Когда-то он любил красавицу.
Асю.
Собственно говоря, не так давно, каких-нибудь десять-одиннадцать лет назад.
А теперь он приходит с традиционной прогулки, кладет сумку на тумбочку в коридоре – сумка безвольно оседает, как бы выдыхая, потом моет руки, и ест приготовленный мамой ужин.
Дурацкая сумка, почти хозяйственная и почти женская. Совершено непонятно почему с ними стали ходить мужики. Из качественного кожзама, с двумя ручками. С какой-то перфорацией. Мама подарила на прошлый день рождение.
Он ходит.
Мама его, тетя Маша, за здоровый образ жизни, поэтому на ужин: две картофелины, кусок рыбы, спаржа или как ее там… Сок… И не тот, что набит сахаром под завязку, из ближайшего магазина, а свежевыжатый. Морковный.
Он ест.
Дорого? Конечно. Но если брать всего помаленьку, по чуть-чуть, то даже их с мамой совместного скромного бюджета хватает. Или почти хватает.
Пенсионеры в этом доки. Профессионалы.
Он, кстати, тоже пенсионер, но ненастоящий, не по возрасту, а по болезни.
Пенсия – так себе, но это его не задевает. Потому что он занят настоящим делом. Исследованием. Он занимается систематизацией и классификацией родовых корней древнерусских слов в сохранившихся памятниках мировой культуры. А это целый мир! Да и еще какой! Дилетанту не понять. Дилетант думает, что он ерундой занимается никому не нужной. А это не так. Систематизация и классификация окружающего мира, а тем более корней слов – его вклад в борьбу со всеобщим хаосом. С энтропией, если хотите. Потому что задаром. То есть бесплатно. Ну, в общем, просто так – никто его не просил.
Тщательность, педантизм – его оружие. Каждый предмет на письменном столе, на своем месте.
Как у Блока.
Мама это понимает. Мама вообще понимает его лучше других. Ася тоже понимала, но не так, не до конца.
Асю он вспоминает. А мама нет.
Вспоминает часто. И в зависимости от времени суток, воспоминания окрашены в разные цвета. Утром – розовые, днем – кофе с молоком, вечером – фиолетовые, ночью – красные.
Мама несколько раз говорила ему, намекала, что была бы не против, если бы он познакомился с хорошей женщиной. Да и он сам не против. У них в подъезде соседка – молодая преподавательница математики, которая ему нравится. Вообще-то она всем нравится. Света. Очень милая. Не похожая на современных девушек, и в тоже время похожая. Одевается, как фотомодель. Телефон – дорогущий. Вроде бы даже машина есть. Он пока не понял. Все никак не удается сосредоточиться.
А насчет познакомиться поближе, он пробовал. Несколько раз. Почти подходил и почти начинал разговор. Ловкий. Интеллектуальный. Искристый. Как полагается с такой барышней. Один раз прямо в подъезде, Света выходила, а он входил. А другой – на улице, случайно встретились. И оба раза, что-то помешало. Он примерно догадывался что, но не хотел признаваться даже себе.
Мама, говорит он тете Маше, я пошел работать. И действительно идет. Садится за стол, включает купленный матерью ноутбук и погружается в чудесный мир.
Где-то шумит вода – мать затеяла стирку. Где-то бурлит людское варево. Ему все равно – он занят делом. И только иногда, глубоко, мелькнет тень сомнения. Мелькнет и исчезнет. Это единственное, что портит безмятежность происходящего.
А тете Маше нормально – она в своем праве – сыночек накормлен, обстиран и при деле, а то, что жены нет, так это дело наживное, чай, еще не старый. А не найдет, так и не надо. Сами как-нибудь проживут.
Да и не «как-нибудь», а хорошо.
Дружно.
А то, что их в доме, пятиэтажке, не любят – пусть. Когда-нибудь они переедут в другой дом – новый и просторный, где никто не будет знать, что ее сынок зарубил свою жену. Тем более, он свое уже отсидел, в том смысле, что отлежал.
Почти десять лет.
По городским и областным дурдомам.