- 1 -
Будильник зазвенел пронзительно громко. С трудом оторвав свою чугунную голову от подушки, Синдзо нажал на кнопку будильника, прерывая этот бесконечный заунывный звон, возвещавший начало нового дня, еще одного дня в череде беспрерывно идущих друг за другом дней. Утро этого нового дня для Синдзо Накамура началось паршиво. После вчерашнего номикай у него страшно болела голова. Вчера был день рождения босса и он не рассчитал с силами, перебрал этого мерзкого саке. Зажевав несколько таблеток от похмелья, ему стало полегче и он стал собираться на работу. Ладно, хоть сегодня пить не надо. А то бывает, на неделю выпадает и два номикай.
На прошлой неделе его сестра Йоко покончила самоубийством, бросилась под поезд на станции Синкоива. И работа, работа, эта долбанная, бесконечная работа; короче, настроение паршивое. Выпив натощак кофе, Синдзо оделся и вышел на улицу. Его дом был на 26-ой улице, а работа недалеко, на 29-ой улице, не надо тащиться на метро через весь Токио, как приходилось делать Йоко. Причина ее самоубийства так и осталась невыясненной. Последнее время она жаловалась на здоровье брату, да у нее и с детства здоровье было неважным. Она так и не успела обзавестись семьей, детьми. Синдзо также был не женат в свои 32 года, и девушки у него не было, но нравилась ему очень коллега по работе симпатичная Мицуко, девушка родом из Нагасаки 23-х лет. Подойти к ней, попросить о встрече после работы Синдзо стеснялся. Он смотрел на нее незаметно, когда она не могла заметить его взгляда, бросал взор вниз, на ноги, на приятный округлый зад. Он хотел смотреть и спереди, на низ живота и ниже, но боялся, что она заметит его внимание к себе.
Пройдя пешком расстояние от 26-ой до 29-ой улицы, Синдзо в половине девятого уже был в офисе. Рабочий день начинался в 9, но в Японии не принято на работу не то, что опаздывать, а даже приходить позже, чем за 20 минут до начала рабочего дня. За это могут и уволить.
Голова у Синдзо побаливала, да и вид был помятый, но он старался быть безупречным, не дать никому повода усомниться в своей работоспособности. Он изредка бросал взгляды на Мицуко, мимолетные, не давая ей никакого повода убедиться в его предрасположенности к ней.
Рабочий день потихоньку прошел. В восемь вечера, покинув офис, Синдзо вышел на улицу и неспешно побрел домой. По пути зашел в супермаркет, купил продукты. На 27-ой улице его внимание привлекла бурусера. Но он уже с утра знал, что зайдет сюда. Перебирая на полках целофановые пакетики с трусиками девушек, он всматривался в их фотографии, надеясь, что в конце концов, когда нибудь найдет ЕЕ трусики. Наконец, сделал выбор на трусиках симпатичной старшеклассницы за 10000 йен.
Придя домой в свою крохотную квартирку, он сразу же разделся до трусов, разрезал ножницами упаковку и извлек из нее трусики старшеклассницы. Затем снял с себя трусы, лег на диван и трусики старшеклассницы натянул себе на голову, так, чтобы его нос приходился на то, то самое место. Он стал нюхать. Его член стал твердеть и подниматься.
Он начал мастурбировать, повторяя ее имя "Мицуко, Мицуко"...
На следующий день после работы он также зашел в бурусеру. И потом бывал в ней часто.
Он так и не попросил Мицуко о встрече...
- 2 -
Наконец-то выпал счастливый денек. Суббота. Выходной! А накануне, в пятницу, как обычно, был номикай. Собрались все коллеги Синдзо Накамура, не было лишь Мицуко. Ее отсутствие никто не замечал, не говорил о ней. Обычный номикай. Все было как всегда. Не было лишь ее, Мицуко...
"Я ничего не чувствую, кроме желания спать", - написала она накануне смерти. Хотя с момента ее поступления в компанию не прошло и года, она не выдержала переработок, которые достигали ста часов в месяц и покончила с жизнью, выпрыгнув из 6-го этажа женского общежития. Кароси, это нередкость, это Япония..., от работы кони дохнут, а люди крепнут? А заставь дурака Богу молиться, он и лоб расшибет? Свой, японский лоб. Загадочная японская душа...
После номикай Синдзо сразу пошел домой. Зайти в бурусеру? Нет, настроение не то. По пути ему тут и там попадались лежащие пьяные - и на скамейках и прямо на асфальте. И мужчины и даже молодые девушки с задравшимися юбками. Пятница, Япония...
В субботу Синдзо надумал развеяться и навестить бабушку Мацури. Она была в числе немногих, переживших благополучно атомную бомбардировку Хиросимы. Потом уехала вместе с мужем на Окинаву. Но и там американская военщина не дала им жить спокойно, разместив свою военную базу на месте жилых строений. Пришлось им перебраться в Токио. Муж Мацури умер, а ей сейчас было 86 лет.
Провалявшись в постели до 11-ти часов, Синдзо мог бы продолжать это занятие и дальше, но оно ему поднадоело и он решил вставать. К тому же и похмелья у него, о чудо !, не было, и про бабушку Мацури он не забыл. Быстренько перекусив, он оделся и вышел из своей квартиры, спустился в лифте с 24-го этажа и вышел на улицу. До ближайшей станции метро от его дома было рукой подать. Он дошел до нее, прошел через турникет, спустился вниз на эскалаторе. Дождавшись прибытия поезда метро, вошел в вагон. Сел на скамейку. Слезы потекли из его глаз. Перед ним как живая стояла Мицуко...
В понедельник утром будильник зазвенел пронзительно громко. Оторвав голову от подушки, Синдзо потянулся рукой к будильнику, чтобы прервать этот бесконечный, заунывный звон, который сейчас казался не пронзительно громким, а щемяще надсадным и возвещал начало нового дня, еще одного дня в череде беспрерывно идущих друг за другом дней. Начиналось утро нового дня...
Примечание : номикай - пить вместе, подобие русского корпоратива; бурусера - магазины ношенных трусов молодых девушек (буру - привлекательная девушка, сера - продавец); кароси - смерть в Японии, причиной которой является переутомление от переработок.