Этот случай – реальный. Поначалу я не собирался о нем рассказывать, опасаясь, что меня посчитают душевнобольным. Но периодические пребывания в больнице, обусловленные инвалидностью моего сердца, не влияли на состояние моей души и позволили мне сблизиться с врачами. Я рассказал о случившемся со мной своему лечащему доктору, и она, нисколько не удивившись, объяснила, что такое бывает между родственниками и между людьми, связанными психологически. Поэтому читайте и трепещите!
************************************
Тот день прошел как обычно. Ранним утром я, торопясь, пошел на служебный автобус – предприятие, на котором трудился, находилось далеко за городом, и сотрудников доставляли служебным транспортом. Опоздать на автобус значило еще больше опоздать на работу, поэтому я предпочитал придти к месту посадки заранее, нежели потом чертыхаясь смотреть ему вслед. В восемь ноль-ноль я уже был на своём рабочем месте. Трудился я программистом в организации, снабжавшей электричеством юг Воронежской области. Как известно, работа у программистов умственная, по окончании рабочего дня я не чувствовал физической усталости и поэтому мог пару вечерних часов потратить на тяжелые житейские работы. Незадолго до этого мы с женой решили построить гараж.
Строительство шло ни шатко, ни валко. Тесть – отец жены – был замечательный каменщик, кладку вел безо всяких приспособлений, на глазок, но как по струнке, без огрех. Строго вертикально поднимались прямые углы, ровно и горизонтально ложились венцы. Но мужичок страдал алкоголизмом и в свои 50 лет выглядел бессильным стариком, которого я ни разу не видел трезвым. Он не напивался до отключки, но подшофе был каждый день с утра до вечера. Я приезжал за ним после работы, и мы ехали к нам. По дороге я покупал ему пачку «Примы» - страсть к курению у него была такая же, как и страсть к выпивке. Мы приезжали и приступали к работе. Тесть выполнял только кладку. Все подсобные работы – замес и подачу раствора, поднос кирпичей делал я, чем восполнял физически малоподвижную работу программиста. Тесть в это время перекуривал. Венцов мы клали немного – не больше пяти, но даже при таком минимуме едва успевали выполнить запланированное до темноты.
Так всё было и в тот день. Начало смеркаться. Я вымыл инструмент, сложил его в кладовку, и мы сели ужинать. Жена налила своему отцу стакан вина – мы покупали ему бутылку недорогого креплёного – иначе он отказывался нам помогать – ставила тарелку борща, он выпивал, закусывал, и я отвозил его домой. Бутылку с оставшимся вином он забирал с собой. Жил он недалеко от нас, но дорога по тёмной сельской улице не позволяла развить скорость – мне приходилось тащиться на второй передаче – ночная поездка туда-обратно забирала чуть менее часа.
Жена с детьми укладывалась спать рано, и когда я возвращался домой, они уже лежали по своим кроватям. Я принял душ и лёг спать в дальней комнате. У нас была четырёхкомнатная квартира с длинным коридором, и в той комнате я мог читать перед сном книги, газеты и журналы, не беспокоя своих домочадцев.
Глаза начали слипаться, я выключил свет и отошел ко сну.
Проснулся я от ощущения того, что на меня кто-то смотрит. Я открыл глаза и увидел смутную фигуру, стоящую рядом с моей кроватью. Бледная и почти прозрачная по краям, фигура сгущалась к средине и меняла цвет, становясь посредине ярко-красной. По форме она напоминала человека и, хотя светилась, но свет был каким-то странным – он не излучался – в комнате было темно. В довершение ко всему верхняя часть фигуры имела округлость, напоминающую человеческую голову, в нижней части которой явственно просматривался почти квадратный подбородок с ямочкой. И подбородок, и ямочка показались мне очень знакомыми, мне стало мучительно больно оттого, что я не мог вспомнить, кому они принадлежали, но меня охватил жуткий страх, и поэтому я не смог вспомнить, где я их видел. Страх был каким-то животным, он не был похож на страх, скажем, перед важным экзаменом, и даже не был похож на страх перед смертью.
До этого случая меня трижды пытались убить, именно и конкретно – меня. Я помню все эти три случая так, словно они были вчера. Мозг тогда работал четко, и прихлынули силы, что, отчасти, помогло мне избежать смерти, отчасти мне тогда просто повезло со стечением обстоятельств – полагаю, у меня сильный ангел-хранитель, хотя я не отличаюсь набожностью.
Страх, который охватил меня при виде фигуры, был каким-то особенным – животным, он шел из подсознания, сковал весь мой организм и лишил энергетики. Я едва смог подняться и усесться на кровати. Сознание вдруг оказалось затуманенным – я не смог вспомнить, где находится выключатель света в комнате. Я попытался поднять руку и пошарить по стене, но организовать поиск выключателя не удалось – руки висели плетьми, внезапно отказавшись служить, и не было сил поднять какую-нибудь из них.
Я попытался позвать супругу, но мою грудь охватил спазм, словно я получил удар в солнечное сплетение. Судорожно всхлипывая, я стал втягивать воздух и, наконец, мне удалось набрать его полные легкие. Я снова попытался позвать жену, но вместо членораздельного возгласа из моей груди вырвался какой-то полурёв, полукрик. Несмотря на то, что он был очень громким, супруга не проснулась. Я вновь начал набирать воздух в легкие. Привидение, по-видимому, не желая, чтобы я призвал на помощь домочадцев, переместилось ко мне ближе – я понял, что смогу до него дотянуться и попробовал ударить его, но бессильная рука вяло прошла сквозь фигуру, не причинив ей никакого вреда.
Однако моё движение позволило мне набрать воздуха и снизило влияние привидения на меня. Во второй раз я позвал жену довольно четко. Она проснулась и спросила из своей комнаты, что случилось. «Да иди же ты сюда!» - из последних сил выкрикнул я и, не удержавшись в сидячем положении, свалился на кровать.
В комнате жены вспыхнул свет – она включила люстру. Привидение стало медленно гаснуть и перемещаться в сторону двери. Коридор наш был прямоугольным. Когда жена включила свет в нем возле своей комнаты, привидение начало перемещаться в дверь - в коридор возле моей комнаты и растворилось в темноте ночи.
Вошла жена и включила свет. «Ты чего орёшь? Соседей разбудишь!» - её ошарашенный вид говорил, что мой крик действительно был из ряда вон выходящим и громким. У меня не было ни сил, ни желания объяснять ей, что произошло. Я пообещал рассказать ей всё днём, поднялся и сказал, что буду спать вместе с ней и сыном в зале.
Сыну было четыре годика и жена, когда я располагался в дальней комнате, частенько клала его рядом с собой, хотя у него была своя комната.
В зале у нас стояла огромная двуспальная кровать, на которой мы все прекрасно помещались. Но её расположение в комнате имело один недостаток – кто-то должен был ложиться возле стены, и если ему приходилось вставать, он должен был перебираться через остальных. Я пошел в зал. По пути мой взгляд упал на будильник – он стоял на холодильнике, расположенном в углу коридора. Часы показывали начало второго – три или четыре минуты – чуть-чуть не доходя до пятиминутной отметинки. Рядом с будильником стоял телефон.
Я лег к стене, и меня охватил сон.
Аппарат зазвонил длинными сигналами. Я понял, что пробивается междугородка – только МТС, будь то телефонистки или автоматика, посылают длинные вызовы вперемешку с короткими паузами тишины. Я открыл глаза – было ещё темно, однако на востоке уже начало светлеть. Конечно, если бы я спал в дальней комнате, то подошел бы к телефону сам и быстро. Но я спал вместе с женой и сыном в зале, мне предстояло через них перебраться и я, придя к выводу, что все равно жену придется разбудить, попросил подойти к телефону её.
Она нехотя встала и, недовольно бурча, поплелась в коридор. Я терпеливо ждал. Жена сняла трубку, ответила, и внезапно её голос стал тревожным:
- Сергей, подойди скорее! Павлик звонит, зовёт тебя!
Павлик был моим родным братом, жил в Донецке, и мы с ним изредка перезванивались. Взгляд упал на будильник – тот показывал начало пятого утра. Какого чёрта в такую рань? Тем более, что ночь и так была беспокойной. Я взял трубку и ответил:
- Да, брат!
- Серёга! – выкрикнул Павлик. – Серёга, Сашка умер!
Сашка был нашим двоюродным братом – сыном родной сестры нашей матушки. Все наше детство прошло вместе – на бабушкином подворье. И если в дни школьных занятий родители растаскивали нас по квартирам, то на летних каникулах мы снова встречались вместе, в родимом дворе. Сашка умер! И меня словно прострелило! Вот кто ко мне приходил в час ночи! Сашка приходил прощаться! Как я сразу не вспомнил – это у него был такой подбородок с такой ямочкой – подобно как у Кирка Дугласа. Он достался ему от отца.
У Сашкиного батюшки был подобный подбородок с ямочкой, но слегка округлый. У Сашки он был почти прямоугольный – как у знаменитого американского киноактера.
- Когда он умер? – спросил я Павлика.
- Сегодня ночью… - ответил он.
- Во сколько? – задал я второй вопрос, хотя уже знал на него ответ.
- В час ночи, - подтвердил мою догадку брат.
- Ладно, - ответил я. – Позвоню тебе днём с работы.
- Жду! – ответил Павлик.
- Пока! – сказал я ему и положил трубку.
Днём звонить брату я не стал. И на Сашкины похороны не поехал. Зачем? Мы же с ним уже попрощались…