Александр Пушкин родился в знойный день 6 июня по новому стилю. И зной влился в его и без того горячую и густую кровь. Она была темнее обычного, как и цвет его кожи. Так пятна на солнце темнее самого светила из-за избыточной плазмы и света. Он был ленивым и сумрачным ребёнком всё по тем же законам солнечных пятен. Часами мог сидеть в углу детской, не отвечая на ласковый зов няни. Он ни о чём не думал, ничего не желал, ни о чём не грезил. Но иногда оживал, вспыхивал, как ком пакли, облитый отнюдь не лампадным маслом. И тогда на пол летели игрушки и всё, что попадало под его маленькие цепкие ручки со светло-розовыми ладошками и конопляной чернотой кулачков. В почти непроглядной глубине детского безмыслия уже роились странные тени, плескались странные желания, томились невысказанные звуки, сплетаясь в неясные созвучия. Французские и русские вокабулы толпились в сумерках ещё спящего сознания, вспахивая подземный слой его души, чтобы потом прорасти в ней стройными и правильными рядами наивно-праздничных слов, похожих на шеренги солдат в блестящих киверах и латах, в мундирах, под сенью тяжёлых бархатных знамён, в звуках боевых труб. Чуть позже они сменились волшебно-сладостными мелодиями флейт и кифар, а вместо нарядного строя военных колон на сцене появлялись, взлетали и веяли нежные ножки сильфид в белых балетных пачках.
Так на земле в знойный день 6 июня 1799-го года рождалось солнце российской поэзии.