Это было в Испании. Точнее там началось.
Волна ново-русского туризма захлестнула весь мир. Русские заполнили собою курорты всех стран мира, от самых дорогих и фешенебельных отелей, до скромных бунгало, принеся с собой в другие культуры много до поры до времени не знакомых черт своего характера. Мы стали познавать мир, а мир, в свою очередь, удивлённо пялиться на нас. Но справедливости ради надо отметить, что, как и во всём – мы остаёмся незнакомцами. Мы не знаем друг друга. И в своей стране, и тем более за её границами. Относясь друг к другу поверхностно – остаёмся чужими.
Лёжа на пляже в Испанском городке Лоретт де Мар, расположенном на северном побережье Коста Браво (суровый берег), ощущая физическое и психологическое неудобство, от тесноты, можно сказать, что люди лежали буквально, как сардины в банке - я выбирала себе глазами возможную тропинку к морю. Приходилось учитывать, сколько поворотов надо было сделать, чтобы не пройти мимо толстой француженки, не эстетично развалившейся на шезлонге, распустив свои груди чуть ли не до песка, или не мимо целующейся парочки испанцев (просто, чтобы не помешать процессу). Не пройти мимо толстопузого немца, демонстративно пренебрежительно пившего пиво, в то время как его старательная жена, заботливо размазывала по его спине масло для загара, а он взирал на фигуры молодых полуобнажённых женщин, валяющихся буквально у него в ногах.
Да… к морю надо было как-то пробраться и попробовать поплавать, и ощутить его среди такого же столпотворения в прибрежных водах…
Море… Средиземное.
Море, посреди Обитаемой Земли, посреди Ойкумены, так и названо - Средиземное. По Тебе плавали древние египтяне, этруски, греки, римляне, финикийцы…
С самолёта, и я была очень удивлена этим, когда в первый раз летела в Египет над Средиземным морем – водная гладь была похожа на кожу человека. Крупные клеточки, образованные волнами – дышали, и было ощущение ладони или груди.
Возникший образ был так удивителен, что появилась мечта-желание, когда-нибудь прикоснуться к этим священным водам всею собой, и кожей, и чувствами, и воспоминаниями…
Колыбелью многих цивилизаций были Твои воды. В Тебе ищут следы загадочной Атлантиды. В Твоих водах сокрыто столько тайн! Тайны затонувших островов, на одном из которых, у побережья Египта был прекрасный дворец Клеопатры, в котором она соблазняла ради благополучия своего народа, или от величия чувств - римских военачальников Цезаря и Марка Антония. А потом, ради сохранения чести, окончила жизнь при помощи укуса змеи, что стало последним днём независимости Великого Египта.
Тайны затонувших кораблей, гружённых обычными и необычными грузами. Ты иногда раскрываешь свои загадки, вынося на берег неведомые ракушки, монеты, послания, обломки кораблей и красивые камни…
Ты лелеяло своими водами волшебный остров Крит, с его загадочными Дворцами и Лабиринтами, а еще раньше вынянчило культуру, где женщины носили одежду, не закрывающую их упругие груди. Наверное, от этого так возбудился вулкан и уничтожил цивилизацию, где женщины были прекрасны, свободны и недосягаемы для него.
А что Ты сотворило на острове Кипр? Об этом знает любой человек – там из своей пены и света звёзд, Ты явило миру Богиню Любви Афродиту. Мало кто понимает, что Она никуда не исчезла…Что с нею можно встретиться…
Твои воды касались тел Великих и Необычных Безвестных. Они ласкали Клеопатру и Таис Афинскую, Фриду и Сапфо. Они закаляли Александра Македонского и Цезаря… они приняли в себя Икара.
Сейчас, проплыв несколько метров от берега можно видеть следы современной цивилизации: пластиковые бутылки, туалетную бумагу, полиэтиленовые пакеты, фантики от жвачки.
Милое Море, Ты, как и прежде касаешься тел людей, но кто из них, как прежние заклеймённые язычники приближается к Тебе, и входит в Тебя с приветствием или молитвой? Кто впускает Тебя в себя и способен чувствовать Твою суть?
Так получилось… Я была уже на многих морях: Японском, Чёрном, Азовском, Балтийском, Красном, Белом. Но только здесь, в Испании, среди засыпанного эго-телами пляжа - я физически почувствовала, как вхожу в воду; экстатически растворяюсь в Тебе, не теряя ни искры осознания происходящего. И плыву от берега… в даль… не оборачиваясь назад… не имея никаких чувств, кроме блаженства движения в Тебе, и душевной лёгкости от свободы выбора этого пути, от Мистерии Путешествия в Даль...
Мои 7 морей соединились в одном, в котором так много началось и п р о д о л ж а е т н а ч и н а т ь с я, если этому раскрыть себя и отпустить на милость волн.
Японское.
Мою любовь к Морю можно связать с тем, что я родилась на Море. Но на самом деле этого совершенно не достаточно. Место не всегда определяет состояние.
Я родилась на Японском Море, во Владивостоке, в заливе Петра Великого. От мужчины, волею судьбы занесённого туда из Подмосковья, ставшего Подводником, имевшего настоящие мечты, огромную тягу к знанию и очень добрый характер. И от женщины, имевшей хорошие крестьянские корни, трудную с рождения жизнь, большие иллюзии, боящуюся правды, и постоянно чем-нибудь недовольную, но при этом идеально созданную, чтобы растить малышей)) Познакомились они в Новосибирске.
Мой первый вдох впитал в себя частичку Океана – Тихого, Великого, Могучего и самого большого на земле. Японское Море это Его ладони, странно касающиеся материка, непостижимо насылающего ураганы, богатые урожаи рыбы и чувство присутствия Щедрого и Грозного, Стихийного и Величественного.
Когда я была совсем маленькой, мы уехали в Подмосковье, где, как известно Моря нет. Зато был лес и я всегда говорила, что выросла на берегу леса.
Если исследовать человеческую жизнь, то начало её ассоциируется с детством. Мне нравится фраза – Родина поэта его Детство. Это действительно так.
Почему мы практически не помним своего детства? Отдельные события, вспышки, штрихи, какое-то общее состояние, некоторые мечты…
Юность и молодость запоминаются гораздо лучше и на это есть много объяснений. В детстве вся жизнь воспринимается « Здесь и Сейчас», как одно действо. Дети не очень хорошо понимают наше, взрослое восприятие времени, и такие понятия как прошлое и будущее их не волнуют. Именно поэтому, если детям не интересно, то им очень трудно объяснить на уровне их восприятия, что кушать необходимо п о т о м у, что п о т о м надо быть здоровым и сильным, что учиться нужно, чтобы п о т о м поступить в институт или иметь хорошую работу. Когда это – п о т о м? Они живут в Вечности и реагируют только на подлинность: вкусно – не вкусно, интересно – не интересно. Но это совсем маленькие дети. Когда же они подрастают, мы все вместе, все сообща, берёмся за их «перековку» и уже не выпускаем из своих цепких лап. Если у них, в конце концов, набирается в этой борьбе сила, чтобы самостоятельно вырваться и стать индивидуальным творцом своей жизни, работающим только в сотворчестве с Основными Творцами. Такое бывает. Как хочется нам приспособить их к нашему миру, научить «выживать» вместо того, чтобы иметь Мужество измениться самим, приспосабливаясь к миру детства, где ведь почти все счастливы, почти все… Всё это очень похоже на мировую «дедовщину». Сначала мучают одних, потом «мученные» начинают уродовать следующих. И всё это называется историей человечества. Когда же начнётся настоящая история подлинной Жизни?
Моё детство принесло мне лишь одну встречу с морем, лишь одну, через 10 лет после расставания с ним. В эту встречу я выучилась плавать, как говорил мой отец-подводник «по-морскому» или для других понятнее «брасом». Этот стиль не столь быстрый, но очень экономный. Наладив взаимочувствование и взаимопонимание с водой можно плыть сколько угодно долго. Но рождение у ладоней Тихого и Великого не прошло, видимо, бесследно и в молодости, после 20 лет, я почти каждый год бывала на море. Иногда, я приезжала в полюбившиеся места, иногда, в совершенно неожиданные, занесённая туда волею странного случая. Неизменно было только одно – моя сумасшедшая, преданная, таинственная любовь к Морю, до обожествления, до персонификации, до его удивительной способности предсказывать мою судьбу и её творить.
Средиземное.
Я плыву, медленно удаляясь от берега. От берега вообще очень легко отплывать. Сама вода несёт в даль. И такое чувство лёгкости при этом! Видишь впереди себя сливающееся с Морем Небо, и кажется, что можно доплыть до места их встречи, и так же взмахивая руками подняться ввысь.
Отплывая от берегов Испании, если взять левее, то можно было бы доплыть до Италии, далее в Грецию. Но, звала Африка, звал Египет. Хотелось очень заплыть на Крит, ведь я там ещё не была. Можно воображением нарисовать любую картину и устремиться к ней, но душа томилась о том, что уже знакомо, уже прочувствовано, к тем образам, которые уже свершились и живут во мне. Хотелось ожидаемых чудес, таких, что тебя не разрушат, а лишь наполнят. Тех, что уронили в тебя свои зёрна, и время наступает цвести…
Голубое небо, раскрашенное перистыми облаками, наполняло лёгкие каким-то необыкновенным воздухом. Было ощущение лёгкости необычайной. Я не просто плыла, а буквально скользила по поверхности моря. Волны были не большими. Они, поднимали меня на свои гребни - я делала вдох, потом опускали – я делала выдох. Вспомнились стихи:
И когда ушла печаль
Появилась в сердце даль…
Над безбрежным океаном
Бело-голубым туманом
Унеслась печаль…
То ли лодка, то ли парус
Я самой себе казалась –
Флагом корабля.
Ветер нежил паруса
Я плыла, плыла, плыла
С лаской волн соприкасаясь.
Полон Ветра и Миров Океан безбрежный
Сколько видишь парусов –
Столько есть Надежды…
Прохлада – и в тоже время тепло. Стихия – и в тоже время сознание. Два атома водорода и один кислород. Как вышел этот союз? Все звёзды сделаны из водорода и гелия. Все звёзды…Можно закрыть глаза и представить себя плывущей в лоне звезды…
А где ж я сейчас? Я плыву внутри звезды, я в её сути. Как же хорошо, как чудесно, что можно мечтать. Как наполняет жизнь эта возможность! Красота внутренних ощущений преображает восприятие не только внешнего, но и чувство самой себя. Да, я знаю, что я в воде – но и чувствую крылья. Я похожа на птицу глубин. На морского ската. Я похожа на всё, что мне нравится. На всё, чем хотела бы я стать. На птицу… на ветер… на чувство… на нежность… на удачу… на силу… на мощь… радости… понимания.
Как плыть хорошо! Ничего не делаешь, только машешь крыльями. Каждая капля воды изучает тебя по-доброму, даже нежа при этом. Каждая капля воды, вобрала в себя принесённые из далёких миров метеоритами сокровища дальних миров. Они растворились в поглотившей их воде. Каждая капля передаёт привет Вечности мне, именно мне в это Сейчас, потому что я хочу это слышать! Атомы золота и серебра, жемчужная пыль. Всем ловцам не переловить сокровища Океана! Море всегда будет более богато, просто по сути своей. Пузырьки воздуха, лёгкий массаж. Может, я давно утонула? Может нужно открыть глаза. Потом, потом, когда-нибудь. Не сейчас, ещё чуть-чуть. Я послушаю шелест волн, всплески брызг под моими руками.
Я послушаю ветер, послушаю жизнь. Это правда, что женщина любит ушами. Я люблю тебя море, люблю! Я люблю тебя тихим, нежным, почти как забывшем о своём могуществе. Прошу тебя не нужно бурь, не нужно штормов. Там, откуда плыву я они чаще, чем можно от них отдохнуть. Пожалей меня… Подлечи меня… Поласкай меня негой нездешней. Будь мне матерью, будь мне отцом, будь родным… Будь дружественным… Я умоляю.
Я не встретила ни одного корабля, ни одной яхты и даже ни одной акулы. Погода была чудесная. Ясная. Несколько раз полотно неба делили между собой то ярчайшие звёзды, то перистые облака. Играя, наслаждаясь, я переплыла целое море, и уже увиделись берега. И я знала, что это не остров. Уж слишком основательной, прочной, чувствовалась эта твердь. Да, это, конечно же, Африка - древнейшая из земель. И впереди – таинственная жемчужина этого материка.
Эта жемчужина известна всем из школьного курса истории. Но у большинства, после ознакомления с ней из учебника, в памяти остаётся лишь её название, да всякие глупости. Тысячи лет существования, тысячи…
Мы, фактически, не только не ведаем истории своего рода, да свою жизнь помним лишь фрагментарно. Наша историческая наука так молода! Археологическим изысканиям две сотни лет. В них мы находим лишь то, что не очень старались спрятать. То, что действительно прятали – разве когда-то найдем? А как быть с устными тайнами? Тайна на Тайне – эта земля. Неизведанная. Не понятая. Лучезарная. Переполненная Светом. Сиянием.
Но тайна началась много раньше этого образа. Когда же?
Тайною мир держится… Да… Да… Да.
Говорят, что последняя ночь Атлантиды была ужасна. Время было известно. И действия были определены. Но ведь это всегда так – знания не дают глубины восприятия. Сами по себе они не более, чем книги на библиотечной полке. Только переживание, в которое включены и чувства и осознание дают полноту.
Мы знаем, как проходят роды, но разве возможно хоть как-то сравнить знание с самим действием? А что говорить о любви!
Тысячи тысяч слов – лишь шелест листьев…
Когда с неба начали падать камни, и задрожала Земля, те, кто были заранее оповещены - уже находились далеко от островов. Оставшимся не могли помочь никакие машины и магия, потому что есть вещи сильнее этого. Абсолютная сила не пользуется магией и машинами. Как это банально не звучит, но есть Генеральные Линии Эволюции, нарушение которых, приводит к определённым последствиям. Всё, что в определённый период не соответствует Матрице – превращается в новый строительный материал. Эмоции могут превратить этот процесс во что угодно, в страшный суд или ещё во что-нибудь. Но суть проста: или ты учишься слышать и видеть задачи Эволюции, работать и жить в со-творчестве с этим, или – или никогда не познаешь всю глубину и совершенство Подлинной Любви. Вот так.
Один за другим погружались под воду, осыпаемые с неба метеоритным дождём, острова. Агрессивно негодуя против происходящего, гибли и маги и конструкторы и беспечные, а в даль, в заданном направлении, уже преодолев морские просторы, стремительно передвигались те, которым было доверено сохранение и распространение среди новых земель и людей огня подлинного. Этой первой Землёй, на которую был принесён Огонь Подлинного, был Египет – Священная Земля Сокровенных Мистерий.
Многие стремились раскрыть тайны, наполнявшие эту землю. Много званных, да мало избранных…
Уже после того, как я окончила обучение на своём историческом факультете, познакомилась более подробно с жизнью одного уникального человека. Это русский мечтатель, Владимир Голенищев, отдавший большую часть своей жизни и все материальные средства изучению Египта и бесплатно проработавший 30 лет в Эрмитаже. Он организовывал экспедиции в Египет на свои средства. Сформировал и наполнил египетскую коллекцию музея Пушкина. Владимир Голенищев принёс мировую славу Российской науке. Расшифровал египетскую письменность. Был многократно предан своей Родиной, за свой труд на её благо. И, умер, как полагается в нашем «благодарном» и равнодушном мире на чужбине, в нищете. Знаменитый папирус «Сказка о потерпевшем кораблекрушение» расшифрованный им, присутствует во всей значительной литературе о Египте.
Как чудесно, когда жизнь человека имеет явный смысл, определённую миссию, значение. Когда есть в ней то, за что можно тебя помянуть добрым словом. Вспомнить. Помнить. Не предавать забвению. Можно любить…
Однако сейчас, альтернативные историки раскрывают нам тайны любимого города в таком ключе, что сначала это кажется нелепой фантазией, а потом, прислушавшись - соглашаешься, что это очень похоже на правду. То, что Петербург очень древний город, что во времена Петра первого его не строили, а откапывали. Название Северная Пальмира не случайное, так как несколько великих городов стоят на одной долготе. Кто-то утверждает, что этот город - древняя Александрия, и вообще, пра-столица древнего мира.
Лёгкое облачко коснулось воды прямо передо мною. Оно немного скользило, касаясь верхушек маленьких волн. А потом, нырнув за одну волну – исчезло. Цвет его, сиренево-розовый, растворившись, немного подкрасил воду моря. Проплывая по этому месту, я заметила, что вода здесь стала теплее. Она и так была тёплой. Моё плавание было истинным наслаждением! Но в этом месте, где вода стала теплее – было что-то ещё… Какая-то нежность… какой-то восторг…
Неожиданно, прямо из-за моей спины вынырнул дельфин. Дельфины, посланцы Богов, несут весть вдохновения! Эта удивительно радушная мордочка со смеющимися глазами закивала мне. Я, улыбаясь в ответ, заметила во рту его рыбку, которую он держал за хвост. Предлагать её он начал игриво, всё ближе и ближе подплывая ко мне. Потом почти сунул её мне в лицо. Я смеялась и разговаривала с ним. «Да кушай ты сам, дружочек, свою рыбку. Я рыбку сырую не умею есть, пока ещё не научилась. Да и не голодная я вовсе. Ну, лучше брось её что ли. Давай-ка играть». Впереди появилось ещё одно сиренево-розовое облачко. Взявшись за плавник дельфина, мы вместе поплыли навстречу…
Я стояла перед зданием Египетского Национального Музея Древностей и любовалась лотосами в маленьком бассейне, неподалёку от главного входа. Раньше, когда приходилось рассматривать различные иллюстрации с изображением лотосов, я всё-таки воспринимала их как некую стилизацию. Ведь привычные лотосы – с округлыми лепестками и в розовых тонах. А египетские лотосы изображались с остроконечными лепестками, да ещё и с присутствием синих или голубых тонов. И было удивительно видеть, что так оно и есть на самом деле!
Маленькая лужайка, среди небольшого бассейна, соответствующих своим изображениям на рисунках цветов была так нежна. Священное растение древних египтян вызывало трепет и благоговение. К тому же они действительно были прекрасны!
И вдруг – один лотос закачался в разные стороны, будто приветствуя меня. Я удивилась, но рядом закачался другой. И всякий раз, как я улыбалась, они по одиночке качались в ответ. Это было Чудо, и поскольку рядом никого не было – это стало моей маленькой тайной.
Была Встреча со Сфинксом - этой загадочной женщиной. Был бег по Пирамиде Хеопса, во Тьме - к Свету. Было звёздное небо, которое не с чем сравнить, и рассвет над еле заметными очертаниями растворённых в сиреневой дымке невысоких египетских гор. Сколько раз я замечала ступеньки на их склонах.
Кто видел Пирамиды из окна иллюминатора, летящего над пустыней самолёта? Маленькие, словно игрушечные пирамидки, разбросанные на золотом песке. Первое Чудо Света, над которым не властно время, которое само им владеет. (Однажды, в какой-то маленький эпизод существования их мира, кто-то пытался построить нечто, превышающее их величие - это был лишь эпизод в «их книге Вечности», сейчас же пирамида та самая, что была прежде всех, и возможно после всех и останется - снова стала всех выше). Правда и они не остались без изменения, точнее без следов варварства. Ведь люди гораздо больше разрушают, чем созидают. Её создатели покрыли все грани пластинами бело-розового мрамора, которые были искусно отполированы!!! Если бы я летела на самолёте в те времена, то на песке видела сверкающий бриллиант самых фантастических размеров!!! А каково было бы увидеть в этих гранях восход солнца … или его закат? Наверное – это было самым грандиозным, мистическим, таинственным местом на земле, каким и остаётся сейчас по степени своей неизведанности… Жан Мишель Жар, наверное, сделал бы это место своей постоянной рабочей площадкой.
Тогда, когда я прикоснулась ко всему этому в первый раз, домой, в Россию, мы улетали поздно вечером, и моё везение и здесь было восхитительным. Почти все 4 часа полёта в мой иллюминатор светила Венера-Исида. Высота полёта около 10 000 метров – это выше самой высокой горы на нашей планете, выше Джомолунгмы. Я не могла оторвать от неё свой взгляд и своё сердце. Эта планета, увиденная выше той земной грязи, которая отравляет нижние слои атмосферы – была Прекрасна. Меня грела мысль, что такой её видели лишь подлинные йоги, взлетающие в такие высоты в своих очищенных телах, или маги, владеющие искусством изменения своей точки сборки, способные летать между мирами. Она была нежна, лучезарна и могущественна, как и полагается Богине…
Красное.
Сейчас вспомнилось, что тогда же, в первую поездку я чуть не утонула в Красном Море. Одно из излюбленных развлечений туристов на берегу Красного моря – плавание на коралловые острова. На небольшой яхте отплываешь далеко от берега, приплываешь на небольшой коралловый остров, переодеваешься в майку, (чтобы не обгорела в воде кожа), надеваешь маску и ласты – и гоняешься как сумасшедший за стаями удивлённых рыб! Находишь на дне моря ракушки – иногда даже очень большие! Потом снова плывешь на кораблике по морю, где-то на полпути до материка – остановка. Обед из свежевыловленной и прямо на яхте зажаренной рыбы и плавание посреди моря. Плавание без всяких страховок. Сколько там глубины? Все говорят лишь примерно, в футах, нет никакого желания переводить это в метры. Глубоко – так глубоко.
В тот раз я явно не была готова к той свободе, в которую погружаешься, забывая, что свобода не только твоя, но и стихии тоже. И, вообще, Бердяев бесспорно прав, что свобода есть ответственность. Ответственность перед Жизнью, перед Разумом, перед Любовью. Несколько смельчаков, надев ласты и маски, плавали рядом с бортом. Прозрачность воды фантастическая! Действительно было невозможно определить, сколько метров глубины, но дно было как на ладони! По нему ползали морские ежи, плавало огромное количество рыб. В ластах было очень легко удержаться на воде, тем более, что в Красном море самая солёная вода, её индекс достигает 40%. Солонее только в «Мёртвом». Не смотря на явно сильные волны, которые раскачивали нашу яхту – я решила поплавать безо всего, без маски, без ласт. Я была любительница естественного и явно недооценивала силу разума. Словом смелая, но очевидно глупая женщина.
Несколько человек смотрели, как я спускаюсь по лестнице и касаюсь воды. Сначала я плавала рядом с бортом, но сильная волна постоянно сносила яхту от меня и вот уже, фактически, я просто плыла за нею. Конечно, ощущения были удивительные – прозрачность воды, её сила, мощь, раньше я никогда не плавала в открытом море. Это ощущение очень сильно отличается от того, когда ты плаваешь около берега. Здесь ты настолько во власти стихии! И ты это чувствуешь. Тогда море решило мне просто показать, что моя самоуверенность и самонадеянность не должны затмевать разум, не должны. Сила внутреннего движения волн была очень большой, и я почувствовала себя буквально щепкой. Вначале свободное плавание свелось к тому, что я уже не просто плавала, наслаждаясь свободой, а плыла за постоянно уносимым от меня кораблём, чтобы чувствовать себя более спокойно. Но корабль уносило очень быстро, а я к тому времени уже немного устала. Люди на яхте, как потом они мне рассказывали, заметили в моих глазах (на улыбающемся лице) явные искры страха, когда мои попытки приблизиться к яхте становились всё не удачнее.
И тут ещё кто-то, довольно большой сильно ударился в мою ногу. Усилившееся движение волн постепенно растворило прозрачность воды. Уже не так хорошо виделось то, что было на дне. Песок поднимался к поверхности. Море волновалось всё сильнее. Внутри меня началась настоящая паника. Плавать посреди моря, в котором водятся все виды акул! Вот будет зрелище типа «Челюстей», когда на глазах моего беззаботного сына, пьющего несчётную бутылку «пепси» или «колы», мамочку слопает какая-нибудь представительница этих сорока видов! Я испугалась не на шутку.
На самом краю яхты сидел араб, видимо член экипажа. Он наблюдал за развитием событий, готовый нырнуть на моё спасение в любое мгновение. Но я, привыкшая никогда не показывать вида, что мне трудно или плохо, улыбалась во весь рот и отчаянно плыла вслед за яхтой. До неё оставалось несколько метров, всего каких-нибудь 5 или 6. Вот уже, может быть, 4, но море измотало меня, и я решила сдаться. Я подняла руку, и умоляюще глядя на араба, сделала движение ладонью, показывая большим пальцем вниз. На моём языке это означало – если ты сейчас мне не поможешь, то я быстро пойду ко дну. Он мгновенно, в том, в чём был, прыгнул в воду, сделав буквально несколько взмахов руками, одолел разделявшее нас расстояние, и, обняв меня другой рукой, поплыл к яхте. Это ему удалось тоже очень быстро, наверное, в несколько секунд. Вытащив меня на лестницу, он помог мне забраться. Сам он был огромным и спортивным. До сих пор я помню темно-коричневый взгляд его глаз. Ощущение собственной силы и достоинства. Я скромно благодарила его. У меня не много было сил.
Откуда появился мой муж - я уже не помню, толи он где-то плавал с ластами и маской и ничего не видел, то ли сидел внутри яхты – но он очень удивился, когда наши приятели начали рассказывать ему историю моего спасения. Помню, он достал кошелёк, дал моему спасителю банкноту. И всё никак не мог поверить тому, что ему говорили. Вот я - сижу на скамеечке, тихо кутаюсь в полотенце и чувствую блаженство, очередной раз чувствую блаженство оттого, что живу.
Мне было так приятно чувствовать себя спасённой. Это невозможно передать, можно только испытать. В древности вообще существовало такое правило – Спасителя полагалось любить. Я была искренне благодарна тогда этому арабу. Моя любовь к Спасателям, наверное, никогда не кончится. Она только крепнет с каждым годом. Вот уже, отмечаю я сама себе, ничто меня так не трогает, ни интеллект, ни творческие способности, ни деньги, а только способность человека Спасать. Спасать физически, спасать духовно. Спасать. Приходя на помощь обречённому, отчаявшемуся, потерявшему веру, но жаждущему жизни. Время у нас такое. Принцип спасения доминирует на данном этапе Эволюции, но слышат его единицы. Это касается и самих себя, ведь «Спасёшься сам – вокруг тебя спасутся тысячи». И внутри Спасателя, конечно, не живут тщеславие, гордыня, мессианство, это не его качества. Настоящие герои не задумываются о «героизме». Просто это стиль их жизни и её глубокое понимание, и к ней уважение, и ещё Любовь, которая проявляется изнутри наружу, просто потому, что её слишком много внутри.
Я сидела, куталась в огромное полотенце и мысленно вспоминала текст папируса, расшифрованного Владимиром Голенищевым.
«Сказка о потерпевшем кораблекрушение»
Был я отнесён к острову волной моря.
Три дня провёл я в одиночестве,
Только сердце моё было в качестве сотоварища моего.
Развёл я костёр,
Принёс огненную жертву Богам.
Вдруг, услышал я раскаты грома.
Ломались деревья, земля дрожала.
Открыл я лицо –
Змей это…
Вот Он шёл, в Нём 30 локтей в длину.
Тело покрыто золотом.
Брови из лазурита настоящего.
Извивался Он, двигаясь вперёд.
«Кто принёс тебя на остров этот?
Кто принёс?
Если помедлишь с ответом –
Будешь пеплом, исчезнешь ты».
«Буря вышла, когда были мы в море.
И вот, я перед Тобой».
И сказал Змей:
«Не бойся.
Бог дал тебе жизнь
И привёл на остров человеческих душ.
Не существует того,
Чего бы не было, внутри этого острова.
Проведёшь ты 4 месяца здесь.
И придёт корабль от родных берегов.
Если силён ты и крепко сердце твоё –
Наполнишь ты объятиями детей своих.
Поцелуешь ты жену свою.
Увидишь ты дом свой.
Прекраснее это более всего на свете»!
И сказал Змей мореплавателю:
«Если силён ты душой,
И крепко сердце твоё –
Достигнешь ты родных берегов.
Будешь ты среди соотечественников.
Да будешь ты!
И сказал мореплаватель Змею:;
«Я поведаю всем о могуществе Твоём.
Я буду поклоняться Тебе
Перед Высшим Советом Земли всей».
Засмеялся Змей:
«Не много у тебя Мирры,
А то, что есть – ладан.
Никогда более не увидишь ты остров этот.
Ибо как уплывёшь ты –
Станет он волной».
Яхта плыла к берегу. Она ткнулась носом в крошечный пирс. Вздохнула. На сегодня работа окончена. Я коснулась босыми ногами горячего дерева, потом жара песка… потом грусти души.
Встречи, которые ткут ткань жизни, которые изменяют всё, которые и Путь, и Истина, и Жизнь…
Встреча моя впереди – я верю. Та, что преображение. Та, что посвящение. Та, что подлинная любовь. «Если силён ты душой, и крепко сердце твоё – достигнешь ты родных берегов… Да будешь ты!»
И ещё одно приключение. Это подходит под определение женской трусости. Может быть, конкретно только моей трусости. Хотя я очень самоуверенна насчёт своей смелости.
В ту же самую поездку, на том же самом удивительном Красном море был ещё такой интересный эпизод. Жили мы в небольшом отеле. Непременным условием моего отдыха – является минимальное количество людей. (Вот почему я так страдала в Испании). Плетёные шатры на берегу вместо глупых, кукольно смотрящихся шезлонгов. Бродящие по территории отеля египетские цапли. Крики множества певчих птиц. Цветущие кустарники. Вечно дрейфующий по берегу с верблюдом араб. Очень тихо. Утром встаёшь, идёшь на пляж, несмелые лучи солнца сами купаются в струях фонтана. Цапли кивают: молодец, хватит спать, купаться, купаться. Даже не смотрит в твою строну верблюд – знает, он очень мудрый, что на нём сейчас никто не поедет, надо купаться. Лежит себе на песке, что-то жуёт. Подходишь к морю – и никого, кроме него и тебя. Это счастье. Тихое счастье человека, живущего в городе городов.
С отдыхающими я встречалась лишь в ресторане, удивительно, но их было не мало. Хотя отель был маленьким, все столики были заняты. Но в остальное время я встречалась лишь с единицами. Отель стоял последним на побережье. На пустыре, по правую сторону начиналось робкое строительство другого. Обычно территории отелей довольно хорошо охраняются. Постороннему пройти трудно, тем более из местного населения. Здесь, береговая линия в правой стороне была ничем не ограничена, и бесконечно можно было бродить вдоль берега, чем я с удовольствием и занималась. Во время дневного отлива, когда пространство довольно большой бухточки обнажалось, мы бродили по оголившемуся морскому дну. Мы – это я и ещё две супружеские пары, которые были нашими друзьями и приехали вместе с нами. (Все остальные, по-прежнему, где-то пропадали).
Жаркое солнце полудня нагрело воду до температуры подогретого молока, которое горячее, но его можно пить не обжигаясь. Заботливо, море отступило, и, что бы морские жители совсем не остались без среды существования, оно покрывало дно небольшим слоем воды, предохраняющим от пересыхания. Иначе жаркий воздух быстро высушил бы всё живое. Вода покрывала ноги сантиметров на десять выше щиколотки. Ходить было непередаваемо приятно. Нежный, ласковый песок дна, горячая, не обжигающая вода подогревала тело. Дул прохладный ветер, но разница температур уравновешивалась. Надо сказать, что это было в конце апреля, когда даже в северной Африке нет сумасшедшей для северян жары.
Мы бродили по морю, уходя на десятки метров в его обычную глубину. Отлив на Красном море не такой, как на Белом, где линия горизонта утопает в исчезнувшем море. Но простора было достаточно, что бы далеко отойти от берега и разделить бухточку на невидимые территории. Мои друзья бродили парами довольно далеко друг от друга. Мы собирали ракушки. Вся прелесть была в том, что отель был маленький, стоял далеко от жилых кварталов, и местных жителей к тому же не пускали на территорию. Так зачем же нам было покупать ракушки в сувенирных лавочках, когда вместо дневного отдыха можно было побродить по берегу и набрать их сколько угодно! Это занятие моим друзьям напоминало сборы грибов. Они ведь и сами жили в сельской местности. Это очень затягивало.
Ракушки были погружены в песок и лишь небольшой частью выступали из него. Некоторые блестели перламутром в лучах солнца. Некоторые просто чувствовались ногами, когда на них наступали по ходу движения. Бредёшь, над головой сияющее синевой небо, вдали сине-зелёная лента моря, по другую сторону – бесконечно желтый песок. Отель не видно за прибрежными пальмами. Смотришь на дно, видишь краешек ракушки, нагибаешься, вытаскиваешь из песка, прополаскиваешь в воде – любуешься. Если очень нравится, то кладёшь в пакетик, привязанный платком к талии. Если не очень нравится – бросаешь на дно. Время исчезает так же, как тает в песке вода. Занятие увлекает, поглощает, очаровывает.
Совершенно неожиданно, ниоткуда, рядом со мною появился абориген, больше никак не скажешь. Я удивилась, конечно, но не так, что бы это было заметно. Вид у него был смешной немного. Ростом не выше меня, он был самым настоящим аборигеном. Во всяком случае, на араба или на бедуина он ничем похож не был. Старикашка, поджарое, без капли лишнего жира тело, которое, кстати, было мускулистым, натренированным, гибким, крепким и лишь морщинистое лицо выдавало возраст. Какая-то несуразность – тело крепкое, а лицо старое. Торчащие в разные стороны седые волосы, и, по-моему, всё же тёмно-коричневые глаза, хотя я и не помню, что бы заглядывала в них, может, они были другие, голубые. Возникнув ниоткуда, он стал ходить рядом со мной, собирал ракушки, я отметила лишь факт его появления, но всё также была растворена в процессе, и ничто меня не отвлекало. Постепенно наши орбиты движения стали сближаться. Он проходил совсем рядом от меня, причем его мешок был уже гораздо тяжелее моего, хотя он появился много позже меня с пустым. Совсем незаметно он приблизился ко мне, улыбнулся, я улыбнулась в ответ. Он протянул мне действительно очень красивую маленькую ракушку. Очень красивую! Я взяла, по-английски сказала спасибо, потом улыбнулась, и добавила спасибо по-египетски.
Как-то естественно мы стали ходить вместе. Я уже не нагибалась к песку, это делал он. Мы шли рядом, и как только в песке виднелось что-то, он наклонялся, доставал из песка ракушку, промывал её в воде и с улыбкой давал мне. Я с улыбкой брала, рассматривала, убирала в пакет или бросала в песок. Волны дружелюбного отношения друг к другу постепенно наполняли наши внутренние ёмкости. Я совсем не смотрела на него. Только чувствовала. Видела лишь очередную ракушку на ладони происходящего. Общий фон тепла, красоты совершенно изменил мои ощущения, восприятие. Очевидно, совершенно очевидно – я растворялась в чём-то похожем на парное молоко, на ласку, на нежность… Что-то коснулось моей руки, легко, как пролетевший порыв ветра. Коснулось ноги, как тёплая струя подогретой воды. Голова почти отключилась. Всё сознание и восприятие собрались где-то в теле, от груди до живота. Там словно таял на солнышке шоколад, превращаясь во что-то, что можно размазать по телу, опустить в него пальцы – и облизывать языком. Пальцы с шоколадом - касаются кончика языка…скользят к его основанию… путешествуют по внутренней поверхности щёк. В сердце, и в самой середине груди удивительная нежность, и растворившееся в сине-желтом и бирюзово-розовом - Доверие. Живот переполнился ощущением полноты и растворённости одновременно. Ноги не чувствовали песка – только негу воды. Негу воды.
Может быть, я уже не касалась дна? Может быть, я давно ходила по поверхности воды. Кто, даже «видя» увидит? Чувство невесомости, блаженства, и в тоже время чарующей легкости и ясности происходящей реальности, именно реальности, всё это полностью поглотило меня. И я сдалась. Я растворилась. Сплетались струи, выходящие из наших глубин. Ощущения тела – только тепло полноты. Внутренние ощущения – взаимопроникновение, игра неведомых пространств, доверие, поглощённость, совместное плавание в стихии уюта. Да, было удивительно уютно! Так, как очень давно не было. И мне хотелось потеряться среди этого, остаться здесь навсегда и наслаждаться, наслаждаться…
Откуда-то, издали самой себя тупым стуком, повторяющимся, и настойчивым двигалась мысль: «Очнись»… «Вспомни себя»… «Соберись». «Ты в его власти» - было слышно уже более отчётливо.
«Всё это очень похоже на астральный секс». «Готова ли ты на такое, ведь это абориген». Мысли звучали ближе к голове, ярче, яснее. Хлопок. Резкое движение моих рук против предлагаемой очередной ракушки. Резкие взгляды испуганных глаз. О, я действительно перепугалась. Просто рухнула в бассейн страха, в холодный бассейн страха из Океана блаженного парного молока уюта. Я закричала. Позвала Валерку, бродившего вдалеке со своей женой. Он быстро примчался, стал прогонять моего спутника, но тот был твёрд в своей уверенности, что я принадлежу ему. Какое первобытное чувство обладания и права. Мне стало ещё хуже. Валерка, что-то говорил ему по-английски, по-египетски. К нам стала приближаться другая семейная пара. Абориген развернулся и, медленно-быстро зашагал к берегу, почти не погружая ноги в песок. Через мгновение я не смогла его найти. Он будто растворился. Растаял в береговой линии.
Все удивились. Начали расспрашивать. Говорили, что давно смотрели, как рядом со мной бродит какой-то человек. Но ничего, что могло бы вызвать опасения - не происходило, мы просто бродили рядом. И всё. Я успокоилась. И всё же, что-то во мне осталось от той встречи, что-то осталось. Какое-то чувство понимания, что такое настоящая любовь. Мне удалось быстро забыть обо всём. И лишь через несколько лет пришла в голову мысль – а вдруг, это был Дух Моря? Отшельник, долгие годы, до постройки Суэцкого канала проводивший свою жизнь в изоляции, лишь своими южными волнами касаясь Индийского океана. Он привык к уединению, сосредоточенности, медитативности, созерцательности. Он владыка этого места, места неиссякаемой силы. Что было бы, если я смогла раствориться в его внутреннем мире. Что было бы? Только другая жизнь, возможна та, которую я до сих пор ищу, не теряя надежды. Всё быть может. Когда вокруг столько естественной природной красоты и мало людей исковерканных цивилизацией происходит что-то, имеющее своим основанием Вечность. Вечность, которая и Путь, и Истина, и Жизнь.
Чёрное.
Имеет ли Нежность вкус, запах, цвет?
Чаще Нежность для нас это ощущение кожи: прикосновение, дуновение, ласка…
Но у Нежности есть и вкус, и запах, и цвет, и звучание. Иначе и быть не может, потому что Нежность – это объём, это чувство.
А чувство – это когда глубоко изнутри и широко-широко вокруг.
В той стране, что находилась на побережье Чёрного моря и называлась Болгария – я работала. День был заполнен хлопотами, но я всё равно успевала вволю поплавать, иногда и несколько раз в день.
Мне понравилась эта страна с её дешёвыми фруктами, вкуснейшим йогуртом, рассыпанными по красивой земле местами древних поселений или современных, как бывшее жилище Ванги, магнитов. Это земля роз, дубрав, живущих на холмах, очень трудолюбивого народа, особенно тех, что живут в глубине материка и не избалованы городскими или курортными штучками. Болгарский народ имеет трудное историческое развитие и глубокие духовные события. И здесь не только христианство, но и подлинное «Белое Братство» Айванхова, который так хотел вернуть людей в Любовь. Так хотел…
Для меня были здесь приготовлены такие чудеса, о которых всякая девушка мечтает лишь в пору ранней юности, ещё до замужества. Когда всё видится красивым, романтичным, исполненным тайной, (о которой знает весь мир, знает, но не ведает). Желание Любить, поиск Любви, кажется, наполняют всех и каждого, но таинство свершения этой Встречи – это роскошь реализации своего предназначения. Кто может смело признаться – да, Я пришёл к этому, Я в этом живу, это Моё Бытие, Моя суть. Я люблю эту Жизнь такой, какая она есть, каждым своим действием Я умножаю это состояние для всех проявлений этого мира.
В ТОМ МИРЕ, ГДЕ НЕТ ЛЮБВИ, ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ОНА
ТАМ СТАЛА!
Я Люблю Мир, и Я счастлив тем, что у Меня есть Моё личное Таинство, касающееся только Меня и Моей возлюбленной или возлюбленного.
Именно здесь происходит та Мистерия взаимоотношений, которая генерирует столько энергии, что Я могу изливать её вокруг себя, насыщая жизненное пространство Любовью и день и ночь.
Кто-нибудь встречает с такими мыслями утро и провожает вечер? Возможно лишь кто-нибудь…
И я знаю, что «все мы знаем», что только ради этого, и в поисках этого рождаемся, как-то вяло надеемся на это и ничего не делаем ради этого по существу, по сути… Если только поверхностно, по форме и кратковременно.
Среди изумрудных вод, неги ночных цветов, апельсинового песка и плазменного солнца, не нарушающего законов « Общины Звёзд», уделяющего должное внимание своим собратьям, сияющим алмазами и жемчугами на ткани небес - я влюбилась в юношу с чёрными кудрями волос, носиком с горбинкой, но только чуть-чуть, ослепительно нежной улыбкой малиновых губ, немного застенчивого и такого нежно-хрупкого, что моё измученное тело (уставшее от предыдущих разрушительных событий моей жизни) – потянулось к нему, потянулось просто так, как бабочка на цветок.
Просто так, но именно как Бабочка на Цветок.
Мы встречались вечером, когда дневные ритмы затихали и начинали преобладать другие занятия отдыхающих на курорте людей. Все разбредались по барам и дискотекам, громче звучала музыка, но мы забирались в самые тихие уголки пляжей, где были только море, небо и песок.
Море, Небо и Песок…
Есть такой отель на Золотых Песках – «Журналист». Он стоит в самом начале этого курортного местечка под Варной. Высокое здание в 11 этажей, где окна всех номеров, занимающие целую стену – выходят на море. И если жить на самых высоких этажах, то не видно ни берега, ни пляжа, а только морская даль. Спишь на постели, и в ширину всей стены видишь звёзды, то ли падающие в море с небес, то ли отражённые небом огни подводных городов, подёрнутые туманным маревом.
Те, кто строил отель, были видимо людьми с пониманием. Настоящим творцам нужна тишина и красота, в них они видят и чувствуют весь мир.
Пляж у отеля тоже оригинален. Он не песчаный, а галечный, и более того – и дно и берег усыпаны не просто отдельными булыжниками, но и огромными валунами.
Сидя на тёплых, нагретых за день камнях, здесь, в полном одиночестве от других людей, мы предавались своим мечтам, любовались красотой окружающего мира и строили свои отношения так, что мне действительно казалось, будто мне 15 лет и впервые, в самый настоящий первый раз я влюблена. Несколько дней, мой возлюбленный только касался губами моих рук и нежно-нежно гладил мои волосы. Я просто растворялась, просто млела от тишины, равновесия, нежности, природной естественной красоты. Потом мы целовались, то в беседке среди цветущих акаций, то в лодочке у самого берега. До самого Рассвета купались в Любви. Измученная, обессиленная разводом, я находилась в безопасности и доверии. Пленительно восхитительное «Сейчас» исцеляло меня волшебным лекарством, единственным лекарством на все времена.
Тихий шелест волн, набегающих на камни. Ведь вы же знаете, что безграничность моря проявляется абсолютно во всём. Есть даже такие специальные диски, где записаны звуки разных морей, океанов – и все они очень, очень разные. Этот плеск воды, эта игра волн с берегом – они так чудесны. Ведь Встреча волны и песка – одна, а более насыщенные и разнообразные звуки волны набегающей на камни – они совершенно другие. Различна сила каждой волны. Каждой! Если понаблюдать за каким-нибудь выступающим из воды валуном, то можно заметить, что одна волна лишь коснётся его, другая покроет слегка, а следующая накроет целиком. За этой игрой можно наблюдать часами, а может и днями, ведь меняется сила ветра и освещение воды солнцем, вода меняет цвет и прозрачность, запах и звук.
Море постоянно проявляет свой независимый характер и иногда совершенно невозможно понять, почему ветер с одной стороны, а волны ему наперекор? А чаще, оно как будто бы послушно, но это может быть только у поверхностных волн, а те, что ниже их уровня, ведут себя совершенно иначе. А если волны начинают выбрасывать на берег ракушки или остатки древних человеческих творений, обломки посуды с орнаментом, или куски древесины с затонувших кораблей? А если начать разглядывать блестящие на солнце осколки разноцветного перламутра, узоры на камушках – разве можно не наполнившись всей этой красотой не прикоснуться своими внутренними состояниями к такому чувству как Любовь?
Любовь к этой умиротворяющей красоте, гармонии, бесконечности, игре? Любовь, которая ничего не требует, а лишь порождает чувство любования, радости, желание просто быть среди всего этого, желания быть этим всем…
Так были заполнены те Встречи. Утопающие в море звёзды, тихий берег, свежесть и шелест морских волн, тёплый песок, юноша, застенчиво влюблённый в женщину, для которой все эти милые природные пейзажи – настоящий Рай. И даже однажды виденная вдали гроза, прямо над морем, ослепительные молнии между небом и водой не вызвали ни мгновения опасения и страха, а только покой, уют, и восхищение всем этим, этой особенной близостью с Сутью Жизни. Я не отвечала на твои письма, но никогда тебя не забуду!
Перед отъездом, я сидела на берегу, на золотом песке «золотых песков», бросала в море камушки, оно ласкало меня, чуть касаясь босых ног. Мы говорили. Я благодарила за все подарки, за то, что оно меня позвало и приютило, в очень трудное для меня время, исцелило, наполнило силой и даже причастило к Любви. Оно отвечало. Утешало. Шутило.
Потом, так просто, так легко, сказало: «Ты должна так вести себя и так относиться к себе, что бы, когда будешь беременной – родить здорового ребёнка». Я даже вскочила на ноги. «Да, что ты говоришь! Ведь это не возможно! Этого не может быть, потому что не может быть! Ни за что! Никогда! У меня нет на это сейчас никаких физических сил, и тем более душевных! И вообще – я не знаю, где буду через месяц жить, на что, не сойду ли с ума. С меня хватит этого дикого прессинга ответственности за другую жизнь в этом сумасшедшем мире. Когда всё, что ты делаешь, абсолютно всё, ты должен соизмерять, уравновешивая влияние среды и потребности маленького человечка, пришедшего в этот не ласковый мир, который ему совсем не рад. Нет. Нет и нет! Хватит, ходить к врачу тогда, когда тебя отпускают. Спать тогда, когда получается. Есть то, что готовишь для других. Хватит жить в постоянном режиме жертвы! И ночью и днём! Без отпусков и выходных. Десять лет я живу в бесконечном долге, за который никто, никогда не поблагодарит. Никто не оценит. А лишь будут искать промахи. Я слишком устала…
Я хочу реализовывать свои способности, свои таланты. Я не считаю правильным десятилетиями «писать в стол». Потому, что пишешь оттого, что не можешь не писать, оттого что это дарит тебе мгновения подлинного счастья, переполняет подлинной силой жить. Нет никакого долга – лишь лёгкость. Спокойствие. Живой Поток Реализации.
Это единственное время, когда ты абсолютно честен с Богом, когда ты говоришь с Ним, когда Он тебе отвечает. Когда это то Творчество, которое собирает твою жизнь, её преображает! И никого нет между нами. Паришь в созданной Им Вселенной, в расплавленном Океане исполненных Любви чувств, дышишь Вечностью, напитываешься теплом и смыслом, раскрываешь себя до самых глубин своего существа, созерцаешь реальность, свидетельствуешь все окраины мира и наполняешься подлинной волей жить…
Ничего, что сочиняешь тогда, когда все заснут, засыпая сама над тетрадью. Ничего, что тогда, когда бесконечно готовишь на кухне еду, роняя в неё свои мечты и фантазии. Когда сидишь с компрессами возле постели заболевшего. Когда пытаешься не забыть то, что звучит внутри, выбирая овощи и фрукты на рынке.
Когда составляешь список перед поездкой в гомеопатическую аптеку, теряясь среди поэтичных названий «Материя Медика» и иронично рифмуешь их. Когда выводишь утюгом узоры эссе на влажной ткани белья, или вывязываешь сочетания цветов в шапочках и свитерах, за каждым цветом чувствуя что-то живое: листья, цветы, облака, сухие корки придорожной земли, уснувшую на цветке бабочку, задумавшуюся о моей судьбе, ветер, принесший запах парного молока и свежих пирожков. Всё это живёт внутри цветов шерсти или мулине, среди красок, которыми я окрашиваю ткани, ведь я великая рукодельница.
Когда пришиваешь бесчисленное число оторванных пуговиц. Когда…ты нисколько себе не принадлежишь и не можешь крикнуть, да оставьте же меня все в покое, мне надо работать или просто побыть с собою наедине. Какой покой? Они постоянно хотят кушать, эти маленькие человечки. Они постоянно хотят играть. С ними бесконечная битва за их здоровье. И если начать говорить про быт…то можно просто умереть так ничего и не написав на листке бумаги, даже завещание. Бредни о женской литературе кончаются там, где нужно брать полную ответственность за жизнь другого человека, беспомощного человечка - на себя. Полностью. Не вступая в компромиссы с детскими камерами хранения и удивительно не приспособленными к воспитанию бабушками и дедушками. Когда нужно взять на себя организацию быта, включая сюда Честный заработок средств в мире сознательного и подсознательного безчестия.
И вот творчество совершается, когда просыпаешься перед Рассветом, чтобы встретить солнце и немного разрисовать узорами букв тетрадь. Всё - таки пишешь! Хоть и нет ещё времени на то, что бы это потом перепечатать на компьютере. Ведь оно будет! Но чаще - произносишь губами, или даже просто внутри, внутренним голосом, когда падаешь в постель, и сил хватает лишь на то, чтобы помолиться и пошептать в пространство, что-то красивое. Или когда на природе, в парке, у речки, одетой в бетон, глядя на чистое, родниковое небо. Или вскакивая по ночам, подбегая к окну всего лишь на несколько минут, что бы увидеть. Увидеть, что небо расчистилось, оно прозрачно, серая тьма растворилась – и ронять слёзы на листья цветов, живущих в цветочных горшках на подоконнике, ронять слёзы, от счастья, что увидела звёзды, просто увидела. Увидела взблеск метеора, чей-то искренний и смиренный взгляд. Взгляд Вечности. Шепчешь слова, а они возможно стихи, возможно просто звучание чувств. Они улетают по воздуху в небо, стелятся по земле, утопают в воде, они попадают в землю и там прорастают. И правда ли всё это или часть сна? Или всё остальное лишь сон, а это и есть правда…
И теперь, когда сын подрастает, и появляется надежда больше времени уделять себе, то есть творчеству, снова на распятие! Нет, я не хочу больше. Прости, я устала. У меня совершенно на это нет сил! Хотя бы чуть-чуть передышки, силы набрать, в конце концов, это слишком большая ответственность и к ней надо готовиться. Я же сейчас не готова».
Через два года, сидя на берегу африканского побережья, смотря в даль другого моря, Красного, держа на руках крошечную, восьмимесячную дочку, кормя её грудью, под восторги периодически приближающихся немцев, смотрящих на меня, как на Богиню, выставляя большой палец руки, одобрительно кивающих и шепчущих «Гут! Гут!» Я говорила с морем уже совсем о другом. Безмолвно…
Всё выдержу… всё… наполни силой своей. Из водорода ведь не только ты, но и все звёзды. Мы все Встречаемся во внутренних глубинах своих причин. Помоги встретиться с собою подлинной, с подлинным в Тебе, с подлинным в этом мире.
ЖИЗНЬ ДАЁТ ЧЕЛОВЕКУ ТО, НА ЧТО У НЕГО ХВАТАЕТ СМЕЛОСТИ.
Малышка, напившись молока - уснула. По груди стекали капли Амриты и падали в море, море слизывало молоко маленькими язычками воды, смеялось и довольно булькало. Вот и я покормила море своим молоком. Хоть, что-то сделала для него приятное. Хоть что-то…
Сейчас кажется, что всё это было так бесконечно давно, за целую Вечность до того как я решила отправиться в Даль бесстрашно бросив себя на волю волн. И это вовсе не метафора какая-нибудь, не красивая мечта или возобладавшая иллюзия – это Со-сто-я-ние.
Участвуя в различных событиях своей жизни, мы прежде всего замечаем действие происходящего на нас, затем реагируем на всё это. Эти-то реакции на какое-то действие извне и составляют основную часть нашего Бытия. Что-то находящееся вовне, возбуждает в нас какие-то импульсы, возникает желание, желание произвести какое-нибудь действие. И вот мы как шарики на бильярдном столе…
Все наши жизненные действия лишь реакции на что-то. И большинство из того, что мы называем чувствами – лишь эмоции, эмоциональные реакции на раздражитель.
Но чувство – это состояние, переживание, зависящее от внутреннего мира, от чего-то более глубинного, глубже поверхностной личности. Внешний мир не властен над ним полностью, а лишь отчасти. Оно самобытно и более сильно, и оно всегда подлинно. Печаль ли это, тоска или грусть, нежность, радость, а тем более сама Любовь. Любовь не приходит извне – она может произрастать только изнутри и вокруг, она может объединиться только с таким же подлинным состоянием, изливающимся изнутри наружу.
Много ли в нас подлинных чувств? Видим ли мы их, ощущаем в себе, и что, наконец, делаем на основе их?
Я забыла вкус малины,
Мне не хватает розового цвета,
Кто меня коснётся нежно-нежно,
Что бы я прочувствовала это?
Для кого саму себя раскрою,
Для кого свои скрывать не стану чувства,
Я плыву, хранимая волною,
От всего что есть,
Из Ночи в Утро!
Милостью волн, в удивительном сочетании смирения и устремления, под покровительством…
На берегах Черного моря, тот, кто хочет, может найти следы Царевны-Лебеди. И это не сказка.
Самое пророческое в моей судьбе море.
Не обо всём есть смысл здесь писать, но о Царевне-Лебеди, удивительной Богине скажу – это правда, да, она всё ещё нас не оставила, как мы не стремились предать забвению в своих душах её существование.
Её образ списан Пушкиным с реального существа. Здесь Её можно встретить и ныне, правда, сейчас она вынуждена посещать и другие места, но всегда возвращается к морю, оно ей любо.
Несколько имён Её раскрывают то место в развитии народов, которое Она в тот период занимала. Их можно услышать, их шепчут волны. Об этом можно прочитать в книгах, они продаются. Её можно реально увидеть сначала во сне, а потом и в Яви.
Эти встречи меняют жизнь. Они делают человека другим. Только по Её просьбе я родила свою дочь с одним из Её имён. Хотя я прекрасно осознаю, что только сама несу личную ответственность за каждый свой поступок и не имею ни малейшей возможности переложить ответственность даже на Богиню.
Но ещё я чувствую, что во мне тоже бьётся Её сердце, тогда, когда я его слышу, тогда, когда Её сердце от чего-то очень сильно стучит…
Азовское.
Очень давно было в моей жизни и совсем другое, когда море я хотела сделать чем-то большим-большим и ужасным.
Я не знаю, не знаю, зачем так получилось, что словом Любовь у нас называется всё, что угодно, но только к подлинной Любви не имеющее никакого отношения.
Секс – называется любовью, ревность считается любовью, зависимость и привязанность тоже. Как хочется окутать себя миражами, создающими иллюзию чего-то стереотипного. Конечно, так на поверхность легче, не видеть правду, не видеть всё таким, какое оно есть на самом деле трусу гораздо легче. Слабому - выгодно обманывать себя и других.
К чему такая немного грустная лирика?
Это всё опять про море…
В то лето я со своим будущим мужем приехала на Азовское море, в Археологическую экспедицию. Не любить историю – значит не быть романтиком. Просто не быть и всё. Хорошо ли это или плохо – каждый выбирает сам, но красота свершившегося ранее - манит, она притягивает, наполняет и пробуждает, именно пробуждает чувство стремления к прекрасному, прежде всего.
Да, на «раскопе» это лопата и кубометры земли, изнуряющие шевеления кисточкой под невозможно палящим солнцем, груды мусора. Груды мусора, тонны черепицы и черепков или камней, и лишь очень редко, очень редко находки, достойные радости и восхищения.
Находишься среди глубины грунта и среди глубины веков…здесь печка – тут готовили еду, в этих небольших закуточках люди спали, занимались любовью, неистово или смиренно, восторженно или равнодушно, а после этого растили детей, продолжали жизнь. И до самых наших дней пронесли Огонь Жизнеутверждающий, горящий сейчас в нас, не смотря ни на что…
Мы копали греческую колонию 3 в. н.э., особо примечательных находок не было, можно лишь отметить стеклодувную мастерскую с печкой, которая действительно большая научная ценность. Но для нас научные приоритеты были десятым делом. Нас всецело поглощала романтика палаточного лагеря на краю обрыва над самым морем, ночные разговоры у костра, общение с интересными людьми, романтические свидания на берегу моря, купание, фрукты… и прикосновение к Вечности.
Где-то недалеко находилось святилище Афродиты, куда подобно самому известному Святилищу на Кипре стремились женщины. Кроме молитв о красоте и любви, здесь молили о детях.
На берегу моря можно было найти очень интересные камни – камни Афродиты. Они были разных размеров, но непременно овальной формы, иногда более приплюснутые, иногда более похожие на шарики, но их отличительной чертой являлись опоясывающие линии, точнее не просто линии другого цвета, чем камень, а углублённые бороздки, делающие весь камень очень похожим на какое-то таинственное яйцо.
Когда женщина находила такой камень, она приходила в Святилище, происходило таинство молитвы, и она возвращалась с освященным камнем и надеждой.
Источники сообщают, что полагалось оставить здесь что-нибудь самое дорогое для женщины. Это могло быть украшение, книга, платье, воспоминание, даже мечта о чём-то. Но это непременно нужно было оставить, проститься с этим Навсегда.
И лишь тогда это чудо свершалось. Вряд ли уместно назвать это платой. Что толку для служителей храма от клочка передаваемого по наследству отрезка ткани, или засушенного цветка подаренного любимым в первый день поцелуя? А что за плата Богине в виде горести воспоминания или так и не свершившейся мечты?
Начальница нашей экспедиции, однажды, стала свидетелем необыкновенного, таинственного рождения, рождения камня. Сидя вечером на морском берегу, она услышала странные звуки. Поскольку рядом очевидно никого не было, даже животных – эти звуки привлекли её внимание. Жизнь рядом с морем для людей, не привыкших к нему, как местные жители, и тем более чутко воспринимающих события жизни, а тем более исследователей прошлого делает их очень внимательными, с неким обострённым слухом к необычному. В нескольких метрах, на песчаном берегу лежали камни, осколки скал, и среди них происходил этот звук. Один из камней буквально трещал. За несколькими сериями потрескиваний раздался звук более ёмкий, хлопок, разлом и от камня в разные стороны распались его куски, будто оболочка ореха раскололась сама собой, и появилось ядро. Вот так родился округлый камень. Кто скажет нам то, что они не живые? Лишь тот, кто не видел. Лишь тот, кто не чувствует как Жизнь трепетно творит свои миры, нас самих, возможности соучастия, сотворчества в этом с нею.
Тихо шелестела о прибрежную гальку волна. Возможно, светила и Луна, и вообще могло быть полнолуние, самое благоприятное время для рождения, потому, что через несколько минут всё повторилось. Всё, что сначала могло показаться каким-нибудь самообманом, видением нереального, миражом, чем угодно, но всё повторилось именно так как и прежде. Один из камней начал кряхтеть своим каменным звуком, разрождаться тужась – и камень родился на глазах удивлённой женщины, посвящённой берегом моря в свою необыкновенную тайну. Тайну Рождения.
Такие Тайны наполняя внутреннюю копилку ощущений становятся фантастическим богатством, бриллиантами, изумрудами и сапфирами Жизни. Они делают человека баснословно богатым и это невозможно отнять у него даже смертью. Это общее владение Вечности и того, кто к ней причастился. Этими сокровищами можно лишь от души поделиться. Со мной поделились. Спасибо.
Мы много находили таких камней, уже повзрослевших, среди раскопок, не чуя их тайны…
Тогда я была в археологической экспедиции впервые со своим будущим мужем. Наши отношения были так страстны и импульсивны, что именно об этом говорят «сумасшедшая любовь».
Мы любили друг друга так, как это может лишь неуравновешенная молодость. Он так мучил меня своей ревностью, каким-то животным желанием всё время быть только рядом, не доверяя во всём… а я тоже во многом была не права, но мне так хотелось любить его просто без сцен, просто любить.
Уже много позже, когда я занималась изучением гормональной системы человека, познакомившись с гормональными типами людей, которых не так-то и много, я поняла, что мой возлюбленный принадлежал, по всей видимости, к щитовидному гормональному типу. Ему, для выработки гормонов щитовидной железы нужны были очень сильные эмоции. Очень сильные. И вот он постоянно, не смотря на внешнее равновесие, нуждался в театральных представлениях. Физиологически нуждался, ну что тут поделать. В принципе это тип идеальных любовников. Или, по крайней мере, оба партнёра должны принадлежать к этому типу. Я же явно была другой.
Однажды, и я сейчас совершенно не помню из-за чего, я просто решила больше не мучиться, у меня больше не было сил.
Утром я вышла из лагеря, даже не заметив, что босая, даже не понимая куда, и зачем иду.
Иду туда, не знаю куда…
Иду за тем, не знаю за чем…
Куда глаза глядят…
Куда ноги несут…
Жаркое южное утро. Лето в разгаре. Дорога шла по самому краю обрыва. Тёплая земля согревала ноги. Придорожные цветы звали душу. Трещали кузнечики и цикады. Перепрыгивала саранча, иногда чуть не задевая меня. Миндальные деревья со спелым урожаем. Бахчи невообразимо крупных арбузов, так забавно разбросанных по земле. Почему-то, вспомнилась золушка, и арбузы показались теми самыми волшебными каретами, которые в один миг преобразуются в сказочный экипаж, и что под каждым арбузом прячется кучер-крот, готовый в любой миг взобраться на козлы. И неважно, что в сказке была упомянута тыква.
Моё настроение и восприятие вовсе не было так романтично, как теперь, когда я вспоминаю всё это. Тогда мир был совершенно лишён своей яркости - и словно пелена разделяла меня, моё восприятие и эту красоту.
Красота, она существует сама по себе, и всё зависит от нашего восприятия, отношения к этому, настроенности на это.
Если человек настроил себя воспринимать красоту, значит, он сможет её видеть, чувствовать, взаимодействовать с ней, быть с ней, быть в ней и быть Ею.
То же самое и с Любовью.
Цветок любви расцветает в человеке лишь тогда, когда созревает её семя, начинает прорастать и стремиться к Свету.
Я бродила по каким-то полям, мимо пасеки, с аккуратно расставленными ульями, среди виноградников, но рука не тянулась к спелым плодам, не хотелось мне ни-че-го.
Эти состояния – они ужасны. Они бывают у всех и у каждого, и называется всё это – бессмыслица. Серый дым, окутывающий пеленой все внутренности. Такая пустота внутри! Хочется просто потерять себя, забыть, забыть такого, какой ты сейчас, а то и прервать это состояние (Любым способом, даже самым нечестным).
Я не могла так больше жить.
Повернув к морю, закончив свои блуждания на материке, стала спускаться по более пологому склону к берегу. Тропинки не было, выжженная трава чуть касалась щиколоток, было очень тихо. Позади себя я слышала какие-то шумы, но они были еле уловимы и не вызывали никакого интереса или беспокойства.
Когда же пройдя половину склона, а он был около 20 метров высотой, я остановилась, чтобы перевести дух, и оглянулась - то была просто загипнотизирована увиденным.
Весь склон, почти по середине, которого я спускалась, был покрыт круглыми отверстиями, которые стало видно только теперь, снизу вверх. Около некоторых норок лежали тёмные палочки, которые здесь известны под именем Гадюк. Некоторые выглядывали из отверстий, какие-то медленно ползали…
Их были сотни. И я вспомнила, что где-то здесь, по рассказам, находилась змеиная горка. Вот на ней я и очутилась, да ещё и босиком. Воистину, куда в здравом рассудке никогда не пошла бы, в горести забрела на змеиную горку! Но мне было так плохо. Отчаяние настолько поглотило меня, что было совершенно всё равно. Укусит ли меня гадюка или скорпион, проглотит лев, или … разорвёт на части акула. Всё-рав-но…
Я пошла вниз, к морю. Вышла на берег…Дикий берег - это совершенно другая жизнь моря, когда нет людей, этих вечных осквернителей прекрасного, нет следов их пребывания.
Тот год был особенным. Весной пролетела комета Галлея, а через месяц рванул Чернобыль. Кометы считались испокон веков вестниками беды, но люди всегда любят судить по следствиям, а не по причинам. Мудрые считали их великими очистителями, сеятелями Жизни.
В Чернобыле произошёл мощный выплеск энергии, как гигантский атомный вулкан. Пострадало очень много видов живых существ: люди, животные, растения, земля, вода, воздух. В этот год произошло много различных аномалий. Идя по берегу, я была сражена тем количеством выбросившихся на берег дельфинов, тушки которых отчасти были уже полусгнившие, отчасти совершенно свежие. Пройдя всего несколько километров по берегу - я насчитала более двух десятков. Черноморские дельфины не очень крупные, с более тёмной кожей. Но дельфины, этот самый радушный морской народ слишком напоминают детей, чтобы относиться к их гибели хотя бы в какой-то степени равнодушно.
И ещё одно явление поразило меня, сквозь всё моё отчаяние и слёзы – это огромные скопления божьих коровок, которые сотнями, а может быть и тысячами, почти не оставляя видным песок собирались на некоторых участках берега.
Я шла босая, и, наверное, резала в кровь подошвы своих ножек об обломки ракушек, берег ведь не везде был песчаным, а скорее почти весь состоял из ракушечника.
Несколько раз я заходила в море с явным намерением забыть всю себя, попросту – утопиться. Отчаяние достигло какого-то невыносимого предела. Я ложилась на дно, а волны покрывали с головой, но чего-то не совершалось. Море вышвыривало меня на берег, я больно царапала спину. Иногда оно наоборот слишком долго задерживало надо мной волну. Я булькала воздухом. Вставала, потом снова ложилась, снова вставала, шла по воде дальше, и так было очень долго, пока отчаяние не сменилось просто каким-то механическим поиском забвения, полным равнодушием к себе и тому, что вокруг.
Не было ни стремлений к смерти, ни цепляний за жизнь, просто хотелось растворения и какого-то перехода.
Я выходила из воды и снова брела по берегу, из одной бухточки в другую. И в одной из них, прямо под мои ноги волна вынесла камень Афродиты и довольно большой, с половину ладони.
Я обрадовалась… тихо… нежно.
Сидела на песке, волны целовали ноги. Смотрела на тёплое солнце, камень этот – символ надежды на жизнь…
Загадала тогда желание:
«Господи! Я так люблю его! Пусть он будет счастлив! Пусть! Пусть не со мной! Со мной у него сплошные муки. Ну не получается у нас безмятежных отношений. Никак. Мы вместе уже больше, чем полгода, и после начального романтического периода многие грани утеряны, и мы всё больнее вгрызаемся друг в друга.
Всемилостивый! Подари ему ребёнка! Пожалуйста! (И, по-моему, я попросила дочь, что бы смягчилось его сердце). Что бы смягчилось его сердце…»
Подержав камушек у самой груди, обогрев его, бросила снова в море со словами, обращёнными к Афродите: «Ты подарила его мне, а я дарю его Тебе, но с надеждой. По-мо-ги…»
Сколько я стояла на одном месте, смотря, как лучилась вода, как искрился песок под ногами, не знаю… Импульс движения направил меня дальше, и за каменистым утёсом открылась другая бухточка, в глубине которой стояли машины и палатки. Видимо несколько дружных семей приехали сюда отдыхать, как это принято называть «дикарями». У самого берега плескались дети. Бухточка была необыкновенно уютна, и я, устроившись на самом её краешке, чуть-чуть посидела на берегу, зашла в воду, будто причастившись к чему-то, а после зашагала по извилистой тропинке наверх, не подходя близко к отдыхающим.
Мои блуждания не были окончены, ещё я прошла мимо какой-то деревушки, видела странное, необыкновенного изумрудного цвета озеро, и, ощущая что-то наполняющее, что-то расширяющееся внутри, согревающее изнутри всю меня, ещё бродила ничего - не понимая.
Я теряла одежду, даже умудрилась потерять одну часть купальника, после чего развесила на каком то колючем цветущем кустарнике оставшуюся.
И это - « иду туда – не знаю куда» трансформировалось из заполняющего всё существо отчаяния, через равнодушие - в наполняющее каждую клеточку - Безмятежность.
И когда ушла печаль
Появилась в сердце Даль…
Над безбрежным океаном
Бело-голубым туманом
Унеслась печаль…
То ли лодка, то ли парус
Я самой себе казалась –
Флагом корабля.
Полон ветра и миров
Океан безбрежный
Сколько видишь парусов –
Столько и Надежды…
Когда-то я повернула к лагерю и пришла к самому закату солнца… К закату, который расцвечивал над морем облака и половина неба полыхала багряными Жар-Птицами, отдыхающими на облаках, окуная свои ослепительные хвосты в самое море и приготавливаясь взлететь к уже виднеющимся отдельным звёздам. Что ещё им нужно, этим путешественницам по Дальним Мирам, теряющим свои волшебные перья лишь в пространстве тех, кто способен их заметить?
Были объяснения с начальницей экспедиции, с ребятами, ужин. Меня искали на машине по всему побережью. Хотели обращаться в милицию. Разве я соображала, что руководительница экспедиции лично несёт ответственность за жизнь каждого человека? Что, если бы я утопилась, то её замучали бы тасканиями по разным инстанциям? Это всё молодость … это она. Пока не родишь своих детей – совершенно не понимаешь ответственности за Жизнь, хрупкости её, уязвимости и, в общем-то, беззащитности…
По-моему, я так и не извинилась перед подругой, которую бросила одну на дежурстве по кухне. Была сумасшедшая ночь, с человеком, который на долгие годы стал моим мужем, любимым.
Ровно через год у меня родился сын. Я сказала себе, помня, подарок Афродиты: «Значит, мы расстанемся, значит не навсегда. Я просила для него дочь… Значит не навсегда…».
Балтийское.
Весь этот накал страстей просит остудить себя ощущениями прохлады. Где они? В чём их найти? Какое море оставило о себе прохладный след?
То, что омывает сосновые берега с невысокими песчаными склонами, то, в котором чувствуешь умеренность. Оно только как тихий фон для чего-то другого. Для запаха смолистых сосен, полянок с душистыми травами, мха, среди которого живут брусника и клюква, черника и голубика. Здесь прячутся грибы от спадающих на них листьев, от грибников, охотящихся на них спозаранку.
Здесь во всём тихая свежесть и возможность почувствовать себя таким, каков ты есть.
Коровы здесь дают много сладкого молока, а трудолюбивые жители делают из него столько здоровых и вкусных продуктов, что быть здоровым среди всего этого кажется так легко и просто, просто и легко.
Мой путь к Балтийскому морю лежал через Ригу. Это было очень давно. Я не помню город. Только ощущение тепла. Тихий магнит. Здесь жил и работал Рерих, Чижевский, Чюрлёнис, Мацкявичус…
Они все чувствовали пробивающиеся сюда через толщу атмосферы особые космические лучи, которые тихо-нежно преобразуют их чувствующих, в сильных внутренних богатырей с силой не на показ.
Только несколько раз я окунулась в море в какой-то деревушке на побережье. Только несколько раз искала средь звёздного неба его посланников. Пришлось уехать раньше времени. Пришлось.
Но на этом я не могу закончить описание нашей встречи с ним. Несколько штрихов я позволю себе о самой первой встрече за несколько лет до этих ощущений.
Это было на финском заливе, в Пенатах. Компания молодых, жизнелюбивых искателей приключений приехала в Ленинград. Приехав на экскурсию в Пенаты, уединившись с молодым, красивым, высоким, чутким и знакомым лишь два дня – бродили по берегу во время заката Солнца. Был ноябрь, холодно. Забравшись на высокий камень, мы бросали камушки в море, наслаждались влюблённостью друг в друга, а потом, идя по берегу, вдруг такая нахлынула волна, что от неожиданности я бросилась ему на руки, и его ноги были безнадёжно промочены. Так мы и стояли - ему не хотелось выпускать из рук прилетевшую к нему птицу, а птице просто не хотелось больше летать. Она почувствовала притяжение гнезда, любви, птенцов. Настало время их любви. Оно было долгим.
Чем это закончилось – совершенно не важно. Всё, что имеет начало на этой Земле – имеет конец. Эта фраза совершенно противоречит тому, что будет написано дальше, но… Птицы на то и имеют крылья, чтобы летать. А люди бывают очень разные – они стреляют в птиц просто, чтобы попасть, они ловят рыбу, чтобы поймать, они убивают других людей и не плачут при этом от боли в своём сердце. Один человек может предать другого просто потому, что ему так захотелось. Просто захотелось…
Люди просто забыли суть своего Бытия, свою основу. Забыли изначальных себя.
Белое море.
Совсем не хочется отождествлять свои ощущения с другим морем, но так получилось, так получилось. Когда я прикоснулась к Белому морю, то смогла лишь окунуться и вынырнуть. Так холодна была вода. Призраки «Чуди Белоглазой» на Онежской губе, пришедшие ниоткуда и ушедшие никуда свидетельствовали ту безнадёжность отношений друг к другу, которые часто называются крепкой семьёй, а на самом деле являются лишь механикой отношений.
Какая-то неведомая грусть
Уже тогда меня переполняла.
Осталось очень, очень мало дней.
Когда судьба себя заколдовала…
Навеяла печали и тоски.
Запутала сиреневые чувства
В унылой безнадёжности клубок.
И на душе вдруг стало очень пусто.
* * * * * * * *
И вот теперь, я плыву от всех старых берегов, мимо уже изведанных земель, в Новую Землю, к незнакомым берегам.
Ночь.
Звёзды целуют волны.
Волны ласкают небо, пенясь и взлетая ввысь.
Трудно описать ночь, когда плывёшь в море на Планете Без Горизонтов.
Луны не было, и Царство Небесных Сокровищ блистало в своей полноте: туманности, планеты, звёзды, галактики…
Млечный Путь… Сириус… Орион.
Магеллановы Облака…
Море фосфоресцировало в глубине. Танцевали мерцающие летающие рыбки. В уши вливался дельфиний свист. Они плыли рядом, они постоянно были рядом и очень чувствительно реагировали на мои чувства-состояния. Приплывали поиграть, когда становилось грустно от переполнения какими-нибудь воспоминаниями. Когда уставала – держалась за их плавники. Когда мечтала – они были впереди и указывали дорогу.
Я плыла в Новый Мир. Мир, где Любовь основа каждого проявления, где Любовь вместо ядра каждого атома, где Материя – Свето-Чувство. Туда, где Любовь не находят, а в Ней ПРЕБЫВАЮТ, и поэтому Её никогда не теряют…
Все мои возлюбленные – люди, подарившие мне столько счастья и горя, остались где-то вдали. В прошлом. В мире другом. Прошлое - это то, что прошло… оно растворилось во времени… оно не возвращается по закону «Хода вещей». Нельзя дважды войти в одну и ту же реку. Пока не освободишь шкаф от старых вещей – некуда положить новые. Это вовсе не значит Забвение. Просто отдаёшь то, что тебе больше не нужно тем, кому нужнее… Когда-то всё возвращается, но обновлённым, как из трансформатора времени. Нельзя ничего держать в себе насильно, даже воспоминания. Жизнь – это движение!
Я освободила себя, пережив и побывав в своих воспоминаниях чудесные мгновенья наших Встреч.
Я могу жить, только пребывая в Любви. Это единственное ради чего стоит жить, и ради чего эта жизнь создана, и из чего она создавалась. Я хочу очистить мир до его первоосновы, до Любви… начиная с самой себя.
Выплывая из Красного моря в Индийский Океан, я почувствовала изменение…
Изменился состав воды, небо, воздух наполнился звенящей молитвой Рассвета…
Там, вдали, сиреневыми бликами чудесно преображалось небо. Солнечные лучи просачивались сквозь волны.
Я не стану далее об этом…
У каждого свой Рассвет…
Своя мечта…
И своё движение к ней…
Цель и Средство – одно.
Какие средства выбираешь – к такой цели и прибываешь.
Нельзя достичь гармонии не гармоничными средствами.
Питая иллюзии – в иллюзиях и пребудешь.
Влага жизни вольётся лишь в сосуд Искренности.
А из сосуда дырявого - выльется безвозвратно.
Только из Любви, в Любви и к Ней же.
Хотя можно и как лотос: через грязь ила, муть донной воды, в прозрачности поверхностных вод – к свежести мира и свету Солнца.
Но только к Свету!
Только к Свету!
По Морям и Океанам!
Во влаге Чувств, освещении Разума и благословением Земли!
В сиянии Звёзд и под их покровительством.
Под защитой Покрывала Матери всех Миров!
Я проплыла через 7 морей и выплыла милостью волн и небес – в Океан, над которым сияла Радуга, как ворота в ЧУДЕСНЫЙ МИР!
__________________________________________________
"Семь морей" написано на рубеже тысячелетий, точно не помню когда.
Реальность переплелась с волшебством. Взаимопроникновение продолжается во времени и пространстве. Искренность превыше всего!