Моё пробуждение было тяжёлым. В голове орудовали сотни крохотных молотобойцев. «Чёрт, и приснится же такое! Пора завязывать с нейростимуляторами. Не знаю, что в них намешано, но такой ужас в здравом уме не приснится», – подумалось мне в тот момент.
Когда же в попытке подняться я приложился лбом о бронированное стекло аварийного бота, всё стало на свои места. «Блин, моя голова!» – прошипел я сквозь стиснутые зубы. В памяти тут же всплыла фраза из старого кинофильма: «Ну, кто так строит!» При этих словах бортовой ИскИн бодро отрапортовал, что типовой аварийный бот является разработкой академии звёздного десанта. «Заглохни!» – рявкнул я, прерывая услужливый компьютер на полуслове.
Выходит, события вчерашнего дня вовсе не ночной кошмар, и я сейчас прозябаю в ложе аварийной капсулы. «Так! Замечательно!» – сказал я себе и вдавил кнопку разгерметизации бота. По периметру послышались щелчки, а над головой взвыла сигнализация. «Штатная ситуация. Всем системам отбой!» – скомандовал я, на что ИскИн тут же деактивировал нулевой код безопасности.
Выбравшись наружу, я осмотрелся. Насколько хватало глаз. Меня окружала девственно чистая природа, чьё инопланетное происхождение выдавало чуть более красное Солнце и чуть меньше кислорода в атмосфере. Без принудительной подачи воздуха через час-другой может развиться гипоксия.
Найти другие капсулы своими силами не посчастливилось, поэтому озадачил ИскИна, а сам попробовал связаться с Игнатом по внутренней связи. Но радио ближнего действия, встроенное в гермошлем, выдало белый шум. Канал связи с Артёмом также ответил плотной завесой помех. Это означало одно из двух: либо расстояние между нами превышает радиус действия рации, либо...
Пеленг бортового компьютера показал, что другие капсулы разбросало в радиусе трёх километров. Наладить связь с помощью ИскИна попросту нельзя, инженерами не была предусмотрена коммуникация между ботами. Всё, что от него требуется, он уже выполнил - отправил гиперпространственный сигнал о бедствии.
Забравшись повыше, я заприметил такую же капсулу в километре от своей. Повторно попробовал связаться с кем-нибудь из группы, но без успеха. Рассмотреть хоть что-то в бинокль не удалось. Там, в яме от маршевых двигателей, лежал раскрытый бот, но никакого движения вокруг не наблюдалось.
Приблизившись, я увидел следы ботинок, удалявшиеся от капсулы на восток. Ещё через пятьсот метров они стали теряться в каменистом грунте. Но очередная разведка с высоты открыла вид на третий бот, увязший в скальном разломе. Там же суетился человек, пытавшийся открыть капсулу вручную.
«Посмотри, под правой рукой должен быть ключ аварийного замка. На счёт три поворачиваем с двух сторон», – начал Игнат без предисловий. Ручка запорного механизма удобно легла в руку, и по команде я повернул её против часовой стрелки. Тут же послышались характерные щелчки, и верхняя половина бота с шипением отвалилась.
«Блин, мы его спасаем, а он лежит вверх ногами галеты точит», – не удержался я от издёвки в адрес Артёма. Тот неуверенно улыбнулся и взглядом указал вниз. Из его ноги повыше колена торчал топливный раструб, который иглой прошил внутреннюю обшивку. «Командир, нужна аптечка!» – я тронул Игната за плечо. Тот ничего не ответил, но через минуту показался с белым кейсом, на крышке которого алел крест.
«Слушай, Игнат! А ты кто по специальности?» – спросил я командира, когда тот закончил накладывать швы на бедро. Уставший, он пожал плечами, но всё же ответил: «Если ты про это, – он скосил глаза на ногу Артёма, – то сначала в академии ЗвезДеса, а потом в лётном училище прошёл медицинскую подготовку». Я протянул ему руку для рукопожатия, и в этом жесте было всё, и уважение к вышестоящему, и благодарность за спасение члена группы. Я понимал, что на месте Артёма мог оказаться и я сам.
Перед нами остро встал вопрос о дальнейшем существовании в сложившихся обстоятельствах. Выходило так, что из съестного осталось около трёх брикетов сухпайка, которых в лучшем случае хватит на пару дней. Тогда Игнат выступил с предложением поохотиться: «Вчера я заприметил зверей, которые имели вид земных зайцев. Думаю, если подстрелить парочку, то мяса должно хватить на два-три дня». Сказано – сделано.
Отправились вдвоём, Артём же остался на хозяйстве. Вернее, мы его перенесли в капсулу Игната. Он особо не сопротивлялся, лошадиная доза анальгетиков сделала своё дело. И когда мы уходили, он уже спал.
«Андрей, ты умеешь стрелять?» - спросил Игнат, когда мы подошли к месту нашего рандеву с недозайцами. Я неопределённо пожал плечами: «Ну, пробовал пару раз. Правда, тогда это было огнестрельное ружьё, - я заметил улыбку на лице командира. – Ага. Я понимаю, древность несусветная! Это мне от прадеда досталось». Мне в руку лёг крохотный лазерник, выполнявший роль резака на борту. «Аккуратно, у этого малыша нет предохранителя!» – предупредил командир, доставая из-за пояса свой табельный игломёт.
В гермошлеме послышался вкрадчивый шёпот: «Вон, смотри двое. Попробуй взять на прицел чёрненького, а я сниму его подружку». Не знаю, как Игнат распознал их гендерную принадлежность, но мой самец недозайца сейчас копошился в земле, не замечая ничего вокруг.
Стоило мне нажать на курок, как зверёк резко обернулся, а тёмные бусинки его глаз вперились в меня. Под костюмом пробежал холодок, а спину покрыли мурашки. Ещё до того, как лазер достиг своей цели, тварь стала раздаваться вширь. В момент, когда луч вошёл в голову, на меня уже бежал бык из моих кошмаров.
Огромный, его тело было будто соткано из самой тьмы. А вместо пары глаз на меня взирали кровавые бельма, в которых плескалась звериная ярость. Когда же меж нами остались считанные шаги, тварь неожиданно расправила крылья, затмившие собою небо. Кажется, я на миг потерял сознание, прежде чем в моей голове возник утробный голос.
«Твоя хотеть убивать мой брат?! Моя защищать его. Твоя неблагодарный, моя наказать», – прорычала тварь, опутывая меня тьмой с ног до головы. Я захрипел, когда незримая рука взяла за горло и приподняла над мордой быка. «Твоя не думать о других. Твоя хотеть, твоя получать, – в интонациях сквозило ненавистью к моей персоне, но меня не спешили лишить жизни. – Нет-нет, ты жить дальше. Моя злиться, но даровать прощение».
Когда мои зрачки стали закатываться, хвост быка плетью швырнул меня обратно на камни. Я ловил ртом воздух, как рыба, выброшенная на отмель. Я слышал, как пищат датчики в гермошлеме, но не мог даже пошевелиться. Всё моё тело выкручивало от неистовой боли. Казалось, мои страдания длились целую вечность и ещё одну жизнь, а затем я потерял сознание.
Очнулся я оттого, что меня настойчиво трясли в попытках привести в чувства. «Хва-а-атит! Я в норме!» – пробормотал я чуть слышно. Спаситель не успокоился, в мою руку вкололи какую-то гадость и сердце поскакало в галоп. По жилам растёкся огонь, лёгкие с каким-то остервенением втягивали воздух. Мои глаза открылись…
Передо мной сидел Игнат, в руках которого покоился портативный диагност. «Слушай, ты точно заканчивал академию звёздного десанта! – усмехнулся я своим мыслям. – Кажется, факультет Ангелов Хранителей». Командир улыбнулся в ответ: «Ага, пусть так! Главное, что ты снова с нами».
Позже Игнат рассказывал: «Я попросту не успел выстрелить. Эта тварь в доли секунды накрыла тебя. Ты исчез на какую-нибудь минуту, а затем вывалился из ниоткуда с высоты трёх метров. И как жив остался, остаётся загадкой». Я же в свою очередь поделился своей версией произошедшего. «Одно я скажу, парни: эта тварь дипломат, каких ещё поискать. Она же самого чёрта уболтает переметнуться на сторону добра, – я потёр ушибленный зад и добавил, – правда, этому быку не мешает поучиться хорошим манерам. В крайнем случае объяснить, что людьми не стоит разбрасываться». На этих словах мы дружно рассмеялись, а в моей голове мелькнула мысль: «Ничего-ничего, не таких приручали!»