Глава 13.
Приключение в Зазеркалье.
Вечером я дозвонился до Марины Львовны и, подключив все свое обаяние, вызнал у нее адрес Ксении. Я пропустил мимо ушей целый поток недовольного ворчания, ибо ничего важнее самой красивой девушки на свете сейчас для меня не было. Телефон богини молчал, а душа моя и присоединившееся к ней тело страдали от разлуки. А Марина пусть ворчит, ведь главное результат.
На следующий день я сел в машину и отправился на поиски маленькой богини. Где живут боги, думал я, толкаясь в пробке на кольцевой дороге. В книжках пишут, что на Олимпе, но кто их знает на самом деле! Боги – народ непредсказуемый и загадочный. Вот тот же телефон обычному человеку нужен для связи, а моя Афродита регулярно его отключает, чтобы лишить меня возможности звонить ей и наслаждаться звуками ее восхитительного голоса, писать нежные, исполненные любви эсэмэски. Поэтому я бы не удивился, если бы по указанному на обрывке бумаги адресу нашел бы старинный замок, окруженный зубчатой стеной и глубоким рвом.
Но удивиться мне все-таки пришлось, когда моя машина зашуршала шинами по асфальту узкой незнакомой улочки между серыми пятиэтажками – свидетелями советской эпохи. Асфальт был весь изрыт ямами и трещинами, как будто руки у дорожных служб города из года в год, из десятилетия в десятилетие не доходили до ремонта именно этой улицы. Вглядываясь в номера домов, я замечал странные любопытные взгляды прохожих, будто видели они не «Вольво», а настоящий луноход. Да и прохожие эти были странными, будто жили не в самом красивом городе мира, а на теневой стороне Луны, такими мрачными были их лица, а одежда невзрачной и поношенной. Вместо привычных ярких и шумных гипермаркетов на моем пути попадались неопрятные ларьки с маленькими группками забулдыг, соображающих на троих прямо у входа. На детских площадках со сломанными качелями и облезлыми горками играли чумазые оборванцы детсадовского возраста. Даже кусты и деревья, растущие вдоль домов, были какими-то пыльными и вялыми. Казалось, что даже солнечный свет старается как можно реже заглядывать в эти сумрачные улицы и переулки. В мозгу всплыло слово «выселки»…
Возле большой грязной помойки я притормозил. Странно, может быть Марина Львовна что-то перепутала? Я еще раз перечитал адрес на листочке, но он в точности совпадал с полустертой табличкой на углу блочной девятиэтажки. Ладно, чего гадать и удивляться? Надо пойти и все проверить самому.
Я припарковал машину рядом с до дыр проржавевшей древней «волгой» (неужели это ведро еще способно передвигаться?) и пошел к первому подъезду. По моим подсчетам квартира номер 20 располагалась на пятом этаже. Домофон не работал, замок на двери подъезда оказался сломанным. Я осторожно приоткрыл массивную железную дверь, похожую на двери тюремных камер, словно опасался наткнуться на дуло автомата вооруженного охранника. Но внутри было темно и пахло какой-то мерзостью.
Лифт не работал. Придется подниматься пешком на пятый этаж. Когда я проходил мимо мусоропровода, под ноги мои с визгом бросилась облезлая кошка. От стада озверевших мышей что ли удирает? Подумал я, мысленно поежившись. Наверняка тут водились и мыши, и крысы, и тараканы с клопами. Неприятное местечко…
На четвертом этаже я разминулся с двумя молодыми парнями бандитского вида. Они смерили меня подозрительным взглядом, но прошли мимо, ничего не сказав. Вот и дверь с номером 20 у самого лифта. Сердце мое тревожно стучало, когда я нажимал кнопку звонка.
На резкий дребезжащий звук щелкнул замок, и дверь распахнулась, явив моему взору незнакомую девушку в короткой юбочке и футболке с надписью на английском языке.
- Вам кого? – недружелюбно спросила незнакомка, жуя жвачку.
- Извините, а Ксения Преображенская здесь живет?
- Нет здесь таких. Вы ошиблись. – И захлопнула дверь перед моим носом.
Я вздохнул с некоторой долей облегчения. Отрицательный результат – тоже результат. Я ведь так и думал, что Марина допустила ошибку. Ну не может самая красивая, самая восхитительная, утонченная девушка жить в таком месте! Я стал спускаться по лестнице, думая о том, что услышу в ответ на свою очередную просьбу из уст госпожи редакторши? Но найти адрес Ксении было необходимо.
Мне пришлось самому приехать в издательство и чуть ли не на коленях умолять Марину поспособствовать в моих поисках. Редакторша гневно сверкала глазами и попыхивала тонкой коричневой сигареткой, выслушивая мои сбивчивые просьбы.
- Я же дала тебе адрес Ксении! – негодовала она.
- Да был я по этому адресу. Ксения Преображенская там не проживает.
- Конечно, не проживает, - ошарашила меня Марина, - потому что Ксения Преображенская вообще нигде не проживает, разве только на книжных полках. Преображенская – это творческий псевдоним автора, дружочек! Мог бы и сам догадаться.
- Псевдоним? – Я растерялся. Действительно, мне даже в голову не пришло, что издавать книги Ксения может не под своей настоящей фамилией. Мда, истинно говорят: любовь делает людей слепыми, глухими и тупыми. – А какая у нее фамилия на самом деле?
- Клементьев, думаешь я помню фамилии всех авторов в издательстве? Сделай скидку на мой старческий склероз.
Марина Львовна обреченно вздохнула и затушила недокуренную сигарету в изящной хрустальной пепельнице на своем столе.
- Ладно, Ромео, пошли в отдел кадров и бухгалтерию. Там то точно знают ее настоящую фамилию. А я не помню, то ли Долинина, то ли Данилина…
К моему несказанному удивлению Ксения Долинина (она же Преображенская для армии своих поклонников) по паспортным данным, полученным из отдела кадров, была зарегистрирована по тому самому адресу, где я уже успел побывать. В сознании как-то не укладывалось, что Зазеркальем, куда каждый раз ускользала от меня загадочная писательница, и является квартира в пропахшем кошачьей мочой подъезде…
Я топтался на ступенях издательства в растерянности. Снова попытался дозвониться до Ксении, но услышал уже привычное «абонент вне зоны доступа». Впрочем, я бы не удивился, если бы оказалось, что сотовая связь в том самом доме не доступна. Да там вообще цивилизация не доступна!
Я промучился неизвестностью еще один день в тщетных попытках дозвониться и осознавая, что влип по полной, влюбившись в самую загадочную, самую таинственную девушку на свете, и не успокоюсь, пока не узнаю все ее тайны. Кроме того, где-то в глубине души копошилось неприятное предчувствие опасности. В конце концов, на ночь глядя я собрался и снова отправился на поиски пропавшей богини. Ведь если Ксения в опасности, то я ей нужен и должен быть рядом.
Я приехал к блочному девятиэтажному дому уже в сумерках. В большинстве окон горел свет. Ничего, зато больше шансов, что Ксения дома! Я вышел из машины и захлопнул дверь, чувствуя тревожные вибрации в животе. Шагая к подъезду, нажал на кнопку брелока, включив сигнализацию. «Вольвочка» ободряюще мигнула мне фарами и пискнула в ответ.
В подъезде было темно, как в подвале и так же сыро. Лето на дворе, что же тут твориться осенью и весной? Плесень разрастается по стенам? От этой мысли я зябко поежился и стал подниматься по лестнице, считая про себя этажи. На четвертом этаже мне померещились чьи-то голоса наверху, но стук собственного сердца в предчувствии недоброго перекрывал все звуки.
Когда я дошел до пятого этажа и остановился возле лифта, пытаясь достать телефон, чтобы включить фонарик и рассмотреть кнопку звонка, за моей спиной послышались шаги.
- Эй! – окликнул меня мужской голос.
Я обернулся и сделал шаг навстречу человеку, окликнувшему меня, успев заметить на площадке не один, а три смутных силуэта. Потом мощный удар в челюсть вызвал атомный взрыв в моей голове и ослепительную вспышку белого света. На мгновение я отключился. А когда снова пришел в себя, то уже лежал на полу, а трое незнакомцев со всей дури пинали меня ногами в тяжелых армейских ботинках.
Повинуясь инстинкту самосохранения, я пытался сжаться в комок и укрыть руками голову от жестоких ударов, сыплющихся на меня со всех сторон. Били меня умело. Боль пронзала острым лезвием то плечо, то поясницу, то простреливала электрическим током от локтя по всей руке. В ребрах что-то хрустело. Казалось, что меня избивают не три отморозка, а целое стадо бизонов топчется на моем бренном теле. Я успел услышать «Что бы больше здесь не появлялся!», прежде чем еще один удар расколол мою голову, как арбуз, и потерял сознание…
Сколько времени я провалялся в беспамятстве, не знаю, но когда пришел в себя, то осознал, что лежу на правом боку в полной темноте на холодном бетонном полу. Вместе с сознанием вернулась боль. Болело все, точно по мне только что проехал танк своими железными гусеницами. По лицу стекало что-то липкое и теплое. Кровь?.. Я попытался пошевелиться и левой рукой нащупал за спиной стену. Попытка выпрямить голову не увенчалась успехом, потому что затылок упирался в другую стену. Похоже, я лежал в углу под лестницей злополучного подъезда. Голова гудела, дышать было трудно из-за резкой боли в ребрах при каждом вздохе. Черт побери, неужели ребра мне сломали? Я попытался сесть и оперся на правую руку. От пронзившей запястье боли я вскрикнул и снова повалился на бок. А вот это совсем хреново! Если эти сволочи сломали мне правую руку, то накрылась нафиг моя художественная карьера. Я же кисть и карандаш держать не смогу. Вот сволочи! Я застонал от злости и отчаяния, вспомнил про себя весь свой запас русского мата, но все-таки сел, помогая себе левой рукой, и привалился спиной к стене.
На левом запястье не оказалось часов. Ну, конечно, не удержались сволочи, соблазнились дорогой электронной игрушкой. Да и черт с ними! Я ощупал себя по карманам. И бумажник и айфон во внутреннем кармане куртки были на месте. Цел ли телефон после такого испытания на прочность? Я попытался достать его, что было не так просто сделать левой рукой. Но мне повезло, довольно большой плоский брусок айфона уцелел и загорелся ободряющем голубым светом, едва я вытащил его дрожащими пальцами.
Левый глаз заплыл и совсем ничего не видел. Справа по виску стекала струйка крови. Бровь рассекли? Кровавый туман застилал оставшийся в живых правый глаз. Черт, без посторонней помощи мне отсюда не выбраться! Надо позвонить брату. Костик приедет и заберет меня от сюда, из этого Богом забытого места. Руки дрожали, а зрение не слушалось. Я кое-как нашел номер брата в списке и ткнул пальцем в экран. В черноту пространства понеслись гудки вызова, словно нити, связывающие меня с реальным миром, уводящие из этого Зазеркалья.
- Алло, Костя, это я, - пробормотал я торопливо, едва услышал звук соединения.
- Нет, это не Костя, - ответил мне знакомый женский голос, но это был голос не Леночки. – Это Василиса, Андрей. Что случилось?
- Извини, Вась, случайно нажал не ту кнопку.
- Андрей, что случилось?! – повысила голос моя ученица и тревога в нем зазвенела тонкой струной. – Я же по голосу слышу, что что-то случилось!
У меня не было сил придумывать какое-нибудь вранье, чтобы отвязаться от Василисы. Мне нужна была помощь и срочно. Выбора не было.
- Вась, я попал в скверную ситуацию… Кажется у меня рука сломана правая. Сможешь забрать меня отсюда?
- Конечно. Диктуй адрес. Я сейчас же приеду.
Она приехала через полчаса, показавшиеся мне вечностью, потому что боль, как хищник после удачной охоты, с наслаждением начала со мной расправляться, терзая острыми зубами покалеченное тело. Дверь подъезда скрипнула и Васька появилась на пороге с фонариком в руке. Предусмотрительная у меня ученица, молодец, сообразила!
- Я здесь, Вась, - произнес я, с трудом поднимаясь на ноги из своего угла.
Она не вскрикнула, не заохала, только карие, почти черные глаза расширились от ужаса, когда луч фонарика осветил мою изувеченную физиономию. Василиса тут же подставила мне свое плечо и помогла добраться до машины, стоящей у подъезда. Сквозь кровавый туман, застилавший мне зрение, я разглядел только, что машинка у Васьки маленькая, чисто женская, и с трудом взгромоздился на заднее сиденье. При моем не маленьком росте и синяках, покрывавших все тело, это было не просто. Василиса села за руль и резко рванула машину с места. Я с тоской бросил взгляд на свою «Вольвочку», мысленно попрощавшись. К утру в этом Зазеркалье ее или уведут, или разберут на запчасти.
- Вась, отвези меня домой, пожалуйста, - попросил я, с трудом шевеля разбитыми губами.
- Сначала в больницу, сэнсэй.
- Не надо в больницу! Давай домой.
- Нет, Андрей, сначала надо сделать снимок рентгеновский. Если рука сломана, без помощи врачей не обойтись, - упрямо твердила Василиса, набирая скорость, - да и сотрясение мозга наверняка есть.
Маленькая машинка Василисы оказалась весьма шустрой и летела по полупустым ночным улицам города с такой скоростью, что проносящиеся мимо дома со светящимися витринами магазинов и фонарями слились в сплошной разноцветный поток. На повороте Васька почти не притормозила, и шины пронзительно взвизгнули.
- Вась, а ты давно за рулем? – поинтересовался я, вдруг осознав, что умирать пока еще не хочу, хоть и кричит от боли каждая клеточка тела.
- Давно, уже целый месяц!
- Ясно. Не припомнишь, с какой скоростью по правилам можно ездить в городе?
- Какие правила, Андрей? Ты весь в крови, а на дорогах почти никаких машин!
- Машин нет, зато все столбы на месте. Вась, сбавь скорость, а то мы во что-нибудь врежемся.
- Не бойся, сэнсэй, у меня все под контролем!
Вот ведь рисковая девчонка, с неодобрением подумал я и пробормотал: «Шумахер в юбке!»
Притормозила моя спасительница возле приемного покоя ближайшей больницы так резко, что я едва не свалился на пол между сиденьями. Если бы сидел впереди, рядом с водителем, точно впечатался бы лбом в ветровое стекло. Ну, Васька, лихачка! Хотя, какая мне теперь разница? Одной травмой больше, одной меньше!
Опираясь на плечо Василисы, я с трудом доковылял до входной двери приемного покоя. А дальше все происходило как бы помимо меня. Васька развила бурную деятельность, подняв всех дежурных медиков на ноги. Мне сделали рентген, компьютерную томографию головы, обработали мои раны и ссадины, наложили пару швов на рассеченную бровь и пообещали сообщить в полицию о происшествии.
- Зачем? – вяло поинтересовался я, чувствуя, как вколотые обезболивающие с успокаивающими начинают действовать, погружая мое сознание в блаженное безразличие. – Все равно никого не найдут. Я же даже лиц не видел. Помню только, что их было трое. Чего полицию от дел отвлекать?
- Так положено. – Ответил доктор, беря в руки свежий рентгеновский снимок, принесенный медсестрой. – Вам повезло, Андрей Сергеевич, перелома нет, даже трещины нет, просто сильный ушиб. Судя по конфигурации синяков, кто-то наступил на вашу кисть ногой в тяжелом ботинке. Наложим фиксирующую повязку и через недельку все пройдет само.
- Вот обрадовали, доктор, - попытался улыбнуться я, но тут же скривился от боли. Нижняя губа распухла и нещадно саднила.
Василиса доставила меня домой уже под утро. Досталось бедной девочке! Попробуйте дотащить от машины до квартиры здорового парня за метр восемьдесят, который еле на ногах держится, к тому же засыпает на ходу! Но моя мужественная ученица справилась. Я действительно пребывал в каком-то сумеречном состоянии, будто наблюдал за происходящим со стороны. Помню, как доковылял до спальни и со стоном свалился на кровать. Потом Васька стаскивала с меня кроссовки и заляпанную кровью одежду. Головная боль сразу утихла, словно испугавшись родной подушки. Синяки и ссадины ныли и болели, но уже как-то отстраненно. А я уже заплетающимся языком с закрытыми глазами пробормотал своей спасительнице:
- Вась, только родителям моим звонить не вздумай.
- Естественно, - ответила Василиса, укрывая меня одеялом, - у них же у одного инсульт, а у другого инфаркт случится, если они увидят твою физиономию! И Косте звонить не стану. У него Леночка на сносях, своих переживаний достаточно. Мы с тобой, сэнсэй, и сами справимся. Подумаешь, несколько царапин! Через неделю заживет, как на собаке. Ты мне только скажи, какого черта тебя понесло ночью в это гиблое место?
Но ответа она не услышала. Я уже крепко спал.
Продолжение: http://www.proza.ru/2019/06/09/1418