Анатолий Гринблат
Трагический период в моей жизни
Трудно вспоминать это время, когда распалась моя семья и скончались мои родители. Время было тяжёлым, и я его переносил с трудом. И это взамен периода неимоверного счастья моего увлечения семьёй с двумя сыновьями. С моей стороны никаких позывов к этому не было, а была полная верность и преданность. И за это судьба со мной сыграла злую «шутку». Всё дело было в нашей маме, обладающей дьявольским характером, злой энергией, которых я не разглядел, хотя признаки были. Вернее я проявил легкомыслие при создании такой важной акции как семья.
Мама была родом из Казахстана и после окончания ЛПИ пыталась закрепиться в Ленинграде. Для этого она, снимая жильё и платя за вступление в ЖСК, тратила на себя 50 копеек в день в течение долгого времени, занимая деньги у разных людей и наших сотрудников. Когда она появилась на нашем предприятии, я стал за ней ухаживать. И она меня сразу предупредила, что замуж не собирается, т.к. не хочет стирать бельё мужа. Пришлось её успокаивать и поухаживать. Однажды я вечером провожал её домой, когда вдруг изверглись дождевые потоки, вмиг нас промочившие до костей. Я ей предложил спрятаться, но она упорно шла под дождём, повторяя: не женись на мне. И потом я понял, что это было весьма серьёзное предупреждение, которому я должен был прислушаться.
Но тогда я успокоил её, и мы стали жить у меня. А через год у нас родился замечательный мальчик, и пошла семейная жизнь.
Но во время счастливого нашего существования видны были некоторые психологические несуразности в поведении мамы. В более позднее время она перестала тепло обращаться с детьми и проявляла жёсткое с ними общение. Появилось желание копить женские бижутерии и тайно их припрятывать. И это было началом, которое привело её к безмерному желанию получить обеспеченную свободу. Несколько удивляли и такие моменты: у неё не было близкой подруги после учёбы в институте и работы в нескольких предприятиях; на каждом новом месте работы у неё находился человек, которого она начинала ненавидеть без понятной причины, и она начинала о нём говорить много и взахлёб.
Когда детям исполнилось 7 и 2 лет, меня усылают в длительные командировки в течение примерно почти четырёх лет. Естественно я обеспечил ей получать мою не малую зарплату, а сам существовал на командировочные. Конечно, я тосковал по семье и пытался, обычно с трудом, добиться разрешения съездить домой на небольшой срок. Так создались идеальные условия для осуществления своих замыслов жить обеспеченной и преимущественно без детей(в чем я убедился в последующих событиях) жизнью самой.
Наконец в 1979 году мои командировки закончились, и я приезжаю домой. И застаю дома полнейший развал. Мать кормит детей на уровне бедности( 10-ти копеечные покупные котлеты и подобное), в котором она себя содержала, копя деньги на жильё. Отношение к детям с примесью садизма. Мои вещи сданы в ломбард. То есть все усилия, чтобы каждую копейку потратить на накопление бижутерий с неимоверной силой воли, на которую она была способна и настойчива. И тут же она мне объявляет, что разводится в резкой форме, не поясняя почему. Я был ошарашен, хотя и понимал, что с такой личностью общение невозможно. Но моя душевная привязанность к семье, особенно к детям, настолько сильна, что я не мог очнуться и стал её отговаривать от такого несуразного решения. Мои друзья тоже пытались её образумить, но всё было бесполезно, она не приводила никаких факторов, которых у неё и не было. И я согласился на развод, как единственное средство разрядить ситуацию.
В этот момент ночью позвонила соседка моих родителей с сообщением, что умер мой отец. Я примчался туда и начинаю организовывать похоронные дела, присматривая за мамой, которая к тому времени одряхлела и требовала ухода. И я разрывался между мамой и свиданиями с детьми, которые требовали ухода и общения со мной. А мне необходимо было быть с ними. При этом я работал, а за мамой присматривала соседка, что несколько выручало меня. Я после работы, уходя немного раньше, спешил встретить младшего Севу после бассейна, пообщаться и спешил к маме. Со старшим Глебом мы посещали в выходные различные мероприятия. Моя мама умирает в 82-м году. Нужно было окончательно развязывать этот мёртвый узел. И мы производим обмен нашей и маминой квартир на две, в которых поселяемся уже раздельно. Мама с младшим, а я со старшим, которому из-за буйного поведения мамы потребовалось лечение у психотерапевта. Мы ведём дружную и успешную жизнь и самостоятельно справляемся со всеми житейскими проблемами. С Севой я всё это время стараюсь постоянно общаться, встречаясь в различных местах. Летом каждый год с Глебом мы ездим в различные путешествия. С их мамой отношений нет. Так проходят четыре года. И мама устраивает очередную провокацию: уговаривает ребёнка покинуть меня. До этого школьные учителя предупреждали меня, что она часто приходит и ведёт с ним длительные и бурные беседы. И уговорила, и он покинул меня, даже не предупредив. Он ей нужен был, чтобы получать алименты. И это до времени пока не закончился возраст его платежа. Так оно произошло, когда они и расстались. Это новая волна уныния, в которой меня поддерживали мои друзья, вечерами приглашая к себе. С Глебом я встречался редко и случайно: в филармонии, на играх в волейбол и в пионерлагере, где он был вожатым. Постоянного общения не было. С младшим я старался чаще встречаться и приезжал в лагеря, где он обычно проводил лето. И так до того времени, когда он стал жить у меня по окончании алиментного возраста. А с Глебом в конце- концов мы возобновили постоянное общение. Жизнь потекла по нормальной колее.