Глава 51.
Рошаль умел работать с дебютантами. Мне кажется, что ему доставляло особое удовольствие обучать мастерству и раскрывать театральное чувство у всех желающих. Он умел рассмотреть и помочь раскрыться таланту даже у тех, кто сам не подозревал о своих способностях. Судя по тому, как Григорий Львович, будучи в преклонном возрасте», работал с нами в нашей мастерской, можно было представить, что он «вытворял» в свои прошлые «режиссерские» годы.
Коллективы, которыми Рошаль руководил в качестве режиссера фильма или педагога я называю сообществом. Григорий Львович всегда обращался к нам «друзья мои».
- Ну что, друзья мои, начнём?!
Начиналась ли репетиция «Грозы» в Театре Киноактера, начиналась ли репетиция в нашей Тридцать пятой аудитории, начинался ли экзамен по режиссуре, со словами «друзья мои» вокруг него мгновенно возникало дружное сообщество. Это сообщество вовлекалось в интересную игру. В этой игре все легко раскрепощались и чувствовали себя свободно и независимо. Можно было позволять себе всё, что захочется. Однако, при этом, собственное поведение, таинственным образом, как будто контролировалось какими-то внешними силами. В конце игры оказывалось, что все выглядели изящно, интересно, изобретательно. Все получили удовольствие. В игре была польза и смысл.
Попадая в сообщество Рошаля, становишься богаче по умолчанию. Потому так происходит, что сообщество Рошаля имеет богатую предысторию.
В фильме «Петербургская ночь» впервые снялась Любовь Орлова. Не смотря на то, что она была уже известной певицей и хорошей балериной, в мир кино посвящал её Рошаль. Вслед за ролью Грушеньки в фильме у Рошаля, Любовь Орлова сыграла главную роль у Григория Александрова в фильме «Веселые ребята». Оба фильма с её участием представляли советское кино на Веницианском кинофестивале. «Петербургская ночь» и «Веселые ребята» получили призы. Вспыхнула еще одна яркая звезда советского кино. Чарли Чаплин признался в Венеции, что открыл здесь для себя Советскую Россию. Рошаль рассказывал нам об этом в 1975 году, когда снимался в документальном фильме «Любовь Орлова».
У Григория Львовича многие юноши и девушки начинали свои первые шаги в кино и затем становились большими мастерами. Можно перечислить такие имена, как Игорь Доронин, Михаил Пуговкин, Руфина Нифонтова, Александр Борисов. Никита Михалков, после потрясающего успеха фильма «Я шагаю по Москве», следующую свою роль сыграл в фильме Рошаля «Год как жизнь».
Старший брат Никиты Андрей Кончаловский впервые попробовал себя в качестве актера тоже у Рошаля. В 1961 году он снялся в фильме «Суд сумасшедших». Кстати, этот фильм считается одной из важных вех в биографии Григория Рошаля. В это время человечество торжественно переживало фантастический полет Гагарина. Русские люди успешно покоряли космос. Научно-технический прогресс торжествовал. Всем хотелось новых открытий и свершений. Думаю, что и наш Рошаль не смог отказаться от соблазна попробовать себя в совершенно неизведанных обстоятельствах. На седьмом десятке лет, со своим неизменным «театральным чувством», Григорий Львович взялся за труднейшую работу. С друзьями-киношниками он придумал и снял первый советский широкоформатный поли-варио-экранный фильм по трех-пленочной системе «кинопанорама». Под руководством кинооператора этой картины Леонида Косматова впервые в мире были разработаны новейшие технические приемы. В Москве на ВДНХ для просмотра подобных фильмов специально был построен первый кинопанорамный зал. Экран был расположен вокруг зрителей.
На семинарах по психологии профессор Мансуров объяснял нам с научной точки зрения, что показателем степени развитости человека является уровень его инициативности. Инициативность и, особенно, энтузиазм движут процессом творчества. Без инициативы нельзя заниматься режиссурой. Говоря о театральном чувстве, Рошаль подразумевал проявление инициативы и фантазии в практической режиссуре.
Профессор психологии Мансуров и Народный артист СССР Рошаль не были тесно знакомы. Они трудились на разных кафедрах. Но их оригинальные воззрения на педагогическую науку очень совпадали и дополняли друг друга.
«Залез под стол, и действуй! Заряжай всех игрой! Проявляй фантазию! Будь как ребенок. Ребенку дозволено». Этими словами можно было объяснить смысл наших занятий по режиссуре у Рошаля и по психологии у Мансурова.
Преданная Григорию Львовичу, Ася Боярская своей энергией заряжала всех в нашей мастерской. Видно было, что она переживала за нас и боялась, чтобы мы, не дай бог, огорчили чем-то нашего учителя.
Иногда мне казалось, что в нашей мастерской каждый день происходило нарушение официальных педагогических принципов. Например, у нас не фиксировались опоздания и пропуски. Тему занятий мы заранее не знали. Тема возникала во время занятия. Если было интересно, тему развивали. Не помню, чтобы у Рошаля темы занятий были не интересные. Начинали говорить о каком-нибудь пустяке, а заканчивали важными философскими обобщениями и открытиями. Удивляло то, что любая тема была архи полезна и архи важна для нашей будущей профессии.
В начале учебы у меня сложилось впечатление, что мы собирались в своей Тридцать пятой аудитории для того, чтобы похулиганить или вытворить то, за что могут наказать в деканате, в ректорате, в парткоме.
Ася Михайловна Боярская прекрасно справлялась с учебным процессом в нашей мастерской, будучи заведующей кафедрой. Художественный руководитель кафедры Григорий Львович Рошаль создавал атмосферу творческого содружества студентов и преподавателей. Приходить на занятия было для меня праздником. Мои однокурсники за четыре года обучения раскрыли свои таланты и способности. На моих глазах они превратились в интересных и ответственных людей. Мне казалось, что во всем институте нет учебной группы лучше нашей. Каждый из них стал мне дорогим и близким.
После окончания института я отчетливо понимал, что ни одно мгновение в обществе Рошаля, не было напрасным или зря потерянным.
В период своего обучения у Рошаля я открывал для себя множество тайн. Одну из них можно сформулировать примерно так: выбери для подражания того, кого считаешь первым и единственным. Без него ты никто.
Григорий Львович Рошаль был для меня первым и другой был не нужен. Он стал моим кумиром. Я гордился им. Я даже гордился собой: у меня такой выдающийся учитель! Мне казалось, что я был навеки счастлив от этого. Я был наивным юношей, поэтому не понял Рошаля в самом начале. Грешен, каюсь! Почему не понял? Да потому что Рошаль не хотел быть кумиром! Он не позволял никому из своего сообщества обожествлять себя. Видимо, поэтому он называл всех «друзья мои».
От семестра к семестру шел процесс обучения. Мы знакомились с теми, чьи имена вписаны в историю отечественного и мирового искусства. Их жития были примером для нас. Плоды их трудов были пищей. Имя нашего учителя стояло в первом ряду с ними. Рошаль никогда не давал повода, чтобы мы восхищались им. Всегда рассказывал нам не о себе. Каждый раз, без исключения, это были рассказы о замечательных людях. Он с радостью и восторгом называл нам знаменитые и не знаменитые имена и фамилии. Чувствовалось, что все эти люди равно дороги ему и любимы им. Любой соратник Рошаля мог быть для меня кумиром. Они достойны глубокого уважения и почитания. Когда Рошаль впервые назвал нам того, кто первый режиссер и учитель, появилось направление. Был обозначен вектор!
Инициативность — обязательное свойство творческой личности. Это свойство проявляется не под влиянием чьих-то правильных указаний. Как только возникает осознанное и решительное желание что-то создать или преобразовать, начинается результативный процесс творчества.
Как только Рошаль видел малейшие проявления творческой инициативы у кого-либо из нас, он преображался. Он становился ребенком. Он начинал сам играть и помогать другим развивать игру. В глазах появлялся озорной блеск. Этим он инициировал начало фантазийного процесса. Он испытывал от этого удовольствие. Вовлекаясь в совместную с ним игру, у нас появлялось радостное ощущение творчества.
Рядом с Рошалем было уютно и радостно. Такое бывает, по обыкновению, рядом с добрыми родителями. Он ни разу никому не приказал и ни от кого ничего не потребовал. Я не представляю до сих пор, как можно быть режиссером, не приказывая и не требуя! У меня, к сожалению, так не получалось в моей режиссерской деятельности ни в кино, ни на телевидении.
Рошаль выпустил всех нас из своей мастерской с отеческой любовью. Он не ставил перед нами никаких задач, не требовал никаких обязательств. Мы не должны были перед ним отчитаться и доложить о проделанном по истечении времени.
Во время съемок в Могочинском монастыре один монах сказал мне: «Настоятелю не рассказывайте ничего о себе. Он всё, что надо ему, знает про вас. И у него ничего не спрашивайте. Что надо вам, сам расскажет».
Ася Михайловна Боярская часто звонит мне с Кипра. Там живут её дети. В этот раз, как и всегда, разговор шел о Рошале, о Дзигане, о Герасимове, о Вайсфельде. Вспоминали всякое на тему кино, педагогики, образования. Ася уже двадцать восемь лет живет в Германии. Я никогда не расспрашивал её о подробностях. И вот наконец-то, она рассказала мне, что занимается кинообразованием немецкого населения. В своё время её советскую диссертацию по искусствоведению и все её многочисленные методические пособия для студентов ВГИКа и МГИКа «легализовали» в Германии. Она стала профессором университета. В Майнце, в Кёльне, в Висбадене она преподает «Русское кино» слушателям фолькс-шулле. Она продолжает дело Рошаля, занимается кинообразованием на исторической родине сапожника Шульца и киноактера Гетцке.
Последнее время Ася звонит мне чуть ли не ежедневно. Никак не может дождаться, когда я закончу записывать свои воспоминания о Рошале. Просит почитать написанное. Уточняет для меня детали тех давних событий, которые происходили в мастерской Рошаля. Помогает мне. Вдохновляет. Ей очень хочется, чтобы книга о Рошале стала достоянием для нынешних и будущих поколений.