Она прекрасна - шесть

               
     Многие литературные произведения, навсегда вошедшие в бриллиантовый фонд человеческой культуры, подвергались безжалостному препарированию мудацким племенем искусствоведов, критиканов и уродов, не умеющих ни хера, лишь гнусными опарышами ползать по чужим творениям, раздирая целое на части и рассматривая оторванное от общего в мелкоскоп, выискивая то, чего и не было никогда в голове автора, хватая, как падальщики - стервятники, то, что ближе им по развитию или своеобразному видению мира, обсасывали и, сладко икая, выдавали на гора результат. Х...й на глаз. После их трудов праведных не хотелось ни читать, ни смотреть, ни даже знать о существовании когда - то Аристотеля или Кристины Онассис, Сократа Диогена или Дигениса Фоки, не хотелось уже ничего, разве посмотреть событие года - сраный сериал из жизни чернобыльских вшей или эльфийских мудней. Странное дело : назвать говенную телевизорную продукцию событием года. А я вот перднул только что. Предлагаю свиньям из СМИ наименовать мой пердеж событием века или тысячелетия. Говенные методы рекламных подонков выворачивали меня наизнанку, стоило наткнуться краем глаза на еще одно оптимистическое рыло шершавого жиденка или бездумных гладиаторов, занимающих меня как насекомистый феномен цивилизации. Это п...дец. Знамениты, успешны, богаты, но, между тем, просто тупые животные, глупые и явно первобытные мускулистые говноеды, сидящие на допинге или нет, по хер, насрать на все их достижения, вызывающие у меня гомерический хохот : это ж надо, вон тот мудак поднял тяжельше всех, а эта потаскуха и тварь закинула мячик дальше всех, вот тот пидор Роналду бегает и скачет, а вот та жирная манда плавает как кальмар без запятых, так как кальмаром и является, скользким, мерзким, глубоководным, юрского периода атавизмом, каким - то непонятным и извращенным приветом из каменного века, когда волосатые неандертальцы кроманьизмы так же бегали и прыгали, доставая банан с ветки или антилопу с дуба. Но тем - то хоть выжить надо было, никому и в голову не приходило щитать орехом  " Эха Москвы " всех этих гадов чем - то необычайным, поклоняться гнусам и превозносить мышечную массу падали до небес мироздания. Такая же хренота сегодня происходит и с актерками, бывшими тысячи лет всего лишь шлюхами, развлекающими дикобразных правителей племени людей жопками и титьками, плясками и песнями в бубны и дрель, впрочем, оговорюсь, дабы не оскорбить или огорчить приятную мне актрису пани Монику : мои слова относятся к любому кумиру, сотворенному скудоумным населением вашей поганой планетки, которую мне очень хочется накернуть. Я, конечно, пока сдерживаюсь, то милая Бэйли хихикнет мужу в объектив видеокамеры, то нежная Аннабелль прочитает мне вслух  " Ворона ", а то и Дитушка выскочит вздорной кошелкой в перьях и рассмешит до слез идиотией жанра  " стриптиз ", так как - то и проскальзывает ваша Земля мимо целесообразной перестройки и перекройки на атомном уровне. Так вот, о книгах.
     - Саранча - это закованные в сталь Катаракты легиона Аль Мамут Глаукомы Августа, - рыгая подсолнечниковым маслицем, щедро сдобрившим деревянное масло репьистых выжимок из жамок, наспех нажеванных еврейскими старухами Готфрик и Витухновской, громко и самоуверенно говорил гитлеровец Шапиро своему милому дружку Мужабоеву, с интересом наблюдая творящийся в соседнем чулане разврат, где дегенерат Бабченко, кряхтя и кашляя, засаживал прямо в жопу профессору Сатановскому, получая схожие дары от седастого и вонючего Познера, - а зверь из моря - десант на фелюгах самого Иосифа Флавия, сиганувшего со стены Растамании Забубейской с крыльями гусар Загоскина и прочих недобросовестных.
    - Да, - перебирал коллекцию чеченских кинжалов сил самостийной самообороны Мужабоев, донельзя завидуя попке Бабченки, куда уже изливался, яростно потея и крича, Познер, в экстазе и лютости принявшийся выкручивать оттопыренные уши дегенеративного журналиста из самозванных благочинных конца всех надежд и тотального абцуга кромешной ненужности, утянувшего с собой в синдромы дна весь вообще аналитицкий спектр рунета вместе с бложиками, херожиками и даже ежиками, возглавляемыми несгибаемым пузом Просвирниным, одним из отцов основателей русскоязычия в мировой сети, - и как Сеньор Помидор - это, на самом - то деле, дуче, а баронесса Ревматизм - Марго Тэтчер, бля.
    - Именно, - раздувался от говна гитлеровец, взлетая напыщенным шариком к потолку с засохшим Пауком и сухими мухами с прошлого года и там качаясь, белея и ярость. - Вот возьмем Пушкина, Мужабоев, и разберем его на кусочки, а потом сложим пазлом толстяка картофельного папы Керви и удивимся, отчего это все в дерьме.
    - Не буду, - уперся принципиальный Мужабоев, втайне выдрачивая суходрочкой на Мусу Джалиля, бросившего перед виселицей партбилет в лукавых царедворцев императора Хирохито, прям в рожи кинул им партбилет Муса, переименовался в Ису, стал Бахрамом и взошел на эшафот Икрамом, не зная по наивности неграмотности, что место застолблено стариком Яковом в диагоналевой гимнастерке и с орденом крысы на могучей груди, где она висела кучей, а раз куча, то Изабелла Кларк, товарищ пани Моника. Причем, навсегда.
    И Тим Аллен в роли Критика Джима, конечно.