МЕТАФИЗИЧЕСКАЯ АРХИТЕКТОНИКА ПЛОТИНА
КАК ФУНДАМЕНТ ДУХОВНОЙ ОПОРЫ ЧЕЛОВЕКА
Ты медленно и долго умирал..,
Тюрьмой считая и стесняясь тела,
Душа не весила и к плоти уж давно не тяготела.
Ты завершал свой путь земной – навечно, безвозвратно,
Исполнив всё, что дух Тебе велел.
Всё быстротечное – Ты презирал и одиночество любил.
Все лучшие Твои Друзья остались в прошлом,
Твой бог Платон невидимо с Тобою был.
Ты в созерцания святые уходил и видел –
Как космоса спокойное и мерное вращение,
Прекрасно и светло до самозабвенья,
Всегда по кругу стрелки часовой,
Оно так просто, как вода и хлеб.
Планеты, солнца, звезды,
Как в легком пурпурном тумане,
Светились и вращались сами,
А в центре сферы – таинственно Единое дышало.
И мудрости всей было мало, чтоб выразить Его.
Но был Ты с Ним – о д н о/
Шлемова Н.А « Учителю Плотину - с поклонением!» [16].
Основная проблема, которая волновала Плотина на протяжении всей его жизни, — это чувство несчастного положения человека в этом мире. Именно это в некотором роде «философское беспокойство» и придает богатой и сложной системе трактатов Плотина «философскую жизнеспособность». Причину подобного состояния Плотин видит собственно в человеке. Дело в том, что человек забыл свое божественное происхождение и свое призвание; как ребенок, оторванный от дома и живущий много лет на расстоянии, забывает и отца и себя, так и душа человека не видит больше божественности в своей природе.
Плотин, философ, который практически завершает двенадцативековое существование античной философии[15]. Учение Плотина положило начало чрезвычайно плодотворному направлению в философии, получившему название «неоплатонизма» и оказало огромное воздействие на религиозную мысль, как на Востоке, так и на Западе. Основав свою собственную философию на платоновском учении о сверхчувственных Идеях, Плотин наметил, добавил своей метафизической архитектоникой несколько новых определяющих понятий, позволивших по-новому подойти к постижению природы божественного, природы человека как микрокосма.
Плотин родился в 205 году н.э. в Египте, от «говорящих по гречески» родителей. Он посещал философские школы в Александрии, где изучал Платона (427 – 347 до н.э), Аристотеля (384 – 322 до н.э), стоиков и эпикурейцев, а так же другие греческие философские традиции. Однако, свое серьезное философское образование он начал относительно поздно, в двадцать семь лет.
В этом возрасте он был глубоко впечатлен платоником Аммонием Саккасом, с которым Плотин учился около одиннадцати лет. К сожалению, об Аммонии Саккасе мы знаем очень мало. Даже наши знания о жизни Плотина ограничиваются тем, что мы можем почерпнуть из введения Порфирия к его изданию изложения философских трактатов Плотина.
После окончания учебы в Александрии, Плотин попытался присоединиться к военной экспедиции Брахманов, что бы узнать что-то из индийской мысли. К сожалению, Гордиан был побежден и убит (244), но Плотину каким-то образом удалось спастись, и в следующий раз мы слышим уже о его появлении в Риме, где он создал школу философии в доме высокопоставленной римской леди по имени Гемида[2].
Удивительно, но у Плотина не было даже контактов с Платоновской академией в Афинах, которую в то время возглавлял Лонгин. Лонгин был знаком с его работой, отчасти и благодаря Порфирию, который учился в Афинах. Тот факт, что именно в Риме Плотин основал свою Школу, может быть следствием оригинальности его философской деятельности и его покровителей. У него явно были некоторые влиятельные контакты, и, не в последнюю очередь, с римским императором Публием Лицинием Эгнатием Галлиеном (лат. P. Licinius Egnatius Gallienus), с августа 253 г. по март 268 г.который так же поощрял его позднюю неудачную попытку создать гражданскую общину, основанную на принципах Платона в разрушенном городе Кампания [8].
Школа Плотина, как и большинство античных философских школ, была сравнительно небольшой по масштабу, но привлекала разрозненных студентов из-за рубежа и студентов римских старших классов. В него вошли не только философы, но и политики и представители медицинской профессии, которые хотели философствовать – вести философскую жизнь. Его самым известным учеником был Порфир или Порфирий (233-305), который, придя в Школу Плотина поздно, убедил его в необходимости записывать семинары. Потому мы и обладаем практически полными трудами его зрелой мысли. Зрелой, так как он начал писать уже после сорока восьми лет.
В школе, по видимому, имелись внутренние и внешние круги, сам Плотин был вдохновляющим и отзывчивым учителем, который глубоко интересовался философским и духовным прогрессом своих учеников. Порфирий писал, что, когда у него наступала тяжелая депрессия и он жестоко от неё страдал, Плотин сразу же навещал его в квартире, что бы помочь ему. Его забота о других так же подтверждается тем фактом, что ему было поручено личное воспитание многих детей сирот, забота об их имуществе и карьере. Плотин одновременно присутствовал «для себя и для других», как отмечал Порфирий[4,c.427].
Каждый трактат представляет нам новые идеи и новые задачи. Каждая встреча с Плотиным, это не просто умственное упражнение, а не просто философское занятие, это постоянное открытие «себя» в реинтеграции с источником всего сущего, платоновской цепи «стать как бог»[1].
Убеждены, что Плотину есть, что сказать. каждому из нас – сегодня, особенно в его Эннеадах. «Что касается души человека, [находящейся] в теле, то ее справедливо считают страдающей, мучающейся в горестях и желаниях, в страхе и во всех превратностях, и поэтому тело — это тюрьма и гробница, а мир — это пещера и логово» (IV, 8, 3, 1-5) [Для цитирования Плотина мы пользуемся общепринятой системой ссылок на его «Эннеады», в которой первая, римская, цифра обозначает номер эннеады, а вторая, арабская, — номер трактата в этой эннеаде] [7].
В Плотине (204-270 гг. н.э.), на которого дух Платона нисходил так милостиво, Божественная Философия наконец нашла свое наиболее полное выражение. Даже Святой Августин, который не колебался от критики Плотина в Городе Божьем, заметил, что «Платона следует снова считать ожившим в Плотине (Contra Academicos, 3.18.40)». А Евнапий, написавший более века спустя после смерти Плотина, говорит нам, что «жертвенники в честь Плотина все еще теплые, а его книги находятся в руках образованных людей, в большей степени, чем диалоги Платона»[4, стр. 353].
«Порфирий также свидетельствовал, что в знаменитом оракуле Аполлона этот Плотин, посмертный, был апофеозирован и зачислен в ряды Платона и Пифагора в небесной сфере Бессмертных» [4, 23]. Такова была его слава и таково его прочное наследие!
Теперь мы обязаны этой нынешней коллекцией «Эннеад» [= nines] любимому студенту Порфирию Плотину, который собрал и отредактировал эти возвышенные и краткие философские дискурсы для потомков. (1.)
Первая серия порфирийных группировок «Эннеадс» содержит морально-этические трактаты, (2.) вторая - «Естественная философия» (физика), (3.) третья - «Мир и действие судьбы», Провидение, Вечность и Время, (4.) четвертый, объясняет природу Души, (5.) пятый (6.) и шестой «Эннеады» представляют собой различные метафизические трактаты.
Суммирование некоторых основных принципов философии Плотина выглядит следующим образом: «Превосходство всего существа - это Единое и доброе», самодостаточный изначальный принцип, который поддерживает порядок и единство всех вещей и дарует все добро, являясь добром и единством. сам. Сопровождающий Единого - это вторичный принцип [или ипостась], Первичный Разум, в котором процветают все Формы и Идеи, которые составляют Аутентичные Существования, как на самом деле, так и потенциально. Сопровождающий Божественный Интеллект - третичная ипостась, Первичная Душа, которая исходит от Интеллекта и Единого.
Распространяясь в Материальный Космос, Вся Душа превращается в Мировую Душу, которая распределяет Рациональную Душу всем существам, дает Форму Материи и является вестником Природы в Мире Чувств. Следовательно, Мир-Душа распределяет все вещи из трех основных Ипостасей и восстанавливает их, как по кругу. Мир-Душа расположена в эпицентре Космоса и является его Пределом и является самым дальним продолжением Божества во вселенной [9].
Человек - это микрокосмос, и в Иерархии Бытия он находится на полпути между Божественным Разумом и Материальным Миром. Как интеллектуальная душа (потомок Бога) человек может склоняться к Триаде [Единое, Разум, Душа], тем самым освобождая свое истинное Я от оков тела, практикуя практические, очистительные и созерцательные добродетели. Или, наоборот, он может склоняться к низшему «я», которое привязано к Природе и Материи, и, отчуждая себя от Триады, он становится тем, кем его душа была персонификацией на земле; и эта фаза продолжается, в серии постепенных перерождений, пока душа не соизволит и не научится жить добродетельно и стремиться к благословенной Триаде, ее родной обители.
Таким образом, награды и наказания для души различаются в соответствии с проявлением добродетели по отношению к каждой душе во время воплощения. Есть надежда, что этот краткий очерк осветит суть звездной философии Плотина[7, 12].
В целом, Эннеады Плотина являются наиболее совершенной и верной систематизацией мысли его мастера Платона. Из лабиринтного обмена диалектической аргументацией, присущей диалогам, Плотин раскрыл единый разум Платона. Он также поднял завесу тайны из мифов Платона и раскрыл их истинное значение. Эннеады - живое свидетельство красоты и правдивости бессмертной платонической философии. В классическом издании Стивена МакКенны у нас есть самый читаемый перевод Эннеад. Проза очень поэтична, хитра и энергична, что делает этот том самым приятным и насыщенным чтением.
В версии Маккенны содержится «Жизнь Плотина» Порфирия, приложение, содержащее наводящий план метафизики Плотина и значения различных ключевых отрывков из всех существующих английских версий, где это указано[8].
Cочинения Плотина не являются «стенограммами» его семинаров и встреч, они просто адресованы читателю. Но, тем не менее, придают вид оживленных дебатов, которые он поощрял в своей школе. Часто, при таких дебатах, Плотин считает «само собой разумеющимся», что определенный набор идей уже знаком, как рассматриваемый на более раннем семинаре, но в тесте мы его увы, не найдем. По этой причине, рекомендовано «читателю» иметь представление об основных философских принципах его системы. В «Эннеадах» они раскрываются в целом[14].
Плотин считал себя верным толкователем Платона, чья мысль лежит в основе его проекта. Но, мысль Платона, хоть и является окончательной, в соответствии с Плотиным, требует тщательного изложения м разъяснения в свете других мыслителей, таких как Аристотель и стоики.
Именно, из-за этого творческого применения различных традиций античной мысли к интерпретации Платона, версия «платонизма» Плотина раскрылась через и посредством творчества более поздних «платоников», таких как Порфирий, Ямблих (245 -325), Прокл (412 -485), раскрылась как влиятельный источник чтения в средние века и эпоху Возрождения, вплоть до начала 19 - го века, произведений Платона, Аристотеля, когда ученые начали дифференцировать учение Платона и «неоплатонизм» [6].
Мысли Платона так же представлены в ранних христианских богословах на латинском языке, особенно в византийской традиции с богатым разнообразием метафизических концепций, с помощью которых можно выражать и показывать сложные доктринальные идеи [3, 9].
Преобразование идей Платона в последовательную метафизическую структуру, сегодня более не воспринимается, как единственно верный способ приблизиться к Платону, но это оказало значительное влияние на продвижение понятия «метафизическая система» в ранней современной философии. В последнее время все больший интерес сосредотачивается на его исследованиях себя, уровней сознания, расширения дискурса сознания за пределы уровня нормальной онтологии.
Его мысль продолжает бросать нам вызов, когда мы сталкиваемся с вопросом о природе человека и его роли во вселенной, когда мыслим о масштабах и ограничениях человеческого знания. Хотя большая часть метафизической структуры Плотина является узнаваемой интерпретацией Платона, но она не всегда сразу очевидна, потому что пронизана несколькими столетиями развития платоновской мысли, сама по себе уже перекрытая важными концепциями, взятыми из других школ. Тем не менее, полезно, в качестве отправной точки, увидеть, как Плотин пытается придать согласованность тому, что он считал «всеобъемлющим мировоззрением», выраженном в диалогах Платона[14].
«Формы» Платона являются центральными. Они становятся для него понятой вселенной, которая является источником и моделью физической вселенной. Но, осознавая, что Аристотель критикует формы Платона как безжизненные причины, он принимает аристотелевскую «концепцию бога» как «мыслителя», что позволяет ему идентифицировать эту понятную вселенную как «божественный интеллект», мыслящий себя как формы или понятия.
Учение о формах как «мыслях о боге», уже вошло в платонизм, но не как строго аргументированная идентичность, предложенная Плотиным. Мир форм Платона стал сложной и динамичной понятой вселенной, в которой единичное и множественное, стабильность и активность согласованы[11].
Теперь, хотя божественный Разум становится Единым, он охватывает множественность, поскольку у него разумных мыслей много, потому он сам может проанализирован в мыслителя и мысли. Его единство требует еще одного принципа, который является причиной его единства. Этот принцип является причиной всего единства и бытия, но не обладает единством или бытием сам по себе, он называл -- Единое, интерпретируя идеи добра в «Республике» Платона «за пределами бытия», и можно рассматривать как простой источник реальности.
В последствии, это стало известно как три ипостаси или онтологические субстанции: Единое, Ум (Разум, Интеллект, Логос) и Душа, которая действует как посредник между разумной и физической вселенной. Эта последняя ипостась берет на себя все функции передачи формы и жизни, которые можно найти у Платона, хотя сам Платон не всегда проводил такое четкое различие между Душой и Интеллектом[11].
Единое является высшим источником всего, включая эту вселенную, которая затем, предварительно настраивается в Интеллект и передается через Душу, что бы проявиться как наша физическая вселенная. Материя, которая не совсем правильно воспринимает это выражение, задумана не как независимо существующий «контр принцип» с опасной дуалистической рефлексией, а сама является продуктом Единого, своего рода небытия, которое хотя и не является чем то конкретным само по себе, тем не менее, просто не существует.
Каждый уровень реальности уравновешивается движением возврата и полностью составляет себя только тогда, когда оно возвращается в созерцании своей причины – производителя.
Итак, реальность – это динамичное движение, шествие вверх и возврат вниз, за исключением материи, у которой нет собственной жизни, что бы совершить это возвращение. Материя инертна. Это движение возвращения, которое можно проследить до «силы Любви» Платона, или по «конечной причине» Аристотеля, характеризуется Плотиным как «познавательная деятельность», форма размышления, более слабая на каждом последующем уровне, от интеллекта через дискурсивные рассуждения к самому простому образу рационального порядка, выраженном в объектах физической вселенной[9].
Человек отражает эту структуру, с ней связан на каждом уровне. Потому у каждого из нас есть тело и душа, интеллект и даже «нечто» внутри нас, что относится к Единому. Хотя это природа души, что бы дать жизнь для тела, высший аспект души так же имеет стремление к интеллекту, истинному я и даже за его пределы. Плотин считал, что весь Космос есть результат божественной эманации (буквально, истечения, через которое Высшее проявляется в низшем) Единого – бесконечного в своем бытии и недосягаемого для любых описаний и категорий.
Это Единое или Абсолютное Благо предшествует всякой множественности, оно не имеет никаких качеств, не обладает ни величиной, ни бесконечностью, неделимо, бесформенно и безобразно. Оно не движется, не покоится и настолько совершенно, что не нуждается даже в мышлении, поскольку имеет в Себе все, что только может быть[7].
О Едином нельзя даже сказать, что Оно есть нечто. Оно абсолютно просто, бессоставно, ни в чем не имеет нужды и ничему не обязано. Само по себе Оно совершенно недоступно нашему познанию и познается лишь через то, что от Него происходит. Однако, Оно есть центр Вселенной, вечный источник добродетели, то, из чего все движется, и к чему все направляется.
«Чтобы узреть Первоединого, - писал Плотин, - нужно войти в самую глубь собственной души, как бы во внутреннее святилище храма, и, отрешившись от всего, вознесшись превыше всего, в полнейшем покое молчаливо ожидать, пока не предстанут созерцанию сперва образы как бы внешние или отраженные, а за ними и образ внутреннейший, первичный, первосветящий»[5]. Другими словами, Первоединое, есть Источник, не имеющий никакого начала, но Который содержит в себе все.
Первым актом творения мира стало истечение от Единого божественного Разума (Нуса), который содержит в себе архетипические Формы, или Идеи, обуславливающие и упорядочивающие мир. От Нуса, в свою очередь, изошла Мировая Душа, являющаяся источником душ всех живых тварей и представляющая собой промежуточную действительность – между духовным Разумом и миром материи. Наконец, Мировая Душа стала причиной возникновения физического мира.
Весь процесс эманации Плотин сравнивал с излучаемым свечой светом, постепенно расходящимся и под конец исчезающим во мраке. При этом, то, что возникает в начале, ближе всего к Единому, и потому более совершенно, чем последующее. Материальный мир, существующий во времени и пространстве и доступный чувственному восприятию, - это уровень реальности, наиболее удаленный от Божественной целостности. Будучи конечным пределом творения, он описывается в негативных терминах как царство множественности, ограниченности и тьмы.
Человеческая душа, заключенная внутри тела, имеет потенциальный доступ к высочайшим царствам разума и духа. Но для того, чтобы эта возможность стала актуальной, необходимо освобождение от материального плена. Человек способен подняться до сознания Мировой души, а затем и до вселенского Разума, но с другой стороны, он может навсегда остаться в тисках своего изначального, нижайшего из миров.
Все зависит от того, какое направление даст он своему духовному развитию. Задача философа как раз в том и состоит, чтобы избавиться от бремени, приковывающего человека к материальному миру, и путем нравственной и интеллектуальной самодисциплины обратиться внутрь себя, дабы совершить постепенное восхождение к Единому. «В общении с Ним наше благо и совершенство, - писал Плотин, - удаление от Него равносильно падению и небытию; воспарив к Нему в место чистое от всяких зол, душа и сама освобождается от зла и обретает чистый покой; только тут она, став бесстрастной, обратившись в чистую мысль, живет истинной жизнью…»[11].
Стремление человека «ВЕРНУТЬСЯ» соответствует космическому движению возвращения. Но, напряжение между естественным долгом души по отношению к телу и её истоками, может быть для человека источником разрушения и отчуждения, в котором душа становится чрезмерно вовлеченной и подавленной телом и так отчуждается от своего «истинного я»[1, 18].
Плотин призывал нас совершить возвращение или восхождение, но, в тоже время он пытается разрешить «конфликт обязанностей», примиряя двойственность души как животворной и созерцательной. Это общие рамки, в которых встречаются и обсуждаются, решаются важные философские проблемы всегда в духе исследования и продолжающихся дебатов. Проблемы часто встречаются в нескольких различных контекстах, каждый из которых обеспечивает различное понимание.
Природа души и её связь с телом подробно рассматриваются в IV с использованием аристотелевских различий уровней души: растительная душа, животная душа, разумная (человеческая) душа, в то же время, поддерживая бессмертную природу трансцендентной души в терминах Платона. Активная природа души в чувственном восприятии поддерживается для сохранения принципа, согласно которому телесные реальности не могут влиять на материальные объекты [2].
Энергичная дискуссия, активное обсуждение VI 4 и 5, об общем характере взаимоотношений бестелесного и организм - тело исследует все до мельчайших подробностей данных действий. Вселенная примиряется со свободой личности. Немаловажно, что ограниченная во времени природа физической вселенной и человеческого разума, основан на жизни Разума, который существует вечно.
Однако, иногда Плотин выходит за рамки традиционной метафизики: природа материи и Единое – каждое из которых как «небытие» в разных смыслах, напрягает терминологию и структуру традиционной онтологии, и попытка примирить роль индивидуальной души в рамках традиционного платоновского различия трансцендентной и имманентной реальности приводит к новому исследованию природы «самости», я.
Эннеады Плотина, это издание трактатов, составленное его учеником Порфирием. Порфирий пытался придать форму унаследованному Знанию, составив шесть эннеад из девяти трактатов. Отсюда и название «Эннеады». Эннеады ведут читателя по уровням Вселенной Плотина: от физического мира (материи), к Душе (Мировой Душе), Логосу(Интеллекту), и, наконец, к Высшему Принципу – Единому. У Плотина, несомненно, четко сформулированная метафизическая система.
Но, трактаты не представляют собой это систематическое изложение. Это скорее, изложение Порфирием исследуемых конкретных тем и вопросов, возникающих при толковании текстов Платона и других философских текстов, изучаемых в школе Плотина. Читая Плотина, чаще всего ощущается, что некоторые его философские понятия раскрываются через более ранние идеи. Трактаты Плотина не являют собой «легкое чтение» и предполагают, что читатель уже знаком со многими его основными идеями[10].
Плотин творчески применил различные традиции древней мысли, дал свою интерпретацию мыслям и идеям Платона. Да, большая часть метафизической структуры Плотина является узнаваемой интерпретацией Платона. Но, эта интерпретация не всегда сразу очевидна, потому что, сама платоновская мысль уже перекрыта разными концепциями, взятыми из других школ. Тем не менее, Плотин пытался придать согласованность тому, что он считал всеобъемлющим мировоззрением, выраженным в диалогах Платона. «Формы» Платона являются центральными.
В Пятой Эннеаде, Трактате VIII, «О сверхчувственной красоте», рассматривается трансцендентный источник красоты нашей вселенной и её доступность для нас. Особенностью данного трактата является широкое использование мифа, в данном случае описание Гесиодом геологии богов и его теогонии. Плотин изобретателен и ограничивает генеалогию Гесиода последовательностью трех божеств: Урана как отца Кроноса, Кроноса как отца Зевса. Их взаимоотношения используются, что бы проиллюстрировать взаимоотношения Единого, Логоса (разума, интеллекта) и Души (Мировой Души).
Эти взаимоотношения осуществляются через магические связи. Этим Плотин пытался привлечь внимание своих учеников, что имели гностические наклонности. Именно в гностических трудах широко используется традиционная мифология[3].
Хотя сам этот трактат Плотина является антигностическим, но специальные темы имеют широкий философский контекст, раскрывая понятие «причинности» с точки зрения отношения «мышления» и «созерцания» к тому, что порождается созерцанием; раскрывая природу вселенной, ее связь с физическим миром, природой. Эти вопросы совершенно независимы от гностицизма. Уже позднее сам Порфирий и неоплатоники, такие как, Ямблих, Прокл, интегрировали свое философствование с мировоззрениями, представленными греческой традиционной теологией, мифологией и религиозной практикой.
Плотин считал ценностью донесение своих идей до современников, раскрывая через выдающуюся платоновскую мифологию. Яркое описание «Федра - восхождения души» пронизывает трактат, раскрывая идею божественной модели как эквивалент «мира Плотина», где демиург Тимей как антропоморфная фигура, вовлечен в человеческую познавательную деятельность дискурсивного разума. Плотин понимает, что это побуждает гностиков исказить истинную природу божественного мышления[3].
Хотя Плотин интерпретирует миф о гесеодике и миф Платона в точных терминах своей собственной метафизики, трудно избежать впечатления, что он остановился на деталях только для того, чтобы «украсить» свое изложение. Полагаю, что он остановился на этом, что бы убедить нас об особой природе, сверхрациональной природе нашего контакта с Миром, что мы не можем выразить своим обыкновенным языком.
Акцент этого трактата лежит на универсальном и космическом измерении красоты. Большинство ранних трактатов Плотина посвящены индивидуальной душе, здесь мы можем увидеть сходство, когда он предлагает оттачивать красоту в себе как предварительные условие нахождения красоты других существ во вселенной. Ощущается личный и мистический опыт Плотина проникновения в мир взаимопроникающих форм.
Интересен первый вопрос трактата ---«как кто-то можно увидеть красоту интеллекта и этого мира?» Полагаю, это скорее указывает на эпистемологическое (гносеологическое), чем онтологическое исследование. Плотин побуждает визуализировать вселенную как сферу, удаляет из сознания понятие массы, дает средство видения космоса, с которым мы едины. Плотин просит нас очищать свой собственный интеллект, обращаясь к уму богов как моделей.
Понятие созерцание подразумевается им как астральное созерцание, при котором наше наблюдение за космосом вокруг нас, представленное небесными телами, помогает разуму осознать небесный порядок, который они воплощают, понять механизм созерцания, что фокусируется на космической совокупности, в которой находится человек. Как пример, Плотин «сталкивает ум человека с умами богов». Отсюда, понятие красоты требует пояснения. Речь идет о «красоте интеллекта», хотя сам Плотин в трактате начинает описание с физической красоты, находя в этом стимул, предпосылки для аргументации в пользу существования красоты как черту или критерий истиной реальности[3, 17].
Красота физического мира может использоваться в качестве средства видения и достижения красоты интеллекта. В тоже время, красота физического мира исходит из того, что находится вне и выше материи, в которой оно выражено. Так, в случае художественной красоты, можно указать на форму в сознании художника, что обеспечивает появление естественной красоты.
Эти формы выше, чем имманентная форма, которую они приносят в материю, прекраснее, чем воплощение в физическом мире. Простое физическое проявление красоты – это красота формы внутри объекта. Имеет место быть красота, не имеющая физического проявления – это «доброта внутри человека», хотя сам человек может иметь уродливую внешность. Но, что бы достичь этой красоты – человек должен «сделать себя таким, и сделать себя сам». Именно в таком виде можно только встретиться с разумным миром в себе и вокруг: это источник красоты через непосредственное видение своего интеллекта. Оценивая Вселенную как добрую и прекрасную, мы, оцениваем себя самого как пример этой красоты.
Насколько каждый может созерцать красоту Вселенной, Плотин никогда не выдвигал теорию искусства, тем не менее, можно об этом говорить, опираясь на эти «лекции Плотина».
В лекциях просматриваются важные элементы художественной теории: природа искусства не подражает какому-либо физическому объекту, а отражает его идеальную форму. Художник даже может улучшить природу. Плотин не следует анализу искусства Платона, представленному в труде «Государство» (искусство в труде «Государство» раскрывается на более низком уровне), но скорее отражает метафизику, где красота восходит к трансцендентной причине и статус искусства – это выражение божественного вдохновения.
Вид искусства, что провозглашает Плотин, это вид идеалистической скульптуры, представленной статуей Фидия Зевса в Олимпии, упомянутой в конце первой главы. Статуя Зевса в Олимпии — третье чудо света Древнего мира. Была воздвигнута в V веке до нашей эры. Это говорит о том, что творчество Плотина не было оторвано от современных теорий искусств [2].
Еще одна причина положительной оценки Плотиным художественной красоты заключается в том, что он исследовал, как мы поднимаемся в Мир Души и Духа. Упор на анализ художественной красоты, не красоты природы, на объяснение художественной красоты в терминах формы и восприятия формы, все это исходит из оптимистического взгляда Плотина на способность человека достичь определенного уровня интеллекта и его красоты, особенно потому, что для него индивидуальный интеллект становится единым с универсальным интеллектом.
Каждый из нас имеет доступ к мировому интеллекту через собственный интеллект, имея способность видеть и быть едины с Миром и его красотой, направляя на формирование «духовного благополучия человека», как это исходило из метафизической архитектоники Плотина.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1.Адо П. Плотин, или простота взгляда. Монография. Перевод с французского Е. Штофф. М.: Греко-латинский кабинет Ю.А. Шичалина, 1991. - 142 с.
2.Асмус В.Ф. Античная философия. Учеб. пособие. Изд. 2-е, доп. М., «Высш. школа», 1973.
3.Бердяев Н. А. Ортодоксия и человечность // Н. Бердяев о русской философии. Ч. 2. Свердловск, 1991. — C. 211.
4.Лосев А.Ф. История античной эстетики. Т.6. М., 1980.
5.Лосский В. Н. Богословское понятие человеческой личности //Лосский В. Н. По образу и подобию. М., 1995. — С. 107.
6.Рассел Б. История западной философии: В 3 кн. Книга первая. Древняя философия. Часть третья. Сс.347-365./ Пер.с англ. - СПб.: Азбука, 2001.
7.Плотин. Эннеады: в 7 томах./Пер. с древнегреч. Т.Г. Сидаша. – СПб.: «Издательство Олега Абышко», 2005. – Серия «Plotiniana».
8.Порфирий. Жизнь Плотина//Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М., 1986, с. 427.
9.Соловьев В.С. Вера // Христианство. Энциклопедический словарь. М., 1993. С. 35.
10.Холл М. П. Жизнь и философия Пифагора.// Мэнли П. Холл. Энциклопедическое изложение масонской, герметической, каббалистической и розенкрейцеровской символической философии./Пер. с англ. д. филос.н. Целищева В.В. – Новосибирск: «Наука», 1997. – 794с.
11.Хэнкинсон Д. Философия. Притворись, что ты ее знаешь. Пер. Л. Высоцкого. - СПб.: Амфора, 2001. - 94 с.
12.Шлемова Н.А. Архетипические матрицы души в эзотерической философии и современной науке. С.60-78. /Становление новоевразийской цивилизации в постиндустриальную эпоху. (Духовные истоки и ноосферный смысл). Коллективная монография. Том 2. Метафизические основы Великой России.// Под ред. проф. Г.А. Югая. (Ответ.ред. Н.А.Шлемова.) Научное издание. - М.: ИДВ РАН, РАЕН. Издательство: «Самотёка МИД Осознание», 2011. - 609с.©
13.Шлемова Н.А. Рациональный мистицизм философии Плотина (на примере Эннеады V.1(10) «О трех изначальных Ипостасях»). С.157-163. // Религия в системе общественных ценностей: коллективная монография/ Ред. колл.: Б.Н. Бессонов, С.В. Чёрненькая, Е.В. Челнокова; отв.ред.: С.В.Чёрненькая. – М.: МГПУ, 2013. - 268с.©
14.Шлемова Н.А. Философия как самопознание. Плотин. С.143-149//Вестник МГПУ (научный журнал ВАК), серия «Философия», №6. – М., 2012.
15.Шлемова Н.А. Авторская видеолекция о метафизике Плотина, см.: https://vk.com/n.shlemova?z=video231659981_168306473; или
16.Шлемова Н.А. Плотину! Наталья Анатольевна Шлемова. Учителю Плотину - с поклонением! http://www.proza.ru/2014/05/26/1103
17.Aufstieg und Niedergang der r;mischen Welt", hrsg. von W.Haase und H.Temponni, Teil II, Band 36, l. Teilband, Berlin – New-York, W. de Gruyter, 1987, p. 528-623.
18.Schwyzer H.-R, art. «Plotinos», Paulys Realencyclopadie, t. 21, 1951, соl. 471-592; Supplementband 15, 1976, col. 311-327).
19.Sleeman J.H.et Pollet Cl., «Lexicon Plotinianum», Leiden-Louvain, Brill et Presses Universitaires de Louvain, 1980.