Очень жаль, что такие истории имеют место быть в нашей жизни.
Детей нужно любить безмерно, безгранично и дарить им своё тепло. Потому, что дети наше всё. Я надеюсь, что прочитав этот небольшой рассказ, задумается каждый...
Наташа с ненавистью посмотрела на спящего сына, как же он похож на своего отца, тот - же нос, те - же губы и даже спит так - же, подложив кулак под голову. Ей хотелось шлёпнуть его, но она, поднеся ладонь к его лицу, сдержалась. В другой комнате муж собирал вещи. Он открывал шкафы и складывал одежду в чемодан. Потом вещи, нужно же их как то делить. Он окликнул Наташу. Она подошла, встала в дверях и, казалось, была готова просверлить его взглядом насквозь.
– Вещи не дам! Не тронь! Всё моё! – она замахнулась на него, но муж ловко поймал её руку, вторая рука, была поймана таким же образом. Наташа шипела на него сквозь зубы и ненавистно выговаривала ему за всё. Потом она вдруг резко вывернулась, развернулась задом и ударила его ногой в пах. Он скорчился, опустил хватку и присел. А Наташа стала вынимать из его чемодана вещи назад. Она хватала очередную рубашку и выговаривала:
– Это тебе мой отец подарил, это друг семьи, это я тебе покупала, это мама моя.
Пока в чемодане не оказался свитер потёртого вида и одни джинсы, в которых и в огород выйти было бы стыдно.
Наташа с взглядом победителя стояла над мужем:
– Вот! Вот! Видел! – она трясла перед ним остатками вещей – Вот это твоё! А остальное не тронь! Вот это твоё, а всё остальное тебе не положено! – она схватила чемодан, вытряхнула из него остатки вещей и засунула чемодан под кровать. Потом покрутила перед носом мужа фигу – Вот ты что у меня получишь!
Муж махнул рукой, сгрёб в охапку всё, что она ему оставила и покорно вышел за дверь. А Наташа села на кровать, обхватила голову руками и завыла. От её нечеловеческих воплей проснулся сын, он зашёл в комнату, встал в дверях, потёр маленькими кулачками глаза и подошёл к маме.
– Мамочка, не плачь. Не плачь! – он положил ей на голову свою маленькую ручку и погладил.
Наталья подняла на него полные злобы глаза и зашипела:
– Никогда так больше не делай! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! – она оттолкнула его от себя и вышла из комнаты, а он маленький и жалкий с дрожащей нижней губой остался стоять возле кровати.
Наталья, казалось, не любила сына, ругала его за всё. А мальчик рос и пытался во всём угодить матери.
Она приходила взвинченная с работы и спрашивала с порога:
– Ты грядки полил? Нет? А чем ты, интересно занимался?
И он ещё не успевал ответить, как получал оплеуху.
Любая провинность оставляла след на хрупком детском сознании и теле. И он старался, чтобы мама не ругалась и делал всё, что она скажет. В десять лет он умел хорошо готовить, знал где и что продаётся дешевле, убирался дома, вытирал пыль, выбивал ковры, мыл полы. Иногда он завидовал мальчишкам, целыми днями гоняющими мяч во дворе. Но мать, не разрешала ему с ними дружить. За каждую плохую оценку она кричала на него и замахивались, чтобы вновь ударить, а он зажмуривал крепко глаза и резко отстранялся и если она не попадала куда хотела, то она могла ударить его ещё и ещё раз.
– Почему ты с велосипедом? Ты же снова не полил грядки? Я что должна всё делать одна? – Наталья с двумя большими сумками стояла на мосту и отчитывала почти взрослого сына. Ему уже давно не десять, а семнадцать, но в их отношениях почти ничего не изменилось – она замахивается, он зажмуривается и пытается увернуться, но её рука догоняет его и бьёт по щеке.
Он трёт щёку и говорит:
– Мам, я сейчас.
–Отвези велосипед и пошли в огород. Давай быстрее, я тебя жду.
Наталья держит тяжёлые сумки в руках и ждёт, попеременно перекатывая ручки в ладонях на пальцы рук, видимо они режут руки.
Не проходит и пяти минут, как мальчишка уже здесь, а мать, словно забыв о том, что ему говорила недавно снова цедит сквозь зубы:
– И что ты за дибил - то такой? Зачем велосипед - то отвёз, я что должна теперь сумки в руках тащить?
Она ставит одну сумку на землю. И мальчишка не успел увернуться, а по его уху уже проскочила материна рука.
И в этот момент в его взгляде появилось то, чего до этого никогда не было. Какой - то недобрый огонёк.
Он отшатнулся от неё в сторону и медленно повернул назад. Дошёл до конца металлического забора и отстегнув велосипед снова направился к матери.
А она уже снова ругала его за медлительность и безалаберность.
Как же хотелось мальчишке сбежать от неё на край света. Туда где никогда, никогда она его не найдёт. Туда, где никто не будет смеяться и называть диким и маменькиным сынком. От всех подальше. Он часто вспоминал отца с которым мать запрещала видеться и улыбался, вспоминая те моменты, как он украдкой прибегал к нему домой и, как бездомный котёнок прижимался к его плечу. Но однажды мать узнала об этом и заперла дома на целую неделю. Она кричала на него и лупила. А он плакал и просил не бить. Обещал больше никогда не ходить к отцу.
Восемнадцать. Как же долго он этого ждал. Он молча собрал вещи. Сложил в тот же чемодан, в который уходя, складывал вещи отец.
– Ты не посмеешь! Ты не можешь уйти! Я тебе не позволю.
Наталья шипела, временами переходя на крик.
Сын шагнул из комнаты, а она отчаянно вцепилась в ручку чемодана и ударила его по голове рукой.
Сын обернулся, отцепил её руку. В его глазах полыхал огонь. Он вдруг вспомнил уход отца и её слова, которые навсегда оставили рубец в его детском сердце. Он посмотрел на неё и повторил её слова в том же порядке, что когда - то давно она сказала ему:
– Никогда так больше не делай! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!
И впервые оттолкнул, протянувшуюся к нему материну руку.
– Не смей! – сказал он и вышел за дверь.