Она уже давно научилась и привыкла отслеживать свои мысли, чувства, состояние тела, видеть вид за окном.
Настоящее нравилось ей больше придуманных воздушных замков.
Вот и сейчас она сидела на заднем сиденье большой машины, боясь пошевелится смотрела в окно и думала.
Думала о том, как по этой (тогда не асфальтированной) дороге в 155.. каком то году войско Ивана Грозного шло походом завоёвывать Казань.
Что здесь было 500 лет назад?
В 201N году они едут уже полчаса и кругом только глухой, хвойный лес.
Старалась представить и не понимала: как это было? Как ехали? Что ели? Где спали? О чем молились?
Но, если честно, на самом деле, думами о судьбе далёких и великих предков она пыталась заглушить настоящие свои мысли и внутреннюю тревожность.
Какое-то знание пыталось войти в сознание и тут же наглухо глушилось чутким подсознанием.
- Эка, я завернула, - усмехнулась патриотка и любительница истории.
Что же на самом деле происходит с ней прямо сейчас на скорости 123 км\ч в этот, такой холодный, желто – оранжевый, летний день?
Время – семь часов вечера.
Её везут в женский монастырь.
Нет, не насильно.
С утра они были на необычной Божественной Литургии в день памяти Новомучеников и исповедников, в земле Чувашской просиявших, в п. Первомайский на месте расстрелов и захоронения пострадавших за веру.
Прямо на большой поляне, посреди вековых сосен, был сделан навес и установлен Алтарь.
Митрополит и два епископа, по окончании Литургии, совершили молебен Новомученикам земли Чувашской и панихиду по всем невинно убиенным православным христианам. Молились за Украину тоже.
Было много паломников, монахов, священников. Все причастились.
Служба была долгой, и она окоченела в своей шёлковой юбке и легкой летней курточке.
-Тоже мне 25 июня, средняя полоса России, - высвечивалось в её замершем мозгу. – На Северном полюсе теплее… Нннаверное…
Она с завистью смотрела на местных модниц, одетых в куртки и пуховые шали. Больше всего она восхищалась цветными калошами и яркими теплыми носками у них на ногах.
- Чувашский рок-н-ролл, - захотела она развеселить свой оледеневший разум и тут же одернула себя. Не время и не место качаться и крутится. Здесь везде, даже под самым маленьким бугорком, человеческие останки.
- По этой земле нельзя ходить свободно, - сказала ей старенькая бабушка.
Согрелась она во время обеденной трапезы.
СТОП!
Вот когда началось это внутренне беспокойство.
Трапезничала она вместе с черным и белым священством.
Оказавшись за одним столом с митрополитом, епископами, игуменами, игуменьями и настоятелями Храмов со всего района она ощутила предательский холодок в желудке. Она знала, что так начинается у неё истерика. Сразу сделала глубокий вдох и медленней выдох, набрала в рот воды, побултыхала и медленно проглотила. Мозгу доставлен кислород и процесс внутренней трясучки вовремя остановлен. Истерики не будет.
Чувствовала себя белой курицей среди, одетых в черные рясы, величественных орлов.
Если быть откровенной, то белыми были они, а она просто курицей.
- Для чего я здесь? Нет, не так… Какого… и слова то приличного не найти… Вот.. лешего… нет… Какого мадрида (фуу) я тут очутилась?
Поправила веселенький шарфик на голове и сделала вид, что эта ситуация для неё самая обычная и привычная.
Пусть все смотрят и сами придумают кто она и откуда взялась.
Накормили вкусно и до отвала.
Успокоилась и посмеялась со всеми, когда по окончании трапезы встали и для благодарственной молитвы, привычным движением, подняв правую руку для крестного знамения, повернулись на Восток и уперлись глазами в портрет Путина.
Обед был организован в здании местной школы и иконы были поставлены чуть левее.
Ладно. Поела и Слава Богу!
Сейчас то чего опять не так?
Чего- чего?
Она не понимает, как она себя чувствует.
Сидит на заднем сиденье автомобиля, который мчится по пустым, чужим для неё, дорогам и старается не шевелиться. Потому что у неё на коленях спит игуменья женского монастыря.
Останавливается дыхание, когда она смотрит на свои колени и видит не грозную матушку с седыми волосами под черным клобуком, а уставшую маленькую птаху.
Эта ласточка сложила свои натруженные крылья и, доверившись ей, позволила себе поспать.
Что же она чувствует? Что рвётся у неё изнутри такое, чего она не может понять или даже уловить?
Ответственность? Нет.
Уважение? Не сейчас.
Благодарность? Было.
Неужели? Нет не может быть... Неужели она чувствует по настоящему сердцем, а не сканирует себя мозгами. Неужели она может опять чувствовать нежность, заботу и ... ЛЮБОВЬ?
Похоже, что так...
Слёзы капают на черные перья, укрывшись которыми спит детским сном, та что своим доверием к ней и её коленям разрушила бетонные стены в её сердце.
Она чувствует, что все святые тихо радуются этому чуду и гладят её по голове теплым светом своих молитв.
Приехали