Начало темы воспоминаний -
http://www.proza.ru/2019/04/25/1190
Этот совершенно правдивый рассказ о том, как взрослеющие мальчики делали однажды важное для себя открытие – в бане все люди голые!
Возможно, девочки тоже делали такое открытие. Могу только предполагать. Я ведь родился мальчиком. Девочкой никогда не был. Да и не хотелось как-то! Еще чего – быть девчонкой!
Открытие происходило, когда завершался период купания младенца, и начиналась помывка в настоящей взрослой бане. Вместе с взрослыми! А взрослыми были чаще всего женщины. Голые, конечно. В бане ведь все голые!
- Бабы мальца лутче вымоють! – решала женская половина семьи, и будущий мужчинка шел в ароматную бревенчатую баньку вместе с бабами. В том числе и соседскими. Так бывало часто – хозяева баню топят сегодня, а соседи нет. Или наоборот. Ну, хороших соседей и приглашали на парок.
Случалось, с бабами и девчонки разной степени спелости и смелости шли. Мылись. А заодно свой кругозор в вопросе анатомии мальчиков расширяли. Так сказать, наглядное пособие для будущих женщин в натуральную величину. И посмотреть и потрогать можно! Только портить нельзя.
Но, оставим для другого рассказа тему частных деревенских бань. Это тема отдельная и бездонная.
У большинства жителей малых городков, таких как Опочка, своей бани не было. Своя баня – это, в основном, привилегия деревенских жителей и некоторых обладателей собственных домов в городе. А квартир с душем или ванной – раз, два, и нетути больше!
Народ, у которого банно-ванной привилегии не было, раз в неделю совершал поход в городскую общественную баню. Как правило, в выходные дни там была немалая очередь. Веничек, кто сам поленился заготовить, можно было на кассе купить. Знатная баня в Опочке была. Впрочем, она и сейчас есть.
Мальчики, еще недавно бывшие младенцами, шли в баню с мамами, с тетями, с соседками, которые в этот день своего пацана вели мыться. Шли в женское отделение. Потому что женщин с мальчиками в мужское отделение не пускали. А в женское отделение маленьким мальчикам разрешалось.
Тому была веская причина – дитя ведь! Условностей взрослых пока не понимает. В то же время, еще совсем хрупкому и нежному созданию, требуется женское внимание, аккуратность, ответственность. Разве можно такое тонкое дело мужчине простовато-грубовато-прямолинейному доверить! Не уследит за дитем! Баня - это ведь не только приятно и тепло. Здесь можно поскользнуться и ушибиться. Можно ошпариться кипятком. Мыло в глазки лезет – будет щипать и кусать, и только женская ласка сможет успокоить малыша и убедить его, что скоро все пройдет.
Попадание кусачего мыла в глаза – мое самое страшное детское воспоминание о бане. Перед походом на помывку я пищал и упирался:
-Не пойду в баню! Там мыло щипается!
-Не пойдешь – грязным останешься!
-Ну и пусть!
-Будешь, как дюшка (поросенок, то есть)!
-Ну и пусть!
-Девочки не полюбят!
-Ну и пусть не полюбят!
- Шоколадку не куплю!
Это был запрещенный прием. Приходилось закусить губенку и идти в баню. А противное мыло обязательно начинало щипать каждый раз.
Время от времени ровный звуковой фон процесса общественного мытья разрывал громкий детский плач. Мыло проклятое кого-то обидело. Плакали не только мальчики. Девочки тоже пищали! Они ведь тоже мылись в женском отделении! Окружающие тут же принимались успокаивать ревущее дитя. Помогали той, с кем пришел ребенок.
Хорошо помню – стою, реву с надрывом, тру глаза, а ко мне с соседней скамейки наклоняется красивая тетя с большими сисями и говорит:
- Не пищи казак, а то атаманом не станешь!
Потом неожиданно протянула руку и ущипнула за петушка. От неожиданности я перестал реветь. Хотя мыло продолжало кусать. Тетя подмигнула мне, улыбнувшись, и принялась натирать мочалкой свои прелести. Я тогда не понимал, конечно, что у тети прелести. Просто она была голая и красивая. И добрая. Только, странная какая - то – зачем же щипаться?
Так, или иначе, мылся дочиста молодой растущий организм, пока еще не сбитый с толку бушующими гормонами, среди совершенно нагих женщин и девчонок всех возрастов, форм и темпераментов. Только строгая банщица была одета. Я, помню, еще спрашивал:
- А почему тетя не раздевается? Ей не жарко?
Мне отвечали что-то типа, мол, тетя уже помылась! И вообще, она в раздевалке сидит, а не в помывочной. В раздевалке не жарко.
Но тетя банщица не просто сидела в раздевалке. Она проверяла билеты и накалывала их на большой гвоздик, следила за порядком и пресекала малейшие нарушения.
А еще она сортировала мальчиков.
По возрастным признакам.
Типа – этому можно к голым женщинам, а этот– пущай идет уже теперь к мужикам оголяться!
Помню одну такую историю. Худенькая женщина, с маленькой грудкой , очень широкими бедрами и совершенно плоским животом пришла в баню с сыном. Мальчик был худ и невысок, бледен и сложен совсем как девочка. С небольшим отличием, только. Чувствовалось сразу, что он немного старше “пропускного” возраста.
Женщина и мальчик раздевались рядом с нами. Я хорошо их рассмотрел и даже запомнил определенные подробности. Так получилось – помню из самого раннего детства отдельные эпизоды. В виде цветных картинок. Или коротких видеороликов. Иногда и с текстом.
Мама и сын разделись донага, взяли мочалки, мыло, и тихонько пошли в моечное отделение.
Но их остановила бдительная банщица. Она оценивающе окинула взглядом худенькое тельце мальчугана и вынесла вердикт:
- Женщина, куда же вы с таким большим!
- Да ему еще (она назвала возраст сына, но это в памяти не сохранилось).
- Вот я и говорю - ведь большой уже!
- Да мне не с кем его в мужское отделение отправить! Отца нету, одного боюсь отпускать, он слабенький и робкий у меня.
- Понимаю, женщина, дорогая, но большой уже!
При слове “большой” банщица каждый раз легонько взмахивала рукой. Ненароком получалось весьма двусмысленно. Она, наверное, просто хотела указать на мальчика, но рука позиционировалась каждый раз аккурат в центр фигуры. Парнишка очень стеснялся и неловко делал попытки прикрыть просыпающегося птенчика. Но от этого смущался еще больше – прикрываешься, значит, многое понимаешь! А “понимающим” вход сюда строго запрещен! Навсегда! Навеки вечные! Без права обжалования!
Наконец, банщица сжалилась со словами:
- В последний раз, думайте там, как дальше. А в “женское” ему нельзя больше.
Она сделала паузу, окинула мальчика взглядом, и со вздохом произнесла, не забыв указать рукой:
- Большой ведь!
Женщина поблагодарила добрую банщицу и, легонько подтолкнув сынишку, повела его туда, где тепло, мокро и много нагих женщин. А тетки в раздевалке потом обсуждали, смеялись, шутили, грустное что-то говорили. Я ничего не понимал и ничего не запомнил из того, о чем вели разговор. Потому что маленький был.
Смешно вспоминать, но тогда я испытал некое наивное чувство гордого превосходства над старшим по возрасту:
- Вот так вот, тебя не пускают! А мне можно!
Это было что-то из разряда: “а мои куличики в песочнице лучше, хотя твои конечно больше”. И язык показать!
Позднее, когда я подрос и иногда вспоминал эту историю, мне становилось жалко мальчика, у которого папы нет. И эту худенькую женщину тоже жало было. Она производила впечатление образованной , интеллигентной, но придавленной жизнью. Смиренно и безропотно принимающей пинки судьбы. Вставая с колен после очередного толчка - дальше по жизни. Терпеливо и упрямо. Мальчик тоже был тихий и стеснительный. По всему было видно – трудно им. Как-то дальше сложилась их судьба?
А еще мне очень жалко, что невозможно хотя бы на часок вернуться в те счастливые времена. Когда маленький человечек был окружен теплом и заботой. Когда он не знал еще, что жизнь – это не сказка и не сладкий сон. А окружающий мир – это вовсе не рай на земле.
Сейчас подумал – а ведь тогда в бане я, и сверстники мои, как в раю пребывали – тепло, уютно, и вокруг обнаженные добрые нимфы – не сосчитать!
Теперь туда уже не пустят. В детство, я имею в виду. Как банщица не пускала в женское отделение бани подросшего паренька.
Потому что большой! Без права апелляции!
А продолжение здесь
http://www.proza.ru/2019/06/10/1423
Истории от второй половины 1960-ых.
Записано в июне 2019 года.
Коллаж на основе изображения картины Плотникова В.А. “ В бане” 1897 год.
-