А в Амстердам мы прибыли аккурат второго августа.
- Сегодня же День ВДВ! – говорил мне приятель перед экскурсией. – Представляешь, приезжаем, а там голубые береты!
И я, помнится, усмехался.
А он, как в воду глядел.
Приезжаем и, действительно...
Правда не «береты», а скорее «морские котики», поскольку - на яхтах и в лодочках, но и сухопутных «котиков» предостаточно...
А мы - меж ними, в неуютном, так сказать, меньшинстве.
Они там все - друг с другом, а мы, как идиоты, с детьми и жёнами.
Вокруг нас серпантин и шарики, по каналам сплавляется радужная флотилия, а мы какие-то не праздничные - в мятых штанах, в однотонных футболках. Ни страз тебе, ни перьев. Ни единого нигде ни пёрышка!
А там, буквально парадные войска вышагивают!
Колонны спецвойск - в кожаных доспехах, отряды горнистов, шеренги трубочистов, и знаменосцы, все, как на подбор - гладенькие, упругие, и с такими животными кубиками, что хоть морковку на них натирай.
Но мы, конечно, морковку об них натирать не стали, а лишь головы втянули да глаза спрятали.
Идём, стесняемся.
А тут ещё и дочурка меня спрашивает:
- Папа, а это дядя или тётя?
- Дётя! – отвечаю.
- А эта?
- Тёдя!
И глаза ей прикрыл.
- Давай, - говорю, - лучше в инвалидов играть. Ты - слепая, а я - поводырь, ступай аккуратненько...
А сам приятелю шепчу: куда, мол, движемся?
- Да тут кафешечка есть, - говорит. - Там такие вафли подают – закачаешься!
Ну и пошли мы качаться узкими улочками, и, конечно же, напоролись. В самую засаду вляпались...
Окружили нас служивые, и даже как будто в плен взяли.
И вот идём мы уже в том строю, шаг чеканим. Кто-то меня под руку берёт, кто-то ниже спины оглаживает.
- Вот и всё, - шепчу я жене, - прощай, любимая, разлучает нас с тобой судьбинушка горькая...
А то она, оказывается, оглаживала.
Только я вздохнул облегчённо и выдохнул, как вдруг дождик припустил, и всё вокруг заверещало, забегало...
«Облава что ли!» – думаю.
А это у солдатушек просто косметика потекла.
Ну и смыло меня тем потоком визжащим...
Охнуть не успел, как семья на одной стороне, я на другой - с влажными ребятишками под навесом прячусь.
Вокруг меня реснички мотыльками вспархивают. Лакированные ноготки светлячками поблёскивают. И запах ну такой дурманящий, что полной грудью дышать хочется.
Вот и задышал я...
А молодцы мне зачирикали - и про грудь мою покатую, и про бёдра волевые, и про лицо мужественное...
Уж и дождь прошёл, а я всё стою да слушаю...
И, если б не жена, боюсь не дошёл бы до той кафешки с вафлями.
Расплескалась бы синева, расплеска-а-лась!