале испуганно замерла на какое-то мгновение, прислушиваясь к самой себе. Ей, дожившей до тридцати годов и не знавшей других, кроме Рашидовых, мужских объятий и рук, внезапно захотелось испытать нечто совершенно другое и даже не для того, чтобы иметь возможность сравнить, а просто… Впрочем, ответа не было и не могло быть, поскольку всё уже как-то само-собой свершалось, и руки Дмитрия осмелели настолько, что уже проникали туда и делали то, от чего её сердце вдруг заколотилось в бешеном, неизвестном доселе ритме восторга, освобождавшего туго накрученную спираль недоверия и безмерного страдания от свершившегося предательства того, кого, как ей казалось, она полюбила навсегда.
А Дмитрий, показавшийся ей на первых порах чуть ли не увальнем, внезапно предстал в совершенно неожиданном ракурсе. Вдруг захотелось перестать сопротивляться и последовать туда, куда так настойчиво, но вместе с тем необычайно нежно и трепетно увлекали его руки, горячие, обдающие сухим жаром губы, мягкие и жёсткие одновременно, призывающие всё её существо не подчиниться и не уступить, но умоляющие подарить себя, просто отдать и лучше бы на веки вечные! Это был её человек! Та половинка, которую, согласно известной миру легенде, всю свою вынуждены искать люди. И кто она такая, чтобы перечить судьбе? Крутанувшись в его ручищах, Лена, отбросив все сомнения, припала к его ищущему, жаждущему рту и… мир ушёл на второй, а потом и ещё какой-то план…
Она не помнила как, каким образом они снова оказались дома, но рассвет, наступивший вослед ночи, стыдливо отвёл свой взгляд от полыхавших безудержной страстью окошек дома, где эти двое продолжали познавать друг друга, не обходя вниманием ни одной клеточки тела, ставшего единым, сплетённым из двух разрозненных до этой ночи.
В проявившемся чувстве был не только ослепляющий разум зов плоти, хотя куда же без него? Но, что гораздо важнее, оба партнёра, может быть и неожиданно для себя, вдруг осознали насколько всё не случайно! В перерывах между актами физического проникновения друг в друга, они проникали морально, раскрываясь и признаваясь в том, о чём совершенно не принято говорить… И в этом тоже не было абсолютно ничего постыдного, наоборот, каждое сказанное слово лишь способствовало ещё большему их сближению. Потом, вспоминая, оба скажут примерно одно и то же: лишь рядом с тобой я по-настоящему дома!
Рассказала она, конечно, и о причине своих слёз:
- Они сожгли мою московскую квартиру… Понимаешь, что это означает?
- Не дурак… Ищут тебя… Скорее всего, уже достали бы, не сойди ты с поезда здесь, в нашем городе… Оперативно работают парни. Однако, устроив пожар, прокололись хлопчики знатно... Не понимаешь? - она отрицательно покачала головой - Ну, посмотри сама, ты же теперь точно знаешь, что по твоим следам пущена стая волков, не так ли? А потому...
- Мить… Мне нужно бежать… Как можно скорее, и как можно дальше!
- Нам, Леночка, нам… Неужели ты думаешь, что я вот так вот просто отпущу тебя? Нет, конечно, насильно мил не будешь, но я… Если я уж не так сильно тебе противен, будь моей женой! – и замолчал, в тревоге ожидая её вердикта будучи не уверен абсолютно ни в чём… И вдруг услыхал:
- А ты знаешь, я согласна!
Да, она тогда ответила согласием. Тогда, но что-то будет теперь, когда он привезёт ей целый чемодан бабла? Ответа на этот вопрос у него не было...