Вести с ВОЛШЕБНОЙ ГОРЫ. – Ну, здравствуй, ДОТОГО – дорогой товарищ – господин! Прочитал я интересное место в книге «Волшебная гора», где больные «мудрецы» - сидельцы в Давосе, коллоквиум устроили. На серьёзные и ныне темы, в то далёкое время, судили – рядили. Свободу слова и гласность проявляли, впустую, - лишь бы болтать языками. – Интересно! Что ты выделил из той информации? - О! Много чего, но рассказать об этом затрудняюсь. Ты осудить меня за мой выбор можешь. Друга терять не хочу. Господин «Н» мне не понравился. Не по внешнему виду, хотя он показан автором неприятным. Мировоззрение его мне не понравилось. – Рассуждения. – Пусть будет так. Примеры его рассуждений: всякое правосудие, прибегающее к пыткам и казням без веры в потустороннюю жизнь, есть зверская бессмыслица. Унижение человека – это история развития буржуазного духа, естествознания и экономического учения. Всё клонится к тому, что Птолемей одержит верх над Коперником. Наука окажется философски вынужденной вернуть земле то почётное положение, которое стремится сохранить за ней церковная догма. Земля – маленькая планета космоса, человек, - это не вершина творения Бога, – это понимание для людей вредное! На вопрос: «Верите ли вы в истину, в объективную научную истину, стремиться к которой есть высший закон всякой нравственности, и чьё торжество над любыми авторитетами составляет славную историю человеческого духа?» «Н» ответил: «Такое торжество невозможно, ибо авторитет – это сам человек, его интересы, его достоинства, его благо, стало быть, между авторитетом и истиной не может быть противоречий. Они совпадают. Истинно то, что полезно человеку. В нём воплощена вся природа, из всей природы только он создан и вся природа существует лишь для него. Он мера всех вещей, и его благо – единственный критерий истины». – О! Это суждение сегодня в моде. СССР был плохим, потому что не наполнил все магазины всеми товарами. О мощи государства со всех утюгов говорили. – О том, что ему угрожали и угрожают сторонники учения господина «Н» диссиденты забывают. – Вот именно. Если прагматизм перенести в область политики, то его опасность сразу вылезет наружу.
Хорошо, истинно и справедливо лишь то, что полезно государству. Его благо, его величие, его могущество становятся высшим нравственным критерием. Прекрасно! Но тем самым открывается полный простор любому злодеянию, и от простой человеческой правды, индивидуальной справедливости, демократии остаются рожки, да ножки. Смысл демократии в индивидуалистической поправке к абсолютизму государства. Любого государства. Правда и справедливость – самое драгоценное украшение личной нравственности. Пусть будут конфликты с интересами государства, они преследуют высшие духовные блага государства. Об этом говорили на Волшебной Горе. О свободе. «Н» говорил, что если революционеры обещают свободу, то они глубоко заблуждаются. Принцип свободы за пятьсот лет выполнил своё назначение и изжил себя. Педагогика, которая и поныне считает себя дщерью века просвещения и усматривает в критике, в освобождении и пестовании «Я», в разрушении вполне определённых форм жизни главное средство воспитания, - такая педагогика может ещё одержать мимолётные риторические победы, но её отсталость для людей сведущих не подлежит никакому сомнению. «Все воспитательные союзы издавна знали, к чему действительно сводится всякая педагогика: это категорический приказ, железная спаянность, дисциплина, самопожертвование, отрицание собственного «Я», насилие над личностью. И, наконец, только бездушным непониманием юношества можно объяснить, будто молодёжь жаждет свободы. В душе она страстно жаждет послушания». Это не я придумал, это из беседы «нагорных» мудрецов мысли. – Ладно, закончим наш разговор. Однако, над педагогическими проблемами стоит задуматься. Что – то, в наших современных школах слишком много несуразного происходит. Есть мнение, что оно злонамеренно создано, кем – то и зачем – то. Может быть надо что – то в корне менять там. В. Лоб.