Еще один год подаренной жизни - 28
Мы дошли до зеленого светофора. Девушка, к которой обратился Михаил, ответила, что это не на этом светофоре, а на следующем. Причем, нам пришлось пересечь огромный проспект, и при этом успеть на зеленый. Но и на следующем светофоре этого не было, был проспект, который надо было пересечь на зеленый, и вот уже на третьем светофоре это было то. Новый Арбат, который на нашу сторону начинался с цифры 2, а нам нужна была цифра 36.
Это оказался афигенный проспект. Мало того, что по три полосы для автомобилей, еще по парку с двух сторон для пешеходов, а уже там, за парками и газонами, какие-то огромные, ну просто невероятных размеров здания, просто урбанистические дворцы 21-го века!
- До Нового Арбата, 36, по-моему, очень далеко, - обескуражено сказала я.
- Ничего, - сказал Михаил Иванович, - и Вы, и я, мы же специально взяли время с запасом. У нас же еще сорок минут до начала регистрации!
- Да, но мы договорились с подружкой встретиться у входа в конференц-зал в час дня! А уже без двадцати!
- Ну, хотите, я Ваш пакет понесу?
- Да что Вы, это самая тяжелая в мире ноша - книги. Мои книги.
- Да? А я только в сборниках принимал участие, - воодушевился Михаил Иванович, и около десяти минут рассказывал о своих творческих муках, перемежая их житейскими, пока я не поняла, что мы все десять минут идем вдоль одного и того же здания, номер 14-ть, и оно само по себе метров девятьсот, не меньше.
- Боже, - сказала я на номере 20-м, - Я опаздываю! Без десяти час! Вон остановка 39-го. Может, сядем?
- Ну, что Вы, тут осталось-то!
На номере 26 Михаил Иванович и сам замолк. А я уже дышала, как загнанная лошадь. Не, мой формат - полтора миллиона. Как Челябинск. Как Екатеринбург. Как Прага. А это что такое?! Я себя чувствую как на Алтае! Да еще эти лодочки!!!
Остаток пути мы проделали молча, и все равно было уже час двадцать, когда мы приблизились к гигантскому зданию под номером 36. Полицейский направил нас в боковой вход под куполом, и я слышала собственными ушами "в Большой концертный зал", а никакой не " в Большой пресс-конференц зал", как трындит проза.ру. Ладно, это не самое страшное.
Я осталась на входе, и извинилась перед Михаилом Ивановичем, что останусь, буду ждать подружку. Она не могла меня не подождать двадцать минут, скорее всего, она сама опаздывает.
Когда время приблизилось к двум часам (уже полчаса шла регистрация), я попыталась дозвониться до Наташи. Я первой набирала семерку, как они мне написали (и Дронова, и чета Трескиных), а механический голос мне отвечал "неправильно набран номер", и я так и знала, что так будет. Ну, не может быть все рационально. Как написал Эдуард Трескин"иногда все должно быть иррационально, Ира". Я зашла внутрь.
Надо отдать должное организаторам (Российский союз писателей!), - в очереди за обменом электронных билетов на билеты с местами в зале никто не стоял. Документы к медали мне нашли тут же, и даже согласились принять билет Дроновой, если она придет до трех часов, пусть просто назовет свое имя.
Я тут же двинулась к широкому-далекому лотку с Антологией прозы и Антологией поэзии. Их оказалось 38 томов. Тридцать томов поэзии и восемь томов прозы! Тридцать восемь томов!!! И все в муаровом переплете с золотым тиснением, бумага мелованная, все сверкает и блестит, как я люблю. Хорошо, что я не поэт. А то бы среди тридцати томов отыскать своих три с половиной страницы мне бы не удалось. А так я продвинулась в хвост лотка, к прозе, начала, разумеется, с первого тома, а то как же, я же на букву "Б", по инерции перелистала и второй том, потом вспомнила, что они мне три раза возвращали фото с моим "молочным" портретом, пока я не сделала четвертого фото, в профессиональном фото-ателье, а уже не успела, и они взяли третье, Наташкино, в год рождения Дады, сделанное ею у стены, выложенной имитированными кирпичиками, у них дома, и отретушировали его собственными силами. Еще не в силах поверить своей догадке, я схватилась за седьмой том. Ой, да ладно. Я была в последнем, 8-м томе. Знаешь, мой любимый, мой вдумчивый читатель, когда он был подписан в печать? 15.05.2019, а помнишь, обещали в феврале, чтоб к моему дню рождения, в марте, отправить мне мой авторский экземпляр? Совсем как мои издатели князья Крыловы. Энтузиасты, которые победят прагматиков!
- А я Вас ищу-ищу, - сказал возникший рядом Михаил Иванович, - что Вы тут ищите?
- Я уже нашла, - сказала я, вспомнив, что у меня есть две тысячи рублей, а приехать с медалью без Антологии, за участие в которой она вручена, комильфо, - я, пожалуй, куплю этот томик.
А этих томиков расхватывали люди прямо из-под рук. Один (мы с Михаилом Ивановичем были свидетелями) гордо поставил грудь, ножку в сторону, и:
- Я хочу заплатить за все собрание Антологии! Все тридцать восемь томов! Это же так красиво!!!